Безумие.

В последнее время я постоянно выхожу из себя. Стоит лишь вспомнить произошедшее и меня будто охватывает волна гнева. Я ненавижу это. Свои негативные мысли, которые съедают меня изнутри, свои судороги в конвульсиях, когда я пытаюсь смыть с себя эти эмоции водой. Мне это не помогает. Совершенно нет. Все бесполезно. Когда я начинаю думать о той схватке, то внутри все сжимается. «Это» неизвестное доселе существо изменило всю мою жизнь. Обычно о подобном говорят в хорошем смысле, но не в моей ситуации. «Это» внезапно появилось из неоткуда и напало на нас. У «этого» была лишь злоба к другим существам, лишь непреодолимая жажда кромсать плоть и есть людей. Самое настоящее чудовище. Одного взгляда хватило, чтобы я захлебнулся в собственных противоречивых эмоциях. Мне было страшно, но я не мог оставить друга там, умирать. Но в итоге… мы проиграли,… Я помнил тот день, и мне было страшно, что же случится, испытай я это чувство на себе еще хоть раз.       День ничем не отличается от вчерашнего. На улице знойная жара. Прогулявшись, я с натянутой улыбкой вошел во временное место проживания и стянул с себя свой зеленый пиджак. Мне хотелось освежиться, чтобы прийти в себя от духоты, обвивающей помещение. Наверное, я зря это сделал. Войдя в ванную, я с головой погрузился в воду, стараясь остыть. Тут на меня нахлынула буря эмоций, просто поток негативных человеческих мыслей, которые слишком часто в последнее время заполняли мою голову. Я прикусил нижнюю губу, затем, уже практически раздирая ее в клочья, стараясь успокоиться. Мои карие глаза полностью потухли, потеряв прежний цвет, став темно – серым утопающим пространством. Руки отказывались двигаться и безвольно лежали в воде. Я видел, как струйка свежей крови стекающей с моей нижней губы растворилась в прозрачной глади воды и бесследно исчезла. Кровь сочилась еще сильнее, и в воде стало очень больно, когда она касалась моего лица. Мне перестало хватать воздуха, и я вынырнул на поверхность и тяжело дышал. Разодранная губа сильно болела, я знал, что она была похожа на разбитую, поэтому и не волновался за то, что подумают об этом другие. Да и в тот момент меня вообще мало что могло волновать. - А это больно… Хриплый голос разнесся по помещению. Я провел языком по болевшим и немного обветренным губам, почувствовав отвратительный металлический привкус запекшейся крови в горле. Перед глазами упрямо засела одна и та же картина. Чужая оторванная рука, навзничь упавшая на землю, брызг алой крови, больше напоминающей мне фонтан, и чужие глаза, в который не отражалось ничего, кроме безумия и жажды убийства, смотревшие на меня, как на мусор, неспособный даже защитить самого себя. Я даже представить себе не мог, насколько это больно было Кайто, ведь никогда не испытывал ничего подобного. - Грр… черт возьми! Я сжал бортик ванной, похрипывая от наполнявших меня изнутри эмоций. Интересно, что «оно» делало потом? Убило? Конечно, долго и мучительно разрезая человеческую плоть, хрустя чужими костьми так, будто просто готовило обед для себя. Я представил, как оно вонзило огромные когти в грудь, та поддалась и «рука» существа прошла насквозь, прорывая грудную клетку, добравшись до сердца и достав его оттуда, оно разорвало венечные сосуды и, сдавив пульсирующее в руке сердце, наконец, раздавило его в своей когтистой лапе. - Йааа… Аааа…. Угх… Я взвизгнул, мне казалось, что прямо сейчас сам испытываю все это на собственной шкуре. Из глаз лились предательские слезы, точно так же, как и струя крови, прежде растворившаяся в воде, только их вкус мне был намного приятнее. «Соленые». Думал я, когда вновь попытался избавиться от мерзких мыслей. Обычно после того, как уничтожат сердце, человек больше не способен продолжать существовать, ведь тогда все его жизненные процессы будут остановлены. Но что если «оно» умело восстанавливать? Что если издевалось снова и снова? Ведь монстр способен на все. Например, вскрыть черепную коробку и вынув мозг, съесть его, при этом причмокивая так громко, будто ело какой – то неизведанный деликатес. Ведь этим чудовищам нравится вкус гнилого человеческого мяса, но еще больше они любят обедать человеческим мозгом. - Аааххаааххааа…хр…хахаха…. Звук, издаваемый мною, был больше похож на смех сквозь слезы, бегущие по щекам. Меня штурмовало из стороны в сторону, знобило, как в истерике, я зажал рот рукой, чтобы успокоиться, но протяжный вой я все же остановить был не в силах. -Уууу…угх… Мое сердце больно кольнуло, а внутренние органы сжимались изнутри все сильнее, внутри царил хаос, все мое тело болело так, будто кто – то маленький и проворный быстро перемещался по нему, доставляя мне лишь боль и дискомфорт. Почему? Почему все должен был перенести именно он? А не я. Я… должен быть вместо него. Вместо него, вместо него…. Я должен был погибнуть! Я убил? -Ммм… Но ведь одного раза мало, что если каждый из них пробовал свои силы на его беспомощном теле, использовали как пушечное мясо, как боксерскую грушу для битья. Медленно мучая, режа его тело на куски мяса, вновь и вновь ломая кости, громко хрустя ими, отрывая голову, ноги и руки, окрасив округу в кроваво – алый цвет. Эти яркие картины никак не хотели уходить из моего сознания, чтобы я не делал. Кровавое месиво на только что бывшем пустыре, человеческие кости, вопли о пощаде, подавленные громким смехом, и бешеные взгляды монстров. - ААААААААА!!!!!!!! Я закричал от гнева и безумия, которое переполняло меня в этот момент, ведь я никогда не ожидал столкнуться с чем – то подобным, беззаботно играл роль ребенка и ничего не понимал в подобном. «Тогда почему? Почему я вижу все это? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Да почему, черт возьми!» Разум полностью отключился, позволив внутренним эмоциям взять контроль надо мной. Когда же окончится эта судорога? - Неееееееееееееееееееееееет! Я царапал кафель, извивался всем своим телом и рыдал, пытаясь закричать, однако в горле осел неприятный вкус, такое ощущение, что я только что ел помои. По телу пробежали мурашки, оно вспотело и дыхание стало прерывистым. Кровь прилила к сердцу, и я закричал лишь громче. - Ахх…. Я начал задыхаться. Все из-за этих картин перед глазами, из-за того, что эти твари довольствуются людьми, как деликатесом, даже не думая о том, что их поступки противны и неправильны. Настолько тошно мне стало, что я не смог даже сглотнуть собственный ком в горле, и уже чувствовал рвотные позывы. « Кто – нибудь спасите меня от этого ада! Спасите! Умоляю!» В этот момент только эти тревожные мысли заполняли мою голову. - Уххх… Ммхмм… «Нееет, мне страшно, мне страшно, мне страшно!!!!!!!!!!!!!!!! Что же мне делать?» Я пытался кричать вновь, что – то произнеся, хотя это было больше похоже на простой хрип. Никто не поможет, никто просто не сможет этого сделать, ведь вина лежит только на мне, на том, о чем я сам думаю. В одно время меня практически не одолевали внутренние мысли, в другое же, краем сознания, где – то там, где мысли можно услышать лишь слишком сосредоточившись, я подумал о том, что же будет, если кто – то найдет меня в таком состоянии. Смогу ли я прийти в себя? Или сам накинусь в жажде отмщения, хотя тот человек и будет невиновен? Я уже ничего не понимал. Только почувствовав воду под собой необыкновенно холодной, видимо оттого, что я просидел в ванной, смотря в одну точку, уже более часа, и в итоге сделав последнюю попытку выйти из нее, не привлекая чужого внимания, я рухнул на пол и ударился об косяк. …Хлоп… Боль вновь пронзила тело, я протер затылок и увидел на подушечках собственных пальцев свежие следы уже запекшейся крови. - Ииикк! Мое и так острое обоняние сосредоточилось на ее запахе, и в следующий момент тошнота с новой силой подкатила к горлу, практически вырываясь наружу. Я зажал рот рукой, жадно вдохнул и заставил себя проглотить то, что так стремилось выйти наружу. - Кхах..аа..ха… Я откашлялся, поднялся на ноги, пошатнулся, идя за полотенцем и кое – как натянув его на бедра, уже не в силах надевать другую одежду. Мне срочно нужно было уснуть, а иначе я точно сойду с ума, так и не успев прийти в себя. …Шлеп, шлеп, шлеп… Мои шлепки босыми и мокрыми ногами раздавались по всему помещению, в котором я должен был находиться в одиночестве, эхо отражало каждый звук, из-за чего он становился не четким и не понятным, с волос капало так, словно я пришел не после ванной, а после прогулки под проливным ливнем. Вытираться сил тоже не было, тело становилось все тяжелее, его будто свинцом налили, а ноги подкашивались на каждом шагу. Моя поступь становилась все медленнее, пока я совершенно не перестал двигаться, дав коленям беспомощно согнуться. - А? Я оказался на холодном, промерзшем полу, сидя на коленях, прикрытый одним лишь полотенцем, еще и капли воды, бегущие со всего тела, никак не желали останавливаться. Если с утра мне было очень жарко, то теперь наоборот, мороз прошибал мою смуглую кожу, оставляя на ней посиневшие следы и заставляя меня подрагивать как осиновый лист. Я съежился, но это не помогало. - Ааааа!!!!!! Мои слезные железы были раздражены, я сдерживался, но они набухли, веки подрагивали так сильно, что в этот момент я более напоминал больного, и тогда я вновь разрыдался, выплескивая негатив наружу, но чувствуя, что тело все так же переполнено им. Я не смог услышать, как ко мне приблизились шаги. …Стук… стук… Бабах… Скрип… скрип… Завидев меня, сидящего практически без всего, ревущего, как самый настоящий истерик, пришедший человек не выдержал, улыбка сошла с его уст, а глаза удивленно расширились, он сорвался с места, сумка с видимо купленными продуктами была брошена на пол, я даже видел, как она опрокинулась, и все содержимое оказалось на земле. - Ч... ч… что с тобой? Киллуа видимо совершенно не мог понять происходящего. - Прости меня, Кайто. Прости меня, Кайто. Прости. Я виноват. Я сбежал. Прости, прости, прости, прости…. Уггхх… Ну, а я… Совершенно игнорировал его присутствие, отсутствующим взглядом сверля пол и шепча про себя слова извинения, будто в припадке, полностью погрузившись в собственную атмосферу увиденного мной прежде. Киллуа нервно дернулся к кровати, стянув с него покрывало, мгновенно накрыл им меня и начал медленно растирать копну моих волос, чтобы высушить их. Он не говорил ни слова, но можно было догадаться, что ему все стало ясно без них. - Это я убил его. Как ни в чем не бывало проговорил я. Киллуа продолжал молча растирать мое тело куском, кажущейся мне теплой, ткани, но при этом его руки очень сильно дрожали, выдавая нервозность в теле, и все тело тоже охватила похожая судорога. С ним происходило тоже, что и со мной, вот только он не терял разума, как я. - Я во всем виноват!!! РАЗВЕ ТЫ НЕ ВИДЕЛ ЭТОГО МОНСТРА?! Он убил Кайтоо!!!! Я перестал плакать, лишь громко припадочно кричал, затем, поднял свои руки и схватив того за плечи, сильно сжал, видя как на его бледной коже выступают синие отметены, почти как синяки. Он сморщился, попытался ударить по руке, но я лишь сильно дернул его вниз, припечатывая к полу, больно ударив его голову и сжав с ненавистью зубы так, что даже сам услышал их громкий скрип. Я поражался самому себе. - Я убил человека, никому этого не понять!!!!! Киллуа перекосило, он дернулся, но я лишь сдавил его тело сильнее, мертвой хваткой впившись в его плечи, сжимая их так сильно, что я услышал чужой громкий вздох и увидел выпущенные когти, как делал Золдик в моменты, когда был готов убить. Инерция, да? Да даже если нет, то, что с того? Я совершенно не боялся. - Нет, Питоу убил его, я знаю, я прав, я… А что я? Что я сделал, чтобы спасти Кайто? Правильно ли то, что я перекладываю собственную ответственность на других. Мне хотелось срочно найти виновника, пускай даже ложного, но я эгоистично желал оправдать себя. Я закрыл глаза и решил досчитать до десяти. Мито – сан говорила, что так легко успокоить свое сознание. "...Одииин, двааа, триии, четыыыре, пяяять, шееесть, сееемь, вооосемь, дееевять..." Я считал очень долго, при этом закрыв глаза и не отпуская чужих плеч. Но это не помогло. Ярко – желтые глаза монстра все равно преследовали меня, даже в глубинах моего сознания. - Кььььяяя!!!!!!!! «Я… Убийца». Киллуа, все это время не дышавший, уже не подававший никаких признаков жизни более минуты, выдохнул очень тяжело, грузно вдохнул и вновь сделал отчаянную попытку оттолкнуть меня. По взгляду можно было судить, что он искренне хотел привести меня в чувства, но я, забывшись в своих мыслях, лишь еще сильнее вдавил его в пол и наклонился к лицу, так близко, что кончик моего носа соприкоснулся с его собственным. - Хммм? А? Я ожидал любой реакции на подобные действия, но только не плотно сомкнутых подрагивающих глаз и сжатых тонких губ, так, будто он был не против того, что сейчас его могли ударить, а хуже того, убить, ведь его шея была полностью открыта, а именно она, как правило, считалась слабым местом человека. Интуитивно выпущенные когти исчезли, Киллуа расслабил мышцы рук и лишь ослаблено двигал пальцами, не унимая дрожи. - Если так тебе станет легче, можешь отыграться на мне. Если только это подавит твою боль… я готов позволить тебе избить себя. Я, не отпуская его плеч, только сильнее задрожал от гнева, тяжело дыша и не зная, куда себя деть. Наверное, мое прерывистое сбивчивое дыхание было настолько громким, что его мог услышать каждый, кто бы находился в замкнутом душном пространстве. В данный момент передо мной все еще стояла та сцена, но в этот раз я стоял с полностью окровавленными руками, под моими ногами лежала гора трупов, обглоданных, уже полуразвалившихся, куски мяса, оторванные от их тел, валялись на асфальте, а под моими ногами я слышал хруст костей, на которые я наступал. Я ощущал неприятный запах гнили, тухлого человеческого мяса, и внезапно позади себя я услышал громкий и отчетливый голос. «Умри, убийца». Я не мог плакать, у меня было пустое выражение лица, так, будто я более ничего не ощущал и был лишь маской человека, мне было все равно на то, что говорили голоса в моей голове. Ведь все сказанное было правдой. «Я убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Убил. Я убил его!!! И… Не было смысла этого скрывать…» Но в реальности же происходило совсем иное. Я опустился к Киллуа настолько близко, что уже даже чувствовал его горячее дыхание на своей коже. Он моргнул от удивления, хлопнув глазами от недоумения, видимо, не ожидав с моей стороны ничего подобного. Я приблизился еще сильнее и настойчиво впился в его губы, грубо кусая их, причиняя боль не только ему, но и себе, так как до этого момента я растерзал губы самому себе и они все еще кровоточили и болели. Говорят, боль отрезвляет, но явно не меня. Это лишь больше раззадорило меня, я запустил руку в его мягкие и послушные на ощупь волосы, грубо заставляя приникнуть ко мне еще сильнее. - Мммммм… Киллуа лишь громко замычал, со всей силы ударив меня в живот, дабы привести в себя, но вся эта боль лишь еще больше провоцировала меня на необдуманные действия. Я заломил ему руки за спину, даже не думая о том, насколько ему больно, опустился к шее и начал целовать ее, чуть прикусывая кожу, оставляя на ней красные следы, ведь его кожа была очень бледной и чувствительной, так что подобное проявлялось на нем отчетливо ярко. Киллуа что – то закричал, но я уже перестал слышать окружающие меня звуки, кажется, он говорил о том, что я должен немедленно прекратить безумствовать, но мне было откровенно плевать на его слова. Я просто хотел дать волю своим эмоциям, ведь он сам дал мне разрешение делать все, что захочу….       Когда я очнулся, то уже лежал на диване, тяжело и прерывисто дыша. Я привстал, и боль пронзила мое тело так, что я даже потерял равновесие и чуть не упал на пол, опираясь всем телом о стену. «Что? Что я делал?» Я встал, чуть пошатываясь, меня все еще штурмовало, но тех ужасных картин перед глазами больше не было, наоборот, мыслить стало намного легче. Я протер глаза, посмотревшись в зеркало. - Ужас. Выглядел я, честно говоря, не лучшим образом. Волосы были взлохмачены, лицо перекошено, на коже было множество синяков и кровоподтеков, будто я только что дрался. Я помнил, как мне стало плохо, как я упал на пол, как меня било в ознобе, но что было потом? Ничего не припоминаю…. Но неожиданная мысль об утреннем обеде заставила меня нервно дернуться. Киллуа… Он ведь ходил за покупками и должен был вернуться. Точно, я же… Я с диким безумием в глазах и напряженными мышцами ударил стену, проделав в ней огромную дыру, и рванул куда глаза глядят. Все из – за этого монстра. Мое безумие оправданно. Но что я могу сказать в свою защиту? Ничего. Нет выхода. Я… черт подери,… что же я такое сделал? «Что мне делать? Что мне теперь делать?» События медленно приходили в мою голову. Я в любую секунду готов был возненавидеть себя, и вот я наткнулся взглядом на Золдика, сидящего у двери с отсутствующим взглядом. - Киллуа, я ведь ничего … не сделал? Правда? Аххаа…хахаха Я говорил очень осторожно, мой голос дрожал, я надеялся, что мои слова были абсолютной правдой, надеялся, что не успел сделать того, о чем буду жалеть, и чему прощения уже не будет. - Гон… я… Его голос был равнодушным, но одновременно он и сдал его с потрохами. Усталый, разбитый, именно таким сейчас выглядел Золдик. Меня перекосило. Почему Киллуа ничего не ответил? Неужели, все это правда? Я не нашелся, не смог ничего сказать ему, а только молча направился к двери. На улице стояла знойная жара, как и вчера, небо было объято огромными облаками разных форм и ярким солнечным светом, падающим в глаза. Но меня это мало волновало. …Шерк,шерк,шерк… Я шел, громко шоркая своими ботинками, не стараясь подстраиваться под шаг огромной толпы. Что же я такое сделал? Как теперь простить себя? ...       Все, что угодно, да? Я смочил два пальца слюной и ввел один, чувствуя, как тело подо мной сильно содрогнулось. Это принесло мне незабываемое удовольствие, так что я медленно входил во вкус. Конечно, это чувство нисколько не было похожим на бой, но все же я мог выпустить все эмоции, мог поделиться ими с другими. Это будоражило мою душу, это чувство сводило с ума. Я медленно продолжал растягивать тело мальчишки, слыша лишь его хрипы. Интересно, почему Киллуа терпит подобное? Почему просто не убьет меня? Наверное, потому что просто не может этого сделать. Да, это так. Потому и терпит. Когда я полностью вошел в расслабленное тело, то будто бы почувствовал, что вся эта энергия уходила в никуда, и чем больше я яростными толчками вколачивался в его тело, тем опустошеннее я себя чувствовал. Как только я подошел к свой грани, то меня резко забило в конвульсиях. Я вырубился…       Именно так все и было. Я ненавидел себя, вспоминая пустой взгляд Киллуа и его безобидное «Гон…», я чувствовал, что дороги назад не было и мне теперь некуда было идти. Мне совсем не хотелось плакать, напротив, я чувствовал что – то странное: казалось бы, я был виновен, но, однако, в другое время я думал о том, что Киллуа и сам не особо сопротивлялся, будто бы ставя себя вместо жертвы. Я знал, что мне придется вернуться. Шагнув в сторону здания, где мы остановились, я напрягся и вошел внутрь. Киллуа на пороге уже не было. Зато, как только я вошел в комнату, то увидел его, лежащего с выключенным светом, отвернувшегося к стене и уткнувшегося носом в подушку, практически с головой накрывшего себя одеялом. Я опустился на колени и сложил руки, приложив к ним голову. - Киллуа, прости меня. Прости. Умоляю. Прости. Прости. Это ошибка! Это все ошибка! Я не хотел ничего подобного! Тот приподнялся на локтях и зевнул, улыбнувшись. - Полегчало? Я вопросительно моргнул глазами и встал с колен, стараясь улыбнуться в ответ. Золдик не выглядел озлобленным и никак не реагировал на произошедшее, будто бы забыл обо всем. Неужели он так быстро отошел? На лице появилась улыбка и я кивнул. - О, это хорошо, тогда может дашь мне нормально поспать? Я вновь осторожно кивнул в ответ. В моих мыслях все полностью перемешалось, голова загудела так сильно, что я не выдержал веса собственного тела и упал на пол, тяжело выдохнув и зацепившись дрожащими пальцами за чужое одеяло. Меня дернуло, и дрожь с новой силой прошла по телу. Мысли снова начали сбиваться, неясными картинами ударяя в голову. Я задохнулся от прилива новых эмоций, начал дышать прерывисто, с трудом поднявшись и чуть держась за болевшую голову, я направился в сторону коридора. Наше место проживание было поделено на «три разных блока»: первый, гостевая, где мы могли отдохнуть; второй, комната с двенадцатью татами; и третье, уборная. Хотя все три блока были довольно большими, это был всего один номер в этом дорогущем отеле, потому я чувствовал себя не в своей тарелке. Я больше привыкал к совершенно обычной обстановке дома и огромное пространство немного напрягало меня. В этом месте мебели практически не было, как, впрочем, и в традиционных японских домах, только два футона и один диван для отдыха. Я предпочел сон на простом матрасе, лежащем на поверхности татами, Киллуа же отказался, сводя все к тому, что это неудобно, выбрав мягкий диван. Я ни разу не пожаловался, но именно сейчас мне меньше всего хотелось лежать на твердой поверхности. - Ха, ха, ха… Я дышал очень тяжело и не мог собраться. Меня била мелкая судорога, я держался за сильно трясущуюся руку и, закрыв глаза, взмолился богу, чтобы этот припадок, наконец, прекратился. Ведь я только смог успокоиться. Я видел перед своими глазами чужую улыбку и мои любимые слова, которые грели душу, затем, его тело, покрытое глубокими ранами и швами, халатно красующиеся на довольно крепком теле. Я повертел головой, сфокусировал зрение на пиджаке, небрежно брошенным на шкафчик, зато мысли вернулись в прежнее русло и я даже смог подумать о том, какой же я лентяй. Конечно, в глазах все плыло, но я смог зайти на кухню и, включив кран, опустить туда голову. Приятная прохлада разошлась по телу, когда касалась моего лица и рук. Я достал бутылку воды и жадно начал глотать из нее, не замечая, что капли, не попавшие мне в рот, уже стекали по уголкам рта и подбородку. Я быстро осушил ее, выбросил бутыль в урну и вытерся. Мысли вернулись в прежнее русло, однако, мне очень захотелось спать, так, будто если я сейчас же не засну, то умру на месте. Зевая, я с трудом дошел до футона и, бухнувшись на него, практически мгновенно уснул. Перед этим я подумало том, что же будет завтра, как я смогу смотреть в глаза другу после всего что сделал, но пришел к выводу, что буду думать об этом «завтрашним днем», ведь я наврядли проснусь рано...       Я точно не понимал смысла сна, который видел прямо сейчас, но старался запомнить его в ярких цветах. Сон этот состоял из крошечных осколков чувств, испытываемых мною, я видел ярко – красный куб, он был объят странным воздухом, который почему – то имел форму и прозрачный цвет, будто я видел приведение. Я наблюдал, как куб шевелится от дуновения ветерка, как странное чувство заставляет мою грудь трепетать и восполняться чувствами, доселе неизвестными мне. Чувство внутреннего ветерка. Мое состояние было далеко от оптимального, в одно время мне казалось, что я нахожусь в спокойном месте, в другое время я ощущал глубокую тревогу, закравшуюся в мое сердце и заставлявшее его стучать громче…       …Тудум. Тудум… Мое сердце громко стучало. Когда я встал, то заметил тень, сидящую передо мной и смотрящую прямо в мое лицо. Я встрепенулся, откинув одеяло в сторону. Тот, кто наблюдал за мной, неожиданно вздрогнул и отпрянул в сторону. - Что ты делаешь? Пробурчал я, протирая глаза. Передо мной было удивленное лицо друга, которое выглядело, я бы сказал, странно: волосы были сильно взлохмачены ото сна, а губы упрямо подрагивали, глаза были расширены до предела, в их лазурном пространстве колебалась некая неуверенность. - Ни… ничего. Просто посмотрел. Он отвернулся, спрятав взгляд от неловкости ситуации, а я же недоуменно хлопнул глазами. - Можно спросить? Я наклонил голову в бок и сосредоточил взгляд на нем. Его вновь забила нервная судорога, но Киллуа только позволил себе небольшую улыбку, упорно смотря на меня. - Снова хочешь извиниться? Я качнул головой. - Тогда чего? Довольно трудно было что- то ответить ему, но я собрался с мыслями. - Почему ты не злишься? Почему не грустишь? Почему стараешься показать себя так, будто с тобой ничего не случилось? - А смысл злиться? Смысл грустить? Его нет. Я уже давно хотел иметь для себя лучшего друга, хотел подружиться с кем – то. Это было моей мечтой. Но теперь я не вижу смысла злиться на тебя. Ведь ничего уже не изменить. Ничего… поэтому и не злюсь. Его странный монолог подверг меня в шок, я даже не мог ничего сказать, меня парализовало, и я не шевелился. В чем же заключалась логика его мышления? Я сглотнул ком в горле, сфокусировал взгляд на изрезанной чем- то руке, эти глубокие царапины позволили вспомнить мне те странные картины, из-за которых все и произошло. - Киллуа… - А? - Прости. Прости. Прости. Прости. Он тяжело выдохнул и успокаивающе положил мне руку на плечо. - Все хорошо. Прекращай свою депрессию. - Но,…но ведь я… такой ужас… совершил… - Да переживу, со всеми бывает. Я не знаю, что побудило меня в тот момент поступить именно так. Как говорят, это всего лишь ответственность, навалившаяся на меня из-за совершенной глупости, да и я сам никогда бы не смог даже подумать, что все сведется к этому. Я потянул чужое, кажущееся мне в тот момент легким, как пушинка, тело на себя и, положив прохладные ладони на его шею, прильнул своими чуть шершавыми губами к чужим, вовлекая в поцелуй, в который я вложил все свои чувства, в том числе и глубокое раскаяние, которое не мог выразить обычными словами. Не понимаю почему, но мне вновь начинало это нравиться. Это чувство было намного приятнее расслабляющей ванной, только сейчас я мог думать о хорошем. Или может так думал лишь я? Когда воздуха перестало хватать, я отпрянул, тяжело дыша и улыбаясь, смотря на озадаченного произошедшим Киллуа. - А я думал ты не интересуешься пошлостями. Скорчив лицо подобно кошке, пролепетал Киллуа, прикрыв рот рукой в насмешке. - Я правда не хотел, что все так получилось. Я пожал плечами и нахмурился. Я сказал все в точности так, как думал сам. Размяв плечи, я услышал резкий хруст тела, которое отвыкло от нагрузки всего – то за два дня. Я чувствовал, как тело побаливает, вместе с этим принося долгожданное чувство удовлетворения, будто таким образом я делал легче самому себе. Хотя на деле, конечно, все было по – иному. - Разве от твоих оправданий что – то изменится? Киллуа реагировал странно, совершенно спокойно, казалось, что произошедшее никак его не касалось. Взгляд был суровым, и, конечно же, он совершенно не смотрел мне в глаза, что доказывало присутствие некого смущения. Но он подавлял в себе привычку скрывать взгляд под челкой, ведь именно из-за него чаще всего становилось еще неловче. - Да нет, я просто не мог подавить в себе рефлекс. В ответ Золдик лишь хлопнул глазами. - Ха? Какой еще рефлекс? - Ну, я все думал, как загладить вину и не мог придумать. А тут все закрутилось само собой. Я и не стал терять времени… Глаза Киллуа подозрительно сощурились, он отвернулся, как делал это в моменты, когда «злился, и, сделав попытку привстать, зашипел. Ему показалось будто что – то тяжелое ударило в голову и, в итоге Золдик остался на месте, жадно испепеляя взглядом футоны на полу. - И что теперь? Я задумался. Около минуты я молчал, впал в оцепенение, позже я вскинул голову и громко закричал. - Давай поиграем! Я ошарашил своим ответом даже Киллуа, который был уже готов к любой «мозговой атаке» с моей стороны. - Это вот так поступают люди с «взрослым поведением»? Спокойно зовут играть? - А что не так? - Ни… ничего, забудь. Иди спать. На моем лице наверняка отразился буквально целый спектр эмоций, когда Киллуа улыбнулся и затем, схватив подушку, бросил ее в меня, непринужденно засмеявшись. Я перехватил «удар», занес ее для ответа, но подняв в воздух, выдохнул и отправился к себе на футон, бросив подушку на татами рядом с футоном. Спать было неудобно, одеяло то и дело привычно подворачивалось и скомкивалось, я постоянно вставал, чтобы поправить его, да еще и подушка казалась слишком жесткой. Ближе к ночи у меня снова заболела голова, неприятные мысли, сколько я не старался забыть и отогнать их подальше, лишь наступали с новой силой. Вот только на этот раз голова буквально кипела, и я чувствовал, что это было сильное головокружение, а подобное проявлялось на мне лишь тогда, когда очень сильно повышалась температура тела. - Хаа…ххаа...хххаа… Одеяло стало не нужно, я откинул его прочь, позже я уснул, но сильно ворочался во сне, похрипывал и громко стонал в голос. Тело сильно пропотело, майка практически казалась мокрой, а пальцы сжимали края простыни. Хрипы сменились сопением, но все это было так очевидно, что его не смог бы услышать лишь человек, сильно погруженный в сон. Золдик же не спал. Он тихо поднялся с постели, положив ладонь на чужую голову, удостоверился и вышел. …Скрип… Дверь противно скрипнула. Он вернулся он уже с тканью, смоченной холодной водой. Киллуа положил ее на мой лоб и наблюдал, как я начал дышать немного ровнее, совсем на чуть-чуть мое сердцебиение приходило в норму. Золдик промокал ткань каждые десять минут для более эффективного результата, пока не почувствовал, как у самого закрываются глаза. Он переборол дремоту, опустил ткань в холодный сосуд еще раз, соблюдая привычную процедуру, наложил ее на чуть теплый лоб и улегся рядом, подобрав с полу выброшенную подушку и уткнувшись в нее носом, стараясь дышать нормализовано и не выдать тревоги.       - Ой! Киллуа! Громкий крик буквально говоря отрезвил Киллуа от глубокого сна, которому он так быстро поддался. А снился ему приятный, можно сказать, даже сладкий сон. Состоящий… из множества сладостей, которые принадлежали лишь ему! Он будто реально испытывал все те дурманящие чувства при поедании сладостей, ведь они являлись для него ничем иным, как самым настоящим наркотиком. И прервать этот сладостный сон, значит, было испортить настроение на весь день. Но только когда он проснулся, то понял, что натворил, и какая глупая была ситуация. Я сидел на четвереньках и пытался выдернуть белую майку из чужих зубов, так плотно впившихся в ткань, чуть ли не разрывая ее. - Ахах.… А? Что? Лицо Киллуа мгновенно налилось краской, он расцепил зубы и протер пылающее лицо. Ну, вот и черт его дернул с таким – то ненадежным сном! - Извини. Мимолетно прошептал Киллуа, отодвигаясь подальше и уже более менее приходя в себя от испытываемого шока. Это было, буквально говоря, утренним потрясением для него. Глаза были изумленно распахнуты, вводя меня в недоумение. Возникало такое ощущение, что в его «поведении» был виноват я и только я. - Я испугался. Когда вскочил, ты еще спал, вгрызаясь в мою одежду как оголодавший. Еще рычал так,… ррр…рррр… Я пытался растолкать тебя во сне и расцепить зубы, но ничего не получалось. Жутко… - Я не хотел.… Да черт возьми! Ты сам спишь еще хуже. Ворочаешься во сне, размахиваешь руками. Так что… Я нахмурился. - Ага, конечно. - Я правду говорю! - Ага. Я чувствовал, как головная боль уходит, оставляя за собой лишь легкий ветерок в моем сердце. Вот что значил этот сон. Наверное, все именно так. Тот красный куб был моим врагом, с которым мне еще предстоит сразиться, а ветерком были эти обычные будни, старавшиеся отгородить меня от ада. Мне еще предстоит пережить все это, и я даже не знаю, какие будут последствия, но я точно знаю, что сейчас не время впадать в панику. Я должен поддаться этому легкому ветерку, должен плыть по течению, пока это еще возможно, я хочу наслаждаться остатками обычных будней, чтобы в итоге ни о чем не жалеть. Ведь в будущем я могу и потерять собственную жизнь. Но меня это мало волновало. - Киллуа, спасибо. Золдик удивленно расширил глаза, дернувшись в сторону и растерянно мотая головой из стороны в сторону. - За что? - Я правда очень рад, что мы с тобой прошли через это вместе. Не знаю, что нас ждет дальше, но я хочу позволить себе улыбку хотя бы сейчас, когда еще способен на это. И ты всегда приходишь на помощь, когда мне плохо. За это спасибо. Киллуа нахмурился и выдохнул. - Не благодари. Ведь ты тоже поддерживаешь меня. Это наш долг. Я не знаю, когда снова выйду из себя, я даже представить не могу, что меня ждет дальше. Да и зачем рыться в будущем, и искать какие – то ответы, я просто хочу жить настоящим и довольствоваться тем, что у меня есть сейчас. Я знаю, что когда увижу Неферпитоу снова, не смогу сдержать гнев, но прямо сейчас я должен откинуть эти чувства прочь. И я уверен, что в моменты, когда мне станет плохо, есть человек, который поддержит меня, даже если это больно ранит его самого.