Доктор

В первый раз я попал в больницу лет в шесть. Тогда я навернулся с велосипеда и разодрал колено до мяса. Ох, сколько же было слёз... Меня, наверное, слышало всё отделение травматологии. Когда же сказали, что придётся шить, мой дикий вой слышала уже вся больница. Пока отец решал с заведующим (это был его близкий друг), что со мной делать и как успокоить, мне залепили пощёчину. Рыдать, как белуга, я, естественно, перестал, но вместо боли пришло новое чувство - обида. Мужчины, ввиду своего бурного спора (папа ни в какую не хотел давать мне снотворное), этого происшествия не заметили. Зато я, блин, заметил! Человек, который врезал по щеке, был старше меня ненамного. Ему от силы можно было дать тринадцать лет. И пусть, в принципе, он был таким же ребёнком как и я, пощёчина была не слабой. - Чего ты рыдаешь, как сопливая девчонка?! - накинулся парень на меня. - Мужчины никогда не ревут. Запомни это. После этой микроскопической речи он быстро ретировался из смотровой, оставив меня сидеть в шоке. Как позже выяснилось, этот паренёк - старший сын Дональда Уэя, заведующего больницей. Он практически всё своё время проводил в белом царстве болезней. Папа рассказал мне, что Джерард, закончив школу, пойдёт учиться на врача, а сейчас просто помогает отцу и пытается приспособиться к этому миру боли и смерти. Не люблю больницы. Тем не менее, Судьба показала мне фак, потому что в следующий раз я попал сюда уже с переломом руки. Через месяц после того, как зашили колено. - Ну и как же ты умудрился сломать руку? - добродушно спросил Дональд. - Мы играли в футбол, и мяч зацепился за одну из веток на верхушке, когда Боб его со всей силы пнул. - Я зашипел, когда доктор коснулся именно того места, где болело больше всего. Не реветь. Я помню. - И по жеребьёвке я должен был его доставать. Да вот только ветка обломилась, и я упал... Гипс наложили. Проходил с ним два месяца. Сняли. И в тот же день опять в больницу! Потому что пьяный алкаш на улице, где я гулял, не заметил меня и, размахивая руками во время своих философствований, заехал мне по носу, сломав его. Где в этом мире справедливость?! Мистер Уэй сначала удивился моей "удачливости", а потом рассмеялся. Ну хоть кому-то весело во всей этой кутерьме. Что же у меня было четвёртым?.. Кажется, та гигантская гематома на всю спину. Тогда у нас была физкультура, и нам объясняли правила американского футбола. Сначала всё было хорошо, и я просто стоял, наблюдая. Но потом в моих руках оказался этот проклятый мяч. Прослушав правила игры (мы играли в цу-е-фа с Рэем), я не знал, что мне с ним делать. Однако другие тринадцать мальчиков явно знали, а потому повалили меня на землю и чуть не раздавили. Джерард, узнав причину, смеялся, как ненормальный, и назвал "придурком". В первый момент хотелось ему врезать, но что-то меня остановило, и я начал смеяться вместе с ним. Наверное, всё началось уже тогда. Хотя я этого не знал. Замкнутый круг (больница-травма-больница) продолжается непрерывно и по сей день. Только сейчас мне это уже приносит удовольствие... Нет, мне нравится не боль, а то, что следует после неё. Однако лучше вспоминать всё по порядку. Если говорить о моём детстве вкратце, то это всё, что следует знать о нём: оно проходило в больнице. Стоило мне выписаться, получить справку, что я здоров, и уже через день-два я вновь сидел в смотровой. Меня знает абсолютно весь мед персонал. А с Джи мы вообще стали друзьями. Ну, почти. Однажды (это был летний день) рано утром я вышел из больницы, и вся неделя была... спокойной. Никаких травм. Хотя я как-то убегал от своры дворовых собак и наспех залезал по колючему забору, серьёзнее царапины ничего не получил. Где-то около шести вечера в пятницу (я помню тот день в деталях) мистер Уэй позвонил моему отцу, так как все уже беспокоились из-за моего столь долгого отсутствия. В тот день мне казалось, что каким-то чудесным образом я смог разорвать этот круг. Десять часов и тридцать семь минут. Я возвращался домой от Боба, который жил через пару домов от моего. Авария. Меня сбила легковушка так, что я отлетел и потерял сознание. Вина была не моей, а водителя: он был в стельку пьян и едва вообще мог связать два слова. И спасибо маме Боба за то, что она решила пронаблюдать за мной из окна до тех пор, пока я не дойду до дома. Когда папа позвонил Дональду, тот уже начал было смеяться, что до конца жизни быть мне везунчиком, но, узнав, что на этот раз всё намного хуже, всполошился не на шутку. Довольно странно это говорить, но, когда я пришёл в себя, я был рад этой аварии. Первое, что увидел, - взволнованное лицо Джи. Я никогда не видел его таким, даже когда получил сотрясение, грохнувшись на катке (меня тогда сшиб его брат - Майки). Мистер Уэй вечно повторял: "На тебе всё заживает, как на собаке", - а потому я быстро выписывался и ещё быстрее возвращался. В какой-то момент у меня мелькнула мысль, что моя семья просто разорится на лечении. Но тот факт, что родители работали в преуспевающей компании, и то, что Дональд теперь уже точно лучший друг семьи, успокаивал меня. Когда я немного повзрослел, меня учили оказанию первой помощи, чтобы по каждому поводу не бежать в больницу. Как-то я сломал ногу. Ну, наложить шину я себе смог, но решил подождать отца, чтобы он отвёз меня в больницу, вот только я... уснул. Когда приехали, Джерард просто рвал и метал, и из его криков я запомнил это: "Ненормальный! Ещё бы немного, и пришлось бы твою ногу ампутировать!" В общем как ни крути, а в больницу каждый раз мне всё-таки придётся нестись. Джи сказал, что такому психу и маразматику, как я, надо приходить к нему (к тому времени он знал довольно много) даже из-за пустяковой царапины. Видите ли, я забуду промыть рану, в кровь попадёт инфекция, и я сдохну. Мило. Кстати, попадал я к Уэям не только из-за переломов, но и из-за обычных смертных болезней, типа ангины. Из-за особых пристрастий к газировке, чипсам и прочей нездоровой пище мне удаляли аппендикс. Джерард в тот день сказал, что, когда станет врачом, я буду лечиться только у него, потому что у других врачей уйдёт года три просто на то, чтобы изучить всю мою историю болезней, а он её уже досконально знает. Признаться честно, я увидел в этом скрытый подтекст, но потом решил, что это всё моё воображение и я ещё не до конца отошёл от наркоза после операции. Шли годы, а в моей жизни ничего не менялось. В школе я очень часто отсутствовал и потому не успевал за программой. Конечно, учителя вошли в моё положение и как могли помогали мне, да ещё и Рэй с Бобом (спасибо Фортуне, что они были со мной в одном классе!), но Судьба ясно дала мне понять, что отличник из меня не выйдет, так как только со мной может что-то происходить, когда я пытаюсь учиться. Мы зубрили конспекты по истории (основные события двадцатого века в Америке), и тут под мной ломается ножка стула, я, не успев сориентироваться, тупо машу руками пять секунд, пока не бьюсь затылком о пол и не теряю сознание. Если это не знак свыше насчёт учёбы, то мне пора надевать бронированный костюм. Хотя я и в нём смогу себе что-нибудь сломать и покалечиться. Джерард окончил институт и работает в больнице, под присмотром отца. Мистер Уэй сказал, что как только Джи втянется в подобную жизнь, он отдаст бразды правления ему. Должен сказать, что за все свои двадцать лет у меня никогда не было долгих отношений. Нет, девушки были, и даже пару раз парни, но всё это длилось не больше двух дней. Все, кто меня знал, не рисковали связываться с "везунчиком", а то и на них такое "счастье" свалится. Ну, как в фильме "Поцелуй на удачу". Баба целует парня и становится ходячей катастрофой. Потом наоборот. Вот и эти недалёкие решили, что у меня всё как в кино, а потому мне суждено быть одиноким до скончания своих дней. Наверное, людей ещё отпугивает мой вид. Так как у меня прилично шрамов на коже, я не придумал ничего лучше, как "прятать" их под татуировками. Этакий Рик Дженест. Джи одобрил эту идею, но мне пришлось пообещать ему, что я не стану уж совсем как Зомби-Бой. А вот у него, между прочим, всё было просто зашибись. Да какое там... у него была невеста! Нет, ну это же беспредел. Сижу себе, читаю на стендах про СПИД, никого не трогаю, и тут эта со счастливым видом выбегает из кабинета Джи, где за секунду до я слышал писк счастья, а после увидел кольцо на её руке. Мало того - она его в щёку чмокнула! Спасибо, конечно, что не в губы. "Доктор Уэй" ничего не стал мне разъяснять, да и я не спрашивал. Тут и ёжику понятно! Пусть это очень по-бабски, но тогда меня захватила просто всепоглощающая ревность. О, да, к своим двадцати годам я понял, что мой "друг" с детства далеко не друг для меня. Для него же, я всегда считал, я останусь ходячей катастрофой. После того случая с невестой прошло месяца три, и мистер Уэй сообщает мне, что Джи не будет месяц. А дома я слышал, как мама болтала по телефону, и уловил главную суть из разговора: "Ух ты! Медовый месяц на круизном лайнере. Потрясающе!". Дальше она всё говорила о какой-то чепухе, типа "Вы все вещи уложили? Ничего не забыли?" Тогда я поднялся к себе, залез в ванну и мысленно обратился к Богу: "Дам сто баксов Нептуну, если он затопит их корабль!" Что? Как я уже упомянул, меня разрывало от ревности. Но, судя по всему, кое-кто загадал схожее желание и реально заплатил Нептуну, потому что в тот вечер я чуть не утонул в ванной. Так как мне очень хотелось увидеть счастливую морду новоиспечённого "муженька" в первый же день, как только он выйдет на работу, я специально отравился и лежал в больнице две недели. Зато своего добился. Правда, получил я намного больше, чем ожидал. И, оглядываясь назад, хочу поблагодарить ту девушку, но врезать себе по голове за невнимательность. Итак, собственно сам разговор, после которого моя жизнь в какой-то степени перевернулась. - Привет. - Я лежал на больничной кровати и смотрел на ноуте "Бродчорч" (над же чем-то занять себя, верно?), когда Джерард вошёл в палату. Чистенький такой, счастливый. Аж врезать ему захотелось. За тот месяц ревность меня превратила уже в озлобленного парня. - Как свадьба? - Я решил рубить сразу с плеча. - Прости? - Мужчина потрясающе изобразил удивление, что я чуть было не поверил ему. Ага, конечно. - Ну, твоя свадьба. - Фрэнк, ты точно только отравился? По-моему, ты снова обо что-то стукнулся. - Он сел рядом со мной и коснулся моего лба рукой. - Ох, да брось придуриваться! Я же не слепой, видел ту блондинку с кольцом, как она, светящаяся от счастья, выбегала из твоего кабинета, да ещё и поцеловала тебя! - Ревность, что ты делаешь? Прекрати. Первые пятнадцать секунд Джерард тупо смотрел на меня, заливающегося краской, открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем... рассмеялся. А точнее - у него начался истерический смех. От смеха у него потекли слёзы, а сам он стал почти таким же красным, как и я. - Ну и чего ты ржёшь, а? - От обиды я слегка ударил его кулаком по плечу. - Фрэнки, ты реально придурок. - За все эти годы слово "придурок" стало моим вторым именем для него. - Как ты вообще до этого додумался? - Он уже пришёл в себя и вытирал слёзы рукавом белоснежного халата. - Что ты имеешь в виду? - Та девушка приходила ко мне за результатами. - В его взгляде я увидел нечто знакомое, что всегда видел в своём отражении в зеркале. - И тесты показали, что она беременна. Вообще-то нельзя рассказывать личные дела пациентов, но ради тебя я сделаю исключение. - Джерард взял меня за руку, чего раньше он не делал. Я покраснел ещё сильнее, что не осталось незамеченным для него. - Как ты уже успел заметить, она была обручена. Её жених очень хотел детей, и у них всё никак не получалось. И вот за два дня до свадьбы её начинает мутить. Все списали это на волнение перед свадьбой, но она решила сходить в больницу на всякий случай. Когда я ей сообщил причину "волнения", она просто в порыве чувств меня поцеловала. - Он усмехнулся и прищурил глаза, и теперь во взгляде я видел хитрость. - А ты что подумал? И с чего это тебя так волнует, а? - Джи поставил ноут на тумбочку и начал меня щекотать. Как человек, до смерти боящийся щекотки, я начал громко и заливисто смеяться. - Хватит! Джи, я сейчас умру! - пытался прекратить эту пытку я. Как ни странно, но он остановился. Вот только он больше не улыбался, а взгляд стал совершенно серьёзным. Вглядываясь мне в глаза, Джи сидел так с полминуты, и, когда я хотел уже спросить, в чём дело, неожиданно поцеловал меня. Мужчина, на которого я пускал слюни последние пять лет, которого ревновал к каждому шприцу в этой больнице, из-за которого чуть не свихнулся от той же ревности за этот месяц, сейчас прижался к моим губам своими. От удивления я не сразу сообразил, что происходит, но когда понял, то тут же воспользовался моментом. Запустив руки ему в волосы и сев на колени, я с остервенением накинулся на него, боясь, что это может закончиться в любую секунду. Однако мужчина и не собирался прекращать. Джерард сильнее прижал меня к себе, положив руки на спину. Не знаю, сколько мы так целовались, просто сойдя с ума, но это могло бы зайти куда дальше страстных и жадных поцелуев, если б я не отключился. Когда я пришёл в себя, Джи объяснил, что случайно выдернул одну из трубочек, что были введены в мои вены, из-за чего я тут же потерял сознание. Ввиду того, что он всё-таки доктор, а я далеко не единственный пациент, ему пришлось уйти. Но перед этим он пообещал, что мы поговорим позже. Наша "задушевная беседа" вышла очень странной. Сначала мы тупо пялились друг на друга минут десять. Потом я пытался что-то рассказать о том, что произошло буквально пару часов назад (получалось какое-то невнятное бормотание), с каждым словом краснея всё сильнее и сильнее. А Джерард просто подошёл и поцеловал. Сейчас я могу это объяснить: если он не может подобрать слов или не знает, как ясно выразить свои мысли и чувства, он целует меня, передавая это всё столь приятным способом. Ах да, насчёт отсутствия Джерарда... Оказывается, мистер Уэй отправил своего старшего сына на какую-то конференцию в Германии, тот меня предупредить не успел, так как это вышло весьма спонтанно, и я в итоге сделал неправильные выводы. Аве мне. Расскажу вкратце историю Джи: его просто до невозможности поражала моя "удачливость", и этим я его зацепил. Потом мы стали друзьями, и он начал узнавать обо мне всё больше, крепче влюбляясь с каждой моей травмой. Между прочим, как выяснилось, это он первый из нашей пары влюбился. Немного бьёт по моему самолюбию... Когда я спросил его, почему он даже не пытался оказать мне знаки внимания, Джи сказал: "Я боялся, что тебя напугает семилетняя разница в возрасте". Вот разве существует ещё более странная причина, которая останавливает любовь одного человека к другому? Да плевать, какой у кого возраст! Главное - чувства, а не эти цифры в паспорте. Однако после у нас появилась другая проблема: как рассказать об это родителям. Вдруг они не поймут? Очередной совместный ужин наших семей. Мы с Джи весь вечер играли в гляделки, молча спрашивая друг друга, когда и как объявить родителям о том, что мы пара. Подходящего случая всё никак не находилось, и, когда мы все пили чай, а я уже смирился с тем фактом, что быть нам до конца своих дней "неофициальной" парой, у Джи лопнуло терпение, и он выпалил: - Мы с Фрэнком встречаемся. Я поперхнулся чаем, и Джерард тут же забеспокоился, ведь, зная меня, вполне можно ожидать, что простой несчастный случай может превратиться в нечаянное самоубийство. Я не смел поднять глаза всю ту роковую безмолвную минуту, пока... - Пап, я выиграл. Гони деньги. С удивлением я осознал, что это сказал Майки. Однако в следующую секунду меня поразило то, что спор вообще был. И не на что-нибудь, а на нас с Джи (они ставили на время, через которое мы официально признаемся). За пять минут мы с Джерардом узнали, что родители всё давно поняли, так как дома, оказывается, мой парень сильно палился со своими чувствами (бормотания во сне; спасибо Майки), и семья Уэй рассказала об этом моей, и все вместе они решили просто ждать и не торопить события. С одной стороны это очень мило, и мы с Джи рады, что они не против, но... Спор! Чёрт, да я был готов убить их со злости! От распирающих меня чувств я вскочил и хотел сделать хоть что-нибудь, чтобы понять довольно странное поведение семей. Однако, вспоминая мою везучесть, я случайно наступил на пса, лежащего у стула, и тот от обиды цапнул меня за ногу. По инерции я дёрнулся, поскользнулся и повалился на пол. Ну разве существует ещё более неуклюжий человек, чем я? Первым ко мне метнулся, конечно, Джи. Он усадил меня на стул (клянусь, я видел, как мама покраснела от умиления), сходил за аптечкой и обработал небольшую рану. Закончив, мужчина легко чмокнул меня в губы. Кстати, он всегда это делает после того, как перебинтует/загипсует одну из моих конечностей/даст таблетки и всё то, чем врачи мучают пациентов. Есть лишь одна деталь: если мы одни, то этот поцелуй далеко не безобиден и так мимолётен... Не имея понятия, кем можно работать, учитывая мои "способности" падать там, где это в принципе невозможно, после школы я отправился в тот же колледж, куда пошли Рэй с Бобом. Но недавно Джи всерьёз взялся за этот вопрос. У меня было два выбора: самому подыскать варианты или просмотреть все профессии с ним. Второй вариант меня очень даже прельщает, но, кажется, сейчас в мире около сорока тысяч профессий и специальностей... Поэтому я был вынужден составить небольшой список. Читая его, Джерард представлял себе во всех красках, как я или навернусь на работе, или травмирую кого-нибудь. Круг сузился до тех, кто сидит в офисе и ведёт довольно малоподвижный образ жизни. Исключив зоомагазин ("Тебе обязательно попадётся хомяк с бешенством!"), аптеку ("Ты уронишь всё, что только возможно"), библиотеку ("Ты захоронишь себя под книгами, задев стеллаж локтем"), мы остановились на психологе. Ну, эта специальность мне была более-менее близка, а потому выбор был сделан. Вспоминая всё это, я даже благодарен своей Судьбе, иначе бы ни за что не встретил такого замечательного человека, как Джи. В конце концов, у кого ещё есть личный доктор, готовый принять одного очень везучего пациента, независимо от просьбы?