300 секунд

Бояться смерти естественно. По крайней мере, для людей. Но с Винчестерами все по-другому. Глядя на Дина, спокойно стоящего на кладбище Сталл и спорящего с двумя самыми влиятельными архангелами, которые решили носить младших Винчестеров как парадные костюмы, Кастиэль понимает, почему Дин не боится смерти: он уже мертв внутри. Кастиэль понимает, что это конец, что нет ничего, что они могут сделать. Слишком поздно. Все умрут: Дин, Бобби, он сам. Михаил убьет Люцифера, так как по-другому никак. Ярость сражения сотрет город с лица земли, забирая жизни тысяч невинных людей. Кастиэль всегда надеялся на возвращение отца, что Бог не позволит хаос и анархию, которые вызвали старшие братья серафима. Он никогда не хотел, чтобы пришел день, и он увидел Дина Винчестера, умирающего у него на глазах. И это разрывает его на части. Беспомощность и отчаяние терзают его разум, царапая и наполняя ядом все клетки его существа. Кастиэль не понимает своих собственных действий, он одержим идеей продлить жизнь Дина даже на несколько минут. Он вырвал бы свою благодать, крылья, сердце и душу только для того, чтобы Дин жил. Что, если бы кто-то спросил ангела: а что относительно остального мира? Если бы он должен был выбрать между спасением Дина и всего остального, что выбрал бы Кастиэль? Конечно, же Дина Винчестера. Он всегда был приоритетом ангела. Мир мог бы катиться к черту, сделать харакири и выпотрошить себе кишки, если бы он не смог спасти своего человека. Если бы ему дали право выбирать конец света, Кастиэль написал бы другой сценарий. Он и Дин сидели бы на опаленной земле в объятиях друг друга, отпивая из наполовину пустой бутылки виски и глядя на неистовые небеса, одаривающие их огненным дождем. Кастиэль сжимает в кулаке бутылку горючей смеси с подожженной тряпкой. Его глаза находят Дина, и ангел кивает ему со слабой улыбкой на губах. Кастиэль уверен, что это последняя улыбка, которую Дин увидит на его лице. - Эй, жопозад, - дерзко выдает ангел, привлекая внимание Михаила. Святой огонь охватывает старшего архангела, и он с оглушительным криком исчезает. - Он вернется в ярости, - Кастиэль пожимает плечами, игнорируя изумленное лицо Дина и вопрос. - Но у тебя есть пять минут. Кастиэль понимает, что только что подписал свой собственный смертельный приговор. И ледяной голос Утренней Звезды уничтожает любые остающиеся сомнения. - Кастиэль, - как трудно смотреть на лицо Сэма Винчестера, зная, что это не он. – Ты бросил в моего брата коктейль Молотова со святым огнем? - Дьявол делает шаг к серафиму. - Эм... нет,- отрицает Кастиэль, отступая назад. - Никто не тронет Михаила, кроме меня! – шипит Люцифер, сужая глаза. Прежде чем павший архангел щелкнет пальцами, у Кастиэля есть несколько секунд, чтобы подумать о выборе, который он сделал, сожалеть о том, чего никогда не совершал, не имея времени или возможности. Например, сказать Дину, как красиво он смотрится, когда первые лучи солнца играют с его веснушками по утрам, в то время как он все еще спит. Как Кастиэль любит наблюдать, когда Дин чинит Импалу покрытыми мазутом руками, а пятна грязи красуются у него на щеках и лбу. Как Кастиэль любит слышать искренний смех Дина. Как он любит Дина Винчестера... Последняя мысль, проносящаяся в голове Кастиэля - это попросить прощения у Дина. "Мне очень жаль, Дин. Я сожалею, что ты должен засвидетельствовать конец моей никчемной жизни. Я не мог позволить тебе умереть прежде, чем я встретил бы свою собственную смерть". Мудрец сказал: "Разве умереть не значит лишь встать обнаженным под ветер, чтобы слиться, расплавившись, с солнцем? И разве остановка дыхания не есть лишь освобождение его от беспокойных приливов и отливов, так, чтоб оно поднялось и простерлось без всяких забот в поисках Бога?" Кастиэль не чувствует физической боли, когда Люцифер щелкает пальцами. Его разум так перегружен мыслями о Дине, что у Кастиэля нет времени, чтобы чувствовать боль, когда его тело взрывается на миллионы молекул и атомов, которые рассеиваются во вселенной. Его благодать выливается, создавая новые, безупречные и гипнотизирующие галактики. Единственная боль, которую он ощущает - горечь расставания с Дином. Ангела не будет рядом, когда охотник сделает свой последний выдох. Кастиэля не будет рядом с ним, чтобы мягко сжать его руку и успокаивающе солгать, что все будет в порядке. Но все его страхи о покинутом Дине, предоставленном участи умереть без серафима, находящего рядом со своим человеком, рушатся как песочные замки, когда Кастиэль находит себя стоящим на коленях перед своим отцом и создателем на пустынном пляже где-то на побережье Тихого океана. Кастиэль знает, что Дин Винчестер не умрет сегодня. Не сейчас, когда Бог с любовью гладит по щеке ангела, нежно улыбаясь своему сыну, и шепчет ему в ухо: - Иди к нему...