Выплата долга - дело чести

— Каайл? – противно протянул Картман и, многозначительно положив руки на ремень, улыбнулся. – Кайл, ты знаешь, что должен сделать. Просто сделай это и всё закончится. И я больше не буду приставать к тебе с этим. Не переживай, Кайл, об этом будем знать только мы с тобой и ещё чуть больше сотни человек, которым я покажу это чудесное видео, что сниму во время процесса. Ну же, Кайл, покажи всем своё умение и свою умильную еврейскую мордашку, украшенную красным цветом стыда и позора. Покажи мне и камере все свои чувства, когда будешь держать мои твёрдые, солёные яйца во рту. Да, когда будешь сосать, смотри прямо на меня. Прямо в глаза, Кайл. Я хочу видеть в твоих глазах унижение, хочу чувствовать, как мои яйца буквально втаптывают тебя в землю. Ну же, Кайл. Ты же знаешь, что нужно сделать. — Заткнись, Картман, — Кайл опустился на колени и потянулся к ремню с массивной пряжкой. — Ну, нет, я буду говорить! – Картман усмехнулся, убирая руки и позволяя стащить с себя брюки до колен. – Молодец, Кайл. Давай же. Встреться с ними лицом к яйцу, — Картман заржал, но тут же вновь принял торжественное и пафосное выражение лица. Кайл поджал губы и сглотнул, стягивая тонкую ткань трусов, отделявшую его от полнейшего позора на несколько долгих лет. Чёрт его дёрнул поспорить! Да и плевать на спор этот, но ведь не отстанет. До конца жизни не отстанет, прилипнет, как пиявка, и лет в восемьдесят вспомнит про то, что он, Кайл, ему, Картману, проспорил и письменно обещал яйца отсосать. Лучше сейчас всё закончить и постараться забыть. Все же знают, какой Картман козёл, может и напоминать об этом не будут. А Картман – он же пиявка – удовлетворится и отстанет на некоторое время. А там-то уж Кайл будет осторожнее. И ничего особенного у Картмана нет. Член небольшой, толстый, словно заплывший жиром, подобным тому, что так несексуально свисает с живота, скрывая весь лобок и основание члена. Да и яички его ничем не отличаются от яиц других толстяков или вообще мужчин в целом. И чем там Картман гордится? Они даже небольшие совсем. Кайл поднял взгляд на лицо Эрика, который весь замер в предвкушении, напрягся каждой клеточкой и следил взглядом за каждым движением друга. Кайл выдохнул и зажмурившись приблизился к паху Картмана, мягко обхватывая губами его мошонку. Тот испустил удивлённо-блаженный вздох и расслабился, опустив массивную руку на кучерявую голову Кайла. — Давай, продолжай, я должен получить удовольствие, иначе не отстану, — он провёл пятернёй по волосам парня и, прихватив их на затылке, потянул вниз. – И не забывай смотреть мне в глаза. Кайл повиновался, цепляясь пальцами за ноги Картмана и запуская яички в рот по очереди, он, красный от стыда и злобы, смотрел в его маленькие, полузакрытые от удовольствия глазки. К горлу подступала тошнота, но парень держался, тяжело дыша через нос и царапая ногтями толстую кожу. Из-за постоянных рвотных позывов глаза увлажнились, по щекам потекли слёзы. Заметив это, Картман содрогнулся, колени его подогнулись, он попытался за что-нибудь ухватиться и ухватился за плечо Кайла, другой рукой прижав его лицо к своему паху. Впервые он почувствовал что-то подобное. Такое невероятное ощущение блаженства, словно ему одновременно подарили новейшую приставку, много сладостей, вертолёт и миллион долларов. В тот же момент было ощущение, что он описался, но по ногам ничего не потекло, потому, когда послеоргазменные судороги прошли, он удивлённо отстранился от Кайла, разглядывая, что же это всё же вылетело из него. Кайл всё так же стоял на коленях, только теперь он ошалело водил руками по лицу, скорее не стирая, а размазывая белесые капли по коже. Когда он отрывал руки от лица, за пальцами тянулась, утончаясь, эта вязкая слизь. Капли были так же на волосах, глазах и даже губах. Картман долго разглядывал эту картину, словно самое настоящее произведение искусства, вышедшее из-под его пера, а потом вдруг заржал и выключил камеру. — Кайл, знаешь, что это? Это сперма. Сперма, — повторил он по слогам и, гордо выпятив грудь, добавил. – Моя собственная. Я одарил тебя ей в честь благодарности за доставленное удовольствие. — Иди ты нахрен, Картман. — Только после тебя, Каайл, — Эрик усмехнулся и махнул рукой, показывая, что тот свободен и может уходить. Кайл вытерся об сидящего на стуле лягушонка и, бросив его Картману под ноги, быстро удалился. Он просто обязан был попытаться реанимировать свою гордость.