Ритуал

Кенни слабо верил в происходящее. Он то и дело закрывал глаза, пытаясь как-то отвлечься, попробовать забыть, но за его веками плясали все те же голубоватые огоньки, что сейчас медленно плавили витые свечи. На удивление, обычного грязно-желтого цвета, а не черные. Почему-то он не сомневался, что эти ребята падки на дешевые фокусы и сомнительные дизайнерские ходы. Чокнутые сектанты всегда такие: навешают на себя черные тряпки, расставят кругом черные свечи, перевернут крест – и все, образ создан, а остальное, вроде как, само приложится. Кто же знал, что сейчас все куда серьезнее. Когда Стотч-старший рассмеялся Кенни в лицо в ответ на его «да вы всей семьей обдолбались, что ли?», тот не нашелся, что ответить. Он просто развернулся, чтобы покинуть этот сомнительный коттедж на отшибе Саус Парка, но тяжелые дубовые двери угрожающе захлопнулись прямо перед его носом. - Почему бы тебе не поучиться манерам? – с какой-то хищной, злой улыбкой протянул мужчина, разводя руки в стороны. По спине Кенни прошелся колючий холодок, поднявшись вдоль позвоночника к его голове и окутав сознание. Кажется, тогда он отключился, потому что не помнил, как после этой сцены оказался в заполненной непроницаемым мраком комнате, что даже потолка и стен не было видно. Он лежал на деревянном полу, обессиленный и беззащитный. В этом ощущении было что-то непроходимо мерзкое, да что там «что-то», всё. Голова была тяжелая, как и всё тело, которое словно налилось свинцом или первично-обработанным железом – чугуном. Сложно было даже пошевелить пальцами, все тактильные ощущения притупились. Кажется, кожа на его ладонях была чем-то стянута. Кенни это было знакомо. Так бывает, когда засыхает кровь. То же самое на груди и на щеках, губах. На животе. Легче было сказать, где он не ощущал свернувшейся и засохшей крови. Повернув голову, он увидел нарисованные на полу вокруг себя темные круги, неясные символы. И везде свечи. Чертовы витые грязно-желтые свечи, подмигивающие ему голубыми огоньками. Тонкая струйка дыма сероватой змеей протянулась к Кенни, и он резко вздрогнул, задерживая дыхание. Взгляд испуганно забегал по сторонам, и он обнаружил рядом с собой небольшой серебристый сосуд, в котором тлели засушенные пахучие травы. Один неуверенный вдох – и сладкая, теплая волна прокатилась по его телу, вновь расслабляя напрягшиеся было мышцы. Кенни прикрыл глаза. По засохшим губам медленно скользнул его же язык. - Прости, - негромко сказал Стивен хрипловатым голосом, в котором не слышалось ни йоты раскаяния. – Но твоя смерть стоит моего бессмертия. Пересилив себя, Кенни поднял отрешенный взгляд. Над ним на коленях стоял Стотч-старший, обе его руки замерли, сведенные над грудью юноши. С отстраненным равнодушием тот заметил сверкнувший в ладонях кинжал, направленный острием вниз. Кажется, его хотят убить. Снова. Вот сволочи. Неожиданный резкий звук заставил Стивена подлететь на месте. Желтоватый свет от загоревшейся люстры охватил комнату, и Кенни наконец увидел и стены, и потолок, а даже лица Кайла, Эрика и Такера. - Кенни! – оклик Брофловски звучал как через толщу воды, с трудом различаемый из-за того гребаного дыма, что-то сделавшего с его сознанием. Но даже так он нашел в себе силы слегка приподняться на локтях. Правда, ненадолго – почти сразу он повалился обратно на спину, зашипев от несильной боли в лопатках. Кайл бросился к нему и упал на колени рядом, с немым вопросом оглядывая странные кровавые символы на худом бледном теле, а затем сталкиваясь глазами с Крейгом. - Ну и пиздец, мистер Стотч, вы тут мутите, - присвистнул Картман. – А меня не позвали. - Что вы тут забыли? – Стивен довольно быстро оправился от удивления и ощетинился, готовый в любой момент ответить силой на потенциальные глупые выходки. Однако, ребята не торопились наступать – Крейг и Картман все еще стояли на пороге комнаты, а Кайл осматривал Кенни, пытаясь определить, что с ним. Заметив рядом чашу с травами, он гневно подхватил ее и отбросил в сторону, хватаясь за ослабевшего друга и приподнимая его. - Какого черта? – воскликнул он. – Зачем вам понадобилась смерть Кенни? Что это за дурацкий ритуал? - Вам это знать не обязательно. - Но если мы предпочитаем осведомленность? Мистер Стотч со смешком вскинул бровь. - Крейг, ты ли это? Уж тебе-то всегда было наплевать на то, что я делаю. - Может, вы не заметили, но это не какой-то левый чувак из школы, - глуховатый голос Крейга звучал удивительно твердо. Он спокойно смотрел на верховного колдуна, и сложно было понять, что тот думает или чувствует. Как обычно. Кенни всегда казалось, что тому и дела нет до кого-то, кроме себя и своей морской свинки. Впрочем, плевать – главное, что его, Кенни, нашли. Он спасен. В кой-то веки. Стивен Стотч внешне никак не отреагировал на слова Такера, лишь прищурился. Убить трех учеников и одного несчастного паренька, преследуемого смертью, или уйти, не давая объяснений? Да, пожалуй, второе более предпочтительно. И, следуя этому простому умозаключению, мистер Стотч, он же верховный колдун, щелкнул пальцами и по-чеширски растворился в воздухе. Крейг негромко хмыкнул, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку. Сложно обвинять в чем бы то ни было тех, кто явственно сильнее тебя. И Такеру настолько же просто с этим смириться, насколько тяжело – Картману. - Вот же хрен вонючий, - злобно выплюнул он, - Ни тебе объяснений, ни выгодных предложений. Шоколадными батончиками клянусь, Такер: если ты будешь таким же отвратительным верховным, я тебя на всю твою дрянную скучную жизнь прокляну. - Ты можешь попытаться, - отмахнулся Крейг и приблизился к Кенни и Кайлу, присаживаясь рядом на корточки. – Жив хоть? Кенни неопределенно повел плечами и коротко кивнул, открывая глаза. На Крейга глянула пара черных непроглядных колодцев – зрачки почти закрыли собой голубую радужку. Расслабленность и отрешенность постепенно отступали, оставалась только странная слабость. Ему очень хотелось спать. - Это от травы, - Крейг усмехнулся, проводя сухой ладонью по лбу и щеке МакКормика. Морок отступил, сознание ощутимо прояснилось, но бодрости это придавало мало. Чувство физического и духовного истощения не покидало, обвивая собой, казалось, каждую мышцу, аксон каждой нервной клетки. Клонило в сон. - Блять, - вымолвил осипшим голосом Кенни и прокашлялся, - Ебаные вы наркоманы, - и снова кашель. Эрик и Кайл переглянулись. - Это мы-то? – ухмыльнулся Картман и указал пухлым пальцем на глаза МакКормика. - Что за херня? – Кенни никак не унимался, всё раздражение и недоумение, копившееся в нем, наконец нашло выход. – Этот Стотч – маньяк. Измазал меня в крови, хотел заколоть хуй пойми каким кинжалом. И при этом загонял что-то про свое бессмертие. Ребята заметно насторожились. Крейг придвинулся ближе. - Что именно говорил? Кенни замолчал. Были вещи в тех словах, которые поразили его – но не сами по себе. Его поразило то, что Стотч-старший о них знал. О его бессмертии, о проклятии, которое лежит на его матери, о том, что смерть всегда находится рядом с ним. Никто этого не знал, кроме самого Кенни. Откуда странноватому папаше Баттерса была известна эта информация? - Ну, - замялся МакКормик, - Они с Баттерсом впаривали мне, что это какой-то там дом колдунов и ведьм, что вы, ребята, - он усмехнулся. – Одни из оных. И прочую подобную хуйню, - сказать, что Кенни бессмертен? Нет, тогда ребята подумают, что он двинулся мозгами, и его надо лечить. Кенни совсем не хотелось в психушку. У него было много планов на эту дрянную жизнь, периодически прерываемую смертями. В комнате было сыро. Прохладно и сыро, и ни одного окна. Видимо, подвал. Единственное, что сейчас давало тепло – сидящие рядом Кайл и Крейг, даже огромное количество свечей не грело. Наоборот, потрескивающие огоньки казались поразительно холодными, будто они сделаны изо льда. По обнаженным плечам и спине прошлись мурашки. Да, здесь определенно было прохладно, если не холодно. А еще пахло затхлостью и сгоревшей травой. Словом, свалить хотелось неимоверно. Вернуться домой и принять душ, смыть с себя эту мерзкую кровавую сухость, желательно вместе с воспоминаниями об этом дне, а потом пойти спать. Можно даже позвать к себе в комнату Карен. Кайл помог Кенни подняться, и они вышли из холодной сырой комнаты, а затем и из подвала. Оказывается, дверь, ведущая вниз, была прямо в холле. Странно, что он не приметил ее с самого начала. - Надень, - Крейг снял с вешалки свою синюю толстовку и небрежно накинул ее на плечи МакКормика. - А где моя парка? – Кенни хмурился, продевая руки в свободные рукава. Такеровская толстовка была ему великовата, но зато отлично грела. - В душе не ебу, - тот пожал плечами и развернулся к выходу, засунув руки в карманы, - Пойду провожу его, что ли. Скоро буду. Кайл смерил Такера долгим взглядом, потом перевел его на Кенни, но все же согласно кивнул и вернулся в подвал. Картмана уже не было в поле зрения, зато сверху раздался сдавленный крик Баттерса. Кенни глянул на широкую лестницу, ведущую на второй этаж, и с тихим смешком поспешил за Крейгом. Выйдя на улицу, оба спрятали руки в карманах и поплелись в сторону дома Кенни. Благо, идти было недалеко, от силы двадцать минут. МакКормик не выдержал тишины уже через пять. - Серьезно, Крейг, - Такер повернул к нему голову, - Это все похоже на истории торчка под приходом, и все же, - он замялся. Крейг цокнул языком и отвернулся от него. Небо перед ними тянулось мягким оранжевым цветом, в то время как над их макушками теплый персиковый переходил в синий – солнце неторопливо скрывалось за линией горизонта. Кенни по привычке натянул на голову капюшон и ошарашенно на мгновение замер, втягивая носом терпкий запах Крейга. Кажется, ему нравилось. - Не заморачивайся, - Такер заговорил неожиданно, и МакКормик снова замер. Он все еще туговато соображал, - А лучше вообще забудь. - Легко сказать. Крейг пожал плечами и снова повернул голову, открыто разглядывая Кенни. И улыбнулся уголком губ. - Теперь я буду тебя защищать от маньяка Стотча, так что сделать – тоже. Кенни подавился воздухом и закашлялся. - Такер, мать твою. Одна история охуительнее другой, - он повнимательнее присмотрелся к глазам Крейга, в которых не было ничего кроме стальной уверенности и спокойствия. – Ты это серьезно, что ли? Ответа не последовало. Они подошли к железной дороге у дома МакКормиков, и Такер, махнув рукой, развернулся и двинулся обратно. - Толстовку завтра вернешь! - бросил он через плечо, довольно быстро удаляясь. Кенни тупо стоял на месте, перебирая пальцами в карманах толстовки и искренне пытаясь думать. А потом плюнул и направился к дому. В конце концов, его ждет Карен. Обдумать всё он сможет тогда, когда проспится и наконец окончательно придет в себя. Слишком много деталей остались упущены и слишком много вопросов не заданы. Завтра Кенни сложит два и два, чтобы как следует врезать каждому из этих придурков за то, что умалчивали.