Пепел

День близился к вечеру. Жаркое солнце ослабло и успокоилось, уступая место приятной прохладе: оно скрылось за редкими облаками, продолжая укутывать мягким, ярко-красным светом. Небо - до жути голубое и чистое - медленно гасло, оборачиваясь тонким шёлком заката: выступили светло-бордовые полосы тумана, которые длинными огненными змеями поползли к горизонту, окрашивая высоту тёплыми оттенками зарева. Ветра не было. Только лишь спокойные дуновения его эхом раздавались здесь откуда-то издалека и бесшумно поднимали пыль. Логан сидел на склоне горы, облокотившись ногами об нависающий над обрывом камень. Он смотрел вдаль, наблюдая за закатом. Впереди спокойно блестело море, отражая тёмно-розовые лучи, которые плавно ложились на гладь чистой воды. Сейчас было спокойно - тревожные звуки неизвестной природы, что раздавались снизу, стихли, и настала тишина, изредка нарушаемая редкими криками пролетающих мимо чаек. Здесь было хорошо. Намного лучше, чем в пыльных убежищах разваленного города. Однако и здесь нельзя было оставаться надолго, следующей остановкой были непробудные дикие джунгли диких аборигенов. Сэм и Парна - члены его команды -, отправились вниз по склону, к бывшему пляжу, где наверняка оставались полезные вещи, которые могли пригодиться. Скоро солнце сядет за горизонт - и они вернутся с запасами, однако пост Логана продлится до поздней ночи. Обыкновенная, ставшая уже обыденной, схема выживания была простой, все следовали ей, соблюдая определенный порядок и занимая свои чередующиеся роли. Все шло по плану, было спокойно, а значит, Логан мог расслабиться, наблюдая за тем, как темнеют облака и оборачиваются дымкой гаснущие лучи солнца. Безмятежность голубой мягкой воды успокаивала, море бесшумно накатывалось на берег, тая белой пеной у камней. Оно укутывало тихой, особенной безмятежностью, что клонила в сон. Логан, встряхнувшись, запрокинул голову, вновь погрузившись в свои мысли. Они снова стали мешать ему расслабиться, отдавались горьким сожалением где-то внутри, погружая в долгие размышления о прошлом. Логан мало думал о будущем, он не планировал долгие стратегии наперед, безвольно полагаясь на случай и удачу. Боль не волновала его, как и то, что выживать с каждым днем становится трудней. Потому что ему совершенно не было страшно. Логан никогда ни о чём не жалел. Жалость и сострадание были чужды ему - он был эгоистом до глубины души и мало когда думал о других. Его жесткая, отрешенная личность нуждалась в покое и независимости, но с каждым новым разом он убивал себя в окружении общества сомнительного качества, в компании алкоголя и легких наркотиков. Это не то, что ему было нужно, но тем не менее, ставшая для него родной привычкой, эта пагубная страсть к похоти совращала его всякий раз. Жизнь Логана так и текла, унося его по течению псевдосчастливой и беззаботной жизни. Редкие светлые чувства, что приходили иногда на ум, отвергались на корню, не пропуская слабые эмоции наружу, напоказ он лишь выставлял свою слепую гордость и тщеславие. Впрочем, его всё в себе устраивало и, собственно, он не жаловался, однако при неудачах он никогда не винил себя - всё дело в окружении, где было полно идиотов, не способных по-настоящему оценить его достоинства - считал он. Эта самоуверенность слепила его, не позволяла сомневаться в своем совершенстве, питая гордыней, с которой он никогда не желал расставаться. Возможно, так бы и продолжалось дальше, но... Иногда он увлекался. Вообще, ему нравилось терять счет времени, находя отдушину в развлечениях, сексе, бесконечном счете запоев. Его любимой страстью была и скорость. Пропускающая адреналин в тело, отбрасывающая лишние мысли, она пробуждала в нем вкус жизни. Это стремление гнать вперед, держать контроль над ревущей под ним машиной делало его счастливым, хоть и ненадолго. Вскоре, влечение к скорости погубило его жизнь, свернув все его достижения под откос. Авария, что унесла жизнь его пассажиру в очередной гонке, раз и навсегда поставила крест в его профессиональной карьере известного футболиста. Логан тогда жалел только об этом. На жизнь невинной девушки ему было совершенно плевать и он даже не винил себя в ее смерти. Слава покинула его. Дальше ему приходилось перебиваться контрактами с малоизвестными футбольными командами, где к нему больше не относились особо уважительно. Истинный неудачник. Лишив его всего, судьба - эта гордливая сука - посчитала, что этого слишком мало и забросила его в гнилой очаг какой-то чёртовой эпидемии. Просто прекрасно. И теперь он здесь, среди тысячи мерзких тварей, наедине с этими безумными мертвецами, которые способны обглодать тебя до костей за секунду. А пока этого не случилось, ты обязан пытаться хоть как-то выживать, экономя каждый вздох и прячась от каждого шороха, волоча своё тело в надежде сохранить свою никчёмную жизнь. Неплохо, правда? Подумать только...только вчера ты был человеком, а сегодня ты - передвигающийся сгнивший кусок мяса, внутри которого разлагается плоть и копошатся жирные черви. Однако Логан был не один. У него были напарники. Чёрт их знает, откуда они взялись. Все они встретились совершенно случайно, а затем, словно так и было надо, объединились, не обременяя себя какими-то знакомствами: без лишних слов и эмоций - как будто так и должно было быть. Это было совсем не странно и не будь хотя бы одного из их состава, остальные бы просто сдохли, тлея сейчас где-нибудь за переулками. Между всеми ими не было никакой связи. Совершенно. Люди, которые жили на других концах света друг от друга, каким-то странным способом встретились здесь - но, впрочем, это было не так уж и важно. И сейчас между ними возникла связь - прочная и неразрывная. Это каждый понял уже давно. И Логан, конечно же, понял тоже. "Мы команда" - он слишком часто употреблял эту фразу в своей речи. Он понял - он изменился. Ему предстояло видеть то, что было раньше невозможно в его представлении: выжившие, которых он встречал на пути, погибая, из последних сил пытались защищать последнего больного бродягу. Они жертвовали собой, но всё равно стремились спасти ближнего, пусть и совсем незнакомого человека. Тогда он осознал. И весь мир изменился в его глазах. Логан обернулся. Позади него была Сян. Она сидела на земле возле шалаша и затачивала своё длинное мачете. Её испачканная засохшей кровью, ранее белая блузка небрежно спадала с тонкой шеи, обнажая хрупкие плечи, которые незаметно дрожали в холодном воздухе. Длинная красная юбка оголяла её ноги глубоким вырезом, сквозь которого были видны концы изорванных колготок. Ветер частыми волнами гулял по склону, вздымаясь тёплым воздухом грязной пыли - он легонько трепал её короткие чёрные волосы, возвышаясь над небом. Её безразличный взгляд отображал усталость и спокойствие - в нём чувствовались оттенки смирения и безнадёжности. Но он знал, что так...всего лишь кажется. Он усмехнулся и вновь повернулся к солнцу. А ведь именно она - эта девушка - смогла разбудить в нём последние благие чувства жалости и сострадания. Картер сумел разглядеть в ней её особые запоминающиеся черты - она была непростой: в ней уживались необыкновенные манеры, которые никак бы не смогли существовать в одном теле; какая-то странная пристойность и неприхотливость вперемешку с благородным нравом и настырностью, которую она могла использовать в совершенно любых ситуациях. В которой раз команда меняла планы и сбивалась с задачи только ради того, чтобы спасти какого-то полумёртвого скитальца. По её решению. И верно, все безропотно подчинялись, следуя её инициативам. Сколько раз Логан пытался помешать её глупым планам, бросаясь грубыми замечаниями и упрёками, но та никогда не предавала значению его словам и всё равно упрямо сворачивала с пути. И делать было нечего - приходилось лишь молчать. Сян не любила часто говорить. И вообще участвовать в их общих переговорах. Она знала своё дело, но никогда не старалась чем-то выделяться - Логан искренне не мог поверить, как можно с таким теплом и самопожертвованием отдаваться беззащитным выжившим, и так хладнокровно и ловко при этом размазживать по земле гнилые мозги остальной нежити. Он никогда не видел ранее, чтобы кто-то мог так размахивать клинками. Она была грациозна и быстра: ему следовало признать, что она превосходила его самого во многих навыках - Картер мог поражать цели ловкими прицелами, которые порой занимали время, в то время как Мэй убивала лишь одним движением руки за считанные секунды. Он должен признать - зависть иногда брала своё. Однако ему нравилось порой бросать случайные редкие взгляды на неё во время очередного боя - в её глазах читалась сдержанность и странная невозмутимость. И это более занимало и притягивало его внимание. Это было довольно занимательно - наблюдать как преображается её лицо во время особых ситуаций: порой, когда любая выходка или спасение оборачивались удачей, её вид менялся, превращая хмурость и серьёзность в детскую мягкость. От этого становилось приятно, а порой, может быть, и даже хорошо. Логан никогда не пропускал сквозь себя подобные чувства - те, от которых становилось тепло и необыкновенно. Откуда он вообще мог знать о них? В его жизни было много женщин, но все они были лишь притворными суками - теми самыми стервами, гоняющимися за бесполезной модой и богатством. От них он мог получать только то, что ему и было нужно. А им... были нужны только его слава и деньги. Это было так просто - так поступали все те, кто существовал в мире, в котором он жил. В каком-то далёком смысле он был наивен. Для него существовало только то, что он видел собственными глазами на протяжении всей своей жизни, а больше не было ничего - ни иных чувств, ни тем более иных людей. Существовала та присущая большинству серость, безмолвие и безразличие. И больше ничего. Его никогда никто искренне не любил - и, естественно, Логан не знал, что такое любовь. Таким, как он, не дано ощутить этот полёт - никакие чувства не смогли бы пробиться через толстую стену циничности и безразличия. Но его стена с каждым днём, а то и минутой, рушилась и слабела, пропуская новые эмоции в его мысли. И, как бы он не старался забыть что-то, он бы не смог больше ничего поменять. Логан поднялся с земли и снова обернулся назад. Мэй всё еще сидела на том же месте, не обращая на него никакого внимания. В лёгкой вечерней дымке её образ был ещё более загадочен: тёмные лучи уходящего солнца играли по её волосам, переливаясь чуть видными бледным сиянием. Ему нравилось смотреть на неё - её движения даже сейчас были плавны и изящны, а взгляд - такой же спокойный и сдержанный. Внутри приятно обдало жаром, и Логан, поддавшись воле новых чувств, быстрым шагом направился к девушке. Он подошёл ближе, как Сян наконец подняла на него взор. Она снова посмотрела тем самым подозрительным взглядом, которым одаривала лишь только его - он его воистину заслужил: Картер не вызывал у неё особого доверия из-за его вида и характера, несмотря на то, что он порой несколько раз спасал её жизнь в самых неловких ситуациях, заслоняя собой от пуль и яда или вновь сбрасывая с её обессиленного тела напавшего вдруг из ниоткуда зомби. На то было её упрямство, по крайней мере, она тоже никогда не оставалась в долгу, вытаскивая его и из проблем похуже. Она не желала говорить с ним, ограничиваясь только редкими короткими словосочетаниями - он всегда помнил это, - и однажды он словил себя на мысли, что, однако, за каких-то пару дней девушка смогла лучше найти общий язык с Джоном, чем с Логаном на протяжении нескольких недель. Это как-то колко давило изнутри, и от этой боли деваться было некуда. Потому что она существовала лишь в нём. Её недоумённый взгляд обжигал; её глаза блестели в полумраке, отражаясь бездонным зеркалом в его зрении. Логан наклонился к ней, словно что-то с томной силой толкнуло его сзади, и, не говоря ни слова, стал приближаться к её лицу, готовый в любую секунду получить пощёчину или того хуже - удар по любой части тела - по той, которой было ей удобней достать, но этого не случилось даже тогда, когда он коснулся её губ. Через мгновение он почувствовал, как по её телу пробежала тонкая дрожь. И Картер, предавшись пылким ощущениям, прижался к ней ещё ближе, уже смелее притягиваясь к ней. На миг он ощутил осторожное ответное прикосновение её губ, и жар, что бушевал внутри, усилился, обжигая горячим огнём. В быстром порыве немого упоения он успел понять - ему нравилось чувствовать её присутствие рядом с ним, а ещё более - её тепло. Он был готов задохнуться в этой вспышке. Хоть это и было до боли непристойно - особенно для него. После минутного мгновения Мэй аккуратно отстранилась от него. Логан медленно отодвинулся, почувствовав её руки на своей груди и наконец открыл глаза: девушка ещё секунду растеряно смотрела на него, но потом, быстро отбросив смущение, отодвинулась дальше - с её губ скользнула ухмылка. Сян опустила взгляд, который тут же отцвёл и опять погас, обнажая вернувшуюся усталость. И, словно ничего не произошло, она вновь взялась за мачете, отводя утомлённый взор на оружие. На этот раз её аура нравилась ему; её недоступность притягивала - незаметно и осторожно. И это было уже понятно и ему - слишком он стал проницательным в последнее время. А это...вполне его устраивало. Картер поднялся на ноги, он ещё раз посмотрел на её фигуру и, снова усмехнувшись, обернулся к своему месту. Солнце вдалеке уже почти село, оставляя за собой еле уловимый тусклый свет. Лучи погасли под тяжёлым гнётом свинцовых туч и давно погибли, исчезая лёгкими бледными полосами густого тумана. Пора.