Если б я был султан...

"Если б я был султан..." Откровения Великого Визиря Османской империи Когда я удостоился чести быть приглашенным в дворец Великого Визиря, то был удивлен той приватной атмосфере, какой меня окружили. Мы сидели одни у камина (распространено мнение, что в Стамбуле всегда тепло, но могу заверить, что ночи могут быть весьма прохладными), на столе стояли шербет, фрукты, сладости, которые мы время от времени пробовали, прерываясь во время весьма доверительной беседы. Ибрагим-паша смеялся и шутил над Вашим покорным слугой, вверяя мне тайны и секреты. Ибрагим-паша, ходит много слухов о Вашем происхождении, особенно у моих соотечественников. Знаете, многие считают Вас итальянцем... Вполне допускаю, хотя это и не совсем правда. В Парге — городе, где я родился — мы говорили по-гречески. По-итальянски я тоже говорю с колыбели. Хотя сейчас Вы, наверняка, удивитесь и обвините меня в турецком акценте. О нет, что Вы! Ваш итальянский прекрасен. Раз уж мы заговорили о детстве, то может поделитесь своими воспоминаниями о нем? Их не так уж и много. Я помню вечный запах рыбы в доме. Очень въедливый, сырой. Мой отец был рыбаком, поэтому рыба для нас была священна — источник дохода все-таки. Но ее было слишком много, засыпать и просыпаться с этим запахом — любой сойдет с ума. Может мне повезло, что я так мало там жил? (Грустно улыбается.) Я очень хорошо помню мать. Именно она научила меня играть на скрипке. Я засыпал под ее музыку. Мама всегда играла очень нежные мелодии. Правда, я не знаю, откуда у нас были деньги на такой дорогостоящий инструмент. Мне кажется, что мать не была простого происхождения. Вроде бы даже сбежала с отцом, а мои бабушка и дедушка были синьорами. Но, возможно, это просто мои домыслы. Как интересно! Вы очень расстроились, попав в плен к османам? Поначалу, конечно, да. Я был маленьким, любил своих родителей и братьев. Потерять вот так сразу, без подготовки, все это, весьма тяжело для мальчишки. Да и на корабле, что плыл в Манису, были ужасные условия. Я ведь был рабом. Надо мною издевались, били, пользовались мной. Я драил палубу, чистил пушки. Меня учили прислуживать. Я должен был стать кем-то вроде лакея по вашему. А был бы постарше, то попал бы в список будущих евнухов. Знаете, с ними обращались вполне сносно, так что я даже завидовал. Ну, конечно, я тогда не знал всей трагедии их будущего. Но Вы оказались в школе вместе с Султаном Сулейманом... Да благословит Аллах его царствование! Да, оказался. Я был красивым мальчиком, так что должен был после обучения попасть в Топкапы, на службу Султану. Для этого надо было многое узнать: язык, письменность, историю, этикет. Так что учился я с отпрысками королевской семьи. Меня сразу же определили и к моему первому хозяину — Сулейману. Я помогал ему умываться, одеваться, был на посылках. Он был очень красивый и веселый, сразу располагал к себе. Поначалу я побаивался его и не понимал по большей части. Мы общались языком жестов, я прислуживал на инстинктах. А когда освоил простейшие фразы, стал понимать его, он предложил свою дружбу и помощь. Я был счастлив! Султан помогал Вам? Да. Несколько раз он спасал меня. За пределами территории школы был пруд. Я ходил иногда туда купаться по ночам, хотя это и было запрещено. Сулейман знал об этом. Однажды меня застукали мокрым, когда я возвращался обратно в спальню. Султан заступился за меня, сказав, что это он ходил на пруд днем и потерял там кольцо, а я, как честный слуга, решил найти его. Конечно, нас наказали. Домашний арест на неделю. Как же мы изнывали в этих стенах! А потом я продолжил бегать купаться. Но уже с Сулейманом. Еще он как-то спас от детей чиновников. Они завидовали, что я быстрее выполняю все задания, и решили избить. Султан остановил их. Вы бы видели эту картину! Еще бы: мальчишка, а встал в грозную позу и громко прочел им импровизированную лекцию на тему "Как не стыдно обижать слабых и беззащитных". Хотя к тому моменту я неплохо дрался в рукопашную и сражался в матраках. Наверное, Султан Сулейман был прилежным учеником и чтил правила? О нет! (Смеется.) Конечно, он любил учиться. Но еще он любил пошутить над учителями. Хотя не всегда делал все сам. Он придумывал идеи, а я их исполнял. Подложить в кровать учителя кузнечика, скорпиона, дохлую мышку. Или расписать стены в коридоре. Иногда меня ловили и наказывали. Конечно, только меня. Вам, наверное, было обидно? Да нет! (Машет рукой.) Совсем. Я по-детски любил и восхищался Сулейманом. Так что я даже и не рассказывал о его участии в проказе. А вот он мог потом пойти и повинится. Молодость — первая любовь... Наверняка, все это было. Да, конечно. Иногда в Манису приезжала Эсмехан Шах Султан, одна из жен Султана Селима первого. Она была очень молодой и красивой. Почти каждый из нас мечтал о ее улыбке, чтобы она пожала нам руки. Мы писали стихи в ее честь. Первая и чистая влюбленность. Безответная, конечно. Наверное, это не совсем корректный вопрос, но не могу не поинтересоваться, а как с первым плотским удовольствием? И кто преуспел первым? Вы или Султан? Что ж, это действительно некорректный вопрос. (Краснеет.) Но на второю часть я отвечу. Никто не преуспел первым. Больше, не будем затрагивать эту тему. Хорошо? Если паша желает... Тогда поговорим о Вашей прекрасной супруге. Хатидже? Что ж, госпожа моего сердца и вправду прекрасна! Ваша любовь встретила много препятствий. Ее ведь хотели выдать за другого... Да, это было тяжелым временем для нас обоих. Мы влюбились с первого взгляда. Когда она приехала с матерью в Топкапы после смерти Искандера-паши, она была таким печальным и потерянным созданием, но очень красивым, что хотелось сразу же окружить ее заботой. (В голосе звучит неприкрытая нежность.) Очень хрупкая. Не влюбится было сложно. А уж когда она оправилась от горя, то стала еще прекраснее. Ее улыбка — была моей самой ценной наградой, дороже всех титулов. Неужели? Титулы ничего для Вас не значат? Я этого не говорил. (Усмехается.) Конечно, как и любому мужчине, мне нравится, когда по заслугам выделяют остроту ума, дипломатические и военные способности. Да, все помнят череду побед, которую недавно одержала Османская армия. Поистине великий поход! И всем известны Ваши тактические идеи, что помогли его так удачно завершить. Именно из этого похода я и привез их. (Указывает на окно, из которого виден сад, украшенный скульптурами.) Это греческие боги. Приятно почувствовать себя на Олимпе, среди равных. Конечно, как какой-нибудь Арес. (Поспешно прибавляет он.) Зевс у нас Султан Сулейман. А не хотелось бы оказаться на его месте? Хотелось ли?.. Не знаю. Должность султана обязывает к большому гарему, а у меня нет к этому никакого желания. Я столько времени был хранителем покоев, что совершенно точно не хочу проблем с женщинами, что возникают в гареме. Особенно когда попадаются весьма строптивые и страстные экземпляры. Кстати, о страсти. Все видят Вашу «войну» с Хюррем Султан, но не скрывается ли за этим большее? Что?! (Возмущается.) Конечно нет! Бред! Я люблю свою жену. А с Хюррем у нас действительно война. Мы оба жутко ревнуем близкого и любимого нами человека, боремся за его внимание, да и место при дворе. И политике. Да и она русская... (пр.: Хюррем Султан — в девичестве Александра Лисовская была подданной Российского царства) Хорошо, с этим все как-будто бы ясно. (На меня бросают гневный взгляд.) Но все-таки интересно, что бы Вы делали, если бы изначально родились в семье султана и наследовали бы ему? Что сделал бы? (Задумывается.) Попытался бы научить весь мир быть счастливыми, не разделять друг друга по национальностям. Для этого, правда, надо было бы завоевать его. Но если бы я был султаном, то завоевал бы. Чтобы построить единый новый светлый мир. Блестящая идея! А теперь, не хотели бы Вы пожелать чего-нибудь? Конечно. (Приподнимает бокал с вином.) За мир во всем мире! Это ведь прекрасное желание? Конечно, на этом разговор не закончился. Великий Визирь расспрашивал Вашего покорного слугу о его семье, а это совсем не интересно нашему читателю. Чуть позже, почти перед самой отправкой материала стало известно, что Хатидже Султан ждет ребенка. В семье Великолепного Визиря ожидается пополнение. Так пожелаем же ему счастья!

С Вами был синьор Альвизе Гритти из самого сердца Османской империи