Трёхцветка

– Билл! Флёр! Откройте! – закричал Чарли, устав барабанить в дверь кулаками. – Открывай, Билл! – вторил ему Перси. – Думаешь, с ними всё нормально? – Не знаю. Две недели назад Флёр написала письмо матери, о том, что они уедут на пару дней в Италию, но... Сам понимаешь, это довольно странно – Флёр ведь на восьмом месяце сейчас должна быть, а тут они ещё не ответили на мамино письмо. – Странно – не то слово, – буркнул Перси, вынимая из кармана волшебную палочку. – Надо попасть внутрь. Чарли кивнул. Когда они оказались в доме, то сразу почувствовали запах – такое обычно бывало, когда цветы, долго стоявшие в вазе, начинали гнить. Перси хотел было сунуться на кухню, но тут на втором этаже скрипнули половицы. Чарли махнул рукой, и они оба, не убирая палочек, отправились наверх. Из детской комнаты доносился шепот: – Трехцветка… Моя... Флёр... Трехцветка... Флёр... Когда Перси открыл дверь, то мгновенно пожалел об этом, чувствуя, как съеденная на обед паста подступает к горлу. Чарли выронил палочку. – Этого просто не может быть. Не может быть... Билл рассмеялся. *** Флёр изменилась. Она полюбила рыбу, к которой раньше относилась равнодушно, стала часто ходить к морю, возвращаясь иногда и после захода солнца. А ещё Биллу порой казалось, будто он слышит, как Флёр мурлычет. Сначала он во всём винил беременность – гормоны, переживания, неудобства, – что угодно могло сделать её такой. Но время шло, а живот Флёр оставался прежним. – С тобой всё нормально? – спрашивал Билл, мягко обнимая её за плечи. – Конечно, любимый, – она улыбалась. – Я же почти вейла, забыл? У нас всё немного по-другому. Но Билл всё равно не мог отделаться от ощущения, будто он что-то упускал из виду, какую-то существенную деталь. И Билл сам не заметил, как стал следить за ней, за каждым её движением, каждым поступком. Однажды ночью он проснулся, почувствовав, что Флёр нет рядом. Он нашел её на кухне, стоящей спиной к двери. – Флёр? – неуверенно позвал Билл, сжимая в кулаке волшебную палочку. Она повернулась к нему. В руках её был клубок желтых ниток. Присмотревшись, Билл увидел вместо обычных ухоженных ногтей с французским маникюром заостренные когти, под которыми была грязь, по оттенку напоминавшая кровь. – Ты меня напугал, Билл, – улыбнулась Флёр, выпустив клубок из рук, который тут же укатился куда-то под стол. В уголке её губ блеснуло что-то, похожее на рыбную чешуйку. – Что ты делаешь? – Я? Ничего, просто зашла воды попить, – ответила Флёр. – А ещё я только что съела сырую рыбину, чтобы нагулять аппетит. В конце концов, ты всегда был моим главным блюдом, Билл Уизли, и я устала ждать. Она протянула руку к открытой дверце шкафа и одним легким движением снесла её с петель. – Что ты такое? Где моя жена? – закричал Билл, тотчас направив на Флёр палочку – так, будто он мог проклясть её. – Что с тобой, милый? Ты больше не любишь меня? – промурлыкала она, наклонив голову набок. Глаза её из голубых превратились в янтарно-желтые, а зубы стали уменьшаться, одновременно становясь острее. Билл сделал шаг назад и, споткнувшись о брошенную на пол коробку с нитками, упал. Флёр зашипела. – Не подходи, тварь. Я... убью тебя. – Да неужели? – она выбила вдруг появившимся хвостом палочку из его рук. – Без неё ты не сможешь ничего. А вот я могу, красавчик. Билл знал, что в коробке с нитками лежали ножницы – он помнил, как прежняя Флёр просила наточить их, потому что у неё плохо получалось. – Съем, съем, съем, мр-р-р, – облизнулась она. «Сейчас». Когда Флёр прыгнула, выставив вперед руки с ужасающе длинными когтями, напоминавшими тигриные, ножницы уже были в его руках. Когда лезвие вошло во что-то мягкое, вой оглушил Билла, а из раны мгновенно брызнула чёрная кровь, заливая его руки, рубашку, глаза, пачкая волосы. – Хватило хр-р-рабрости, – прохрипела Флёр не без удивления. Билл продолжал держать ножницы, глядя на то, как золотые волосы становились короткой шерстью, стекленели глаза, уши превращались в кошачьи. Тело существа стремительно уменьшалось, и вот халат упал бесполезным черно-бежевым тряпьем на пол. Теперь на полу в луже чёрной крови лежал остывающий труп кошки-трехцветки с торчащими из груди ножницами. Билл поднялся с пола и, хватаясь за стены, пошёл в ванную. Билл ни о чём не думал, отмываясь от крови существа, названия которого он не знал. Билл отправился искать свою жену – или то, что от неё осталось, – только следующим утром. Он нашел её быстро – по запаху. Тело лежало в детской на втором этаже рядом с ненужной теперь кроваткой для младенца. Когда Билл увидел Флёр, в раскрытом рту которой паук успел сплести паутину, он встал рядом с ней на колени и рассмеялся. *** – Мяу, – сказала кошка, обвивая длинным хвостом его ногу. – Трёхцветка, – Флёр мечтательно улыбнулась. – У меня была такая в детстве. Может, возьмём её с собой? Осень ведь, скоро зима начнется... Погибнет, бедняжка. Билл кошек никогда не любил, и поэтому трехцветка никакого доверия ему не внушала, но беременной жене он ни в чём не мог отказать. – Конечно, дорогая, – улыбнулся Билл в ответ. Он ещё раз взглянул на кошку, которая ластилась теперь к Флёр, утробно мурлыча. На мгновение ему показалось, будто её глаза превратились из янтарно-желтых в голубые. «Хотел бы я знать, о чём она думает». Кошка думала о том, что никогда раньше не убивала полуоборотней, но была готова попробовать.