Роман с незнакомцем

Я редко когда считал жизнь откровеннейшим дерьмом. Но сейчас она казалась мне именно такой. В то время, как у Стэна с его футбольной командой был матч в Бразилии (с кокосовыми пальмами, пляжами и танцульками в свободное от тренировок время), а Кенни рассекал Атлантику на каком-то рыболовном судне (несомненно, наслаждаясь романтичной морской жизнью и оставляя свой наследственный материал очаровательным островитянкам), сам я вынужден был прозябать за кассовым аппаратом в каком-то несчастном магазине спального района. В коммерческом колледже, в который я поступил, каждый учащийся должен был пройти обязательную практику в торговле – и вот я здесь, застрявший на полтора месяца, тогда как большинство нормальных студентов наслаждались каникулами. Но жизнь была дерьмом вовсе не из-за этой практики. С кассой, в общем-то, у меня было всё в порядке. Людей ходило немного, обслужить одного-два человека в полчаса для такого взрослого парня как я – вовсе не напряжно. Просто иногда это очень скучно. А ещё до жути жарко, особенно в моей комнатушке, насквозь пропахшей порошками – я просто с трудом подавлял в себе желание снять майку, приходилось сдерживаться и дышать в приоткрытое окно, как собака. Такому подавленному восприятию мира способствовало так же и то, что я чувствовал себя до невозможности одиноким. От тоски иногда просто хотелось взять бельевой шнур с витрины, смастерить петлю и в путь… Звонить Стэну было очень дорого, мы лишь изредка обменивались смс-ками и электронными письмами, Кенни вообще был вне зоны доступа, я даже не мог предположить, где он плавал в то время… Раньше со мной была Бебе. Да, мы могли бы созвониться и поболтать, мы же всё-таки учимся вместе. Но она меня бросила месяца два назад. Если влюблённость – это, когда хочется, чтобы человек всегда был рядом, то я точно был влюблён. А она нет. Я не знаю, почему она со мной встречалась – может, ей просто было комфортно со мной – я старался защитить её от всего, ведь мы вместе приехали в новое место… Но она пообвыклась, перезнакомилась со всеми и бросила меня ради богатенького мальчика с крутой машиной, с которым я ещё подрался в первую же неделю учёбы. Я чувствовал себя эдаким героем бульварного романа: второстепенным персонажем, простым парнем с «добрым сердцем», который сопровождает девушку всю жизнь, но вот, когда появляется жгучий красавец, девушка понимает, что не в силах противиться буре чувств, и второстепенный персонаж остаётся с виноватым «прости» и кучей ностальгических фоток… Кажется, в романах мой персонаж должен либо устроить суицид, либо приобрести сучью сущность из-за перенесённых страданий и ставить палки в колёса непобедимой чете… Но я смирился. Я более практичен. Считается, что «разбитое сердце» проходит месяца через 3. Мне оставалось чуть больше месяца реабилитации, так что пока я чувствовал себя несчастным, жалким, никому не нужным и катастрофически одиноким. Хоть иди на крышу многоэтажки, подставляй лицо всем ветрам и пой «Ode To Solitude» , или ещё какую из сотен песен, прославляющих это чувство, знакомое всем. Я думаю вы поймёте меня, если я скажу, что моя боль была вселенской, и я был уверен, что никто в мире не испытывал таких страданий, как я. Наверное, именно поэтому тогда всё и случилось. Мне нужно было внимание. Я так себя жалел, что всё это показалось мне тем, чего я заслуживаю. Я был готов пойти на любую сумасшедшую авантюру, лишь бы вытеснить чувства к Бебе из своего сердца. Поэтому я не собираюсь мучиться угрызениями совести или стыда… Но обо всём по порядку. Я помню, что занимался переучётом товара, когда пришло первое сообщение. Мне было гиперскучно, и от цифр рябило в глазах. Я поминутно зевал, снимая очередной порошок с полки и вглядываясь в глубины товарных залежей. Пискнувший в кармане брюк телефон был просто великолепным поводом прерваться – я ожидал, что это будет сообщение от Стэна, Айка, или, на худой конец, от мобильного оператора. Но увидев незнакомый номер, я был несколько озадачен. И всё же, это было лучше, чем сообщение о сети или о балансе. С некоторой долей любопытства я открыл свою раскладушку и вскрыл мигающий конвертик. «Доброе утро, Кайл. Я решил, что ты очень хорошо смотришься за прилавком. Деньги тебе вообще к лицу. Они такие же зелёные, как и твои глаза. Мне это кажется символичным. За сколько тебя можно купить?» Прочитав это сообщение, я почувствовал себя слегка польщённым. Но это быстро вытеснилось осознанием, что пишет мне парень и, что, скорее всего, это один из ненормальных нариков, которые иногда заваливались в мой магазин за презервативами. Один из них совершенно недвусмысленно намекал на какое-то определённое времяпровождение с ним, если я изъявлю желание, за что был награжден моим убийственным взглядом и отсутствием дежурного «пожалуйста» при отсчитывании сдачи. Откуда он узнал моё имя и телефон, было второстепенным вопросом. Больше всего меня забавляло последнее предложение. Если у него хватало денег только на самые дешёвые презервативы, то, интересно, откуда у него будут деньги на такого дорогого меня? Разумеется, я не задумывался до этого о том, что я могу стоить денег – однако, если уж меня спросили в лоб, я думаю мелочиться в таких вещах я бы не стал. Не меньше миллиона. В чистом золоте. Смс в целом мне понравилась, так как заставила отвлечься от зануднейшей работы, но я посчитал, что отвечать на неё – ниже моего достоинства. Вторая пришла где-то в обеденный перерыв. Я мрачно жевал какой-то салат с бутербродом в ближайшей к магазину забегаловке. И мысли мои были такими же тоскливыми, как и вчера и позавчера. В основном они были на тему Бебе. О том, что она сейчас работает продавцом в магазине с лицензионными дисками, о том, что мне нужно изо всех сил давить в себе желание сходить туда и увидеть её. Скорее всего её парень наймёт кого-нибудь, чтобы избить меня только за это. К тому же, это только разбередило бы мою «страшную душевную рану», которая едва успела затянуться и могла начать кровоточить от любого прикосновения. Когда мой телефон оповестил меня о новой смс, я повременил, прежде чем открыть её. Очередное сообщение от тупого нарика было последним, что я хотел бы видеть сейчас. «Я смотрю, как ты ешь. Я не думал, что кто-то может делать это так же красиво, как ты. Хочешь, я угощу тебя чем-нибудь?» После этой смс я начал рассматривать всех посетителей кафе. Их было немного, все были мне незнакомы, и ни один не смотрел на меня. Только одна девушка улыбнулась, когда я встретился с ней глазами, но она была с подругой и, похоже, её больше интересовала беседа с ней. Из присутствующих мужчин ни один не держал телефон в руках, и ни один не был похож на того, кто мог бы такое написать. Поскольку я сидел возле открытого окна, за мной легко можно было наблюдать и с улицы. Напротив забегаловки размещался довольно оживлённый супермаркет и парковочная стоянка. Может, этот «мой нарик» из машины наблюдает – решил я. Только вот как он при этом собрался меня угощать? Не успел я об этом подумать, как к моему столику бесшумно подошла официантка. -Ваш заказ полностью оплачен,— оповестила она меня. -Кем?— незамедлительно спросил я. В ответ она неопределённо пожала плечами. -Желаете что-нибудь ещё?— вежливо улыбнулась она, протягивая меню. Я отрицательно помотал головой. -Любой ваш заказ будет оплачен,— доверительно сообщила девушка. -Кто этот человек?— потребовал я. -Я не могу сказать,— она снова растянула накрашенные губы в улыбке. -Ладно,— мстительно сказал я. В конце концов, я засомневался, что это мог быть тот парень-наркоман из магазина, вряд ли он мог позволить себе такую роскошь, как оплата обедов посторонних людей. Я взял у неё меню и заказал самое дорогое блюдо, что у них было – какие-то то ли устрицы, то ли улитки… Удивительно, что тут вообще подавали моллюсков – заведение всё-таки было для людей со средним достатком. Когда мне их принесли, я со смешанным чувством злорадства и удовлетворения перемешал содержимое блюда, не взяв в рот ни кусочка. Моллюски – некошерно, да и у меня, честно говоря, не возникало никогда желания их попробовать. После этого я ушёл из забегаловки и направился обратно в магазин на своё рабочее место, с твёрдой уверенностью, что мой странный поклонник не простит такой расточительности по отношению к его деньгам. Я даже обрадовался, когда мой мобильный издал приглушённый звук. На ходу достав его из кармана, я прочитал: «Это было очень мило с твоей стороны – то, что ты всё-таки воспользовался моим предложением. Мне кажется, более милой вещи я просто в жизни не видел. Ты обиделся?» Я остановился посреди дороги. Более обидным мне показался какой-то снисходительный и покровительственный тон сообщения, чем тот факт, что он меня угостил. Пожалуй, мне было даже любопытно. Пока у меня складывалось впечатление, что мой поклонник – это довольно взрослый человек. Да и не каждый, в конце концов, сможет рискнуть предложить кому-то вот так наобум заказать всё, что угодно… А если бы я заказал всё? Всё завернуть и доставить мне в квартиру… Да, надо было так и поступить, что же я ступил? Так вот, у меня и малейшего предположения не возникло о личности таинственного незнакомца. Поэтому я решил, что пришло самое время спросить: «Ты кто?»,— это была моя первая смс ему, и я полагал, что она окажется последней. Ответ не заставил себя ждать. «Давай я с самого начала объясню тебе правила. Я на вопросы не отвечаю. Я их только задаю.» Какие ещё, нафиг, правила? Что это, блин, за ролевушка? Честно вам скажу, я не люблю всяких заходов и странностей. И, в связи с этим, я стараюсь не иметь никаких дел с людьми, которые являются носителями таких вещей. Думаю, не стоит даже упоминать то, что я решил впредь игнорировать этого странного парня. Это было довольно сложно. Смс приходили ко мне с периодичностью раз в минут 20. До конца рабочего дня я выполнил данный себе зарок и упорно занимался вышеупомянутым игнорированием. Да, я их открывал, да, читал. Но то, что я на них не отвечаю, казалось мне достаточным выражением моего безразличия. «Если бы у меня была возможность, я бы посадил тебя перед собой и просто смотрел, чтобы разглядеть всё – каждую чёрточку. И если бы я был художником – я бы бесконечно рисовал твои портреты. Но ни один бы не продал.» «Я хотел бы стоять на входе и давать каждому твоему посетителю цветок, чтобы они, в конце концов, завалили тебя ими по пояс. Но я не могу этого сделать, потому что тогда ты меня увидишь.» «Жаль, что в твоём магазине не играет радио. Я бы заказывал для тебя самые красивые песни, например Kelly Clarkson “Because of you”. Потому что из-за тебя вся моя жизнь отошла на второй план. Если бы ты был религией, я был бы твоим самым верным священнослужителем.» «Однажды я видел, как ты ешь мороженное. Кайл, не делай так больше. Ешь его дома. Это разврат на публике.» «Какой-то фанатик говорит сейчас возле супермаркета о конце света в 2012-м. Я не верю, что он наступит, потому мир не может рухнуть, пока в нём есть ты.» Ну, я привёл примеры только некоторых из них. Про мороженное меня позабавило, потому что в последний раз, когда я его ел, оно у меня отчаянно таяло от жары, и я, наверное, выглядел, как придурок, держа его на вытянутой от себя руке, чтобы не заляпать джинсы – что я там мог такого эротичного при этом делать, было для меня загадкой. Я был уверен, что ему надоест, но после пятого часа бомбардировки подобными сообщениями я невольно восхитился этим человеком, у меня бы-таки иссякла фантазия уже после третьей… Повезло же чуваку – наверное все девушки его. Под конец моего рабочего дня я получил следующее: «Я могу вызвать для тебя такси, и ты доедешь домой.» Вот уж не хватало, чтобы меня чужое такси куда-то везло. Завезёт ещё в лес, ограбит и к дереву привяжет в одних трусах (это я недавно в газете о таком происшествии прочитал). Поразительным было то, что этому парню, видимо, вообще некуда было девать ни время, ни деньги. Закрыв свой отдел, я ушёл из здания через чёрный ход. Домой шёл дворами, так как был уверен, что этот больной синдромом Брюса Уилисса сидит в машине и наблюдает за главным входом, ожидая меня. Мне крайне не хотелось, чтобы он знал, где я живу – а то я бы не удивился неожиданному ночному гостю, взобравшемуся на шестой этаж по балконам. Дома я надолго залег в ванную, потому что этот дурацкий день измотал меня полностью. Не хотелось загружать свои мозги ничем. В ванной ко мне снова пришла тоска по Бебе. Очень хотелось ей позвонить, можно бы было спросить, как у неё дела с практикой – она жаловалась, что боится работать с кассовым аппаратом. Она ведь такая во многих вещах наивная ещё – вдруг её обсчитали? К тому же в магазинах с дисками так воруют… О, ну её парень же наверняка устранит ей все проблемы, окупит все недостатки, что ему деньги? Господи, деньги правят миром. Что нельзя купить за них? Получается, что очень уж дерьмовый это мир, если в нём такие порядки. Но ведь Бебе же с ним не из-за денег – она не такая. Она любит романтику. Ей просто было скучно со мной? Но ведь я старался, чтобы у нас все было красиво. Чем же ещё я был хуже?.. Стоит ли говорить, что после очередного сеанса самобичевания я вылез из ванной мрачнее тучи? Когда я вернулся в комнату, мой телефон разрывался от орущего динамика – мне звонили далеко не один раз. Когда я взглянул на номер, внутри меня что-то защекотало от приятного ощущения предвкушения разгадки. Звонил мой незнакомец. Я, не думая, поднял крышку и прижал телефон к уху. -Алло,— требовательно сказал я, таращась невидящим взглядом перед собой – сейчас, вот сейчас я услышу, кто это. В трубке царила тишина. -О, теперь ты не такой разговорчивый,— ехидно сказал я. Трубка моё ехидство не оценила. -Ну, говори уже,— вышло почти обиженно. Поскольку меня по-прежнему внимательно слушали, я решил расставить все точки над «i»: -Послушайте, я понятия не имею кто вы, с чем вас и поздравляю, но я подобным идиотизмом не увлекаюсь. Прекращайте слать мне всякую ерунду, а то у меня уже память смс забита, и поищите кого-нибудь другого – сейчас очень много ролевиков развелось. Я ваших стараний не оценю, так как мне нравятся девушки. Я надеюсь, мы поняли друг друга? Трубка молчала, как мне показалось, издевательски. -Благодарю за красноречивость, всего хорошего,— я нажал «отбой». Не думаю, что вы удивитесь, если узнаете, что уже через минуту ко мне пришло новое сообщение, я сходил на кухню и поставил чайник, прежде чем прочитать его. «Я не слышал ничего приятнее твоего голоса. Так жаль, что это длилось всего 1 минуту 13 секунд. Но это была прекраснейшая минута за этот день. Как будто мы почти увиделись.» -Больной,— в очередной раз констатировал я, бросая телефон на кровать и возвращаясь к чайнику. И снова я подумал о том, что это подняло мне настроение после размышлений о Бебе. Как будто бы я всё-таки всё ещё представляю интерес хоть для кого-то – пусть это даже какой-то странный мужик с маниакальными наклонностями. Я смотрел телевизор, звонил домой – а смс всё приходили. И когда я ложился спать, я заснул, прочитав на ночь: «Пусть тебе снятся самые сладкие сны из всех возможных, чтобы завтра ты улыбался. Спокойной ночи, Кайл.» *** Утром я обнаружил всего одну. Хотя мне казалось, что за ночь телефон просто распухнет и взорвётся от пришедших сообщений. «Доброе утро, Кайл. Сегодня пасмурно, но как только ты выйдешь на улицу – всё засияет, потому что ты ярче любого солнца.» Хмыкнув, я позволил себе поваляться в постели ещё пять минут. После этого я не слишком охотно поднялся и потащился в ванную. Глянув на себя в зеркало, я решил, что на «яркое солнце» сегодня не тяну. Возможно, это было и к лучшему, потому что если мой ухажёр увидит меня в таком виде – ему резко расхочется атаковать меня посредством сети. На работу я прибыл без опозданий, и по дороге получил ещё 2 смс. «Я вижу, как ты выходишь из дома. Интересно, ты запирался на ночь? Запирайся, а то, я боюсь, кто-нибудь может украсть тебя.» «Я бы выложил весь твой путь до магазина цветами, если бы поливальщики не чистили дороги в 7 утра.» Да, запирался. А путь мой лучше бы деньгами выложил, которые на телефон тратишь. Я не отвечал – но подумал. Сегодня я был очень скептично к нему настроен. Если вчера меня одолевала хандра, то сегодня я был немного бодрее. Было у меня подозрение, что настроение у меня такое именно благодаря этому незнакомцу, но я не собирался признаваться в этом даже себе. Зашедшая в магазин покупательница спросила, каким шампунем пользуюсь я, видимо, почему-то возлюбив рыжий ужас на моей голове. Я навскидку сказал что-то подороже, хотя сам обычно покупаю, что придётся, не особо вчитываясь в этикетку (один раз даже обнаружил, что пользую шампунь для окрашенных волос). Она ушла, весьма довольная, а я, изучив себя в стекле витрины, пришёл к выводу, что из-за умываний, завтрака и прогулки по свежему воздуху выгляжу и в самом деле лучше, чем спросонья. Чёрт. Следующая покупательница была стара, мрачна и явно не в духе. С ней как-то контрастировал подарочный пакетик с рисунком мультяшного солнца на обложке, который она небрежно держала в руках. Эта женщина долго выбирала моющее средство для плиты, сварливо отвергала все предложенные мною товары – наконец, смирившись с несовершенством этого мира, она выбрала что-то подешевле. Рассчитавшись, она поставила пакетик на прилавок и развернулась к выходу. Как порядочный продавец, я остановил её: -Простите, вы пакет забыли. -А это вам,— не оборачиваясь, бросила она. Я от её ответа опешил. Чтобы такая злая тётка дарила мне подарки? Там внутри наверняка бомба… Я больше ни о чём её не спросил. Конечно, у меня были подозрения, что это не от тётки, и всё же… Подозрения меня не обманули. В пакете обнаружился перцовый баллончик и довольно красивый сувенир в виде стеклянного шара с фигуркой внутри – там помещалась какая-то рыжая феечка на цветочных качелях, и когда его встряхивали, вокруг феечки кружились блёстки и зелёные бабочки. На дне пакета валялась открытка в форме сердечка, на ней кривыми печатными буквами было выведено: «Я бы положил сюда и своё сердце, но ты такой злой, что сразу растопчешь, поэтому пока довольствуйся бумажным.» На девичий сувенир я, разумеется, оскорбился, но это хотя бы ещё можно было понять – но вот перцовый баллончик показался мне странным. Пояснительная смс не заставила себя ждать. «Я надеюсь, что эту малявку ты поставишь на прикроватный столик, и снится тебе будут после этого только звёзды и бабочки. P. S. А перцовый баллончик, потому что к тебе в магазин заходят всякие подозрительные типы. Я хочу быть уверен, что ты в безопасности.» Я ему ответил: «А что, если я этот баллончик против вас применю?» Всё происходящее меня нервировало. Чего добивался всем этим этот человек, я догадывался только смутно. И где заканчиваются пределы его мечтаний, я тоже мог только предположить. Нельзя было позволять этому действительно перерасти в игру, потому что его настойчивость заставляла меня чувствовать себя несколько загнанным. «О, тогда у меня защиплет глаза, в горле запершит, и я начну задыхаться. Поэтому я любуюсь тобой со стороны и не смею приблизиться» «Долго вы этим страдать будете?» «Я этим наслаждаюсь, Кайл.» «Я позвоню в полицию.» «Кайл, хочешь расскажу кое-что интересное?» «Прекратите мне писать.» «Мне кажется, у тебя самые притягательные губы на свете…» Это я проигнорировал, со злостью брякнув телефон об стойку. Его гадская манера не реагировать на то, что я говорю, выводила из себя. Мне не стоило в такой состоянии стирать пыль с витрин – мало ли что я мог разбить, но именно этим я и занялся, пытаясь придумать, как же мне от него отцепиться – ни игнор, ни угрозы пока не возымели должного действия. Может, и правда в полицию обратиться? Но что я им скажу? Ни в одной смс он меня прямо не домогался, его самого я ни разу не видел – что я им предъявлю? Перцовый баллончик с сувениром? Я промаялся с поиском решения целый час, за это время не пришло ни одной смс. Я уже начал испытывать смутную надежду, что ему надоело, но в магазин зашёл ещё один посетитель и оставил мне новый пакет. В нём обнаружилась большая кружка с фиолетовыми сердечками, апельсин и новая открытка, по форме аналогичная предыдущей. «Здесь снова нет моего сердца, но как только ты попросишь – я сразу же положу,»— вещала открытка знакомыми печатными буквами. Сразу же зажужжал телефон… Я поколебался, читать мне смс или нет, но всё-таки прочитал – ну что с меня убудет всего лишь от прочтения? «Я хочу, чтобы ты пил только из неё – я бы поцеловал тогда её край.» «Пить из неё точно не буду…»,— решил я. Вдруг ещё окажется, что он уже успел обцеловать весь ободок… Пакет отправился под кассовую стойку к предыдущему подарку. Думаю, не стоит и говорить, что периодичностью раз в час я получал подобные пакеты от посетителей, причём, расспросы об отправителе не приводили ни к какому результату. К концу рабочего дня у меня скопилось 9 пакетов. Знаете, что мне нужно было с ними сделать? Демонстративно вытряхнуть в мусорку на входе, за которым этот психопат явно вёл наблюдение. Да, выкинуть к чёрту все эти ароматические свечки, музыкальную шкатулку, гель для душа, лицензионный диск «Титаника», часы и чё-то там ещё, что пришло ко мне с разными покупателями. Вы думаете, я сделал это? Нет, не сделал. Я так не могу. Потому что мне было жалко всех тех денег, что этот больной на меня потратил. И если кто-то что-то скажет сейчас про евреев, я клянусь, врежу тому по первое число. Все подарки после 6-ти часов вечера перекочевали в шкаф в кабинете главного бухгалтера. Причём сам бухгалтер был уверен, что это я напокупал, чтобы кадрить девушек. Домой я забрал только апельсин. И девочку на качелях. Сувенир действительно был очень красивый, и можете смеяться – я собирался поставить его на прикроватную тумбочку, чтобы мне снились бабочки и звёзды. Бебе я не вспомнил ни разу за день. *** Смс утром я воспринял, как должное. «Я бы никогда в жизни не смог разбудить тебя лично. Если бы я видел тебя спящего – для меня бы останавливалось время.» Во время завтрака пришли ещё две, и я тоже посчитал, что так и надо. Определённо, у этого парня сносило от меня крышу. Я никогда не считал себя особенно красивым, но его смс-ная артиллерия подняла мою самооценку почти до зашкаливания. Мой незнакомец совершенно точно не был незнакомцем. Он знал о моём диабете и знал цвет моих глаз – издалека и без общения такие вещи узнать фактически невозможно. Я неторопливо перебирал у себя в уме всех своих знакомых, отбрасывая одного за другим. Этот человек по-прежнему оставался для меня тайной – мои приятели и знакомые были либо недостаточно богаты, либо недостаточно эксцентричны, недостаточно романтичны, недостаточно терпеливы, недостаточно приязненно ко мне относились… и вообще ненормальных среди моих знакомых было немного, причём все они с трудом представлялись в роли безнадёжно влюблённых воздыхателей. Сегодня я не отвечал на смс. Я снова каждый час получал какие-то глупые, но чем-то милые подарки. И… Да, я с нетерпением ждал сообщений. Я несколько раз ловил себя на том, что бессознательно посматриваю на телефон в будоражащем предвкушении очередной порции приятностей. В который раз я убедился, что к хорошему быстро привыкаешь. Я хоть и пытался воззвать к своему трезвомыслию: что нельзя поддаваться на провокации, нельзя всерьёз это всё воспринимать, и что вообще это ненормально – ничего не мог с собой поделать. Мне нравилось. Определённо больше, чем безнадёжная тоска по Бебе. Это был как будто мой секрет, который возвышал меня над остальными. Как будто я был особенным. Как будто я и в самом деле настолько драгоценен. Да, я легко поддаюсь влиянию Иногда. В минуты слабости со мной такое бывает. Просто сейчас никого не было со мною рядом, чтобы протрезвить и открыть мне глаза. Мне всегда для этого нужен был Стэн. А я…Хм… В своём электронном письме я и словом не обмолвился о том, что я переживаю в последнее время. Я больше интересовался его делами – о себе вообще почти ничего не говорил, так как врать ему мне не хотелось. Какой-то части моего сознания всё-таки было невыразимо стыдно за то, что я ведусь на такое внимание к себе. Как ни крути, это признак слабости, а таким я себя вовсе не считал. Это продолжалось. Я ждал этих смс, пялясь в экран, как одержимый. Я ничего не отвечал, потому что я боялся, что выдам свою перемену в настроении. А сообщения приходили. Он был неутомим в своей фантазии, и у меня просто слов не было, чтобы выразить своё восхищение. Вечером следующего дня он попросил у меня разрешения называть меня «любимым». Я не разрешил. И он начал меня так называть. И к этому я тоже привык. *** Шёл где-то шестой день моего смс-ного одностороннего романа с незнакомцем. В обед он спросил меня, прислав мочалку в форме сердца, занят ли я вечером. Я испугался. Это ведь явно означало, что он хочет занять меня на это время. Я не знал, то ему ответить. Да, с одной стороны мне очень хотелось увидеть этого человека, и узнать, наконец, кто это такой. Но с другой… Чёрт… В этой анонимности что-то было. Я мог вообразить себе кого угодно – хоть министра обороны Америки, а встреча означала бы, что всё это кончится… Что это перестанет быть загадкой. Меня это несколько удручало. «Я хочу пригласить тебя на свидание.» Незнакомец настаивал. И любопытство взяло своё. Мне нужно было знать, кто это. Как только я его увижу – всё очарование рассеется, и я снова стану нормальным. Я даже скажу ему в лицо, что верну ему всю эту гору подарков, которую мне некуда девать. «Я приду», написал я ему. «Это будет кафе ‘Talia’ на набережной, 7 вечера. Если хочешь, за тобой приедет такси.» «Хочу»,— ответил я – у меня же был перцовый баллончик, в конце концов… Что это за кафе, я не имел понятия. Весь день я был взвинчен. На работе всё валилось с рук, я промахивался по клавишам кассового аппарата, перестал различать купюры, и даже обсчитался впервые за всю практику – пришлось докладывать в кассу 15 долларов из своего кошелька. Он продолжал слать мне подарки и сообщения, о нашей встрече не обмолвился ни разу, и меня эта непробиваемость пугала. Я не знал, к чему мне готовиться, сколько денег мне с собой брать, о чём говорить с ним?.. Ну, в смысле, как повежливее сказать, что всё это неправильно и нельзя, чтобы это продолжалось… Время бежало неумолимо быстро. Чёрт, я очень волновался, как школьник перед первым свиданием. Хотя будучи школьником, я никогда перед свиданиями не волновался. Может, потому что тогда ситуацию контролировал я, а сейчас балом правил он. Он действительно почти никогда не отвечал на мои вопросы. Я чувствовал себя беспомощным перед этим человеком. И, тем не менее, я сел в приехавшее за мной такси. По дороге у меня снова поднялся нерв. Я смотрел в окно, барабаня пальцами по сидению, и чувствовал, как сердце тяжело бухает где-то под горлом. Я был просто на грани паники, когда мы выехали на набережную, а любые попытки успокоить себя лишь ещё больше поднимали градус моего напряжения. Таксист денег не принял. Козырнув на прощание, он мягко укатил, оставив меня на тротуаре, возле литых переносных перил, отделяющих открытое кафе от остальной проезжей части. Кафе было абсолютно пустым. Даже на улице этой практически не было прохожих. Все столики находились на улице, и, поскольку особого солнца не было, зонтиков над ними не имелось. Всё здесь было очень чистым и беленьким, сразу же создавалось впечатление приличного места. Возле каменных перил по другую сторону кафе, свесившись с которых можно было упасть в бухту, примостился квартет музыкантов, игравших что-то лирическое. Пожалуй, это было идеальное место для первого свидания. Я озирался в поисках хоть кого-нибудь, но кроме музыкантов и немного скучающих официантов никого не было. Телефон в кармане запищал, и я извлёк его на свет божий. «Выбирай себе столик, дорогой Кайл. Я очень волнуюсь, ведь это наше первое свидание… а ты?» Я в недоумении ещё раз осмотрелся, сомневаясь в здравости своего сознания и остроте зрения. Никого не было. Я был единственным посетителем этого уютного места. «Ты где?»— набрал я, присаживаясь за столик, из которого был хороший вид на побережье. Ко мне тут же скользнул аккуратный и бесшумный официант, протягивая меню. Я взял его, и тот сразу же исчез, не собираясь висеть у меня над душой, пока я буду выбирать. «Мыслями и сердцем я с тобой, мой любимый. Не стесняйся ничего и выбирай, я наблюдаю за тобой, и только это является самым утончённым блюдом из всех, что тут продаются. «И что, я буду есть один?», набрал я, открывая меню. «Нет. Я с тобой, Кайл. Если ты попытаешься оплатить хоть что-нибудь – ты меня обидишь. В этом месте превосходная итальянская кухня. Я бы посоветовал тебе жаркое из говядины метрдотель и карпаччо из морского карася с розовым перцем.» Для меня все эти жуткие названия были похожи на неведомые химические формулы, поэтому я заказал то, что мне посоветовали. Я надеялся, что этот человек учёл все правила кашрута, и мне не подсунут свинину каким-нибудь боком. Уточнив этот вопрос у официанта, я убедился, что с этим всё в порядке. Следующая смс оповещала меня о значительном пополнении баланса. Вслед за ней последовало более содержательное: «Я не буду отвлекать тебя сейчас. Я надеюсь, тебе понравится этот скромный ужин. Помни, что я – рядом с тобой, и я очень счастлив, что ты согласился пойти со мной на свидание. Приятного аппетита.» Хм… Сомнительное какое-то это свидание… Но наверное, в этом что-то было. Я по-прежнему имел дело с незнакомцем. Да, заказанные блюда были весьма недурны на мой непритязательный вкус, но мне было как-то неудобно орудовать ножом и вилкой в полном одиночестве, зная, что непонятно где сидит мой ухажёр и явно пялится на меня. Место было замечательным. Будь тут менее кусачие цены – я бы сюда ещё ходил. От моря веяло какой-то окрыляющей свежестью, розово-фиолетовый закат плескался в уходящих за горизонт водах. Нервозность и напряжение исчезали как-то сами собой. Музыка тоже действовала умиротворяющее. Когда я потянулся за салфеткой, официант безмолвно поднёс к столику бутылку с вином, уложенную в полотенце, затем открыл её и налил мне в бокал. Телефон засветился с привычным звуком, и я прочитал: «Я сейчас пью ту же марку, что и ты. Я бы выпендрился, сказав её тебе – но ты, наверное, вряд ли оценишь. Если я не прав – возрази. Возьми свой бокал. Давай выпьем с тобой за силу притяжения, она сводит вместе любую материю. Свела и нас. И пусть твой магнит – это то, что я хорошо тебя знаю, а мой – то, что ты не знаешь меня совсем, главное, что это украшает нашу жизнь. Я надеюсь, что я действительно сделал твою жизнь красивее.» Я приподнял бокал, не отрываясь глазами от текста. Да, моя жизнь и правда стала красивее. Я впервые чувствовал себя настолько значимым для кого-то, и чувство это было донельзя приятным. Я в вине не разбирался. Мне оно не очень понравилось, но тут, наверное, у каждого свои предпочтения. Он писал мне, а я изредка отвечал. Небо пылало на закате, и это было невыразимо прекрасно. Шум воды, музыка, и мы как будто действительно разговаривали. Он не затрагивал никаких материальных тем – ни работу, ни карьеру, ни учёбу… Он говорил о чувствах, спрашивал меня, верю ли я в любовь, влюблялся ли хоть раз по-настоящему, люблю ли я гулять возле моря, нравиться ли мне закат, хочу ли я постоять на носу «Титаника», как Роуз… Он спрашивал всякие глупости, мы пили, и он говорил тосты. Снова и снова повторял, что не может насмотреться на меня, что он умер бы от счастья, если бы просто за руку меня подержал… Вино действовало, и я почти верил каждому слову. Потом мне принесли десерт – какой-то пудинг с ракоттой и коктейль с гранатовыми зёрнами. Памятуя о сахаре, я съел совсем немного – да и не влезало в меня уже. Вечер бархатно опускался на город и на море, ветер был прохладным и пах солью. В бледном отгоревшем небе мягко всплывала луна, а в кафе тепло загорались жёлтым ажурные фонарики. Музыка изменилась, кто-то из квартета взял скрипку, и у меня просто сердце щемило от волшебства этого вечера. Я взглянул на часы, понимая, что рано или поздно придётся закругляться. «Не уходи, Кайл. Побудь со мной ещё немного. Мне больно даже думать о том, что я не смогу видеть тебя, когда ты уйдёшь. Я и мечтать не мог, что у нас с тобой будет настоящее свидание…» «Я бы тоже хотел тебя увидеть»,— набрал я, не кривя душой – теперь я и правда очень этого хотел. Ну, хотя бы для того, чтобы лично поблагодарить за то, что он всё это делал. «А мне хотелось бы обнять тебя, или ещё лучше, чтобы мы потанцевали.» «Ты же парень»,— смутившись, написал я, понимая, что танцевать – это последнее, что я буду делать в этой жизни, тем более с другим мужиком. Ответ долго не шёл. Пока я пялился в экран, из кафе вдруг легко вышла какая-то парочка и направилась в мою сторону. Это были парень и девушка моего возраста, одетые… ну… как в ресторан обычно одеваются. Они подошли к музыкантам, туда, где было свободное от столиков место и, приблизившись друг к другу, начали танцевать. Не топтаться, тиская один одного, а именно что танцевать, делая это профессионально и с чувством, как будто бы даже не замечая меня. Я сначала не мог понять, что происходит. Но потом уже и не пытался понять, потому что это было как-то правильно и органично. Весь этот вечер с фонариками в сумерках, головокружительный запах моря, лёгкие, упоительные звуки скрипки, и вот – эти танцующие парень и девушка на фоне моря, луны и звёзд. Всё это было похоже на любовь. Как будто это какая-то картинка, выпавшая из жизни этого мира, как будто и не существует больше никого, как будто это просто сон… Летящая ткань платья, обвивающая колени девушки, когда она, кружась, попадала в его объятья, уверенные руки парня, держащие её тонкое тело, которое так красиво выгибается, безбоязненно откидываясь назад… Я не мог оторвать от них глаз, и не верил, что танцы могут быть настолько восхитительными… *** То, что произошло вчера, заставило меня пойти на этот шаг. И дело было даже не в свидании. Из итальянского кафе я шёл пешком, улыбаясь, как болван – от такси я отказался, потому что мне и правда хотелось погулять. И он гулял вместе со мной. Писал мне… Я не могу выразить словами, что я ощущал тогда. Я был близок к абсолютному счастью. Наверное, это потому что я такой впечатлительный… Но мне казалось, что на моём месте впечатлилась бы даже статуя. В руках я нёс здоровенный букет цветов. Да, он подарил мне цветы, которые в любое другое время я бы назвал веником и без зазрений совести демонстративно подмёл бы им пол. Но этот букет с крупными белыми цветами (то ли орхидеями, то ли ещё какой хренью) напоминал мне белое платье той девушки и тот танец, от которого я, как минимум, получил катарсис. Я не видел, как на меня оглядывались – букет был огромный, я бы на их месте тоже оглядывался. И так же не заметил идущих мне навстречу двоих, пока они не остановились напротив, заставив этим притормозить и меня. -Кайл?!..— этот высокий и крайне удивлённый голос принадлежал Бебе, она шла под руку со своим парнем, у которого чёрные очки, казалось, уже приклеены намертво к лицу – не помню, чтобы видел его без них. Его не смущало то, что уже ночь, и Бебе ему, видимо, служила проводником во тьме его крутости. -О… привет…— пробормотал я, возвращаясь с небес на землю, наверное, я казался растерянным в тот момент. -Какие красивые цветы,— протянула девушка, оглядывая букет и поднимая глаза на меня.— Да ты выглядишь влюблённым!— воскликнула она, и я был уверен… Господи, да в её голосе звучала ревность – она действительно помрачнела! -…,— я сначала не нашёл, что сказать, и вдруг понял, что абсолютно никакой ревности сейчас не испытываю. Более того, мне хотелось, чтобы они побыстрее отвязались, потому что чувствовал, что мне пришло новое сообщение от моего незнакомца. -А ты шустрый,— насмешливо приподнял брови её парень. -Я опаздываю,— максимально серьёзно сообщил им я.— Приятно вам погулять. -И тебе,— кивнул парень, потянув Бебе за собой. Да ещё позавчера такой её взгляд вызвал бы во мне бурю эмоций, а сейчас… Я чувствовал только некоторую вину. И всё. Больше ничего. Поразительно просто… Вспоминая это вчерашнее событие. Я успокаивал себя тем, что всё обстоит вовсе не так, как сказала Бебе. Разумеется, я не влюбился. Просто эта игра, наверное, была чем-то необходимым для преодоления стресса. Не удивительно, что я в это так вцепился… А ещё, меня сейчас больше волновала другая вещь. Утром, прочитав его смс, я набрал его номер и, не вставая с постели, приложил телефон к уху, чувствуя, как у меня в волнении снова перехватывает дыхание. Он поднял трубку. Услышав, как прекратились гудки, я нервно облизнул губы и сказал: -Давай встретимся. Трубка молчала, и я этого ожидал. -Нет, не как вчера. Давай встретимся по-настоящему. Я хочу тебя увидеть. Он по-прежнему не отвечал, но я знал, что он меня слушает. -Пожалуйста. И мы… мы могли бы поговорить по телефону. Трубка запикала – он отключился. У меня ёкнуло сердце Он бросил трубку?.. Но если он захочет поговорить – он же позвонит… Господи, неужели у меня уже зависимость от этого общения? Прежде, чем я осознал эту вполне глубокую для моего состояния мысль, мне пришла новая смс, принеся с собой одновременно и облегчение и некоторый страх. «Хорошо, мой дорогой Кайл. Мы встретимся сегодня вечером. Но ты должен пообещать мне кое-что.» «Что именно?» поинтересовался я, понимая, что веду себя по-настоящему сумасбродно, идя у него на поводу, но, чёрт, мне это было нужно. А я же не маленький мальчик, в конце концов, чтобы бояться незнакомых дядей. И я, пожалуй, доверял ему. Я верил в его искренность. И мне казалось, что, если насчёт себя я ещё сильно сомневался, то вот он точно был влюблён. «Завтра я уезжаю из города. Я бы тоже хотел увидеть тебя ещё раз до того, как я вернусь к себе. И, чтобы у нас с тобой всё было хорошо, делай всё, что я скажу.» Меня это сообщение слегка насторожило, но любопытство было в тысячу раз сильнее. Я согласился. Весь день я снова был сам не свой. У меня был выходной, а это означало уйму свободного времени. Я не сел писать сообщение Стэну, я никому не звонил – в тот день для меня существовал только он. Даже запланированную уборку я бросил в середине, после того, как разбил второй стакан на кухне… Я пытался себя образумить. Сдерживал идиотские порывы смотреться в зеркало… но тщетно, эта игра поглотила меня целиком, и я не мог остановиться. Я необычайно долго сидел в ванной, изучал своё отражение в зеркале. Да, мне хотелось выглядеть хорошо в нашу первую встречу. Потому что этот человек был в восторге от моей внешности, и мне не хотелось терять этот новоприобретённый ореол неотразимости. Я клянусь, я ни на одно свидание так не собирался. Фактически я потратил на подготовку весь день. И, тем не менее, уверенно я себя не чувствовал. Наступили оговорённые 9 вечера. За окном темнело, а меня колотило от нервов – под конец я просто сидел на диване и пялился в телефон, который время от времени загорался новыми сообщениями. Меня его заверения в том, что мне нечего бояться, ничуть не успокаивали. Причём я понять не мог, что со мной творилось. Честно скажу, я ни на миг не задумывался о том, что мой ухажёр может оказаться страшным, старым и противным – я уже был очарован им только за его отношение ко мне. Я больше боялся за то, что поведу себя как-то не так при нём, что разочарую его – не смотря на то, что этот парень и в самом деле хорошо знал меня, и фактически я вряд ли чем мог его удивить. Хоть я и тщательно перебрал свой гардероб, прежде чем нашёл, что одеть, мне казалось, что одет я ужасно, но было поздно что-то менять. Я сел в прибывшее за мной такси, и оно докатило меня до одного из крутейших отелей города. Высокое здание сияло в ночи неоновыми огнями, и я казался себе элементом, который абсолютно не вписывается во все эти декорации. В отеле меня встретил швейцар, который провёл меня до ресепшена и там меня оповестили, что для меня забронирован номер. Я безропотно прошёл туда. Помню, что номер комнаты был 333. Я вертел в пальцах брелок с этой цифрой, тревожно позвякивали ключи, и лифт двигался с мерным гудением. Я знал, куда и зачем иду. Отель, это так недвусмысленно. Но для меня это тоже было похоже на приключение. Я – не ханжа, в конце концов, а любопытство и интерес – это не самые худшие причины, почему люди идут на такое. Мой номер был шикарен. Когда я включил свет, я замер с открытым ртом, потому что впервые оказался в настолько роскошном помещении. Большую часть комнаты, разумеется, занимала кровать. Огромная, красная, с тяжёлый балдахином и готичными спинками. Да, именно на таких кроватях и нужно заниматься подобными вещами. На стенах были зеркала в полный рост, с потолка свисала люстра на сотню огоньков, которые сверкали в бесчисленных хрустальных висюльках, из которых эта люстра, собственно, и состояла. Мне опять же вспомнился этот дурацкий «Титаник» с великолепными номерами для первого класса. Все эти ковры, светильники, картины – как будто я попал в музей на реконструкцию викторианской эпохи. Но его не было. На столике у кровати стояла бутылка шампанского в ведре со льдом, рядом примостились два бокала. Так же там размещалось огромное блюдо с фруктами и букет с белыми цветами. Номер был пуст. -Эй… Я уже здесь,— позвал я, ожидая, что мой незнакомец сейчас выйдет из ванной или ещё какой комнаты. Но ответом мне стал немедленно зажужжавший мобильник. «Здравствуй, Кайл. Присаживайся, пожалуйста. Я безумно рад тебя видеть, ты выглядишь потрясающе. Такой прекрасной жемчужине, как ты, нужна соответствующая оправа. Пожалуй, номер померк, как только ты вошёл. Надо было заказать комнату подороже.» -Ты где? Мы так не договаривались!— воскликнул я, возмущёно оглядываясь и, опасаясь, что он может меня не слышать, начал набирать сказанное, но прежде, чем я успел довести это дело до конца, мне пришло новое сообщение. «Я тебя вижу и слышу. Всему своё время, ты же обещал слушаться.» Последнее слово меня возмутило, но я вздохнул, понимая, что если хочу продолжения этой игры, мне действительно придётся подчиниться. Я хотел набрать «И что дальше?», но телефон зазвонил, и я от неожиданности едва не выронил его. -Да,— поднял трубку я, он звонил мне. Он наконец-то звонил мне, чтобы поговорить. -Когда ты сердишься, у тебя появляется морщинка между бровями. Тебе стоит больше улыбаться, так медленнее состаришься,— голос его был хриплым и, судя по непонятному потрескиванию и попикиванию, искажённым с помощью аппаратуры. Секретные материалы какие-то… -Ты обещал, что мы встретимся,— потребовал я, разглядывая окно с задёрнутыми шторами. Откуда он мог вести за мной наблюдение, было неясно, но, ощущая себя участником реалити-шоу, я мог предположить, что зеркала здесь непрозрачны только для меня. Может, он где-то за ними? Может, тут есть какой-то секретный механизм? -Мы встретимся, Кайл, ещё не вечер. Я ни за что в жизни не прощу себе, если уеду, так и не дотронувшись до тебя. Ты обещал подержать меня за руку… -Ну, так где ты? Приходи – я подержу,— отозвался я, критично изучая позолоченную раму зеркала на наличие потайных рычажков. -Что ищешь? Тайный ход? От того, что это так очевидно, мне стало немного неловко. -Нет,— вздрогнув и выпрямляясь, сказал я и начал рассматривать себя в зеркале. -Умеешь открывать шампанское? -Смеёшься, что ли? -Выключи свет, Кайл. Я прикусил губу. Взглянув в отражение, за которым, возможно, находился говорящий, я двинулся к выключателю. По дороге я развесил шторы, поэтому, когда комната погрузилась во тьму, я всё равно мог разглядеть очертания предметов. -Ты придёшь?— снова поинтересовался я. -Налей себе шампанского. -Мы могли бы выпить вместе. -Именно это мы и делаем, Кайл. Впрочем, на что я надеялся, настаивая на встрече? Эта игра была по его правилам. Мне кажется. Я в ней ещё ни разу ничего самостоятельно не сделал. Я послушался. Механически открыв шампанское, я всё-таки разлил его в два бокала. Взяв телефон в руку, и бокал в другую, я опустился на кровать. -Кайл, скажи, что ты думаешь обо мне? -Не спрашивай меня,— после некоторого молчания сказал я, поднеся бокал к губам. -Тогда – за твоё очаровательное упрямство, Кайл. До дна. Мы выпили. Откуда-то заиграла музыка – что-то этническое вроде Enigma. Я вздрогнул, так как почувствовал себя в доме, наполненном призраками. Сразу же вспомнился Кинг с его рассказом… -Кайл, потрогай свои волосы… -Что?— слегка опешил я, отставляя пустой бокал на столик. -Они у тебя такого необычного цвета. Даже не вериться, что они настоящие. У рыжих они часто похожи на огонь, на медь или на морковь – а у тебя они, как вишня, или как гранат, или как кровь – это такой глубокий цвет… цвет запретного плода, Кайл…— я медленно потянул себя за прядь, чтобы рассмотреть – и увидел этот цвет как будто впервые.— В тебе изначально есть что-то греховное, что-то библейское и ветхозаветное, как в Вавилонской блуднице, потому что глаза твои цвета денег – и, знаешь, это мой любимый цвет… Давай выпьем ещё – за непобедимую силу денег… -Я не хочу за это пить. -Ты не понимаешь, Кайл. Деньги сами по себе просто бумажки, но они есть символ. Символ средства для достижения мечтаний. Это измеритель наших возможностей и нашей власти… -Намекаешь, что купил меня? -Нет. Я не намекаю. Я получил свою свою мечту. И без них это было бы невозможно. Кайл, ты коммерсант, ты должен понимать такие вещи. Ладно… В конце концов, за деньги, получается, можно купить даже настроение и эмоции. Мне их купили и подарили – я идиот, чтобы отказаться? -За деньги,— мрачно подтвердил я, опрокидывая в себя второй бокал, который я наполнял для него. -Очень хорошо, Кайл. А теперь посмотри на спинку кровати. Я посмотрел – там висела длинная чёрная полоска плотной ткани. -Что это?— поинтересовался я, чувствуя лёгкость в голове после выпитого. -Завяжи ею глаза. -Что?— прыснул со смеху я. Всё это уже вообще перестало походить на реальность. Я припёрся в отель, в шикарный номер, пью шампанское с воображаемым мужчиной, согласился, что меня купили, а теперь ещё и должен делать подобные штучки. -Так нужно, Кайл. Ты же хочешь, чтобы я пришёл. -Да я сниму её, как только ты зайдёшь! -Не снимешь. -Ты не успеешь мне помешать. -Кайл, ты на самом деле не хочешь знать, кто я. Ты хочешь встретиться с незнакомцем. Если ты посмотришь, разве ты не опошлишь, то что с тобой происходит? Я покупаю мечту, но не тебя. Ты продаёшься мечте, а не мне. Разве нет? Я запутался. Но, кажется, понял, что он хочет сказать. И я завязал себе глаза, как он и просил. -Молодец, Кайл,— лёгкая тень узнавания прошла по моему сознанию от интонации, но я так и не понял, где её слышал.— Расстегни рубашку. Я медленно, пуговица за пуговицей, расстегнул её, чувствуя, что мне становится жарко. От шампанского, и от того, что происходит… Музыка, какой-то жуткий и вкрадчивый мотив, пульсировала в висках. У меня было ощущение, что вокруг меня разворачивается непонятный ритуал. -Проведи рукой по шее, по груди… Вот так, Кайл… А теперь откинь голову назад,— я действительно повиновался, чувствуя сюрреалистичность происходящего. Я пообещал себе, что если займусь сексом сам с собой под его руководством – завтра же пойду к психиатру, потому что это походило на бред. Я замер в абсолютной темноте, глубоко дыша, обопираясь на руки и подставляя шею невидимому ножу. Телефон валялся рядом, со включённой громкой связью… -Ты порождение Дьявола, Кайл, соблазн, перед которым невозможно устоять… Где-то в прошлой жизни за тебя наверняка горели города и убивали людей…— мне стало страшно от его слов, и страх невольно отозвался новой волной жара по всему телу – не помню, чтобы кто-то говорил со мной хоть раз с таким желанием в голосе.— И ты попадёшь в Ад, Кайл. За то, что ты такой красивый… -Господи,— прошептал я одними губами – да он ненормальный… Я что, впервые об этом подумал? Я выпрямился и потянулся рукой, чтобы стереть испарину со лба, и тут я впервые коснулся его. Он остановил мою руку, и мне показалось, что от неожиданности у меня лопнуло сердце. Вторая его ладонь коснулась моего лица, и я замер, боясь пошевелиться. Его пальцы прошлись по линии повязки, скользнули к затылку, проверяя узел и зарываясь в волосы. Затем вернулись к щеке и осторожно очертили линию губ. Со мной впервые случилось так, что я был возбуждён только от нескольких прикосновений к лицу. Он пришёл. Он пришёл ко мне. Мой незнакомец… Он поднял моё лицо за подбородок, и я почувствовал, как его губы накрывают мои, я подался вперёд для поцелуя, наощупь находя плечи моего партнёра. Он заставил меня снова запрокинуть голову, нависая надо мной, вынуждая принимать его язык и отвечать, насколько это было возможно в таком не слишком удобном положении. Мне показалось, что это взрослый и довольно крупный мужчина – бороды и усов у него не было, но он уже явно брился, а плечи у него были гораздо шире моих. На короткий миг в голове у меня вспыхнула мысль: до чего я докатился – самозабвенно целуюсь с каким-то мужиком, причём незнакомым, но шампанское и адреналин, заигравший в крови, быстро смели эту мысль куда-то в небытие. Я давил в себе желание снять повязку, как будто это выставило бы меня каким-то ребёнком в его глазах. По сути, в моём воображении он был лет эдак на 10 старше меня. Когда он непререкаемо опрокинул меня на спину, я понял, что он еле сдерживается. Да, мне тоже хотелось непонятно чего, и всё-таки его напор меня слегка пугал, тем более, что когда он обопёрся руками о кровать, одаривая поцелуями мою шею и грудь, я почувствовал, как сильно прогнулся под его тяжестью матрац. Блин, да он огромный… Я понял, что если мне вдруг резко передумается, то пути назад не будет – он пресечёт любые попытки. Мне не было неприятно, вовсе даже наоборот. Меня только смущала невозможность проявить инициативу, и факт того, что я был под кем-то, вместо того, чтобы… Но в обшем-то мне было сложно сосредоточиться хоть на чём-либо столь фундаментальном в то время, как он так по-хозяйски оглаживал моё тело, стягивая рубашку, оголяя мои плечи и тут же лаская их губами. Я приподнял руку, в надежде дотронуться до его лица – может, я узнаю хоть какую-то черту… но он, поцеловав мои пальцы, непреклонно прибил моё запястье к кровати. Когда он провёл ладонью по внутренней стороне моего бедра, я задохнулся, и мне показалось, что я такими темпами кончу раньше, чем начнётся что-либо серьёзное. Тем временем он, оставляя влажные дорожки на груди и шее, вернулся к моим губам и принялся нетерпеливо расстёгивать мой ремень. Я подавил в себе стон, вцепившись в его плечи – это всё происходило так быстро, что я просто не поспевал за расширением спектра его вольностей – вот уже его рука тонет где-то у меня в джинсах, и я явственно чувствую его касания там, где лишний раз стараюсь себя не трогать. Наверное, чувство стыда притуплялось тем, что я абсолютно ничего не видел, в противном случае я бы, пожалуй, уже давно взбрыкнул с воплем, что больше не хочу. Этот гад знал, что делал, надевая на меня повязку – с незнакомцем это и в самом деле было гораздо проще. -С-скажи что-нибудь…— прошептал я, безликость его усугубляла мои мысли о ритуалах и сверхъестественных силах. Он закрыл мне рот поцелуем, и рука его бесцеремонно обхватила мою самую сокровенную часть тела, начав размеренно двигаться, напрочь отшибая все посторонние мысли, и я, не сдерживаясь, застонал ему в губы. Ему даже не пришлось особо долго это делать – очень скоро меня выгнуло в оргазме, а мысли рассыпались белыми звёздами и зелёными бабочками. По-моему, у меня впервые это прошло так бурно… Когда я начал снова осознавать себя, оказалось, что я уже почти полностью раздет, на мне всё ещё болталась спущенная с плеч рубашка. Когда я попытался снять её окончательно, он не дал, и я беззлобно подумал, что он хренов фетишист. Снова были эти бесконечные поцелуи, я обнимал его и помогал, насколько мог, раздеться. Да, плечи у него были мощные, сильные руки и большие ладони, хотя ему склонна была некоторая полнота – это я ощутил, проведя ладонями по его бокам и цепляясь за его предплечья. Потом я почувствовал, как его влажные, явно чем-то смазанные (понятия не имею, как он успел) пальцы прошлись у меня между ягодиц, и, когда они проникли в меня – я понял, что не думал раньше, насколько это может быть неприятно. Он скрашивал эти ощущения ласками, но мне сложно было сказать, что это особо помогало. Господи, а ведь это были только пальцы... Если бы я рассмотрел, для чего они меня готовят – мне бы было легче определиться со своей реакцией, а так как я стеснялся потрогать его сам, мне оставалось только смириться и ждать. Закончив манипуляции над моим растягиванием, он снова уложил меня на спину, провёл ладонью по моему животу, занимаясь чем-то посторонним второй рукой – и я догадывался чем. Затем он приподнял мои бедра и закинул мои ноги себе на плечи. Вообразив, как это смотрится со стороны, я понадеялся, что он тоже мало что видит в темноте. Прежде чем приступить к самому страшному, он нагнулся ко мне, и я почувствовал, как его язык жарко проходится от моей ключицы до уголка рта. Мне кажется, более откровенного я ничего в своей жизни не переживал – по-моему, я покраснел до корней волос, хотя теоретически до этого он делал со мной гораздо более развратные вещи. Мы едва соприкоснулись губами, когда я почувствовал, как он входит в меня, поэтому мой стон вышел несколько придушенным. Сначала он двигался вперёд осторожно, видимо, чтобы я никакой травмы не получил, но потом он ускорил темп – и слабые страдальческие звуки, которые издавал я, сменились учащённым дыханием, а потом и вовсе чем-то восторженным… Я даже не заметил, в какой момент фактически перестал ощущать боль и это сменилось незнакомым до этого удовольствием… Он кончил раньше, но довёл до оргазма и меня второй раз, помогая себе рукой. Когда он лёг рядом, обнимая меня и целуя в висок, он остановил мою ладонь, как только я попытался стянуть с себя повязку… *** Я её всё равно снял. -Я так и думал, что это ты. -Нихрена ты не думал. -Я это понял уже по твоим командирским замашкам. -Что-то непохоже было… Еврей, тебе пора признать, что ты повёлся, как девчонка. Нихрена ты ни о чём не догадывался. И если бы я ушёл – то ты бы умер от любопытства, и прозябал бы в неведении до конца своей еврейской жизни. -Картман, только ты мог так бессовестно опевать деньги. -Заметь, я тебя ни разу, ни в одной смс не назвал жидом. Знаешь, чего мне это стоило? -Это пошло тебе на пользу. Если бы ты всегда таким был… -Ну, ты охренел совсем… Ну конечно, я бы тоже хотел, чтобы за мною так бегали… Ты хоть можешь вообразить, сколько я на тебя потратил? -Кстати, да, откуда у тебя столько денег? -Тут сложены вместе три мои стипендии, выманенная окольными путями материальная помощь от социального комитета, премия за первое место в конкурсе маркетинговых проектов, и аванс от одной фирмы, в которой я собираюсь работать параллельно с учёбой… -Ни хрена себе… -Я же не ты. -Заткнись, жиртрест. -Сам заткнись, жид пархатый. Я лежал с ним в одной кровати, спиной к нему, чувствуя его тяжёлую руку на себе и прижимаясь голой спиной к его груди, точнее к животу. Мне так было легче. Лежать и не видеть его. Как будто он по-прежнему незнакомец. Я не мог уложить в голове, что это он называл меня «мой любимый Кайл», дарил подарки и всячески мной восхищался… -Кайл,— протянул он, опуская руку мне на бедро.— Давай ещё… -Нет,— отрезал я, закрывая глаза. -Ну, Кайл, ты такой странный…— он резко развернул меня к себе, и я уставился на него, всё ещё с трудом осознавая, кто передо мною.— Скажи, неужели ты и в самом деле готов переспать с любым, кто вот так вот проявит к тебе внимание? -Ты же сам сказал. -Что я сказал? -Ты сказал, что я продаюсь мечте, а не тебе. -Это означает «да»? -Это означает, что вообще-то тут нужен талант, чтобы суметь всё так разыграть. Поверь, вероятность того, что кто-то повторит твой подвиг – ноль. Не каждый сумеет распределить так свои средства, чтобы превратить деньги в мечту. -Хм… Кайл… Ну, я же… Я же в общем-то тоже не на каждого бы столько потратил. И вообще, никто больше не вдохновил бы меня на такое… -То есть, ты что, серьёзно? -Серьёзно, Кайл, очень серьёзно. Причём ещё со школы, но там с тобой вечно эти два хиппи тусили… Я весь год посвятил разработке плана! Кайл, можно?.. -Можно что? Он потянулся к моему лицу. «Можно…», решил я, понимая, что поздно строить из себя целомудренность после всего того, что между нами было. В конце концов, как там Бебе сказала? Я выглядел влюблённым? Ну, может, и не только выглядел… *** Утром я проводил Картмана на его рейс. У него сияли глаза, когда он смотрел на меня. Мне всё-таки ещё нужно было время, чтобы всё обдумать. Он обещал, что будет звонить и писать мне каждый день, и что, если он узнает, что я принимаю подарки ещё от кого-то, он разнесёт и меня, и этот город и мой грёбанный колледж. У меня была куча времени на размышления. Когда это всё начиналось, я воспринимал это, как кратковременную авантюру. К длительным отношениям, на которых настаивал Картман, я вовсе не готовился… И всё-таки подумать только… Я не узнал Картмана. И это могло означать только то, что он действительно умеет быть другим – не таким, к какому я привык. Или просто он вырос за этот год. После практики у меня будет 3 свободных недели. Судя по всему, придётся провести их с ним… Но вообще, прошедшие 7 дней я не мог назвать худшими в своей жизни. Наоборот – я чувствовал полный эмоциональный комфорт. В общем, я не стал так уж сразу отметать Картмана, как кандидатуру моего…хм… возлюбленного? И его номер в телефоне я назвал «Незнакомец», потому что видимо, я действительно был незнаком с ним, несмотря на то, что мы выросли вместе. Это же надо – суметь так разыграть меня. Практика покатилась живее. И я больше не был один. Я заново узнавал своего незнакомца. 12.07.2010 08:32 Сморгонь