"Доченька"

      - Слыхали? – тараторила Ильда Помело, жена пекаря. – Император-то наш женится!       - Давно пора, - сдув пену с очередной кружки эля, пробасил Вард-кузнец. – Осьмнадцать годков уже, чай.       - Осьмнадцать! – фыркнула Дара, подавальщица. – Ну и что? Рано ему ещё, мальчишка жешь! Да и на ком женится-то? На гадюке той, дочке предателя?       - Придержи-ка язык, - нахмурился старый Брихан, бывший легионер, а ныне – хозяин трактира. – А то ишь, какая смелая стала. Мелигер – герой, а не предатель никакой. Я ж его ещё юнцом знавал: империю любил сильнее жены, да примет Творец её душу. И дочка у него умница да красавица, не чета тебе, страхолюдине.       - Ну да, конечно, - зло сощурилась Дара. – Вот на красоту-то эту сопляк наш и польстился. Поди, юбки задрала, когда надо, вот и…       - Умолкни! – прогремел Брихан, по привычке опуская руку на бедро, где когда-то была рукоять меча. – А не то зарублю, клянусь богами! И не посмотрю, что баба! Таких на кострах жечь надо, а не к людям пускать!       - Мелигера твоего сожгут, - не унималась подавальщица. – Поймали ж его вчера. Ну или повесят, как бродягу какого-нибудь.        - Да я тебя… - начал было Брихан, но кузнец успел схватить его за руку.       - Полноте, господин хороший. Ну знал ты героя нашего, ну честь тебе. Да токмо, вишь ты, опасно теперь такими знакомствами хвалиться. Не дай-то боги стражники услышат – вмиг рядом с ним в темнице окажешься.       - Не предатель он! – Голос старого легионера вдруг задрожал. – Не предатель, говорю вам! Не сговаривался он ни с кем! А если и сговаривался, так хотел как лучше! Он кровь свою проливал! Всю империю спас! Всех вас, ротозеев да бездельников! Это вы предатели! Эх…       Все молча потупились. Даже Дара, и та взгляд отвела.       - Дык, может и простит его император-то, - наконец подала голос Помело. – Дочка похлопочет, поговорит с наречённым, да и сымут отца её с плахи-то.       - Нет, - тяжело вздохнув, покачал головой Брихан. – Император наш ничего не прощает. Хоть и молод он, а жесток, в отца весь…       - Ну и что ты тут нюни распустил, пень старый, - проворчала подавальщица, но уже без прежней злобы. – Сам же знаешь, что сопляк влюблён по уши, а в этом все мужики одинаковы. Так что, это пока он лютует да зверствует – потом всё одно с рук у невестушки своей есть будет, помяни моё слово.       - Вот же стерва, - усмехнулся трактирщик.       - Ну а я про что тебе талдычу? Не девка - гадюка!       - Ты!       Все засмеялись.       Громко фыркнув, Дара гордо удалилась в погреб за квашеной капустой.       - …виновен в сговоре с врагами короны и…       Дальше Элейн не слушала. А зачем? Всё и так известно. Сейчас её отца приговорят к смерти за измену и предательство. Потом император скажет какую-нибудь пафосную банальность или даже просто гадость. Потом бывшего героя бросят в темницу, а Его Высочество на радостях напьётся до зелёных демонов. Потом… а вот потом Элейн ещё не решила. Больше всего на свете, конечно же, хотелось уже, наконец, избавиться от этого похотливого ублюдка. И как только боги допустили, чтобы он сел на трон?       Но нет, нет. Пока нельзя - сначала нужно стать императрицей, забеременеть и родить. А вот потом уже можно будет надевать траур по безвременно почившему супругу и повелителю. Интересно, Элейн пойдёт чёрный? Пожалуй, да. Но только чтобы непременно бархат. Ну и, так уж и быть, немного шёлка. Они будут замечательно смотреться на изящной фигуре, а заодно оттенят благородную бледность кожи и золотистый блеск волос. И вуаль, ещё придётся носить вуаль, чтобы не пришлось каждое утро тайком от всех тереть глаза луком.       Что до «предателя» – он, разумеется, останется в живых. Нет-нет, Элейн ни за что не позволит этому коронованному ничтожеству казнить великого героя. В конце концов, он ведь и впрямь ни в чём не виноват, разве что в слишком сильной преданности империи. Ко всему прочему, у Элейн на отца уже были свои планы…       Задумавшись о своём, девушка и не заметила, как судья, наконец, закончил чтение приговора, и слово взял император.       - Мелигер, сын Мейнарда из Канды, - провозгласил он с мрачной торжественностью. – Когда-то вы были другом моему отцу и мне…       Элейн едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Началось. Его Величеству бы лучше не на троне сидеть, а путешествовать с бродячими артистами – видят боги, он бы затмил самых прославленных лицедеев! Эта напускная скорбь, горечь… Ха. А глаза-то светятся злорадным блеском. Почему? Всё просто – трусость. Его Величество просто-напросто боится, всегда боялся. Легата Чёрного легиона хоть и прозвали Мрачным, да только народ и простые воины его любили и уважали, а после последней войны с северянами – так чуть ли не на руках носили.       И вот, всеми любимый герой, ещё пока в доспехах, но уже скованный, стоит перед судом.       Интересно, Его Величество вообще понимает, что он творит? Подписав смертный приговор Мелигеру Мрачному, он же практически выстроил себе эшафот. Уже через месяц в стране начнётся настоящая война, которая, конечно же, перерастёт в резню. Восстания будут вспыхивать одно за другим, прольются моря крови. И всё из-за гордыни, самодовольства, недалёкости и недальновидности нового императора.       Ну и, конечно же, из-за его невесты, которая так ловко воспользовалась этими чертами будущего супруга.       Элейн не мучила совесть, нет-нет. Пусть грызутся, дерутся, проламывают друг другу черепа и вспарывают животы. Пусть сменится правящая династия. Пусть. В конце концов, это бы и так вскоре произошло даже без всей этой суматохи с «предательством». Но Мелигер Мрачный останется в живых, хоть и закованным в цепи. А то, что Элейн практически своими руками обрекла отца на заточение – так это было сделано для его же блага. Господин легат же благороден, господин легат же давал клятву верности Его Величеству и готов отдать за него свою жизнь. А то, что он – слизняк слабохарактерный, это, разумеется, мелочи. Император же.       Нет-нет, пускай лучше сидит в уютной темнице и вспоминает славные былые годы, чем опять проливает свою кровь за недостойного.       - Миледи?       Очнувшись от размышлений, Элейн подняла голову.       - Да, Ваше Величество?       - Желаете ли вы сказать что-нибудь предателю напоследок?       Девушка едва сдержалась, чтобы не покривиться.       - Если милорд позволит… - пробормотала она, изображая величайшую скорбь.       Император благосклонно кивнул, и Элейн подошла к отцу. Ещё совсем не старый, хотя в чёрных волосах уже виднелось серебро. Глаза стальные, твёрдые. Высокий, могучий, прямой, будто клинок. Брови, как и всегда, сдвинуты, хмурый, мрачный – за это ведь и получил своё прозвище.       Дочь молча смотрела на отца. Тот не отводил взгляд. Тяжёлый, пронзительный.       Знает. Всё знает, всё понял. Ну или кто-то рассказал. Хотя… да кто мог?       Впрочем, не важно. Всё равно уже поздно, всё равно уже в оковах. Всё равно уже «предатель».       Шагнув ещё ближе, Элейн обняла отца.       - Я люблю тебя, - прошептала она ему на ухо, всем телом прижимаясь к холодным доспехам.       Легат промолчал, лишь негромко звякнул цепями. Девушка отошла.       Злится. Ну разумеется, злится, оно и понятно. А дочь свою всё равно любит, ох, как любит. Жену так не любил, как её любит.       - Миледи? – обеспокоено спросил император, когда стража вывела теперь уже узника из зала суда. – Как вы себя чувствуете?       - Дурно… - дрожащим голосом ответила Элейн, спрятав лицо в ладонях. – Прошу вас, Ваше Величество…       Тут девушка сделала вид, что разрыдалась.       Поддерживая под локоть, император поспешил отвести «несчастную» в её покои.       Свадьба, конечно же, была пышной, гуляла вся столица. Элейн расточала улыбки, изображая счастливую невесту, Его Величество был, как и всегда, напыщен, надменен и самодоволен. После состоявшейся на закате церемонии, император с женой и гостями, покинув храм, отправились во дворец, где уже ждали накрытые столы, музыканты, шуты и прочие увеселения.       Поначалу Его Величество жаждал поскорее покинуть пир и отправиться с женой в опочивальню. Но Элейн, прикрываясь стыдливой робостью, неустанно подливала ему вина, и вскоре императору было уже не до супружеского ложа. Ближе к концу торжества девушка просто встала и ушла в свои покои.       Чтобы, переодевшись служанкой и захватив кувшин вина, вновь выскользнуть в коридор и отправиться в подземелья.       - Стой… ик… кто идёт… ик… - щурясь в неверном свете факелов, пьяным голосом поинтересовался караульный, стоявший возле дверей в темницу.       - Да вот, слыхала я, что господин пить хочет, - елейным голоском проворковала девушка первое, что пришло ей в голову.       - Айна?.. – спросил стражник, подаваясь вперёд и чуть не падая. – Т-ты что ль?..       - Я, господин, - пропела Элейн. – Вот, держите.       Надо же, как удачно совпало. Впрочем, девушка подозревала, что даже если бы она назвалась демоном из Бездны, стражнику было бы наплевать. Взяв кувшин, он запрокинул голову и пил, пока тот не показал дно. Потом швырнул ни в чём неповинный сосуд об пол, а через несколько мгновений растянулся сам, громко храпя.       Нагнувшись и отцепив с пояса связку ключей, Элейн сняла со стены факел, открыла дверь и спустилась вниз.       Крысы. Холодно. Жутковато.       И пусто, ибо в честь своей свадьбы Его Величество великодушно помиловал всех заключённых. Вернее, почти всех – Мелигера Мрачного император бы не выпустил, даже если бы услышал Глас с небес, что уж говорить о какой-то там женитьбе. Изначально Его Величество хотел казнить «предателя» едва не на месте, но Элейн, конечное же, удалось уговорить жениха подождать, дабы «не омрачать предстоящий праздник». Потом она снова его уговорит. И снова. А потом будет новый император.       - Здравствуй, отец, - улыбнулась девушка, останавливаясь возле одной из решёток.       Молчание.       Закрепив факел, Элейн отперла замок и подошла ближе. Легат сидел на продавленном тюфяке в углу. Уже без доспехов, в одних штанах и рубахе. Волосы взлохмачены, всё ещё скованные руки сжаты в кулаки.       Опустившись рядом, девушка было хотела снять цепи, но мужчина не позволил.       - Уходи, - холодно произнёс он, отстраняясь от дочери.       Та, наоборот, прильнула к отцу, опустив голову на могучее плечо.       - Не гони меня… пожалуйста… - прошептала Элейн, как бы случайно касаясь губами его шеи.       - Ты слышала меня? – Голос Мелигера стал ещё холоднее. – Я сказал, уходи.       Девушка фыркнула.       - Я твоя дочь, а не какой-нибудь легионер.       - У меня нет дочери.       - Да? Правда? А кто же был в вашей постели, господин легат? Быть может, какая-то шлюха?       Мужчина скрипнул зубами. Глубоко вздохнув, на мгновение закрыл глаза.       Да-да, именно так и было в первый раз. Возжелав своего отца, Элейн притворилась шлюхой и отдалась ему. Раз, другой, третий… Это длилось целый месяц.       Когда же Мелигер узнал… Ох, никогда ещё девушка не видела отца настолько взбешённым. Он запер её и не выпускал несколько недель. Даже не разговаривал. А потом… потом вдруг пришёл как-то ночью и, не проронив ни слова, взял. Так неожиданно, так горячо, что Элейн до сих пор бросало в жар от одного только воспоминания. Она даже не подозревала, что в этом неизменно мрачном, строгом, холодном, жёстком, а подчас и жестоком мужчине с алмазной волей и тяжёлым характером скрывается столько огня...       Сейчас, правда, Мелигер вновь превратился в каменную глыбу, но девушка прекрасно знала, что он просто сдерживается.       - Прости… - Элейн снова обняла отца, прижимаясь как можно крепче. – Не злись, умоляю…       - Не злиться? – Теперь голос легата полнился горечью. – Моя дочь – предательница. Ты – предательница, понимаешь? Империя…       - Да забудь ты хоть на миг про свою империю! – воскликнула девушка.        Проскользнув под рукой отца, забралась к нему на колени и впилась в губы. Мелигер ответил также горячо. Как же он, оказывается, соскучился! По её запаху, по жару льнущего к нему гибкого тела, по мягкости кожи и волос, по жадности поцелуев…       Дочь, родная дочь! Какой позор! За что, за что, о, боги, вы смешали отеческую любовь с мужской?? Зачем отняли разум и волю, не позволяя остановить… это??       - Зачем, Лей?.. – заставив себя оторваться от девушки, хрипло спросил Мелигер. – Зачем ты всё это устроила?..       Первые несколько мгновений Элейн даже не понимала, о чём вообще он говорит, но потом таки сумела взять себя в руки.       - Затем, что знаю господина легата и его дурацкую преданность дурацкой империи, - ответила она с кривой усмешкой. – Поворачивать назад уже поздно, а ты, конечно же, предпочтёшь героически погибнуть, спасая этого коронованного ублюдка, чем внемлешь голосу разума.       - Я дал клятву защищать императора, - отозвался Мелигер, вновь мрачнея. – Даже ценой собственной жизни.       - Вот именно поэтому, - мурлыкнула Элейн, опуская руки на могучие плечи, - вы и оказались здесь, господин легат. Так сказать, для сохранности.       Взгляд стальных глаз стал ещё более тяжёлым.       - Ты выпустишь меня, - отрезал Мелигер.       - Нет, - лукаво улыбнулась девушка, пытаясь встать.       Но руки отца лишь сильнее прижали её к широкой груди.       - Это не смешно! – прогремел мужчина. – Выпусти меня!       - Ни за что. – Элейн рванула на отце рубашку. – Стране нужен наследник.       Мелигер попытался отстраниться.       - Кажется, не я твой муж, Лей.       - А я хочу, чтобы это был ты… - выдохнула девушка. Снова опьянев, она уже тянулась к ремню отцовских штанов. – Ты… чтобы на трон взошёл твой сын… наш… ты достоин…       Мелигер едва сдержался, чтобы не набросить на дочь, невзирая на оковы.       - Император… - хрипло проговорил он, прижимая её крепче.       - Плевать!.. – выдохнула Элейн. – Плевать на него!.. На весь мир!.. Любимый мой…       Ремень наконец-то расстегнулся, и Мелигер, не тратя больше ни мгновения, задрал юбки дочкиного платья. Девушка с готовностью подалась навстречу, и вот она уже стонет и кусает губы, впиваясь ногтями в спину отца.       - Да… да… люби меня… ещё…       Легат словно обезумел. Опять. Как всегда. Как дикий зверь.       Словно и не было двадцати лет войн и сражений, словно воля – горсть снега в кузнечном горне. Плавится, тает, испаряется.       Жарко…       …Обессиленный, выпитый до дна, Мелигер, не переставая обнимать дочь, рухнул на тюфяк. Теперь девушка лежала у легата на груди, всё ещё продолжая тихо стонать.       - Ты меня любишь?.. – наконец спросила она едва слышно.       Усмехнувшись, мужчина погладил дочь по волосам.       - Ты ещё сомневаешься?       - Просто скажи…       - Люблю.       - Как женщину?..       - Да, сожри меня демоны.       - И я тебя люблю…       Подняв голову, Элейн поцеловала отца.       Что ж, остаётся надеяться, что эта ночь не прошла даром, и девушка и впрямь забеременеет. Если же нет… господин легат всё равно никуда не денется.