Светотень

До тьмы и света От болот Жураг-Нара до лесов Тир-Хаддара дети знают, что, если не слушаться маму и папу, то ночью в окно тихо постучат, выбивая на стекле незатейливую мелодию. Ни защитный полог, ни гроздья амулетов, ни родительская строгость не спасут от этого простого магического ритма, который вплетается в биение сердца, уговаривает выйти на улицу, окунуться в ночной холод. Но, как только ты выйдешь за порог, тебя встретит нежить, которую призвал король-колдун Шаддар. Гниющее мясо, отслоившееся от костей, зловонное дыхание смерти, вывалившиеся мутные глаза, в которых горит неугасимый огонь преисподней, вывалившиеся под ноги кишки, облепленные толстыми сонными мухами – вот какие они, верные слуги жестокого правителя. Они заберут свою жертву далеко-далеко, на другой край земли, там, где на каменистых пустошах одиноко стоит мрачная башня Шаддар-Нур, последнее пристанище зловещего некроманта. Что ему человеческая жизнь? Шаддар и свою дочь убил ради свершения ритуала. Он прикажет своим слугам вспороть жертве живот, обагрит потоками крови свои пентаграммы и призовет жутчайшего демона Саккары, повелителя проклятых душ. Много веков эти твари ждали, пока человеческие ярость и зависть не позовут их из глубин преисподней на погибель Анкарии. Демоны Саккары жаждали ворваться в наш мир, скользили у самых врат, нашептывали свои угрозы и обещания. Не один герой просыпался от ужаса, услышав их слова. Поэтому, милое дитя, засыпай спокойно, не кричи, не плачь, не проси рассказать еще одну историю о том, как дракон женился на принцессе. Ложись на спину, закрывай глаза, и тогда, может быть, ты даже не почувствуешь, как я перережу тебе горло. Тень …Тьма, пришедшая c озера, накрыла ненавидимый темным эльфом город. Исчезли полусгнившие мосты, соединяющие храм с мирной беседкой у озера, опустилась с неба бездна и залила крылатые статуи древних серафим, казармы, кабаки, шумный базар, переулки, пруды с мирно покачивающимися на волнах зарослями кувшинок … Пропал Беллвью, крохотный город в самом сердце Анкарии, как будто его и не существовало на свете. Эти мысли как будто не принадлежали темному эльфу, они зародились в самой толще свинцово-серых, разбухших от влаги грозовых туч, и порывистый ветер затолкал их в голову мрачного путника, нехотя поддерживающего костер у входа в пещеру на окраине Беллвью. Из пещеры то и дело выскальзывали тяжелые запахи тлена и крови: еще час назад здесь жила лесная ведьма, похитительница детей. Теперь ее обезглавленное тело нелепо раскинулось у самой воды, словно бы стараясь добраться до живительной влаги и с новыми силами кинуться на противников. – Ее нужно сжечь, – звонкий девичий голосок заставил его прервать размышления. – Собери веток для костра, да смотри, не вздумай рубить деревья! Сейчас мы тут этот мусор приберем. И вот еще, погоди, тут в кустах какие-то бумажки, их тоже надо в костер. Надо же, загадили такое место! Пикник на обочине, тоже мне. Понимая, что лучше смириться с этим приказом, чем оспаривать его, темный эльф поднялся на ноги, поворошил угли в костре и шагнул под сень мокрого леса. Рубить деревья ему все равно было нечем: жители Жураг-Нара сроду не носили с собой топора. Их пещеры только в самый лютый мороз согревало магическое пламя, в остальное время приятная сырая прохлада ничуть не мешала. Громкую спутницу темного эльфа звали Эль. Точнее, это он так сократил имя этой непоседливой лесной «кузины», которую судьба навязала ему в качестве верной соратницы. Ее полное имя он постарался забыть: что толку связывать себя прочными узами дружбы и доверия с этим созданием света? От создания мира до нынешней поры, когда в Анкарию пробрался демон Саккары, лесные и темные эльфы не были связаны друг с другом ничем, кроме острых ушей, не менее острого зрения и нелюбви к суетному людскому племени. Лесные эльфы избрали дорогу под тенистым пологом леса. Они защищали дело света при помощи доброго слова, острых стрел и лунной магии, но, так как добрые слова использовались куда чаще, на равнинах Тир-Хадара стало неспокойно, туда пришли семейства ледяных эльфов и устроили резню. Их темные сородичи с давних пор селились в пещерах Жураг-Нара, на северо-западе Анкарии. Насилие, хруст костей, раскалывающихся под ударами парных клинков, запах отравленной крови, крики пленников – вот та родная, знакомая атмосфера, которая придавала их племени уверенности в собственных силах. Неудивительно, что светлая «кузина» сразу не понравилась темному эльфу: Эль была из тех, кого называют альтруистами. Пожалуй, он даже высказался бы иначе – пустоголовая болтушка, хоть и женщина – но в подземных дворцах Жураг-Нара радикальный матриархат прививается смертельными заклинаниями и ядовитыми паучьими укусами, поэтому темный эльф не спешил высказываться более резко. К тому же, Эль помогла ему спастись из плена. Теперь темный эльф выбирал момент, когда можно было деликатно донести до нее мысль, что пришла пора расстаться. Наверняка Эль захочется отправиться к равнинам Тир-Хадара, в родные эльфийские леса. Ему же предстоял путь во тьму, там, где черпает свою зловещую силу некромант Шаддар. И хвала матери, что у него нашлось такое важное дело, иначе Эль наверняка потребовала бы ее проводить. Темному эльфу, привыкшему к тому, что нападение на женщину обычно заканчивается печально именно для нападающего, совсем не хотелось становиться заступником. И неудивительно: Эль стреляла быстро и ловко, но сразу по всем направлениям, как только стрелы не заканчивались. Вместе они провели всего полдня, но не раз темному эльфу пришлось принимать секретные позы Пак-Дейн и отклонять взрывные стрелы, которые раскидали бы его останки по окрестностям Беллвью. Нет, лучше помочь лесной кузине сжечь труп ведьмы, перетерпеть запах паленого мяса и с поклоном уйти тропой опасных приключений и зловещих предзнаменований. Тот факт, что они вместе совсем еще недавно подвергались смертельной опасности, мало значил. Когда он притащил охапку хвороста, Эль уже сидела у костра и мирно шептала что-то неразборчиво-утешительное олененку, который прилег у ее ног. Увидев темного эльфа, олененок вскочил и рванулся в кусты, производя шума больше, чем орочья свадьба. – Незачем было его пугать, – нахмурилась Эль. – Это лесной принц! У него убили маму, и… Темный эльф молча вывалил перед ней хворост и пошел к воде, забрать тело для сожжения. Против ожидания, у него противно защипало в носу: верный признак, что его проняла эта нелепая грустная история. Свет Лес шумел радостно: наконец-то дождь! Эль вслушивалась в шорохи, подставляла ладони под сияющие в свете закатного солнца капли и весело смеялась, когда до нее доносились веселые птичьи сплетни. Несмотря на то, что будущее было туманным и пугающим, она ни капли не сомневалась, что благая Кибела, избравшая ее стрелы и силу луны для восстановления справедливости, выведет свою дочь на верную тропу. В этом чудесном мире ничто не случайно, и, если они с темным братом вступили на этот путь, им суждено пройти его до конца рука об руку, сражаясь с уродливыми порождениями тьмы. Конечно, позволь Кибела выбирать спутника самостоятельно, Эль вряд ли согласилась бы на мрачного выходца из сырых нор Жураг-Нара. Тощий, бледный, заплесневелый хмырь, который только и думает, как бы кого отравить или зарезать, за спасение не поблагодарил, только зыркнул исподлобья, буркнул хвалу какой-то матери и собрался сбежать. Хорошо еще, что эти парни из подземелья совершенно не умеют отказывать, если их ласково попросить: Эль всплакнула, пожаловалась на слабость, намекнула, что нехорошо бросать девушку в беде, и сопротивление темного брата было сломлено. Имени своего, правда, так и не назвал, но Эль вообще считала, что настоящие герои должны оставаться безымянными. Другое дело – героини, про их красоту и подвиги балладу сложить не зазорно. Правда, с подвигами в Беллвью ситуация складывалась неоднозначно. Едва они с темным братом вышли из леса, к ним бросилась несчастная мать, умоляющая спасти ребенка, которого похитила злая ведьма-людоедка. Эль собралась было проскочить мимо: эти семейства лесорубов сами вечно нарываются на проблемы, а потом ноют, что судьба на них отыгралась. Но у ее напарника, как она позже поняла, материнское горе оказалось уязвимым местом, и он согласился помочь. «Иди ты, комплекс», – вздохнула про себя Эль, но все равно проявила себя как идеальная сестра: отправилась следом и обеспечила грамотную огневую поддержку в нелегком бою, а потом без малейшего упрека поделилась заживляющим зельем. Эта забавная привычка темного брата употреблять любую пищу или напиток только после мощной дозы противоядия начинала немного утомлять Эль: потом еще докупать придется, а с деньгами у них пока было плохо. Да и новый лук еще нужно подобрать, и хорошую кольчугу. Предчувствие подсказывало Эль, что с настоящими заданиями они встретятся в самом Беллвью: как правило, люди в городах несчастливы, вдалеке от природы они становятся злыми и раздражительными. И предчувствие ни капли не обмануло эльфийку: сразу же за мостом они встретили человека с действительно серьезными проблемами. У него пропала овца. – Ты жесток, брат мой! – внушала Эль напарнику, пока они возвращались в лес, чтобы найти сбежавшую крошку. – Это домашнее животное, за ним нужен правильный уход. Посмотри, какие добрые глаза были у этого Ханка! Он будет заботиться о своей овечке и больше не допустит, чтобы она сбежала. Конечно, будь это лесное животное, я бы не стала ему помогать, напротив, предупредила бы беглеца о том, что за ним идет охота, но изнеженный питомец – совсем другое дело. Ты меня вообще слушаешь? Ой, ты делаешь ей больно, отпусти немедленно! Темный эльф выпустил овечье ухо, и овца с громким: «Меееее!» попыталась удрать. Эль успокаивающе замекала ей в ответ, и белоснежная кудрявая красавица послушно замерла, а потом робко последовала за эльфийкой. – Мы совершили подвиг, – из скромности Эль произнесла это вполголоса. – Теперь люди будут о нас говорить! – После таких подвигов лучше бы они молчали, – вздохнул темный брат. – У тебя черствая душа, – горько признала Эль. – Надеюсь, хотя бы награда примирит тебя с тем, что ты сделал доброе дело! Ханк будет вечно тебя благодарить! Увидев свою овечку, фермер и правда долго рассыпался в благодарностях, однако золотом делиться не спешил. Эль на этом и не настаивала: начальник королевской стражи наверняка снабдит их в дорогу хотя бы частью необходимого, а сейчас достаточно и того, что темный брат станет опытнее, мудрее и терпимее. Она умиленно слушала восторженные слова Ханка, который в этот момент клятвенно заверял, что назовет своих детей в честь смелых героев. Правда, полное имя Эль заставило его немного поутихнуть, и он с надеждой посмотрел на темного брата: – А как ваше имя, храбрый воин? – Тельпорно, – буркнул эльф и отвернулся. Когда они все-таки отправились в центр города для того, чтобы встретиться с командиром местной стражи, Эль все-таки с грустью признала: – Побоится он так детей называть. Видимо, не сегодня еще по Анкарии будут разгуливать юноши и девушки, своей красотой и скромным поведением прославляющие наши имена. А все ты виноват! Ну, вот как бы он называл сыночка ласково? Телик? Или Порн… Темный эльф впервые толкнул женщину. И стыдно ему за это не было. Тень – Темные эльфы ушли в пещеры не потому, что были вынуждены искать убежища. Нет, все было не так: пока лесные родичи бездумно радовались зеленой листве и пению птиц, их темные братья решили изучить изнанку мира. Такой ладно скроенный снаружи, внутри этот мир изъеден червями, пропитан гнилью и плесенью, населен слепыми уродливыми тварями. Тот, кто видел истинную глубину, никогда больше не выйдет на свет прежним, он будет нести в себе частицу пещерного мрака, о котором невозможно забыть. После этого любая тьма напоминает о том, что все живые существа рано или поздно окажутся в яме, из которой не выбраться. Возможно, именно эта мысль показалась некроманту Шаддару невыносимой, – медленно и торжественно говорил темный эльф. Он надеялся, что эта речь вразумит его спутницу, но Эль только беспечно отмахнулась от неприятных слов. Продолжать этот разговор было бессмысленно, и над поляной, где они заночевали, воцарилась вязкая тишина. Такое зловещее безмолвие иногда возникает там, где похоронены убитые и расчлененные ради получения опыта чудовища: их призрачные когти как будто терзают ночной воздух, наполняя его ледяным ветром и неясным шепотом. Как ни пытался темный эльф избавиться от своей «кузины», ему так это и не удалось, Эль оказалась на редкость привязчивой, если не сказать навязчивой особой. Прицепилась как проклятие вечного оптимизма, да и только. Ночью, правда, она вела себя чуть тише и спокойнее, как будто луна имела над ней тайную власть, но днем от ее разговоров хотелось лезть под деревья. В тайной надежде на то, что она куда-нибудь провалится, темный эльф залезал в глубокие пещеры, заходил в странные порталы, брался за самые безнадежные задания, но и тут ничего не вышло. А Эль в ответ на мрачные слова своего сородича смеялась и начинала творить опасные чудеса. То единорога вызовет, а он только к девственницам ласков, а не к девственникам, то землю заплетет ядовитой колючкой, то начнет трепаться с прохожими кроликами. Неугомонное создание света. Как же темный эльф мечтал о том, чтобы их приключение подошло к концу! Но пока им приходилось геройствовать на делах больших и малых. За пазухой у эльфа лежало послание от принца Валора, был приказ доставить призыв о помощи в замок барона Де Мордри. Тут бы оседлать быстрых коней – на равнинах у Флорентины темный эльф приметил несколько превосходных конюшен – и доехать по-быстрому через Перекресток Фей. Но нет, такой план показался Эль слишком жестоким – ведь бедным лошадкам придется нести двух всадников! И пусть одна из них – легкая, как лунный свет, эльфийка, но второй-то – разожравшийся в человечьих тавернах темный вонючий эльф! Вспоминая эти слова, он яростно скрипел зубами и клялся, что отравит Эль. Но яд, к сожалению, кончился. Пришлось идти пешком, да еще и через леса, потому что в одних местах у Эль были знакомые, и она хотела их проведать, а в других знакомых не было, и она очень хотела их завести. В итоге точно выверенный темным эльфом путь вилял по региону, точно пьяница из трактира в Серебряном Ручье, и, вместо того, чтобы вывести путников к Маскареллю, уткнулся в Порто-Драко, а это еще полдня пути. А в Порто-Драко, как всегда, нашлось место подвигу, причем на этот раз, для разнообразия, они помогали не овцам, курам и лесным жителям, а самым обычным людям, лорду Гвидо и его жене. Дело было так: они брели по базарной площади, в надежде продать ближайшему торговцу солидную партию орочьих колец. Обычно мирная Эль проявила в их добыче такой азарт и изобретательность, что у эльфа просто не хватило силы духа отказать ей в том, чтобы забрать добычу с собой. Цена этим побрякушкам была небольшая, а в деньгах они в последнее время не нуждались, потому что корона щедро оплачивала приключенческую деятельность. Сам темный эльф пострадал в охоте на сокровища куда больше, чем его сребролукая подруга, это же он потом полдня отмокал в речке, чтобы смыть с себя остатки орочьих кишок и селезенок. Как всегда, Эль щедро отсыпала противникам взрывных стрел. В пути Эль наигралась с горстью медных колечек, заявила, что украшения суть тлен, поэтому металлолом просто необходимо сбыть в ближайшем городе. В принципе, темный эльф не был против, потому что карманы у него так гремели, что казалось, будто он ограбил королевскую казну и вынес оттуда все столовое серебро. По пути к торговцу их перехватила богато одетая пара, которая темному эльфу сразу не понравилось. Конечно, люди ему и без того не нравились, но эти двое могли смело претендовать на звание самых противных человечишек за неделю. Манерно растягивая слова, мужчина представил себя и свою супругу: лорд и леди Гвидо, представители одного из старейших, знаменитейших и знатнейших семейств Анкарии. Уже на этом этапе темный эльф приготовил дежурную фразу: «Спасибо, но у нас важная миссия, свяжитесь с нами в следующем месяце», но не сумел опередить Эль, которая тут же выпалила, что готова выслушать просьбу и помочь в беде. Иногда темному эльфу начинало казаться, что его сестричка инстинктивно принимает прямо противоположные решения, не согласуясь в этом деле ни с голосом разума, ни с возражениями спутника. Впрочем, еще показалось, что слишком уж эльфийка заинтересованно уставилась на колечко супруги лорда Гвидо. Украшения суть тлен, как же. Все так же неспешно и надменно лорд Гвидо объяснил, что собирается поручить двум героям совершенно пустяковое задание. Его супруга тут же посетовала, что эта работа по плечу и слугам, но простолюдины тупы и ленивы, а их поручение некоторым образом связано с загробным миром. Вот если бы благородные воины эльфийской крови решились сходить на территорию фамильной недвижимости и зачистить ее от массы призраков, то они бы и подвиг совершили, и денег заработали. Увы! Ядовитые речи этой гаденькой парочки достигли цели: выслушав лорда, Эль совсем уж загорелась выполнить приказ, нечисть она ненавидела от всей своей светлой души. Темному эльфу ничего не оставалось, как проследовать за ней и предаться охоте на привидений. Надо сказать, что поместье действительно было перенаселено. Даже в пыточных Жураг-Нара, где каждый день хоть кто-нибудь, да умирал, даже в вампирском поместье, где темный эльф своими глазами видел сваленную горкой кучку черепов, не нашлось и сотой доли тех чудовищных призраков, которые, рыча и завывая, вылетали из темных щелей, вылезали из-под лестницы, ползли по полу, волоча за собой ржавые цепи, оставляя повсюду кровавые пятна. Такой ужас темному эльфу доводилось испытать прежде всего лишь один раз, когда он по ошибке выпил одно из зелий своей матери. Тогда его разум три дня блуждал между жизнью и смертью, он видел, как поднявшиеся из могил мертвецы с костяными косами, торчащими из ладоней, расчленяют экипаж мирного корабля, как младенцы выпускают из чрева длинные щупальца и с тошнотворным хрустом отрывают людям головы, как огромные скаты на кожистых крыльях бросаются на искалеченные трупы, и те, оживая, присоединяются к гниющему легиону мертвых. Но тогда это были безобидные в своей сути видения, они не могли причинить вреда. Теперь, зачищая поместье лорда Гвидо, они столкнулись с грозным противником, которому нечего было терять, кроме своих цепей. В темноте и сырости погреба, последнего незачищенного помещения, который вызвал у темного эльфа сильнейший приступ тоски по родине, их поджидала призрачная фигура юной девушки, которая назвалась леди Джаниной и потребовала отомстить за свою смерть лорду Гвидо. Рыдая, она рассказала о том, как жестокий лорд изнасиловал ее, а его супруга в приступе ревности и сестринской ненависти прокралась к ней ночью и задушила, затянув свой поясок на горле Джанины. – Я абсолютно уверена, что эта леди Джанина врет. Ну сам подумай, вся нежить – порождение темных сил Шаддара. Откуда там взяться правде? Наверняка хочет нас натравить на честных людей, – уверенно высказалась Эль. – Ей-то уже все равно, она мертвая. – Признайся, тебе просто понравился этот лорд Гнида, – сухо отозвался темный эльф, – вот ты его и защищаешь. Леди Джанине и правда незачем врать. А призраки вообще-то появляются не только из-за некромантов, но и при допущенной несправедливости. Такой, что кто угодно в гробу не уснет. – А тебя, похоже, потянуло мертвечину защищать, – Эль прищурилась. – И давно ты у нас рассуждаешь о несправедливости? Да ты только вспомни ее лицо, да эту страхолюдину просто необходимо упокоить! – То есть, лорд Гвидо симпатичнее, – хмыкнул эльф. – Живой, по крайней мере! – отрезала Эль. – Знаешь, я лично эту нежить под боком терпеть не собираюсь, вот пойду сейчас и пристрелю ее, чтобы не морочила тебе голову. Останавливать напарницу эльф не стал, просто терпеливо ждал, пока она вернется. Разве что проворчал пару раз вполголоса: «Не спорь с женщиной!» Эль вернулась только под утро, совсем растерянная и сбитая с толку. В бледных лучах рассветного солнца было заметно, что она собрала на себя паутину со всего погреба и перемазалась в известке. – Ничего не понимаю, – устало проговорила эльфийка, опускаясь на траву. – Она же там была прежде, мести хотела. И куда она делась? Вышла погулять? Темный эльф пожал плечами, а про себя решил, что не станет разочаровывать напарницу тем, что с самого начала поставил отравленную ловушку на порог лорда Гвидо. Должно быть, тот к этому моменту уже выхаркал свои позеленевшие от яда внутренности. Свет Дыхание пустыни обжигало. Ленивый ветер, смешанный с раскаленным песком, причинял одно неудобство и легче от него не становилось. Идти под палящим солнцем было так тяжело, что эльфам пришлось до исследования Хорад-Нура, затерянного орочьего города, раздобыть себе по паре солнцезащитных очков. Пожалуй, про это приключение Эль вспоминала без удовольствия – дразнить пьяных отдыхающих и работать пляжным вышибалой ей не очень-то понравилось, тем более, что ее темный брат, хоть и пострадавший от солнечных ожогов, успел насмотреться на полуголых грудастых серафим. И кто их вообще в таком виде из монастыря выпускает? Не броня, а просто чистой воды порнография, смотреть стыдно. Хорошо, что выбрались оттуда вовремя, а то бы с этого темного брата сталось бы окончательно там сгореть у каблучков прекрасных дев, лишь бы не заниматься спасением мира. Эль фактически силком оттащила напарника к стенам Хорад-Нура, но и там их ожидали приключения: вход в город орков был перекрыт. Защита, конечно, выглядело не очень грозно: к этому моменту вождь орков, пусть и в полном боевом облачении, вызывал у эльфов только скуку. В пустыне водилось не меньше сотни племен, которые водили в набеги как раз такие суровые ребята. Так что проблемой было не завалить вождя на обе лопатки, а провести с ним переговоры. До этого она вела переговоры только в замке де Мордри, и, надо признать, все вышло довольно неудачно. Подумаешь! Тогда Эль немного ошиблась, а барон так мило за ней ухаживал – кольцо подарил, обещал дать отряд элитных воинов. И драгоценности, и полностью подчиненные люди Эль очень нравились, да и что тут такого? Любая девушка растает, если ей целуют руки, говорят о том, какая она красивая, и обещают хранить верность. А темный брат потом ходил вокруг и зудел, как надоедливый комар: дескать, есть дома, в которых кровь, крики ужаса, мучительная боль как будто впитались в стены, и вот замок де Мордри именно такой; что у ворот замка ручные вороны де Мордри клюют мясо с костей десятков казненных по приказу барона, и кольцо у нее на пальце безвкусное. Последнее особенно обидела Эль, и она едва не ударила брата, когда он снова подошел к ней с явным намерением очернить барона. – Ты еще не была у него в спальне? – сходу спросил темный брат, и охнул, когда Эль отвесила ему хлесткую, резкую пощечину. – Я не из таких! – воскликнула Эль и нанесла новый удар, на этот раз – в пах. С торжеством наблюдая за тем, как ее напарник сгибается и силится не упасть на пол, она все-таки поинтересовалась: – А с чего это тебя беспокоит, братец? – В спальне у де Мордри есть клетка, – просипел темный эльф. – Я всегда знала, что ты фетишист, – сердито буркнула Эль. – А в клетке – человеческая девушка. – То есть, ты ходил ухлестывать за какими-то девушками? – тот факт, что у барона может быть еще какой-то интимный интерес, всерьез разозлил эльфийку, но она не собиралась сдаваться. – И вообще, подумаешь, может, она преступница! – Она голая, – ядовито отметил темный брат, и Эль снова замахнулась для пинка: – Ходил на сиськи голые пялиться?! – это она почти выкрикнула. На языке у нее вертелось много определений для неизвестной особы из клетки, и одно из них она все же выдала. – Шлюха она подзаборная! – Она связана! – темный эльф повысил голос в попытке перекричать сестру. – Значит, преступница! – Она мертвая и… да посмотри сама! – он схватил Эль за руку и потащил наверх, в личные покои барона. Девушка в клетке не только была голой и мертвой, но уже начинала пованивать, потемневшие раны облепили поблескивающие в лучах заходящего солнца зеленые мухи. Предплечье левой руки было оторвано, как и пальцы правой руки, а на бледной коже виднелись не только порезы, но и следы укусов, и синяки. Было заметно, что нижняя часть тела покойницы сохранилась гораздо лучше верхней, и неудивительно: вокруг была заметен контур охлаждающего заклинания. Похоже, трупом не так уж редко пользовались. – Ну и скотина, – вздохнула Эль, осматривая спальню. – Нет, ты посмотри, столько ценных пород дерева извели на резные панели, на узорчатый паркет, на мебель дурацкую… Единственное кресло из стали, и то пыточное. Пойдем отсюда, я в нем совершенно разочаровалась! Однако сейчас Эль точно была уверена в том, что не ошибается в истинной природе своего собеседника. Зная обычное недружелюбие брата, Эль решительно направилась к орку для разговора по душам. На этот раз переговоры прошли без лишних соплей, уже через четверть часа Эль вернулась к брату. – Придется его валить, – твердо сообщила Эль. – Давай, ты заходишь слева, а я расстреляю его паучьими стре… – Погоди, – брат неделикатно ее перебил, – что он сказал? – Я же говорю, – Эль нахмурилась, зная, что обиженная мина влияет на темного эльфа куда лучше, чем все уговоры, – он очень несговорчивый, ставит какие-то невыполнимые условия, тянет резину… Надо его устранить. Подумаешь, орки потом нами будут недовольны, так их тут всего-то около сотни, как-нибудь прорвемся. – Понятно, – брат решительно сдвинул ее в сторону и, не слушая возражений, отправился говорить с вождем. Похоже, орка совершенно не затруднило повторить свои глупости еще одному герою. И как только у него совести хватает задерживать очень занятых эльфов? Через некоторое время брат ее окликнул: – И что такого невыполнимого в требованиях этого стражника? Эль обиженно всхлипнула и прикусила губу, стараясь совсем ж не разреветься при темном эльфе: – Ты хоть понимаешь, что он предлагает убить дракона? Маленького красного дракончика. Ты хоть знаешь, сколько их осталось по всей Анкарии? Всего десять! И один из них совсем старый и выжил из ума, общается с людьми, вот до чего дошел. Драконов становится все меньше, а этот варвар предлагает вот просто так взять и убить одного из них просто потому, что к ним забегает нечисть. Ну подумаешь, пара-тройка скелетов заглянет, так ведь не каждый же день. Ну, даже если и каждый… Все равно дракон ценнее! – Эль, – брат пристально на нее посмотрел. – Ладно, я так понимаю, что абсолютно бессмысленно взывать о справедливости к нечастному городу орков, которого терроризирует нечисть и огромный драконище. Но все-таки скажи мне, тебе кто дороже – я или какой-то там жалкий земляной червяк? Сама говоришь, что их мало осталось, все равно сами вымрут рано или поздно. – Хватит! Что ты такое тут наговорил, и вообще… Ты это к чему клонишь? – совсем растерялась эльфийка и даже забыла о том, что ей полагается страшно обижаться. – К тому, что я принял это задание, – объявил брат, выхватил парные клинки и решительно направился в сторону лагеря нежити, который находился под прикрытием редкого красного дракона. – Сто-ой! – Эль догнала его практически сразу. – Ты очень жестокий. Мне просто придется тебе помочь, ты меня вынудил, так и знай. И я очень этим обижена! И эту обиду я запомню надолго. – И чем же я тебя вынудил? – самодовольно усмехнулся темный эльф, посматривая на Эль сквозь свои пижонские очки. – Тем, что дракон в любом случае умрет. Или ты его убьешь, или он тебя съест и отравится… А так я хотя бы сохраню тебе жизнь, и ты мне будешь вечно благодарен, правда? Постарайся уж вызвать в себе это чувство. Эль тяжело вздохнула и покопалась в колчане, выбирая нужные стрелы. Светотень Чем ближе они подходили к последней цели своего путешествия, тем меньше ссорились. Наверное, потому что на это просто не было времени. Да и обстановка не слишком располагала к громким спорам, дружеским подколкам и взаимным обвинениям. Мертвая земля у самых стен Шаддар-Нура казалась неприветливой даже темному эльфу, что уж говорить об Эль, которая привыкла к зеленым лесам Тир-Хадара! Идти было тяжело, пол ногами хлюпала противная болотная жижа, и воздух в этой местности был наполнен просто тучей мошкары, которая резвилась под ветвями скрюченных больных деревьев. То и дело из кустов на героев вылезали посмотреть разные представители местной фауны – скользкие гигантские глисты, во всех смыслах членистоногие жуколицы, полуразложившиеся ядовитые зомби и многие, многие другие, столь же хищные и отвратительные. Некоторые пытались познакомиться поближе и попробовать эльфятину на зубок, но эти попытки были заранее обречены на провал. Вконец вымотанная долгой дорогой Эль без разбору палила разрывными в голову, даже не проверяя, точно ли на них нападала мерзкая нежить, или она сейчас поступилась принципами и уничтожила ценный экземпляр редкого, особо ядовитого гигантского паука. Поднимаясь по ступенькам башни к решающей битве, темный брат все-таки спросил у своей сестры: – Я вот одного не понимаю, Эль. Всю дорогу ты пилила меня, что я издеваюсь над животными, что я волков убиваю, куриц за лапы беру, кроликов за уши дергаю, драконам глотки режу… Если ты кого и не жалела, так это нечисть. А теперь вот так спокойно и хладнокровно собираешься пристрелить Шаддара? Может, пожалеешь старого некроманта? – Это ты от усталости так говоришь. Конечно, я его пристрелю. А ты потом медленно разрежешь на кусочки, чтобы знал, как это – гонять честных эльфов по всей Анкарии - уверенно ответила Эль и присела на ступеньку, чтобы подтянуть ремешок на сапоге. – Ну вот, ногу натерла. Да, братец, я собираюсь совершенно безжалостно лишить жизни этого старого пердуна Шаддара. И мне ни капельки не стыдно. Подумаешь, некромантом больше, некромантом меньше. – Это еще почему? – брат остановился и с интересом на нее посмотрел. – Так ведь Шаддар не животное, – весело фыркнула Эль и вскочила. – Пойдем, а то самое интересное пропустим! – Без нас не начнут, – отозвался темный эльф, но поймал себя на том, что невольно прибавил шагу.