Вредные привычки

Субару возвращается в пустую квартиру. Он снимает плащ и садится на не застеленную кровать. Обстановка в стиле минимализм. Так нужно, ничего лишнего, точнее, вообще ничего, пусто. Если бы бабушка видела квартиру, которую снимает Субару, она незамедлительно заставила бы его вернуться домой, в родовое поместье, потому что так жить нельзя – слишком одиноко. Субару всегда был тёплым и мягким мальчиком, он любил домашнюю обстановку, вещи, напоминавшие ему о прелестях этого мира – всегда много мебели, комнатные растения, запах ещё готовящегося ужина, бойкие восклицания сестры, бархатный голос Сейширо... Но всё меняется. Изменился и Субару, поменялись его претензии. Теперь это квартира в западном стиле. Входная дверь сразу выводит в гостиную, никакого порожка для обуви. Обычная кровать без ножек и спинок стоит у стены, по левую руку – панорамное окно, из которого открывается прекрасный вид на огни ночного Токио. На паркетном полу – торшер, как змея тянется телефонный провод. Мигает маячок на стационарном телефоне, так же стоящем на полу – не прослушанное сообщение. Субару хочется курить. Ох, эта дурная привычка. Он завёл её себе почти сразу после гибели сестры. И после того, как исчез Сейширо. Субару знает – Сейширо убил сестру, на теле остался его почерк. Один дорогой человек убил другого. А потом ушёл, оставив в одиночестве. Одного в целом мире. Сердце у Субару разбилось. Он оплакивал сестру, пытался возненавидеть Сейширо. Он всё не мог понять – зачем? То есть он понимал, что клан Сакурадзука – клан Сейширо, – клан убийц, в то время, как клан, к которому принадлежит Субару – Сумераги, – сосредотачивается на том, чтоб помогать страждущим обрести покой. Он понимал общую суть, но не мог понять, зачем Сойширо, который так трепетно относился к Хокуто – сестре-близнецу Субару – лишил её жизни. Они же были семьёй. Ни с кем Субару не был так близок, как с Сейширо. И никто не понимал Субару так хорошо, как Сейширо. Не считая сестры, конечно. Хокуто ещё всё время подтрунивала над их отношениями, говорила, что Субару станет отличной женой для Сейширо. Эти слова вызывали лишь усмешку и лёгкое смущение – что за ерунду говорит сестра! А сейчас хочется плакать. Сигарета зажата меж пальцев. Субару курит не спеша, его глаза пусты, равнодушны. Ему тяжело вспоминать счастливые моменты, но забыть не получается. Так же, как и боль, принесённую тем, кому доверял больше, чем себе. После случившегося мысли и самоубийстве посещали ни один раз. И Субару, наверное, лишил бы себя жизни. Но он не такой, нет. Он закрыл своё сердце ото всех и сам не понял, когда жизненные приоритеты сменились. Чувства такие неоднозначные. Нужно бы злиться, но и этого не получается. Вместо злобы – попытки быть ближе к тому, кто лишил всего. Вместо ненависти – забытье, пустота в грудине, словно Сейширо, уйдя, забрал сердце с собой. Сигарета дотлевает, а за окном льёт дождь. Он такой сильный, что способен заглушить даже мысли. За пеленой дождя легко почувствовать себя в безопасности, словно это какой-то барьер. Оставаться одному очень тяжело, а потом сложно выходить на улицу, будто каждый раз начинаешь всё сначала. И странно легко снова оставаться в одиночестве. Звонит телефон, но никто не отвечает. Включается автоответчик, и звучит голос бабушки – бывшей главы клана. Она говорит, что договорилась с семьёй из соседней префектуры, что глава клана посетит их в ближайшем будущем. Работа. То, ради чего существует клан. А потом бабушка замолкает. Она шумно дышит в трубку и, кажется, слишком сильно прижимает её к губам, потому что голос вдруг становится ближе и глуше. - Субару, - говорит тихим голосом бабушка, - перезвони мне, - потом она замолкает, словно собирается с мыслями или решает продолжать или нет, но всё же решается, - я волнуюсь, мальчик. Пожалуйста, навести нас. Это твоя бабушка, Субару, слышишь? Я знаю, что ты дома. – Она снова шумно дышит. – Я позвоню позже. И не забудь про встречу. – И вешает трубку. Субару всё так же курит. Одной ногой на двор ступило следующее тысячелетие. Оно несёт с собой изменения. Кто-то называет это концом света, кто-то верит в то, что планета будет разрушена, но лишь для того, чтоб из руин восстал более совершенный мир. Птица Феникс, которая сгорает и возрождается из пепла, обновлённая. Субару, вроде, как ни при чём. Ему всё равно. Он живёт одной-единственной мечтой, которая таится в глубинах его сердца. А ещё Субару всегда знал, что он сыграет свою роль в этом предстоящем изменении земли. Субару с самого рождения готовили к этому. Всё было только ради этого события. Всё, да не всё. Смерть Хокуто, их с Сейширо знакомство, воспоминания – это всё не имеет ни малейшего отношения к грядущему. Былое принадлежит Субару и никому более. Субару всегда знал, на какую сторону он встанет. Семь избранных Драконов небес ещё называют ангелами. Для Субару всё это не было серьёзно, скорее сказка, легенда. Всё изменилось после знакомства с тем мальчиком, Камуи. Не имело значения, какой величины груз лёг на его плечи, Субару зацепило то, насколько они с Камуи оказались похожи. Искренний, добрый и невинный мальчик, прямо как Субару раньше. Только вот Камуи было что терять, а Субару уже всё потерял. Но надежда на что-то светлое затеплилась после встречи с Камуи. Они проводили много времени вместе, и Субару начал открывать сердце этому мальчишке. И, как ни странно, то, что было спрятано где-то глубоко внутри, начало выбираться наружу. Чувства, о которых Субару или забыл, или не знал. Камуи спросил: - Только он может сделать тебя счастливым? Конечно, подразумевался Сейширо. А вопрос прозвучал, скорее, как утверждение. И Субару понял, что ужасно тоскует. Не по былым временам, а по человеку, каким бы он ни был сейчас. А ведь они не виделись лет пять, если ни больше. Всё это время Субару ждал. Ждал, что они встретятся, что Сейширо вернётся. Но самому искать сил не было. Зато появились дурные привычки. Курение, потому что Сейширо курил. И это словно приближало к нему, делало на него похожим. А ещё Сейширо ослеп на один глаз из-за Субару, и Субару… он чувствовал неполноценность. Не вину, а словно какую-то несостоятельность, будто чего-то не хватает. И второй Камуи лишил Субару глаза. Второй Камуи сказал, что так хочет сам Субару. А ещё Второй Камуи был жутко похож на Сейширо. Субару даже перепутал поначалу. Но что-то в его сердце дрогнуло, словно оттаяло. Будто большой белый червь проснулся и зашевелился, тормоша внутренности. А Камуи, настоящий Камуи, сидел у больничной койки и плакал. Плакал, не понимая, что их с Субару потаённые желания совсем разные. Камуи хотел всех защитить, а Субару мечтал о смерти. О смерти от руки Сейширо. Избавление. И никто этого не понял. Никто, кроме Второго Камуи. Что совсем ничего не изменилось, Субару осознал, когда они с Сейширо столкнулись лицом к лицу на поле боя. Можно ли назвать то, что происходило между ними сражением? Это был танец, который начался с прикосновения тёплой руки Сейширо. И его бархатного голоса, который остался прежним. Субару стоял на Радужном мосту, чиркал зажигалкой, и кто-то сзади обхватил его руку, забирая сигарету. - Ты куришь? – спросил Сейширо, и сердце Субару сжалось. – Это вредно для здоровья, - сказал Сейширо и закурил сигарету, которой до этого затягивался Субару. - Ты беспокоишься обо мне? – отреагировал Субару. А потом они сражались. И здесь Сейширо не изменил себе. Он осыпал их обоих лепестками сакуры с ног до головы, и разве можно было не вспомнить, как что-то вроде этого происходило в прошлом? Сакура – это кредо Сейширо. Субару всегда любил птиц. Желательно белых. Сейширо всегда знал, что умрёт от руки Субару. Не потому, что только Субару мог убить его, нет. Просто ни от кого другого он не мог принять смерть. Вступая в сражение, Сейширо знал, что умрёт. При любом раскладе. Перед самой смертью, задыхаясь и давясь собственной кровью, Сейширо вцепился в Субару и прильнул к его уху. Его голос даже на смертном одре оставался невозмутимым и ровным, словно его хозяин ничего не боялся. - Я тебя… - шепнул Сейширо, и его тело обмякло. По щеками Субару текли слёзы. Впервые с момента смерти его сестры. Субару не думал, что ему ещё когда-нибудь будет так же больно, как тогда. Он думал, что ему нечего терять, но это оказалось не так. - Ты так никогда и не скажешь эти слова, - пробормотал Субару в ухо безжизненного тела, повисшего в его руках. Но Субару знал, что Сейширо всегда любил его. С самого начала. Сейчас, спустя время, когда умер последний родной человек, Субару отчётливо понимал, что Сейширо, который никогда никого не любил, любил его, Субару, больше жизни.