Герои уходят молодыми

- Знаешь, Лен... - Мария не договаривает фразу. Тонкие пальчики тщетно щелкают колесом зажигалки, и только после произнесенного сквозь сжимающие сигарету зубы "блять", огонь появляется. Девушка делает затяжку, даже не думая о том, что Леонард может сделать замечание и начать лекцию о вреде курения. Но он даже не собирается этого делать - сейчас не то время и место для таких разговоров. 3 часа ночи. Они стоят под козырьком подъезда безликой многоэтажки. С черного неба срывается противный холодный дождь. - Я хочу умереть в 21... 23 - максимум. - Произнесла девушка, выпуская терпкий серый дым. Леонард, до этого вглядывающийся куда-то в темноту, оборачивается. Наспех прикидывает время: оставшихся до точки Х 4 лет однозначно не хватит, чтобы стать его женой и счастливой матерью как минимум троих детей. - Дура что ли? - произносит беззлобно, скорее для констатации факта. Он смотрит на бледное лицо Маши, которое в тусклом свете единственного фонаря кажется фарфоровым. Будто перед ним - кукла. Да и пусть лучше бы с ним действительно была только пустышка! Копия! А его Машенька сейчас была бы где-то далеко, в уютной квартире, укутанная в одеяло... Но нет. Сейчас здесь именно она. Да и не было бы его здесь без неё! Когда началась революция, он, аспирант, только начавший преподавать в колледже, случайно наткнулся на странную компанию в одной из пустых аудиторий. Потом, когда ситуация стала накалятся, Леонард встретил Марию в переулке неподалеку от колледжа. Девушка рисовала на стене двухцветный флаг. Он тогда поддался какому-то мимолетному порыву и предложил проводить её до дома. А уже утром понял, что пропал. Не очароваться ею было невозможно. Это потом уже, когда войска вошли в их приграничный город, заселенный в основном шахтерами и рабочими, но никак не солдатами, он стал Леонардом. Эту кличку она ему придумала перед первой вылазкой. Кажется, они тогда расклеивали листовки... Со временем он для всех товарищей по подполью стал Леонардом. А её он теперь называл Марией даже в постели... Впрочем, она не возражала. Настоящее имя казалось ей слишком вычурным и глупым. - Ну а что? - она снова ответила вопросом на вопрос. Иногда эта её привычка просто выводила из себя. - Ты называешь меня мелкой. Малышкой... Как там ещё? - Козявкой - подсказал он с полуулыбкой. - Ага. - И что? - Как что?! Представь, что мне 25! Какая уж тут малышка?! А вдруг ты тогда меня разлюбишь? - Точно дура... - произносит скептически. - Сам дурак - отмахивается девушка. Поправляет выбившуюся прядь, пытаясь заправить её за ухо. Случайно задевает одну из сережек - маленькое серебряное колечко падает в лужу. - Вот зараза! Леонард прекрасно знает, что это та серёжка, которую он ей подарил. Но все равно останавливает Машу, когда она собирается уже искать пропажу рукой в грязной воде. - Оставь. Я тебе потом новую куплю. Золотую. - Я не люблю золото. - Тогда серебряную. Маша поднимает на него взгляд. И смотрит так, будто это она сейчас старше на 6 лет и она наперед знает, чем все закончится. Впрочем. Она и правда знает. - Нет. Не купишь. Сигнал смс звучит прежде, чем он успевает что-то возразить. - Пунктуален, как всегда - замечает Мария. Смс от Спока пришло точно вовремя. Как и договаривались. - Пора! - огонек сигареты с тихим шипением тухнет в той самой луже, где до этого канула в лету сережка. Они оба знают, что у них 7 минут на дело и ещё 5 чтобы успеть на пустой трамвай, который будут перегонять в депо. - У них с Джимом все в порядке? - интересуется уже на ходу, перебрасывая тяжелый рюкзак поудобнее. - Он не написал. Скорее всего. - Отвечает она почти беспечно. Но так только кажется. Она волнуется. И очень боится. Сама призналась ему в этом прошлой ночью. Они тогда уже закончили обговаривать план и разошлись по своим комнатам. Маша долго плакала и прижималась к нему, пытаясь в его объятиях найти покой, утешение, спасение. Леонард долго гладил её. А потом так же долго целовал, вслушиваясь в совсем тихие, но такие желанные для его слуха вздохи. Первую часть плана они выполнили чисто. Взрывы прозвучат только через 3 с половиной минуты. Теперь он спешат. Надо успеть скрыться из виду. И не напороться на патруль. Всех, кто не соблюдает комендантский час, убивают без промедления. - А ты, Лен? - спрашивает Маша тихо. Она хочет говорить, только б не думать о том риске, которому они сейчас подвергаются. - Когда ты хочешь умереть? - Плевать когда! - цедит недовольно,пытаясь хоть как-то спрятать напряжение в голосе. - Только бы в один день - добавляет мрачно. Где-то в другой стороне улицы звучит громкое "Стоять на месте!" а потом доносится топот тяжелых солдатских ботинок. "Твоя мечта вполне может исполниться" - думает девушка, но не успевает произнести это вслух. Они бегут вперед. Из-за поворота уже слышится тихий стук колес. Леонард уже достает пистолет, просчитывая мысленно, что ему нужно сделать. Он должен убедиться, что она успела. Значит, он остановится и начнет стрелять в патруль первым. Это отвлечет их внимание и... Выстрел звучит, когда он только вскидывает руку с пистолетом. Тут же стреляет в ответ но слышит тихий вскрик. Маша лежит на асфальте, хватая губами воздух. Пуля прошла чуть выше сердца. Горячая алая кровь смешивается с потоком мутной воды. Мария зовёт его, прежде чем закрыть глаза. Девушка больше не успевает ничего произнести, но Леонард почти уверен, что слышит её мысли - она думает, что любит его. И что она таки умерла до 24. Она умерла его малышкой. Когда снова стреляют, он падает рядом. Леонард, кажется, счастлив от того, что они умерли в один день. Если конечно можно назвать счастливым человека, которого только что прострелили насквозь. Дважды. А нет. Уже трижды... Сквозь просвет, появившийся между тяжелыми серыми тучами, пробивается тусклый луч зари. Машинист в пустом трамвае зевает, проезжая мимо ночного патруля, солдаты столпились вокруг чего-то. Потом гремят несколько взрывов, и у патрульных резко появляются неотложные дела. Пустой трамвай уезжает прочь. А на дороге так и остаются лежать двое.