Любима

      Слезящиеся глаза обводят тонущую в полумраке комнату. Усталый взгляд не может зацепиться за что-либо хоть на секунду, мозг находится в каком-то давящем оцепенении.       Поверхностное дыхание с трудом вырывается из стеснённой груди, заставляя тратить на такую простую функцию дополнительные силы, которых и так нет.       Слабость во всём теле убивает.       Она ненавидит себя за это. Хотя её вины в этом нет. Почти. Простое стечение обстоятельств – дурацкое поручение, проливной дождь и отсутствие зонта. Зонт это же не для неё. Не модно. Не стильно.       Стиль. Ха-ха. Где он сейчас, этот стиль? Спутанные волосы липнут к потной шее, накладные ногти в мусорном ведре, свои родные не накрашены, да и вообще полное отсутствие косметики, украшения сняты и небрежно ссыпаны в шкатулку. Она чувствует себя серенькой мышкой.       А мода? Три раза Ха! Модные шмотки сохнут в ванной, как и три шелковые пижамы, которые она сменила за ночь, обильно пропотев. Сейчас она одета в хлопковую рубашку нежно голубого цвета. В рубашку на два размера больше, и которую она бы сама ни за что в жизни не одела. Безликая серенькая мышка. Которая никому не нужна.       Эмоции бьют через край ослабленного контроля. Становится отчаянно жаль себя. Горестный всхлип срывается с губ.       В тоже мгновение она слышит, как открывается дверь. Она не видит вошедшего, но автоматически пытается взять себя в руки. Она не хочет, не должна выглядеть слабой перед этим человеком. Чёртова гордость.       Человек подходит ближе и склоняется над кроватью. Она не может разглядеть лицо, обрамлённое длинными вьющимися волосами, даже когда расстояние между ними значительно сокращается.       Она вздрагивает, когда мягкие губы касаются пытающего лба и оставляют почти физически ощутимый след. Ей чудится, что девушка ворчит что-то недовольно и пропадает из поля зрения, чтобы почти тут же вернуться.       Нежные руки с неожиданной силой приводят слабое тело в сидячее положение, поддерживая за плечи. Она чувствует небольшое давление на губы и послушно открывает рот, принимая таблетку на язык. Запивает, морщась, тут же появившейся водой и её бережно укладывают обратно. - Не уходи. – Хнычет она, чувствуя, что её опять оставляют одну.       Ответа нет и она почти ощущает как отчаяние вновь поглощает её, когда кровать прогибается от чужого веса. Её кутают в одеяло и прижимают к тёплому телу. Она счастливо вздыхает, расслабляясь, и цепляется пальцами за чужую рубашку. Под её ухом сердце отбивает чёткий успокаивающий ритм, нос заполняется сладким и таким родным запахом. - Спи. – Слышит она и согласно закрывает глаза, погружаясь в так необходимый ей отдых.       Она знает эти руки, всю ночь дарившие заботу, знает вкус этих губ. Ей знаком этот запах шампуня, который она же сама и подарила. Она знает это сердце, которое…       Она знает. Знает эту девушку, перед которой можно снять надоевшую маску независимой холодной королевы и быть просто самой собой.       Шибуя ненавидит болеть. Но в такие моменты она точно знает что любима. И позволяет себе быть любимой.