Илиас

Из палаты смех. Аристинов и еще чей-то, мужской. Ах да, Аристин же предупреждал охрану, что к нему приедет какой-то однокурсник. Информация по этому однокурснику, конечно, уже лежала на столе у Эвера, и там ровным счетом ничего интересного. Коренной житель Нувы, восемнадцать лет, родители служащие, закончил школу с отличием, и прочие сведения. Чист. Однако Ари в нем что-то нашел. Мальчишки они и есть мальчишки. Ари никогда так не смеется дома. - Эвер! - Аристин улыбнулся ему, не смутившись присутствием постороннего, а невзрачный светловолосый парень наоборот, покраснел. - Вот, знакомьтесь. Эвер, этой мой друг Эрик, мы учимся вместе, я говорил. Эрик - это Эвер Эрлинг. - Добрый вечер, молодой человек, - Эвер сам протянул руку, не дожидаясь пока мальчишка помрет от страха, что находится рядом с вип-персоной. - Я смотрю, вам тут не скучно? - Нет. Я как раз говорил Эрику, что хочу быть в университете с начала недели. Думали, как вопрос с перевязками решать. - А что, в медуниверситете тебя некому будет перевязать? - изумился Эвер. - И не рановато ли? - Эрик говорит тоже самое... - вздохнул Аристин. - Но как я потом все буду сдавать, я не представляю. - У тебя достаточно лекций, если надо, встретимся, я все объясню, - Эрик все-таки не отстранился от разговора. - Все равно не хочу, - не смог сдержать зевка Аристин, - я уже устал тут валяться. - Ладно, Ари, мне пора. Я тогда завтра позвоню тебе, хорошо?! До свидания, господин Эрлинг, – все-таки неловко мешать двоим, об отношениях которых столько слышал. - До свидания, Эрик. Спасибо, что навещаешь Аристина, а то бы он совсем сбежал отсюда. - Хороший парень, - сделал вывод Эвер. - Но, Ари, все таки, может не стоит так срываться из больницы? Ты же не просто так отлеживаешься. - Неделю. Не больше. А лучше меньше, иначе я сойду с ума, - пожаловался Аристин. - Вы лучше скажите, кого арестовали. Он из Далена, да? - Сколько раз можно указывать, чтобы ты не выкал? - не хотелось говорить на неприятную тему. - Да, Ари, он из Далена. В аэропорту цапнули. Сейчас он в госбезопасности. Тебя потом будут вызывать туда, через несколько дней. Мне жаль... Лучше бы это был кто-то другой. Аристин, конечно, понимал, что кроме даленцев его персона никого не интересует, но все равно было больно. Больно не плечу, из которого вынули пулу от соотечественника, а сердцу. Его род половину тысячи лет был верен этой земле, этому народу, а народ так вот, за несколько лет, расправился с ними и продолжает преследовать. Предательство, самое настоящее! Но плакать он будет потом, когда Эвер уйдет. Сообщение об аресте подозреваемого Эвер получил ровно в тот момент, когда был у Ятварда. Можно сказать, на последнем свидании. Видит Бог, он не хотел расставаться так. Но что делать, если кое-кто забыл о своем месте в этой жизни. Теперь красавцем Ятварда не назвал бы никто - разбитая морда никого не красит, а на стоматологов придется выложить не мало денег. - Я говорил тебе, что бы ты даже не думал в сторону Аристина? - Эвер сидел на своем излюбленном кресле, в этой, купленной на его же деньги, квартире. - Говорил или нет? Ятвард молчал. Что уж тут отвечать, надо же было так подставиться с этим письмом. Уже думал, что мальчишка не наябедничал, но призадумался. Рано радовался. А вот когда узнал о выстреле, едва не остановилось сердце. За такое Эвер закопает живьем и таблички не поставит. И хорошо, если это будет только Эвер! А если даленец покажет письмо? И оказывается эта чернявая малявка такая важная птица?! - Я тебе говорил, - ответ Эвер знал и так и обманчиво-мягкий тон не мог провести никого. - Ты обнаглел. Я давал тебе больше, чем ты стоишь. И ты неплохо жил, Ятти. И так глупо влип. Очень глупо. Даже от тебя не ожидал такого идиотизма. Твое письмишко теперь в СБ и можешь целовать их порог, что они арестовали даленца. Но если надо - они его прочитают. - Зачем? Если и так все ясно? - все-таки можно говорить и сквозь разбитые губы. - Ну мало ли... Вдруг на наркоте попадешься. У тебя небось ширева побольше официальной дозы? Значит так, - собрался Эвер. - Я бы конечно, пристрелил тебя, но в память о былом, не буду, но и глаз не спущу. И за такие выходки надо платить. Платить придется дорого. Я оставлю своих ребяток, они тебе помогут собрать вещички, немного. Переедешь в другую страну, устроишься там кем-нибудь, дворником может или в кафе там куда, официантом, потому что в вешалки тебе больше хода нет. Ну придумаешь, раз ты такой умный. На самолет тебя посадят. Открытки можешь мне не присылать, я и так буду в курсе. А здешнее имущество я продам, на витамины Ари пойдет, для поправки здоровья и на корм коту. Я не говорил, что у меня теперь кот живет? Прожорливая скотина, примерно как ты, только у нее мозгов больше. - Что бы ты провалился, вместе со своим Ари! - А вот хамить мне не надо. А то и дворником не возьмут. Все, прощай. С тобой было приятно, но... Женятся, Ятвард, на других. Аристин расписался, в том, что берет на себя все последствия досрочной выписки и об осложнениях предупрежден. Он готов был подписать что угодно, лишь бы быстрей оказаться дома, в своей комнате, в своей спальне, погладить своего кота. Да и по коту он соскучился. Эрику как-то удалось договориться о перевязке и наблюдении на одной из кафедр, ну а домой будет приезжать врач. - Значит так, - Эвер забирал его из больницы сам, даже отобрал сумку с ноутбуком и вещами, - машину мы тебе меняем, водителя оставим, но, без охраны ты из дома не выйдешь. Можешь сколько угодно быть недовольным, но факт останется фактом. - Моего отца охрана не защитила, - конечно, он недоволен, но спорить с Эвером? - Значит такая была охрана... От всего тебя они не спасут, но мало ли, Ари. Об их присутствии в университете я договорился, если ты хочешь спросить об этом. О том, что ректору была заплачена астрономическая сумма для установки видеокамер и принятия мер усиления пропускного режима, Эвер не сказал, но Аристину хватит новости и об охране. - И, еще, Ари, - Эвер уже в машине решил продолжать удивлять новостями, - один из главных еженедельников Нувы хочет твое интервью, на разворот или больше. Как только ты чуть поправишься и будешь в состоянии. - Зачем? - вот только интервью ему и не хватало для полного счастья. Это придется потратить время, а его и так мало, учитывая, сколько он пропустил. - Твоя официальная позиция, громкое заявление. Это в любом случае придется делать, Ари. Ты не можешь промолчать, прячась. И прятаться всю жизнь нельзя. Скажи все, что думаешь по этому поводу. - Что я должен сказать все-таки, если честно? – лучше переспросить. Играть вслепую в политические игры не хочется. Умница, но не тот случай. Нет, Ари, в этот раз я не смогу тебя спрятать за спиной. Скажи все сам. - Что хочешь. Передай привет народу Далена и предложи им поцеловать себя в зад. Все на твое усмотрение, Ари. Но люди должны знать, что ты жив и что ты достаточно взрослый, чтобы говорить от себя. - Слишком много чести и я не знаю столько ругательств, чтобы на разворот хватило. Хорошо. Я все им скажу… Интервью для журнала решили организовать прямо в особняке Эвера, чтобы Аристину не пришлось ехать в редакцию или встречаться в людных местах. Юноша и так достаточно нервничал, вопросы заранее ему не дали и он понятия не имел, о чем его будут спрашивать. Все утро, до встречи с журналистами, он не мог ни на чем сосредоточиться, гладил Церри и бесцельно шатался по дому. Эвера дома не было - рабочий день, было сонно, за окном снег и больше всего хотелось спать. Приехало трое - девушка и двое мужчин, как оказалось, один из них фотограф. О фотосъемке предупреждали заранее и он был готов. Скромный образ - серый пуловер, синие джинсы, но волосы он не заплел. Одной рукой сложно расчесать, а вторую поднимать было трудно, а о том, какие чувства он испытал, пока мыл голову - не рассказал бы никому. Одна из гостиных комнат, уютные кресла, чай на столе и вездесущий Церри, который любопытен не в меру. Оставить хозяина одного? С чужими людьми? Ни в коем случае. - Меня зовут Агнар Хальгилльс, специальный корреспондент журнала «Персона в зеркале», представился молодой человек, когда диктофон был уже включен. - А я Ула Кьяллак, так же специальный корреспондент, - добавила девушка - И сегодня мы в гостях у персоны, чье имя не сходит с заголовков новостей в последние две недели, у Аристина Илиас, настоящего потомственного аристократа бывшей монархии Хокдален. Напомним нашим читателям, что недавно на Аристина было совершено покушение, в связи с тем, что новая власть в уже республике Хокдален не желает мириться с его существованием, и видит опасность в обычном молодом человеке. - Расскажи о себе нашим читателям. Ты очень таинственная и экзотическая фигура для прессы и читателей - происхождение, история, события, модельная карьера. Приоткрой тайну. - Никакой тайны нет. Меня зовут Аристин Дитер Илиас, мне девятнадцать лет, я студент медицинского университета. Дитер потому, что в Хокдалене есть традиция давать вторым именем имя отца. До шестнадцати лет у меня было гражданство Хокдалена, теперь вот я живу в Нуве. Есть две сестры, Анника и Марта, они младше меня и учатся в школе. Даже не знаю, что еще бы сказать... - Тогда может немного расскажешь о своей семье, о том, где ты вырос. Хокдален это довольно закрытая для нас страна, хоть и близкая, а об ее аристократии мы знали только из вашей прессы и учебников истории. - Я старший сын своего отца и единственный его наследник, теперь глава рода Илиас. Моему роду больше пятисот лет, пятисот лет это только на службе земли Далена, а сколько было до этого - неизвестно. Тогда мы не записывали это. Наш герб - золотая рысь на зеленом фоне. Свободный охотник в лесу. Столько, сколько ведутся родовые книги, мой род обеспечивал безопасность государя и его владений. О каждом из нас записано в этих книгах. Мой отец Дитер Ингер Илиас, а моя мать Уна Марта Илиас, в девичестве Асберг. Мы жили в собственном доме в одном из пригородов Далена. Обычно принято жить в родовом, но отец решил иначе, какое-то время пожить отдельно. Все это отдельно затянулось с его свадьбы до... Все эти революционеры очень любят рассказывать в деревнях, что Илиас и остальная Десятка жили в поместьях с золотыми унитазами, но это ложь. Обычный комфортный дом среднего класса, могу сказать точно, что тот дом, в котором мы с вами сидим, намного больше и роскошней. Но нам хватало и того... Что с моим домом теперь, я не знаю. Я сам его сжег. Своими руками. Наверное пустырь... - Как своими руками? Зачем? - Когда мы вернулись туда после взрыва, в котором погибли мои родители, дом был разграблен начисто. Я понимаю, можно украсть картины, мебель, технику, но детские игрушки? Фотографии? Повыкидывать из окон цветы в горшках? Стекла выбиты, паркет вскрыт... Голые стены. Я слышал о том, что господа нынешние собирались в особняках делать школы... Что-то не похоже. Да и сейчас вроде они сами заселились в наши дома. В особняке Бекан живет вроде как сам руководитель республики или кто-то из его замов. Я не хотел, чтобы мой дом достался убийцам моего отца, убийцам моей родни. Вот и все. Мой отец построил этот дом на заработанные деньги. Что случилось с родовым особняком я не знаю и, наверное, не хочу знать. Надеюсь, что тоже сгорел. - Ты бы даже не хотел в нем детского сада? - Там слишком крутые лестницы для детей. - А школа, детство? - Ну да, школа. Не общая, но и не раздельное обучение, как принято обычно. Скажем так, улучшенная гимназия. Учился хорошо. Об отношениях с родителями я говорить не хочу - это глубоко личное, извините. Я до сих пор с ужасом думаю о том, что их больше нет. Мой отец для меня все. Для меня он был самым близким человеком. А детство... Наверное, прекрасное - шестнадцать лет счастья. Можно много что вспомнить, но это будет совсем не короткий рассказ. - Спасибо. То есть ты, получается, домашний, благовоспитанный мальчик, из хорошей семьи. - Ну, наверное, и так. Правда, не могу судить о благовоспитанности. Было разное, даже иногда маму в школу вызывали, за какие-то мои проступки. Но в целом да, в криминале не замечен. - И, то есть, тогда ты не интересовался ни политикой, ни революцией? Вообще была какая-то информация, слухи? - Я и сейчас не интересуюсь, а тогда и подавно. Слухи конечно были. Да, что-то, где-то происходило. Но, мне и моим друзьям по пятнадцать-шестнадцать лет, выпускные экзамены, инициация для моих ровесников из Десятки и многое другое. Меня тогда больше интересовало какие узоры дед нанесет на мое Ожерелье, поступление в медицинский и первая любовь. А какие-то там новости... Взрослые обсуждали, но нас держали от этого вдалеке. А мы не спрашивали. - Первая любовь? - Да, Юльва Гринер. Дочь одного видного адвоката. Родители и газеты уже нас почти поженили, хотя мы вообще ничего такого не думали. Но я уже был официальным наследником рода, поэтому пресса отслеживала что-то важное. А потом Юльва погибла, они не успели уехать из Далена. - Извини. Мне очень жаль. Расскажи уже о другом времени, когда вам пришлось скрываться. Было очень тяжело? Шок после гибели родителей... - Я не помню шока. Мне было не до этого. Тем же вечером объявили переворот и нам нам надо было скрываться. У меня на руках было две сестры, а в Далене у всех мужчин встроена программа, по которой в любой ситуации они обязаны сначала заботиться о женщинах и детях, потом о себе. Мы сначала скрывались у родственников, но потом это тоже стало опасно, новая власть уже знала, что мы выжили и нас начали искать. Я вообще ничего не знал о том, что в мире надо делать без родителей. Из тайника, который был в доме, забрали копии документов, а потом прятались в лесу. Была заброшенная метеостанция. Вот наверно это было самое тяжелое - метеостанция. Родственник оставлял нам еду в условленном месте и самое необходимое. Я до сих пор не понимаю, как мы не замерзли и не заболели. Собирали мерзлые ветки, топили ими печку, снег вместо воды. А весной, мы отправились на Север, где было потише. Там совсем глухая провинция и мне удалось устроиться в больницу. Хорошо, что там было всем наплевать, что я Илиас, потому что работы было море. Я до этого вообще ничего не знал, как там мыло всякое покупать, крупу. Дома мама всем этим командовала. - Но как-то же вы выжили. Удивительная история, трое детей, по сути, одни. Ничего не было, ни денег, ни инструментов? - Ну поначалу да. Только то, что мы забрали из машины после взрыва и то, что нам дали у родственников. Немного дали, но пусть это будет на совести моей тетки. Но конечно без ее мужа, он не нашего рода, мы бы умерли на этой метеостанции. Жаль, что его уже нет в живых. И еще помогли фильмы всякие и книги. Вспоминаешь, что читал о приключениях и начинаешь думать уже, что фантастика, а что реально. Реально - это полпакета крупы и топленый снег. Очень вкусный суп, когда горячий. - Вот сейчас ты улыбаешься, когда говоришь, а что тогда чувствовал? - Хотелось в тепло, спать и есть. Обычно - как растянуть еду, как набрать веток побольше и когда работал в больнице, то постоянно думал о том, много ли останется хлеба после ужина, паек-то мне давали в расчете на одного. И еще о том, чтобы пока я на работе, чтобы ничего не случилось с девчонками. - А что ты делал в больнице? Глядя сейчас на тебя, сложно представить... Фотомодель, известная персона. - Фотомоделью я был один раз, а в больнице полгода санитаром. Морг, отделение с лежачими. Все обязанности. Взяли потому что работы было до черта. Илиас ты там, не Илиас. Готов убирать? Если готов - приходи. Потом, больницу закрыли, врачей уволили. Самое страшное было, когда пациентов распределяли, у кого в этой деревне были родственники - тех разобрали... - А у кого не было? - Я не хочу говорить об этом. Но новая даленская власть решила, что эти люди не существуют, только потому что они издали приказ, что оказывается в связи с улучшением ситуации с заболеваемостью и реорганизацией системы медицинского обслуживания, больницу, которая одна на весь округ, следует закрыть. Можно сделать выводы и без меня. - А потом, как ты попал в Нуву? - На поезде. Когда были неясности с пограничным режимом. У них там везде неясности. В поезде, на одной полке втроем. Аннику положили спать, а мы с Мартой по краям сидели. И потом мы уже обратились в лагерь беженцев, получили миграционные документы. - А как вы жили в лагере и вообще, кто там живет? Те, кто не согласен с новым режимом. - Ну, у тех, кто там живет, согласия не спрашивали. Ни у меня, ни у моих соседей. И аристократов там тоже не было. Крестьяне, горожане, все, у кого отняли квартиры, кто был вынужден уехать из деревень, потому что власть сменила старосту и тот начал продвигать своих, и в основном люди считали виноватыми и монархию и новую власть. - А как к вам относились? - По разному. Но чужаки мы для всех. Потому что у кого-то сын ушел в повстанческие отряды, которые преследовал мой отец. Кто-то просто отыгрывался, а кто-то искал виноватых. А были те, кто не мерил по фамилии. Например, наши соседи - Симлин. С ними было гораздо легче. А вот с работой... - Что с работой? - Я совершенно не знал о том, что оказывается в Нуве совершеннолетие с восемнадцати. А мне только-только исполнилось семнадцать, и по вашим законам я не имел права на работу, да еще без регистрации. Вообще никто не брал на работу. Случайные заработки или работа до первой проверки организации. Вот, что хочешь, то и делай. Где грузчиком, где курьером, где еще что-то, и ты не знаешь, что будет завтра. Вот есть вагончик в лагере, где живешь и изредка гуманитарка, что достанется, потому что староста и его семья тоже хотят кушать. Плюс полиция, которая выполняет свои обязанности по надзору за мигрантами. Хорошо выполняет. Пару раз меня спасала, как ни странно, именно фамилия. А сколько денег я должен железной дороге - я даже не знаю... - И вот так ты жил до знакомства с Эвером Эрлингом? Как вас кстати свела судьба? - Чистая случайность. Мне повезло, наконец, с работой, я устроился в одно из кафе сети, которая принадлежит Эверу. Там хорошо платили, предоставили жилье и регистрацию, я даже думал, что Марта с осени пойдет в школу, и я смогу лечить Аннику в муниципальной больнице. У моей сестры вот как раз и был шок, после гибели родителей. И еще, ребенок не должен видеть как расстреливают его дедушку и бабушку. Но трансляция была по тому каналу, который остался. Но сейчас все хорошо, все здоровы, учатся. А Эвер? Он как-то проверял свои предприятия лично. Я могу сказать, что он весь свой персонал знает, на каком бы отдаленном предприятии это не было. Ну а дальше, это уже личное знакомство. Собственно этот человек и сделал для нас все. Больше, чем родичи и больше, чем соотечественники и больше, чем кто-либо ни было. Как говорит Эвер - "это мой новый проект". В чем суть - пока загадка даже для меня. И этот никак не связано с нашими личными отношениями. - Действительно таинственная история. Тогда спрошу тебя о другом. Твоя фотомодельная карьера - почему ты не стал продолжать? Сессия с торговой маркой Гари была великолепная. Такой образ... - Это больше заслуга Гари, чем моя. Я в студии был как бревно. "Встань туда, посмотри так, одень это". Не стал из-за учебы и потому что это все-таки не мое. Учеба в университете для меня на первом месте. Но зарекаться, что я не буду больше сниматься, я бы не стал. - Известно, что ты поступил на лечебный факультет, на бесплатное. Почему? Это большой труд - конкурс, курсы. - Это вопрос чести. Потому что мой отец отстоял перед родом мое право на выбор профессии, то есть не в военную академию любимчик дедушки Ингера, а в медицинский. Потому что я обещал своему отцу, что не провалюсь на экзамене, потому что если Эвер помогает мне, то это не означает, что я имею право сесть ему на шею. - Можно сказать, что твоя жизнь и жизнь твоей семьи как-то вот наладилась и вдруг случилось это покушение. Вот что оно означает для тебя, кроме, естественно, проблем со здоровьем? - Странный вопрос, на самом деле. Очень многое. Особенно если знаешь, с какой стороны прилетела пуля. Для меня это то, что в Дален я не вернусь ни при каких обстоятельствах, не потому что боюсь, а потому что не нужен ему. Эта пуля - это то, что пятьсот лет служения моего рода на благо страны оказались забыты, это то, что захватчики не готовы говорить честно и громко о себе, а стреляют из толпы, и странно, что в не в спину. Таких стрелков к ведомству моего отца не допустили бы даже к порогу. Или сэкономили? - То есть ты не планируешь вернуться на Родину? Правильно? - Совершенно верно. Я хотел быть врачом у себя в Далене, не офицером, ни безопасником. Просто врачом. В Далене не нужны врачи, я уже говорил. Они считают теперь, что со здравоохранением у них все в порядке. Так же я заявляю для всех, кто считает, что я каким-либо образом буду использовать свое происхождение для достижения трона Далена – не хочу и не планирую. И никому не дам воспользоваться или уговорить себя для этого. У меня есть своя цель в жизни, а люди одинаково болеют везде. И, меня в Далене никто не ждет. Все, кого я там знал, почти всех убили – моих ровесников, моих кузенов и кузин, моих родственников. - И что ты думаешь о будущем Далена? - Я не предсказатель и не гадалка. Но если знать историю, то мы никогда, ни у кого не побирались, как бы ни было трудно. Десятка раздавала собственные запасы для людей и организовывала поставки продуктов в голодные годы. Страна, которая ищет пропитания у соседей, не в голодный год – обречена. Но она хотела этого сама. Можете списать мои слова на юношеский максимализм. - Да, суровый приговор. Тогда хватит о политике. Кроме учебы и семьи, какие у тебя еще есть интересы и увлечения? Свое, личное? - Семья и учеба забирают большую часть времени, на себя как-то не остается. Не знаю, точнее не помню. Дома нравилось играть в игры по сети, гильдии там, задания. Книги читал, модели самолетов клеил. А сейчас – давно ничего не делал. Читаю иногда новости в сети, оцифровал семейный архив, который вернулся к нам только благодаря Эверу. Работа понравилась, перечитал все заново – все легенды и истории, вписал историю своего деда и отца. - Ну и совсем тогда личный вопрос. Твои отношения с Эвером Эрлингом. Вы очень интересная пара в светской жизни. Деньги и благородная кровь. Это перерастет во что-то большее? - Не знаю. Но Эвер – это моя семья. А семья для даленца – это самое важное. Это первое, что мы знаем в мире. Потом государь и государство. Теперь осталась только семья. - Ну и напоследок, традиционное для нашего журнала. Что бы ты сказал нашим читателям, чего бы хотел пожелать? - Благополучия и спокойствия. И того, чтобы вы и ваши близкие были вместе так долго, как только можно. Их так легко потерять, и это единственное, чего нельзя вернуть. Можно выжить, можно вернуть богатство и положение, но не вернуть родных и друзей. Берегите себя.