Этой весной

Джудал умер этой весной. Синдбад помнит, Синдбад сам видел. Было лето. Маги привычно смеялся громко-громко. Подшучивал, подначивал, досаждал иногда, играл на нервах, задевая тонкие нити души случайно, но так умело. И Синдбад на него вовсе не злился, только вздыхал устало, и растирал пальцами виски — голова жутко болела. А Джудал всё развлекался вдали от Империи и Аль-Сармен. Вдали от обязанностей придворного оракула и дворцовых интриг, позабыв обо всем на свете. Так спокойно ему было в этих белых мраморных стенах ставшего ему родным дворца. Настолько искренним он был в то лето, насколько сам умел. Грелся на солнце в королевском саду, спал в тени персикового дерева, бродил от скуки длинными коридорами, когда Синдбад был занят в своем кабинете или вел переговоры. Днем маги заигрывал с красавицами-служанками, по вечерам расслаблялся в нежных объятьях монарха. Выгибался, стонал пошло и сладко, выкрикивал его, короля, имя, плавясь от наслаждения. А утром одаривал любовника ласковым, сонным взглядом, который мог видеть только Синдбад. Это было так привычно, это было прошлым летом. Осень пролилась холодными дождями по нагретой тропическим солнцем земле. Джудал засыпал под шум дождя на коленях у Синдбада и как ребенок во сне вздрагивал от раскатов грома. И прижимался инстинктивно к чужому теплому телу, обвивая руками короля за пояс. Синдбад накрывал его дрожащие плечи одеялом. Джудал любил бегать по лужам. Босиком по мокрой траве до самого вечера. Еще больше любил он грандиозные праздники, что устраивали в Синдрии в честь наступления сезона Дождей. На них всегда скапливалось много народа в праздничных нарядах. Люди пели и танцевали, а после набивали животы всевозможными вкусностями. Джудал любил затеряться среди толпы. Двумя отличительными чертами таких торжеств были алкоголь и прелестные полуобнаженные танцовщицы. Ко вторым маги испытывал сильную неприязнь, так как уже после третьего бокала вина его король то и дело лез к девушкам с не самыми благородными намерениями. Джудал жутко ревновал своего короля. Это было первое торжество, на котором он побывал. Его первый праздник. Зимой в Синдрии снега нет. Нет его и в Империи, и во всех граничащих с ней странах тоже. Да и не видел его Джудал вовсе, только рассказы слышал о дальних континентах. Маги знает, что снег белый и холодный, и приятный на ощупь. Много лет назад какой-то купец рассказал ему тогда еще совсем ребенку о целых заснеженных долинах на другой части света. Джудал все еще мечтал увидеть снег. Но вместо него начиналась война. Аль-Сармен для Синдрии достойный противник, Империя Ко, как и Альянс Семи Морей не остались бы в стороне при любом раскладе. Синдбад верил, что война быстро закончится. Джудал знал, что надежды короля вражеской страны несбыточны. Снега нет. Весной же битвы прекратились. Весной появилась надежда, у Синдбада — пропала. Король сидел, запершись в темной комнатке в окружении десятка свеч. Сидел безмолвно, склонившись над бледным лицом, гладил рукой черные пряди длинных волос. Считал секунды и вздохи. Один. Два. Три. Один. Два. Три. Тишина в ответ. Синдбад никогда не думал, что может вот так вот плакать и целовать холодные белые пальцы. А потом топить свое горе в вине и блуде, меняя наложниц каждую ночь. И тонуть вместе с ним. Не думал, что будет он так скучать за этим наглым, своенравным мальчишкой. Не предполагал, что любит его так сильно. Джудал умер этой весной. Синдбад помнит.