***
Кисэ, обняв себя за колени и уткнувшись в них носом, забился в угол душевой кабинки, не обращая внимая на поток воды и миллионы маленьких брызг, что кололи его лицо маленькими иголочками. Вряд ли сейчас что-то могло тронуть блондина. Он в очередной раз был раздавлен, сломлен, уничтожен, как хотите, человеком, которого любил до беспамятства. И в очередной раз он, утирая слезы, шепчет слепые признания в любви, только не Ему, а струям воды, которые разбивались о прозрачные пластиковые стенки кабинки. Его опять изнасиловали, поимели, воспользовались, как игрушкой. Порой, юноше казалось, что Аомине был нежнее даже с теми пышногрудыми красотками из публичных домов, нежели с ним. Это било по самолюбию Реты с двойной силой. - Эй, ты там еще долго откисать собираешься? - Из-за двери послышалось глухое и недовольное ворчание хозяина квартиры. I just want to break this crown But it's hard when I'm so rundown and Тупой, самовлюбленный, неотесанный болван! Блондин сглотнул ком в горле, хотя не собирался отвечать на зов Дайки. А зачем? Схватить очередную колкость или, хуже того, быть выгнанным за порог? Он лучше промолчит. В кабинке начал копиться пар, а вода уже неприятно обжигала саднящую в некоторых местах кожу. Больно. - Я с кем разговариваю, черт возьми?! Кисэ было все равно. Он закрыл глаза, прокручивая в голове события последних часов...***
Блондин сидит на полу в доме Аомине и сверлит безразличным взглядом часы. Ровно через 7 минут Дайки вернется домой. Ровно через 7 минут его в очередной раз отымеют и бросят на пол, как красивую, но ненужную куклу. И так уже три месяца. Похоже, это началось тогда, когда Аомине спросил: "Давай встречаться?", а Кисэ ровно и твердо ответил: "Нет", ведь он прекрасно знал, чем это может закончиться. Однако, к сожалению, он не знал, что может начаться. Требовательный звонок в дверь, Рета прекрасно знает, кто пришел, но все равно задает дежурный вопрос: - Кто там? - И открывает дверь. Его тут же впечатывают в стену и затыкают грубым, властным поцелуем - Дайки никогда особо с ним не церемонился. Язык юноши проталкивается меж бледных губ блондина, углубляя поцелуй и скользя самым кончиком по кромке зубов и языку Кисэ, а после Аомине терзает нижнюю губу парня укусами, которые тут же зализывает, собирая капельки выступающей крови. Смуглые руки скользят ниже, к талии Реты, сжимая ее, а губы и язык Дайки скользят сначала по скулам и подбородку блондина, а после по шее и плечам, оставляя новые ярко-алые засосы поверх старых отметин. - Аоми... - Молчать. Его забрасывают на плечо, с легкостью отрывая от пола, и волокут в спальню, а после небрежно опускают на кровать, нависая сверху. Язык брюнета вновь скользит по шее парня, спускаясь к ключицам и яремной впадинке, а пальцы расстегивают маленькие пуговицы идеально выглаженной рубашки, местами вырывая их с корнем - сегодня юноша был чересчур нетерпелив. И вот, на бледной коже груди появляются новые следы укусов и маленькие синячки от слишком сильного напора пальцев Дайки. Кисэ несильно прогибается под телом Аомине, шумно выдыхая и шепча его имя, едва слышно. Щелчок металлической бляшки ремня, шорох стягиваемых джинсов, холод, пробежавший мурашками по худым ногам. - Аомине-ччи... - Ну что еще? - В глазах блеснул недобрый огонек. - Я всего лишь хотел сказать, что скучал по тебе. - Лучше покажи это своим телом и ртом. Рета шумно вздыхает и начинает стягивать с Дайки одежду. Противно и унизительно, но это единственный способ касаться Его. Откинув в сторону черную рубашку и штаны, Кисэ наклоняет голову и касается губами члена парня сквозь ткань белья, чуть прихватывая и тепло выдыхая. Пока что Аомине никак не реагирует, он лишь вплел пальцы в мягкие волосы юноши и чуть сжал их. Оттянув резинку боксеров зубами, Рета поднимает взгляд и, с облегчением, замечает ухмылку, полную власти и удовлетворения. Нарочито медленно спустив белье вниз, Кисэ обхватывает член парня рукой и скользит по нему ладонью, ощущая жар, исходящий от плоти. Дайки это нравится, и блондин это ощущает по мере затвердевания члена. Чуть приоткрыв немного опухшие после грубого поцелуя губы, юноша охватывает ими головку и скользит по ней языком, обволакивая вязкой слюной и кончиком щекоча уретру. С губ Аомине слетает сдавленный стон, а низ живота потихоньку скручивает сладкой болью возбуждения. Кисэ, прикрыв глаза, вобрал член глубже, очерчивая кончиком языка каждую выступающую на стволе венку и осторожно лаская плоть губами. "Странно" - Думал юноша, двигая головой и насаживаясь ртом на член все сильнее, - "Зачастую, людям противно заниматься подобного рода вещами, но несмотря на унижение, которое я переживаю день за днем, с каждым разом мне нравится все больше и больше..." Похоже, Рета задумался слишком сильно. - Ты уснул что ли? Сильный толчок и боль на затылке - пальцы зажали волосы сильнее прежнего. Кисэ пришлось резко расслабить мышцы горла, чтобы не подавиться далеко не маленьким членом Аомине, который теперь остервенело драл его глотку, проталкиваясь внутрь все сильнее с каждым резким толчком. - Значит, разбужу тебя. Рывок, блондин за волосы оттащен от плоти Дайки. Опять тупая боль в затылке. Темно-синие глаза брюнета заволокла пелена возбуждения и животной злости. Резким движением Аомине опрокидывает Рету на спину, коленом раздвигая его ноги, а после, совершенно не церемонясь, толкаясь в узкое колечко мышц твердым и влажным членом. Ни звука сквозь плотно сжатые губы. - Я хочу слышать тебя! Шлепок сильной ладони по бедру, еще один толчок и болезненный стон. Никакого удовольствия от секса с Дайки Кисэ уже давно не получал. Парню хотелось того минимума нежности, которого он никогда не видел, хотя, похоже это мало волновало брюнета, ведь единственной его мысль в это время было одно - разрядка, и как можно быстрее, иначе он сойдет с ума. - Ах-х, да, Аомине-ччи, еще!... Фальш, но и это сойдет. Дайки увеличил темп и угол проникновения, скользя по простате и выбивая из Реты стоны. Вдавливая тело блондина в плоскость кровати, Аомине с отсутствующим выражением лица врывался внутрь, разрывая тонкие стенки ануса и ощущая членом теплую кровь, которая заструилась по бедрам Кисэ. Чувствуя скорую разрядку, брюнет сделал еще пару толчков, а после вышел из тела Реты и, пару раз сжав член пальцами, начал кончать на лицо и плечи юноши тугими струями вязкой и горячей спермы. В комнате повисло гробовое молчание, нарушаемое лишь тяжелым и частым дыханием Дайки. - Иди и вымойся, только быстро. На негнущихся ногах блондин идет в ванную. Прикрыв за собой дверь и даже не заперев ее, Кисэ оседает на пол и включает воду. Вот и все. Ему даже не дали кончить. Не позаботились о том, чтобы ему было приятно...***
- Рета, ты сейчас не... Видимо, Аомине навалился всей тяжестью своего тела на дверь, раз она распахнулась, и парень едва ли не налетел на распластавшегося по полу блондина. - Ну и какого хрена? - Брюнет недовольно хмыкает, опускаясь рядом и поднимая голову юноши за волосы, по привычке. - Ты - гребанный, циничный, самовлюбленный... - Можешь не продолжать. Аомине поднимается на ноги и намыливает свое тело, после омывая его водой. Рета поднимает взгляд и заканчивает свою фразу: -... Каннибал, которого я люблю, несмотря ни на что. - С длинных ресниц капает едва ли заметная среди брызг слеза, но Дайки видит ее. - Вытри слезы, Рета, мне порой противно любить такого хлюпика, как ты. - Ао... - Я же сказал, заткнись. На губах Кисэ появляется вымученная, но чуть-чуть счастливая улыбка. - Посмотри на меня. Аомине безразлично переводит взгляд с баночки шампуня на тело блондина. - Нет же, не так, а как на человека - Слова буквально застревают в горле, вырываясь наружу со скрежетом. Он осмелился, он осмелился сказать такое ему в лицо!.. Взгляд Дайки немного смягчился, а уголки губ дрогнули в улыбке. - Ты идиот, Рета. И я не повторю того, что сказал минутой ранее. Иди, ляг в кровать. Ведь ты человек, а не животное, и не должен спать на полу подле. Кисэ встает и идет в спальню уже на автомате. Падая на подушки, блондин еще слышит скрип кровати под тяжестью двух тел и тихое дыхание Аомине у самого уха. Фразу "Я люблю тебя" он слышит уже едва ли. Несмотря на этот момент, сейчас важно даже не это, а важно то, что он все-таки взглянул на него. По-настоящему.