Coffee time

- Жень, а твои сегодня… Закончить женщина не успевает – натыкается на укоризненный взгляд собеседника и замолкает. - Мы же договаривались! Аня кивает: прекрасно помнит, что обещала. Молчание не напрягает. Советник юстиции блаженно-лениво улыбается, опираясь на парапет, смотрит в тёмную воду, а Шаламов щурится от яркого солнца, которое так редко последнее время радует северную столицу. Спустя пару мгновений протягивает руку и накрывает ладонь Анны, сжимает совсем немного, легко, но за этим жестом такая сила, что женщина тянется к нему, поднимается на носочки, касается губами гладко выбритой щеки, трётся носом о скулу и выдыхает. - Женька… - бормочет она, отстраняясь и с нежностью любуясь генералом. Евгений Андреевич улыбается, приобнимает её за талию и отводит взгляд. Прямо напротив них – Университетская набережная; с обеих сторон – мосты. И вода, много воды. Такая полюбившаяся, привычная. Ко всему этому примешивается терпкий запах кофе. Впрочем, именно из-за него каждое утро они проводят здесь. Всё началось больше месяца назад с тревожного звонка ранним утром. Так уж повелось, что подобные пробуждения не приносят хороших известий. Аня это прекрасно знала, но не взять трубку не могла. - Слушаю. - Через полчаса на нашем месте, - а вот Женя был совершенно бодрым, можно было только завидовать. – С тебя бутерброды. - Ты сдурел? – она почти шипела в трубку, но Шаламов её уже не слушал – из трубки понеслись короткие гудки. Она приехала. Злая, недовольная. Женщина вышла из машины и почти бегом направилась к ждущему её Евгению Андреевичу. - Ты охренел? – выдохнула она вместо приветствия. – Я заснула несколько часов назад, а ты… - Доброе утро, - невозмутимо улыбнулся генерал. - Доброе? Издеваешься? Что тебе понадобилось? - Я хотел выпить с тобой кофе. Так и повелось: каждое утро приезжали сюда с неизменным комплектом – бутерброды у неё и крепкий горячий кофе у него. В первый же день договорились: ни слова о работе. Поначалу подолгу молчали, не находя тем, а постепенно начинали говорить. О чём угодно, что приходило в голову. Как-то, смеясь, вспоминали Кэрролловскую Алису и «tea time». После этого начали называть их каждодневный ритуал «coffee time». - Женька, я тут вспомнила, - Аня высвобождается из объятий и вновь прислоняется к холодному камню. - Что? - Когда мне исполнилось семь лет, мне подарили игрушку, - женщина смеётся, понимая, как глупо это звучит. – Зайку. У него были длинные обвисшие уши, и вообще, он весь казался воплощением мировой скорби. Но мне он нравился, и я носила его с собой постоянно. В итоге заяц посерел и ещё больше погрустнел… - она замолкает и задумчиво смотрит на рябь на поверхности Невы. - А дальше? – Евгений Андреевич делает последний глоток и внимательно наблюдает, как Аня поправляет выбившуюся прядь и смешно зевает, совсем как маленькая девочка. - Я его потеряла, - хмуро заканчивает она, а потом смеётся. – Глупо, да? Я жизни себе без него не представляла, а потом забыла во дворе. Как-то очень легко удалось, - подбирает слова. – Мне иногда кажется, что я и людей точно так же теряю. Я тебя потерять не хочу, - поворачивается и смотрит серьёзно, чуть ли не с ужасом. Шаламов прижимает её к себе, чувствуя, как женщина дрожит – замёрзла. Начинают появляться машины, город уже не спит, значит, и им пора. - Ань, переезжай ко мне, - быстрый горячий шёпот. – Мне тоже совсем не хочется быть забытым зайцем. Она мотает головой. Кончиками пальцев водит по руке мужчины, опять улыбается. По утрам она совсем другая на первый взгляд: не ругается, не кричит, просто пьёт кофе. Рядом с ним. - Нет. Не могу. Не хочу. - Почему? – а генерал сбит с толку, вот только что она говорила одно, а теперь уже другое. - А вот это всё, - кивает на парапет, на виднеющуюся набережную, на мосты, на кофе и бутерброды, - вот это всё куда? Всё будет иначе. А я хочу так. Пока. Сегодня. В этот момент. А о будущем давай сейчас не думать? – поднимает голову и целует в уголок губ. – Мне пора. До встречи. Она всегда уходит первая. Немного торопится, садится в машину и уезжает. Он стоит ещё несколько минут, любуясь, а потом так же быстро, как и Аня, исчезает сам. Словно их здесь и не было. И успевает только подумать: сегодня, именно в этот момент, он счастлив. А Анна всё равно переедет к нему. Пусть и не сейчас.