Сокрытое в глубине души

Тоджо поморщился во сне — что-то назойливо щекотало ему нос. Потерпев ещё пару минут, он всё же повернул голову в другую сторону и тут же досадливо вздохнул, потому что теперь, помимо носа, это что-то так же лезло в губы, лоб и щёки. Нахмурившись, Тоджо провёл рукой по лицу и всё-таки открыл глаза. Увидев перед собой раскидистый куст с мелкими бледно-салатовыми в голубую крапинку листочками, он сонно моргнул. В этот момент налетел ветер, и листья куста снова нежно пощекотали лицо Тоджо. — Какого… — пробормотал он, отстраняясь подальше и оглядываясь. Вокруг был лес, а сам он сидел под деревом, окружённым зарослями невысоких кустарников. Поднявшись на ноги, Тоджо недоумённо почесал затылок. — Где это я? — задал он в пустоту вопрос и задумался. Последнее, что помнил Тоджо, было то, что он отработал две смены на стройке и уже глубокой ночью возвращался домой. Он был очень уставшим и чертовски сильно хотел спать, поэтому, решив сократить путь, отправился через парк… Неужели он не дошёл до дома, а отрубился прямо здесь под деревом? Встряхнув головой, Тоджо согнал с себя остатки сна и стал выбираться из кустов, чтобы получше осмотреться и определить своё местоположение. Оказавшись на свободном пространстве, он вздохнул — это ничего ему не дало: кругом всё так же был лес, неуловимо знакомый и незнакомый одновременно. Деревья росли довольно близко друг к другу и не давали хорошего обзора. Тоджо взглянул наверх, чтобы попробовать определить примерное время суток по небу, но оно было сумрачным, и тяжёлые серые тучи висели прямо над кронами. Этот сумрак так же окутывал всё вокруг, мешая что-либо разглядеть на расстоянии десятка метров. Ко всему прочему, по земле и между деревьев клубился и извивался, словно живой, странный мерцающий туман, который то сгущался плотной стеной, то растекался тонкими лентами. Из-за него казалось, что окружающие предметы прямо на глазах меняют свой облик. Тоджо невольно поёжился, когда этот туман, будто большая кошка, «потёрся» об его ноги. Он проследил за ним глазами, когда тот пополз мимо него дальше и, взвившись вверх под новым порывом ветра, скрыл на мгновение небольшое деревце в паре шагов от него. Когда же туман снова опал на землю рваными клочьями, у Тоджо отпала челюсть — вместо листьев на тонких веточках теперь покачивались мыльные пузыри. Тоджо потёр глаза и снова посмотрел. Деревце имело свой обычный вид. — Померещится же такое… — фыркнул Тоджо, отворачиваясь от него и не замечая, как листья на нём начали вспыхивать розовыми искорками. Несмотря на некоторую странность этого места, Тоджо чувствовал себя здесь спокойно и даже как-то уютно, хотя до сих пор не мог понять, где находится, что, впрочем, его мало тревожило — он всегда был рад новым приключениям. И сейчас его переполняло необычное волнение, которое нетерпеливо тянуло его куда-то вглубь чащи. Тоджо решил поддаться ему и смело нырнул в загустевший туман, туда, где, как он помнил, был небольшой просвет между деревьями. Белёсая дымка на мгновение скрыла весь мир, а когда она развеялась, Тоджо пришлось зажмуриться от яркого солнечного света. Проморгавшись, он с удивлением осмотрелся. Теперь он стоял на краю большой цветочной поляны с пеньком посередине. Буйство красок, жужжание пчёл, перелетающих с одного бутона на другой, пение птиц — ничто больше не напоминало тихий сумрачный лес, откуда он только что пришёл. Тоджо поднял голову и взглянул на небо. Оно было насыщенного голубого цвета, по нему медленно проплывали белые пушистые облачка — можно было подумать, что сейчас полдень. Но ведь солнце не могло за минуту пройти такой путь?.. Нет, конечно, иногда подобные странности уже случались в жизни Тоджо, но обычно только в компании Оги. Сейчас же того рядом не было, а вот очередная странность была прямо перед глазами. «Ну, Ога… Вот встречу в следующий раз, обязательно вытрясу из него, как он меня такой фигнёй заразил…» — с этими мыслями Тоджо опустил голову и чуть не подскочил от неожиданности, увидев на поляне очень крупного вислоухого кролика чёрного цвета. Тот с невозмутимым видом сидел на пеньке, свесив с него задние ноги, и со скептическим выражением морды рассматривал большую красную морковь, которую держал в передней лапе. Словно почувствовав взгляд Тоджо, кролик поднял на него глаза и с таким же скепсисом осмотрел и его. Тоджо замер, глядя на него с открытым ртом. Обычно он всегда очень умилялся, видя маленьких милых зверушек, но этот кролик ввёл его в ступор. Тот тем временем перевёл взгляд обратно на морковь, потом снова на него, и, хмыкнув, совсем как человек, с ухмылкой тихо буркнул: — Кавай, — и с громким хрустом куснул морковку. Тоджо зажмурился и помотал головой. Голос кролика и его фраза очень сильно напомнили ему Танимуру. Когда же он снова открыл глаза, пенёк был пуст, и рядом никого не было. Только уже знакомый мерцающий туман, несмотря на солнце, стелился по земле, призрачной дымкой покрывая один за другим цветы. — Бред какой… — усмехнулся Тоджо, облегчённо выдыхая. — Блин, надо больше спать, а то уже такие глюки наяву ловлю. Он пересёк поляну, следуя наитию, зовущему его вперёд, и, продравшись наугад сквозь кусты, углубился в лес. Чем дальше Тоджо шёл, тем чаще ему встречались странные существа и растения: то цветы со стеклянными бутонами, тихо звенящие на ветру, то жёлтые овечки, лазающие по деревьям, то выводок пушистых ёжиков, то дерево, на котором росли кирпичи. Тоджо больше не пугали эти чудеса, многие даже, наоборот, очень понравились и заинтересовали. В любое другое время он бы обязательно остановился и внимательно их осмотрел, но сейчас что-то неудержимо тянуло его вперёд, и он проходил мимо. С каждым шагом его всё больше охватывало нетерпение, а волнение внутри него будто вскипало, лопаясь пузырьками и щекоча его. Это напоминало то состояние, когда тебе вручили подарок на день рождения, и тебе не терпится поскорее сорвать упаковку, чтобы посмотреть что там. Вот и сейчас Тоджо чувствовал, что впереди его ждёт что-то хорошее. Увидев невдалеке просвет среди деревьев, Тоджо ускорился. Но тут на него сзади налетела стайка оранжевых бабочек и закружила в своём ярком хороводе, оглушая множеством тонких голосов, очень похожих на голос неугомонной Ханазавы: — А дракон-то танцует! Танцует! — Ты уже видел, да? Да?! — Такой угарный! — А как танцует! С их крылышек во все стороны летела пыльца, и Тоджо, громко чихнув, замахал руками. — Кыш! Кыш, кому говорят! Бабочки захихикали, рассыпаясь в стороны, и запорхали дальше, снова собираясь в одну стайку и начиная без умолку трещать между собой. Тоджо улыбнулся, глядя им вслед — их позитивное настроение каким-то образом передалось и ему. В этот момент его руки что-то еле уловимо коснулось, словно провели лёгким пёрышком. Посмотрев вниз, Тоджо обнаружил, что к нему опять «ластится» туман. «Погладив» его в ответ, Тоджо отправился дальше, на ходу отряхиваясь от пыльцы, которая засыпала его с головы до ног. Выйдя на открытое место, Тоджо снова увидел странную картину: на небольшом островке посреди бурного звонкого ручейка росли два растения, которых здесь совершенно точно не могло быть — крупный мексиканский кактус и пышный куст лилий. Кактус имел окрас в виде военной защитной расцветки, его длинные острые шипы торчали во все стороны, а на верхушке у него находился большой рыжий цветок, которым он пил через трубочку «молоко» кокоса, держа тот в одном из своих отростков. Лилия же неоново сияла и переливалась всеми цветами радуги, то и дело с эффектным видом поправляя длинными листьями свои лепестки. Вокруг них роились уже знакомые болтливые бабочки, снова восторженно пищащие о каком-то драконе, который танцует. Тоджо замер, наблюдая за ними. Кактус взмахнул свободным отростком, отгоняя от себя бабочек, и голосом Канзаки рявкнул: — Да заткнитесь уже, а! Мне похер на дракона, и что он там делает! — Вот именно. С чего бы нам должно быть интересно это? — заявила лилия, прямо как Химекава, в очередной раз встряхивая своими лепестками. — Лучше вон тому тупице это расскажите, — добавила она и повернула бутон в сторону Тоджо. Бабочки звонко рассмеялись и упорхнули в лес, бесследно растворяясь в густеющем тумане. Кактус перестал цедить кокосовое молоко и тоже посмотрел на Тоджо. — Смотри-ка, явился… Лилия надменно хмыкнула. — Слышь, как думаешь, до него теперь-то дойдёт? — заржал кактус. — А не по фигу ли?.. — И то верно… Ох, чёрт! Это чё, значит, мы опять проспорили фиолетовому?! — Выходит, так… — недовольно протянула лилия, а потом возмущённо распушила листья в сторону кактуса. — Какого хрена ты вообще решил с ним спорить?! — Я?! Это ты всё заливал, что этот-то никогда сюда не дойдёт и прочее ля-ля-ля! — ощерился шипами тот. — А он взял и припёрся! — махнул он отростком в сторону Тоджо. — Говорил, но спорить-то зачем было?! Нет, я, конечно, в курсе, что ты тупой, но чтобы настолько… — Чё?! Слышь, принцесска, не зарывайся!.. — А то что? — прошипела издевательски лилия, и по её лепесткам побежали разряды электричества. — Лопнешь от обиды? — Да я тебе щас!.. — заорал кактус, кидая в неё кокосом. Что произошло дальше, Тоджо так и не увидел — налетевший туман всё скрыл от него, разом заглушив весь шум, а когда тот рассеялся, то перед ним снова оказалась простая лесная чащоба. Тоджо нахмурился, ему было интересно посмотреть на драку кактуса и лилии, а ещё хотелось узнать у них, откуда они его знают. Да и вообще стоило уже у кого-нибудь спросить, где он находится и что за танцующий дракон, о котором все говорят. Но кругом было пусто, и Тоджо отправился дальше. Следующие минут десять, на удивление, обошлись без необычных происшествий: лес не менял свой облик, никаких говорящих животных и растений. Под ногами как-то незаметно возникла еле приметная тропинка, и идти стало легче. Тоджо уверенно шёл вперёд, мурлыкая себе под нос любимый мотивчик. У него было отличное настроение, и его переполняло чувство правильности происходящего, как будто он давно должен был здесь оказаться. Он не знал, с чем это было связано, но очень хотел дойти до своей цели, какой бы она в конечном итоге не оказалась. Внезапно над Тоджо раздался пронзительный возмущённый вопль, и на его голову упала большая шишка. Отскочив в сторону, он посмотрел наверх. На толстой ветке громко копошились, недовольно попискивая, две белки. — Пошли туда! — вопила тёмно-бурая с синеватым отливом, чем-то похожая на Куниеду. — Ни за что! — возмущалась буро-красная, таща её за хвост в противоположную сторону. Её интонации напоминали Омори. — Но там дракон! Пусти! — не сдавалась первая, цепляясь коготками за ветку. — Вот именно, там дракон! Не пущу! — упиралась вторая. — Но он же там танцует, слышишь?! Я должна пойти туда! — Ни за что! — Ты не понимаешь… — Всё я понимаю, а вот ты нет! Давай я тебе лучше вкусную шишку дам? — Он лучше любых шишек! — Да прям уж, — фыркнула буро-красная, оборачиваясь назад. — Смотри, какая у меня шишка есть… Стоп. Где моя шишка?! Тоджо поднял упавшую на него шишку и, немного помявшись, подал голос: — Эээ… Вы не это потеряли? Белки резко замерли и одновременно повернулись к нему. Пауза затягивалась. Тоджо неуверенно переступил с ноги на ногу. — Ну наконец-то! — выдохнула буро-красная, отпуская чужой хвост. — О нет! Он всё-таки пришёл! Значит… значит… Я опоздала… А-а-а! — неожиданно разрыдалась тёмно-бурая и, перескакивая с ветки на ветку, убежала прочь. — Болван! — раздражённо рявкнула оставшаяся белка на Тоджо и бросилась вслед за подругой. Тоджо, пожав плечами, положил шишку под дерево. — Странные какие-то... — пробормотал он и отправился дальше. Метров через двадцать впереди показалось озеро, а тропинка неожиданно оборвалась, растворяясь в густой траве. Тоджо вышел на берег и остановился, растерянно оглядываясь и не зная, куда ему теперь идти. Волнение внутри него всё так же трепетало, но вот направления, увы, не подсказывало. Вокруг озера было так тихо и спокойно, что Тоджо почувствовал, как на него волнами накатывает сонливость. Пока он шёл, он ощущал себя бодрым и полным сил, но сейчас Тоджо чувствовал, что довольно сильно устал и что было бы неплохо немного здесь отдохнуть. Не успел он додумать эту мысль, как сбоку от него раздался громкий треск ломающихся веток, заставивший его подскочить на месте и мигом прогнавший всю сонливость. Тоджо резко обернулся и увидел, как из кустов высунулась морда большого чёрного оленя с ветвистыми рогами и белыми бантиками на ушах. Олень тупо посмотрел на Тоджо, Тоджо так же уставился на него. Прошла минута полной тишины. Её разрушило хлопанье крыльев — на рога оленя приземлился какаду ярко-фиолетового окраса. — Ой-ой, ты только посмотри, кто пришёл! — насмешливо протянул он с явными интонациями Нацумэ. — Ага, пришёл, — пробасил олень, кивая головой, совершенно точным жестом Широямы. — Значит, ты опять выиграл спор? — Конечно, а ты что, сомневался? — распустил хохолок попугай. — Хотя мне больше интересно, что же будет дальше. Но, я уверен, мы в любом случае повеселимся. — Эй, я хотел спросить… — начал было Тоджо, прерывая их, чтобы, наконец, узнать, где он и что здесь происходит, но попугай не дал ему договорить. — Не болтай! — щёлкнул он клювом. — Тебе туда, — он указал крылом за спину Тоджо, — да пошевеливайся, а то всё самое интересное опять упустишь… Сказав это, какаду вспорхнул с рогов и улетел в лес, следом за ним и олень скрылся из вида, исчезая в наплывающем из-за деревьев тумане. — Ну и хрен с вами, — сплюнул Тоджо и повернулся, ожидая увидеть сзади озеро, но теперь там снова был лес, а тропинка как ни в чём не бывало вилась под его ногами, зовя за собой. Покачав головой, Тоджо отправился в указанном направлении. Не прошло и пяти минут, как Тоджо услышал идущие откуда-то спереди смутно знакомые звуки. Кто-то дрался. Чутко прислушиваясь, Тоджо направился к источнику этих звуков. Осторожно раздвинув ивовые ветви, ниспадающие до самой земли, он выбрался на очередную опушку. Открывшаяся его взору картина заставила Тоджо замереть, затаив дыхание, и широко распахнуть глаза. На поляне был Ога, босой и одетый лишь в чёрные широкие штаны. И он увлечённо дрался с тенями. Тёмные безликие силуэты его противников с тихим невнятным бормотанием постоянно перетекали с места на место, двоились, меняли свои размеры и очертания. Но у них всё равно никак не получалось достать Огу. Его же удары, наоборот, были быстры, точны и смертоносны — под ними тени с мягким шелестом разлетались в клочья, растворяясь в воздухе. Ога дрался, не обращая внимания ни на что, кроме своих соперников, и казалось, будто он танцует: настолько его движения были легки и пластичны. Он стремительно двигался и крутился, используя в бою всё своё тело, нанося снова и снова разящие удары кулаками и ногами. А закатное солнце мягко окутывало его стройный силуэт, путаясь в растрёпанных волосах и отражаясь в его глазах опасным огоньком. Тоджо зачарованно наблюдал за Огой, отслеживая каждое его движение. Ему всегда нравилось смотреть, как тот дерётся, потому что во время боя Ога преображался: вся его леность и равнодушие мигом сменялись азартом и неудержимой энергией, он становился таким неистовым, дерзким и непредсказуемым, что просто дух захватывало. И глядя на него в такие моменты, у Тоджо самого каждый раз вскипала кровь, требуя немедленных действий и схваток. Вот и сейчас он, наблюдая за порывистыми движениями Оги и его мощными атаками, почувствовал, что будто огонь побежал по венам, опаляя его изнутри. Тоджо сглотнул. Неожиданно над его ухом громко каркнули. Тоджо вздрогнул и обернулся, и у него отвисла челюсть. Прямо за его плечом на ветке дикой яблони сидел крупный чёрный ворон с повязанной на голове красной банданой и зажжённой сигаретой в клюве. Он свирепо смотрел на Тоджо. — Два куска дерьма! — снова каркнул ворон, выпуская клуб дыма. — Зэн?.. — неуверенно промямлил Тоджо, глядя на него, но тот больно клюнул его в голову. — Даже знать не хочу, как вы оба до такого докатились! — рявкнул ворон напоследок и, сорвавшись с ветки, улетел. Тоджо, поморщившись, потёр место, куда он его клюнул, и повернулся обратно в сторону поляны. И замер под обжигающим взглядом Оги, который уже расправился со всеми тенями и сейчас смотрел прямо на него, тяжело дыша. У Тоджо пересохло во рту и свело живот. — Ты тоже хочешь… меня? — ухмыльнулся Ога, прищуриваясь. Тоджо на автомате кивнул, даже не задумываясь над странной формулировкой вопроса, а лишь чувствуя, как азартное возбуждение в преддверии хорошей драки накрывает его с головой. — Хм, хорошо. Посмотрим, сможешь ли ты… взять меня, — произнёс Ога, плавно перетекая в исходную позицию и приглашая на бой. Тоджо быстро облизал губы. Кровь кипела в его венах, и весь мир для него в данный момент времени сузился до Оги, с вызовом смотрящего на него и, как магнит, влекущего к себе. Только он был сейчас реален, а всё остальное расплылось, потеряло свои очертания, перестало быть важным. Все мысли и вопросы покинули голову Тоджо, и он с рычанием бросился на Огу. Тот рассмеялся, ловко уходя от его кулака, и от этого смеха у Тоджо мурашки побежали по спине. Ухмыльнувшись, он снова пошёл в атаку, не давая Оге времени для манёвра. Бой набирал обороты. Удары сыпались со всех сторон, обжигая кожу. Тоджо обожал это состояние, когда адреналин кружит голову, пульс зашкаливает, а мир вокруг тебя вращается смазанными яркими пятнами, и ты ясно видишь лишь противника вплоть до малейших деталей: собственное отражение в его глазах, то, как он неуловимым движением облизывает губу, как перекатываются крепкие мускулы под влажной кожей, блестящей на солнце. Но как бы Тоджо не старался, ему редко удавалось зацепить Огу: тот постоянно с ухмылкой ускользал от него. Это дико раздражало Тоджо, он скрипел зубами, хмурился и снова бросался в атаку, удваивая свои усилия. Он не знал, сколько прошло времени — оно, казалось, застыло — но Тоджо не чувствовал усталости. Наоборот, его переполняла энергия, требующая выхода. Увернувшись от ноги Оги, Тоджо отпрыгнул в сторону и с улыбкой стёр пот со лба. Ему было жарко, футболка промокла насквозь, и Тоджо нетерпеливо стянул её через голову, на секунду упуская Огу из вида. Когда же он отбросил футболку в сторону, того уже не было на том месте, где он до этого стоял. В этот же момент Тоджо сзади сбила с ног умелая подсечка. Рухнув на одно колено, он зарычал, но не успел уйти от следующей атаки — его крепко обхватили поперёк туловища, прижав руки к бокам, а к спине, кожа к коже, прижалось горячее тело Оги. Ухо Тоджо опалило чужое дыхание, и он вздрогнул. Ога издал хриплый смешок и низким голосом выдохнул ему в шею: — Ты, оказывается, такой горячий!.. — и больно, до крови, укусил его за плечо, после чего резко отскочил назад, снова уходя на безопасное расстояние. Тоджо поднялся, тяжело дыша. В его висках стучало, голову вело, а по коже, словно маленькие разряды молний, бегали мурашки. Он сам не знал, когда его возбуждение от боя переросло в просто сексуальное, но напряжение в паху было довольно болезненным. Жадно ощупывая взглядом нагло усмехающегося Огу, Тоджо чувствовал, как дикое желание поглощает его всего без остатка, лишая последних связных мыслей. Словно в тумане, он рванул к Оге, пытаясь поймать его. Ему было необходимо ощутить его под своими руками, подмять его гибкое тело под себя и… Но Ога снова ушёл от его захвата, одновременно с этим больно двинув ему кулаком по лицу, разбивая губы. Тоджо взревел, и бой снова завязался. Сколько ещё прошло времени, Тоджо не знал. Он задыхался, ему казалось, что воздух вокруг них накалился, стал вязким. Но возбуждение и не думало опадать, хотя Тоджо чувствовал себя вымотанным вконец. Ога, напротив, всё так же был бодр и дерзок — и всё так же оставался неуловимым. — Сдаёшься? — прищурился Ога. — Нет! — рявкнул Тоджо, смахивая мокрые волосы с глаз. — Какой упрямый, — рассмеялся тот, сверкая глазами. — Мне это нравится… Едва эти слова слетели с губ Оги, как он впечатал Тоджо спиной в дерево, выбивая из него последний воздух, и навалился сверху. — Это мне подходит, — выдохнул Ога ему в губы, прижимаясь вплотную. Тоджо судорожно дышал, приоткрыв рот, чувствуя, как в него упирается такой же твердый, как и у него самого, член Оги. Он зачарованно смотрел в блестящие глаза Оги, прямо в его расширенные зрачки, погружаясь в них словно в омут с головой. Но Тоджо не хотел оттуда выбираться, не хотел, чтобы всё это безумие прекращалось. Он хотел Огу. Очень сильно, почти нестерпимо. Прямо здесь и сейчас. Схватив Огу за волосы, Тоджо впился в его усмехающиеся губы, сминая их и проталкивая свой язык ему в рот. Тот с таким же жаром и напором ответил на грубый поцелуй, и между ними завязалась борьба за лидерство. Руки Тоджо начали нетерпеливо ощупывать подтянутое тело Оги, вцепляясь пальцами в его спину, бока, бёдра, после чего, ухватив за упругие ягодицы, прижали того ещё ближе. Разорвав поцелуй, Тоджо перекинулся на шею Оги, оставляя на светлой коже укусы и засосы. Ога тем временем провёл ладонями по его груди и животу, и, перейдя ниже, ловко расстегнул его ремень и ширинку. Стянув с Тоджо брюки с бельём до середины бёдер, он выпустил его член на свободу и крепко сжал подобравшиеся яйца, слегка массируя их. Тоджо громко застонал и потянулся к поясу штанов Оги, но тот перехватил его руки и с усмешкой заявил: — Ты меня не поймал. Поэтому вести буду я. По позвоночнику Тоджо пробежала дрожь, и он ошарашено посмотрел в хитрые глаза Оги. Тот, не давая ему времени на ответ, снова сделал подсечку, и Тоджо с размаху грохнулся голой задницей на мягкий мох. Ога тут же оседлал его, впиваясь в губы требовательным поцелуем и начиная гладить пальцами его шею и плечи. Тоджо обнял его за талию и притянул ближе, зашипев, когда штаны Оги коснулись его ноющего члена. Ога усмехнулся ему в губы и, не прерывая поцелуя, начал тереться об его член своим, лаская чувствительную кожу грубой тканью. Тоджо глухо застонал, прикрывая глаза и отстраняясь, чтобы глотнуть воздуха, и впился в бёдра Оги пальцами так, что там наверняка останутся синяки. Тот же занялся его ухом, чуть посасывая и покусывая мочку, следом шеей, выводя на ней влажные узоры языком, а его пальцы в это время теребили напряжённые соски Тоджо, царапая их и потягивая на себя. Тоджо, откинув голову назад, тихо постанывал, наслаждаясь его грубоватой лаской. Всё происходящее сейчас было каким-то диким, безумным, неконтролируемым, но таким чертовски восхитительным и приятным, что Тоджо было всё равно правильно ли то, чем они занимаются. Возбуждение становилось невыносимым, его член болезненно пульсировал и требовал разрядки. Тоджо хотел большего. Не выдержав, он открыл глаза и, запустив руки под пояс штанов Оги, сильно сжал ладонями его зад. Тот бесстыже застонал ему в шею, а его рука в ответ крепко обхватила член Тоджо и начала быстро скользить по нему вверх-вниз. Тоджо закусил губу и, раздвинув ягодицы Оги, погладил пальцем его вход в анус. Тот легко поддался на его нажим, и палец без усилий скользнул внутрь. Тоджо даже не удивился тому, что смазка не потребовалась — сейчас это облегчало ему задачу, а остальное было неважно. Поэтому он увлечённо двигал пальцем, лаская гладкие стеночки и растягивая узкий проход. Добавив второй палец, Тоджо задвигал ими в такт движениям руки Оги на своём члене. Ога громко застонал и, откинувшись назад, начал сам насаживаться на них. У Тоджо перехватило дыхание от этого зрелища: задыхающийся, взмокший, стонущий Ога с сильным румянцем и приоткрытым ртом совершенно развратно трахает себя его пальцами и одновременно дрочит ему. Это было слишком, чертовски слишком. Тоджо понял, что такими темпами долго не продержится и просто спустит. Но он не хотел, чтобы всё закончилось так. Резко выдернув пальцы, Тоджо ухватился за штаны Оги и с силой рванул их. Они с треском порвались, распадаясь на две части. Не давая Оге очухаться, Тоджо подхватил его за бёдра и насадил на себя одним резким движением. Ога вскрикнул, зажмуривая глаза, и прогнулся в пояснице, вцепляясь в его плечи руками. Тоджо протяжно застонал, упиваясь ощущением горячего и влажного тепла, крепко сжимающего его член. — Ещё! — выдохнул Ога, распахивая глаза, затуманенные похотью, и, привстав, снова резко насадился на него. Тоджо стиснул зубы и начал подкидывать свои бёдра, подстраиваясь по его темп. Это был быстрый грубый секс, на грани боли и удовольствия. Их вела обжигающая страсть — она ломала волю, выкручивала кости, подчиняла себе. Ога бесстыдно громко стонал, откровенно наслаждаясь этим. Его член тёрся о живот Тоджо, пачкая его смазкой. Тоджо, задыхаясь и тихо постанывая, врывался в него снова и снова. Он был почти на пределе, в его голове шумело, перед глазами всё плыло. Тоджо начал сбиваться с ритма. Он слишком долго ждал, и напряжение скрутилось в тугой узел внизу живота, грозясь с минуты на минуту прорваться лавиной ощущений, которые захлестнут его с головой. Но Тоджо, закусив губу, цеплялся за остатки выдержки, желая продлить это фантастическое безумие хоть ещё чуть-чуть. Через пару мгновений — или целую вечность — Ога закричал, невероятно сильно прогибаясь в спине, и кончил, до боли сжимая член Тоджо в себе. Тоджо почувствовал горячее семя на своём животе и с рыком излился внутрь Оги... … и проснулся, подскочив на своей постели. Тоджо, судорожно хватая ртом воздух, ошалело огляделся. Он был дома, в своей комнате. Кругом стояла тишина, а за окном разгорался рассвет. — Чёрт, приснится же такое… — выдохнул Тоджо, стараясь успокоить бешеный стук сердца. Он провёл рукой по лицу, пытаясь избавиться от остатков сна, всё ещё стоящих перед его глазами. В паху было влажно и липко, на пижамных штанах расплывалось мокрое пятно. Тоджо смущённо нахмурился — с ним такого с тринадцати лет не случалось. Это надо же было перевозбудиться и кончить во сне! Припомнив сон, Тоджо зажмурился, чувствуя, что всё его лицо, и даже уши, покраснели, что было довольно редким явлением. События сна легко возникали перед его внутренним взором яркими и чёткими картинками. Тоджо замотал головой, стараясь выкинуть их из своей головы, но это было бесполезно — он помнил всё до мельчайших подробностей и до сих пор ощущал то удивительное чувство правильности, что испытывал во сне. А по его телу разливалась нега полного удовлетворения, как будто так и надо — трахать во сне своего друга! «Боже, как же я теперь Оге в глаза смотреть буду?..» — мысленно простонал Тоджо, качая головой. Из мучительных раздумий его вытащил зазвонивший будильник. Тоджо встрепенулся и, выключив его, решил, что просто не будет об этом думать. В конце концов, это был всего лишь сон. А сейчас надо было собираться на подработку. С такими мыслями Тоджо вылез из постели и отправился в ванную.

***

День подходил к концу. Тоджо закрыл прилавок на замок и довольно потянулся. Сегодня у него получилось хорошо заработать, продавая горячие пирожки, поэтому хозяин лавки не стал даже возмущаться, что он отправил парочку отморозков в мусорный бак. — Эй, Тоджо! — неожиданно раздался из-за его плеча знакомый голос. Тоджо замер и медленно обернулся. Позади него, засунув руки в карманы брюк, стоял Ога с Вельзи за спиной. Закатное солнце мягко освещало его, путаясь в растрёпанных волосах и мерцая на дне его тёмных глаз загадочным блеском. Тоджо сглотнул, а по его спине побежали мурашки. — Ты ведь уже освободился, да? Давай смахнёмся! — ухмыльнувшись, предложил Ога, не обращая внимания на его странное поведение. Тоджо бездумно кивнул, глядя на него во все глаза, словно впервые увидел, и почувствовал, как внутри него затрепетало знакомое с ночи волнительное предвкушение, скрутившееся тугим узлом внизу живота.