Уродина

Сями очень хорошо помнила, как услышала среди ночи стук в окно. Она открыла тяжёлые рамы, впуская в комнату морозный воздух, и удивлённо уставилась на светловолосого мальчика, парящего прямо напротив неё. Его красивое личико исказила гримаса ярости. Мальчик сказал, что отец Сями предал его, поэтому он заберёт с собой девочку, чтобы наказать Бён Бэкхёна. Он схватил Сями за руку и резко рванул на себя… Когда Сями было шесть лет, она выпрыгнула из окна второго этажа и рассекла лицо. Тогда у семьи не было денег на то, чтобы обратиться к пластическому хирургу, поэтому у девушки на всю жизнь остался уродливый шрам. Девочка рассказала родителям о летающем мальчике, пытающемся вытащить её из окна, вот только они ей не поверили. Мама убеждала дочь, что той приснился сон, что Сями лунатик и ходит во сне. Она объяснила, что многие дети страдают лунатизмом, но с возрастом это проходит. Конечно, Сями никогда больше не видела того светловолосого мальчика, но этот случай стал для неё началом конца. Дети в школе были очень жестоки по отношению к некрасивому ребёнку: они не хотели играть с девочкой, обзывались и даже кидали в неё камнями. Когда Крис сделал её красавицей, жизнь Сями навсегда изменилась, но легче не стало. В душе царила зимняя стужа, и ничто не помогало ей отогреться. Побочным действием магии Криса стала тьма, пожирающая всё хорошее, что было в Сями. Словно фей открыл ящик Пандоры, который долгие годы был спрятан в коридорах её души, и выпустил оттуда неисчислимые беды и ужасы. В древнегреческом мифе говорилось, что на дне ящика Пандоры оставалась лишь надежда, но Сями была уверена, в её комплект входят только несчастья и горести, а надежду туда положить почему-то забыли. Постепенно девушка начала задавать себе вопросы, ответы на которые не хотела бы узнать. Длинные ресницы, гладкая кожа, сногсшибательная улыбка… Как долго Сями сможет оставаться молодой и красивой? Ведь магия фей не сделала её бессмертной, не подарила вечную жизнь, а это значит, что когда-нибудь её кожа покроется паутиной морщин, глаза потускнеют, ноги опухнут… Однажды Бён Сями проснётся дряхлой, никому не нужной старухой, и тогда никому не будет дела до того, что когда-то она была по-настоящему красива. Кто согреет её, кто обнимет и утешит? Только Ким Чунмён мог сделать это, но Сями прогнала и его. Она хотела всеобщей любви, безграничной свободы и бесконечного моря удовольствий, но без Чунмёна девушке становилось одиноко и страшно. У неё не получалось наслаждаться всем тем, о чём так мечтала, и теперь Сями приходилось в одиночку бороться со своими демонами. В школе о Бён Сями не говорили разве что стены, и дело было не в неудачной попытке суицида… директору стало известно о её романе с Ким Чунмёном. И, хотя эту ситуацию старались не афишировать, к обеду вся школа была в курсе её отношений с учителем корейского языка. Отношений, которые начались и закончились по её инициативе. Правда нахлынула на неё так же внезапно, как шторм с десятиметровыми волнами. Сями барахталась, задыхалась, но не могла совладать с яростной стихией. Вся ложь неожиданно всплыла на поверхность: родители вмиг узнали о её походах в клуб, о Чунмёне, о том, что она не ночевала у толстухи Сыльги... Девушка всячески отрицала свою связь с учителем, да только у директора были фотографии, доказывающие обратное, и Сями догадывалась, кто его ими снабдил. Пока родители скандалили с директором школы, грозясь затаскать по судам весь педагогический состав во главе с «насильником Чунмёном», девушке удалось удрать из кабинета. Она хотела застать любимого в классе корейского языка, но вместо него обнаружила там жутко довольного Исина: — Пришла искать своего дружка? — усмехнулся он, соскакивая со стола Чунмёна, на который бесцеремонно залез с ногами. — Как жаль, что он уже собрал вещички и свалил… — Как свалил? — Его заставили написать заявление по собственному желанию. Вот видишь, как быстро здесь умеют решать проблемы. — Это был ты, да? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросила Сями. — Ты подкинул директору эти фотографии? Отвечай! — Ну, я, и что? — издевательски протянул Исин. — Подонок! — закричала девушка, толкая его в грудь. — Идиот! Кретин! Как ты посмел? На парня обрушился град ударов, но у Сями было недостаточно сил, чтобы хоть как-то ему навредить. Её раскрасневшееся от злости лицо ещё больше веселило китайца. — Успокойся, тебе ничего не грозит, — расхохотался Чжан Исин, оттесняя девушку всё ближе к стене. — Всё это дерьмо будет разгребать Ким Чунмён. Но, знаешь, я немного разочарован. Я надеялся, что ему впаяют срок за совращение несовершеннолетних, а его всего лишь выгнали с работы. Ой, точнее, он ушёл «по собственному желанию». Чёртов везунчик! — Лучше заткнись, — предупредила его Сями. — Конечно, о том, чтобы устроиться куда-нибудь учителем и речи быть не может, — продолжал одноклассник. — Ну, ничего, с такой-то внешностью он точно не пропадёт. В конце концов, будет делать куннилингус состоятельным дамам… Такого издевательства девушка не могла выдержать и без всяких раздумий плюнула Исину прямо в лицо. Парню понадобилось несколько секунд, чтобы осознать то, что она сделала. Ни гнева, ни удивления. С каким-то холодным спокойствием он вытер стекающую по щеке слюну рукавом пиджака, а потом наотмашь ударил Бён Сями в челюсть. Второй удар пришёлся прямо в нос, и Исина было уже не остановить. Кровавая пелена застилала его глаза, и парень беспощадно бил одноклассницу, пытающуюся закрыть лицо руками. Левая, правая, удар коленом в живот… Её слабые попытки защититься лишь раззадоривали парня, и он бил в полную силу. Исин остановился только тогда, когда Сями в позе эмбриона лежала на грязном полу, не находя в себе силы даже для того, чтобы заплакать или позвать на помощь. — И нечего на меня так смотреть, — бросил парень, садясь на корточки возле неё. — Это ты сделала меня таким. Ты сделала меня монстром. Он почти нежно убрал с её лица влажные от крови волосы, а затем встал и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Когда Сями нашла в себе силы встать с пола, класс уже погрузился в темноту. Девушка совершенно случайно заметила своё отражение в стеклянной поверхности книжного шкафа и застыла в немом ужасе. Сями была похожа на жертву сумасшедшего мясника. Её лицо, её прекрасное лицо… на нём не было ни единого живого места. Губы распухли и покрылись кровавой коркой, левый глаз заплыл, а под правым — красовался огромный синяк. Во рту чувствовался металлический привкус крови, и Сями сплюнула на пол. Она провела языком по зубам и тут же поняла, что у неё откололся кусочек от резца. Стараясь побороть подкатывающую к горлу истерику, девушка начала шарить по полу в поисках своей сумки. Когда та была найдена, Сями выудила оттуда чёрную маску, наподобие тех, что обычно носят врачи. Раньше девушка никогда не выходила из дома без этой маски, скрывающей жуткий шрам на лице, но она и подумать не могла, что снова придётся её надеть. Охранник мирно спал, поэтому из школы Сями выпустила уборщица. Женщина не стала спрашивать, что ученица делает в школе в столь поздний час, просто молча открыла ей дверь. Девушка, пошатываясь, брела по ночному городу. У неё кружилась голова, а раны жгло огнём. Никто из прохожих не обращал на неё внимания, словно Бён Сями была невидимкой. Она не хотела домой, но и к Чунмёну пойти не могла. Зачем? Ей, конечно, очень хотелось увидеть мужчину, прижаться к его груди. Хотелось, чтобы он обнял её и защитил своими сильными руками от всего мира. И, прежде всего, от самой себя. Только как же Сями покажется перед ним? Что скажет? Да и захочет ли Чунмён её видеть? Девушка знала, что Чунмён мечтал преподавать в Сеульском университете, но Сями уничтожила все его шансы на блестящую карьеру… Она забрала у него всё, ничего не дав взамен. И девушка не знала, что будет, когда любимый увидит её изуродованное лицо. Она выглядела даже хуже, чем была до встречи с Крисом, и не была уверена, примет ли Чунмён в свои объятия такое чудовище. Сями стояла на мосту, глядела на бурное течение реки и понимала, что всё было зря. И стоило ли соглашаться на сделку с феем, если она в один миг лишилась своей красоты? У неё не было второй души, чтобы продать её Крису, так что девушке придётся снова жить с позорным клеймом уродины. Той, что соблазнила милого школьного учителя корейского языка и разрушила всю его жизнь. Той, что пыталась покончить с собой… Ей некого было винить в своих бедах, кроме самой себя, но Сями не могла, не хотела снова становиться серой мышкой, до которой никому нет дела. Она всегда была эгоисткой по отношению к родителям и к людям, которые заботились о ней. Все, кто пытался сблизиться с Бён Сями, натыкались на непроходимую стену безразличия. Её любовь… или то, что она называла любовью, приносило окружающим лишь боль и отчаяние. Уродина, уродина, уродина, уродина… Сями зажала уши руками, но странные голоса продолжали проникать в её голову, острыми иголками вонзаясь в мозг. Никогда… никто тебя не полюбит… Ты всё уничтожила… Но ещё не поздно всё исправить… — Как я могу всё исправить? — тихо спросила девушка, обращаясь к незримому собеседнику. Исправь… Умри… Аккуратно перекинув ногу через парапет, девушка сделала глубокий вдох и переставила вторую ногу. Она посмотрела вниз, нерешительно балансируя на самом краю. Сями не дала себе время на размышления или шанса передумать. Просто сделала шаг и сорвалась в тёмную бездну. Она решила до самого конца оставаться эгоисткой… *** — Как всё удачно сложилось, — хмыкнул Крис, прислонившись спиной к парапету. Он слышал всплеск воды и крик о помощи, но и пальцем не пошевелил, чтобы спасти Сями. Теперь-то Крис получит то, что ему нужно. Осталось только немного подождать. Фей проводил удивлённым взглядом тёмную фигуру, подбежавшую к мосту и прыгнувшую вслед за девчонкой. — Решил спасти её? Как романтично… и трагично. Прямо Ромео и Джульетта. *** — Этот парень по-настоящему любил её, — сказал Крис, глядя на белые цветы, лежащие на парте Бён Сями. — Он беспокоился, поэтому решил проследить за ней. Кинулся за ней в воду… К сожалению, он не очень удачно прыгнул и раскроил себе голову об камни. Какая досада. — А Сями? — О, она ещё долго боролась за свою жизнь. Пыталась ухватиться за что-нибудь, сражалась с течением, пока не выбилась из сил и не… — Ты же знаешь, что я не об этом, — перебила его Сыльги. — Я хочу знать, любила ли его Сями. Любила ли она вообще хоть кого-нибудь, кроме себя? Крис пожал плечами: — На этот вопрос у меня нет ответа. — И где она теперь? — спросила девушка. — Там, где ей самое место, — криво усмехнулся фей. — Хочешь с ней повидаться? — В этом нет необходимости, — Сыльги покачала головой, внимательно глядя на стоящего перед ней Криса. — Когда придёт время, мы обязательно встретимся. Фей рассмеялся. Крису нравилась наглость этой самоуверенной девчонки, которая ещё несколько дней назад была жирной закомплексованной сарделькой. Его стараниями она стала стройной красоткой, и теперь даже ледяное сердце фея пропускало несколько ударов, когда он смотрел на её худенькие ручки, трогательно сжимающие альбом для рисования. — Может и ты тоже, того… сиганёшь с моста, не дожидаясь, когда жизнь сама столкнёт тебя вниз? — отгоняя от себя странные мысли, поинтересовался Крис. — Не дождёшься, — Сыльги открыла альбом и провела пальцами по карандашному наброску. — Бён Сями была слабая и испугалась заглянуть внутрь себя, но я не такая. Красота нужна мне не для того, чтобы самоутвердиться. — А для чего же? — Чтобы отомстить! — девушка резко вырвала лист из альбома и с наслаждением выкинула в корзину рисунок, на котором был изображён Ким Чондэ.