Павлины - это не только ценный вид...

Гарри в буквальном смысле слова замер на месте, дожидаясь Люциуса. Внутри все подрагивало в предвкушении. Иногда, когда он своими выходками доводил любовника до края, тот срывался, и порой мог вытворить такое, отчего Гарри потом еще долго вздрагивал от страха и удовольствия. Вот и сейчас, в словах, принесенных последним патронусом, чувствовалось, что Люциус как раз балансирует на той самое грани, за которую переступать так страшно и одновременно так волнительно. Поэтому он решил умилостивить любовника абсолютным послушанием. Не прошло и десяти минут, как дверь, выходящая на верхнюю площадку башни, тихо скрипнула, но в дверном проеме Гарри никого не заметил. Неожиданно он ощутил легкое прикосновение к скуле. - Очаровательно! – голос Люциуса над ухом звучал томно и тягуче. – Такое бы послушание да при каждой встрече. Что же ты, Гарри, заставляешь престарелого любовника через весь Хогвартс бегать, да еще и скрываясь при этом, словно нашкодивший школьник? - Скажешь тоже – престарелый! К тому же я случайно… - Гарри взволнованно оглядывался, но скрытого под чарами невидимости Малфоя разглядеть не мог, – перепутал башни… - М-м-м… такая рассеянность требует излечения, - проворковал над ухом Люциус и неожиданно куснул за мочку уха. - Ай… - Гарри вздрогнул. Не видя любовника, он совершенно не мог предсказать его поступков, и это придавало какую-то пикантность сложившейся ситуации. Вдруг Люциус крепко схватил его за плечи и резко подтолкнул к парапету башни. Гарри от неожиданности вскрикнул и, выставив вперед руки, ухватился за бортик, опасаясь свалиться с крыши. - Страшно? – прошептал Люциус. Он провел ладонями по рукам Гарри, с силой сжимая плечи, затем резко отпустил. – Какой вид… - протянул он, и Гарри почувствовал, как приподнимается его мантия, - не многовато ли на тебе одежды для такой интимной встречи? - тихо спросил Малфой и легонько хлопнул ладонью по обтянутой брюками ягодице. – Давно пора избавляться от ложной скромности, и сейчас мы как раз этим и займемся. Гарри только успел вздохнуть, как почувствовал, что прохладный, несмотря на летнюю пору, ночной ветерок уже обдувает его обнаженное тело. - Люциус?! Но ответа не последовало, лишь тихий смешок, а затем почти невесомый поцелуй в затылок. - Люциус, сними с себя дезилюминационные чары, пожалуйста… ах… - Гарри вздрогнул, когда Малфой, приласкал его обнаженное тело, прошелся ладонями по груди, задевая соски и чуть царапнул ногтями беззащитную кожу живота. – Пожалуйста… - вновь попросил он. - Я не могу так… - Хорошо, - усмехнулся Люциус, тут же появляясь перед Гарри. – Считаешь, так будет лучше? Гарри только успел заметить взмах волшебной палочки и тут же оказался с завязанными шелковой лентой глазами и руками, зафиксированными на парапете. - М-м-м… мне нравится этот вид, - с придыханием протянул Люциус, проводя кончиками пальцев по изгибу спины и слегка сжав его ягодицы. Гарри била дрожь. Он был немного напуган. Однако страх еще больше подстегивал копившееся внутри напряжение и возбуждение. Он стоял, согнувшись над парапетом, абсолютно голый. Впереди была бездна, которую он не видел, но отчетливо представлял. А еще чувствовал, по достаточно прохладному ветру, который обдувал его обнаженное тело спереди. В то же время спиной он ощущал тепло исходящее от любовника, а иногда и чувствовал приникающую к телу шелковую мантию, которую мельком успел заметить, пока Люциус не завязал ему глаза. Плюс ко всему, осознание того, что буквально за дверью находятся спальни гриффиндорцев, придавало всей ситуации еще больше пикантности. - Люциус, отпусти, - хрипло попросил Гарри, не узнавая собственного голоса. * * * Люциус стоял и с удовольствием разглядывал любовника, тело которого притягательно белело в лунном свете. В голову пришла неожиданная идея и он, сделав замысловатый пасс волшебной палочкой, через мгновенье уже держал в руках потрясающее в своей красоте перо белого павлина. - Мне кажется, ты заслужил небольшое наказание за то, что заставил меня бегать по всей школе в поисках моего пропавшего любовника, - Люциус аккуратно провел пером вдоль позвоночника и чуть пощекотал ложбинку между ягодицами. Эта простая ласка заставила Гарри выгнуться со стоном, и Люциус довольно хмыкнул, продолжал дарить любовнику изощренное удовольствие. Он аккуратными, почти невесомыми мазками пробегался пером по внутренней стороне бедер, по рукам и животу, слегка щекотал пупок, мгновенными касаниями задевал возбужденную плоть, легко дотрагивался до сосков, вновь возвращался к позвоночнику и ягодицам. Гарри под этими невесомыми прикосновениями изгибался, слегка постанывал и, наконец, не выдержав взмолился хриплым от возбуждения голосом: - Люциус, пожалуйста… - Что, мой дорогой? - участливо поинтересовался Люциус, выдохнув Гарри в ухо горячий воздух и легко приласкал пером сочащийся смазкой член. - Ну, сделай уже что-нибудь! - простонал Гарри, откидываясь назад и стараясь прижаться к любовнику, но опять встретил лишь пустоту. - Так разве я не делаю? - Люциус прерывисто дышал. Вид извивающегося любовника, стремящегося получить разрядку, а не эти еле заметные ласки, вызывал сильнейшее возбуждение. Он опасался, что слушая стоны Гарри, не сможет довести задуманное до конца. Чтобы немного прийти в себя, он зажмурил глаза и прикусил губу. Но в этот момент Гарри каким-то образом извернулся и, прижавшись, потерся об него. - Люциус, прошу… ах… И тот с силой прижался к Гарри, чуть толкнул его вперед, не в силах больше оставаться на расстоянии. Отбросив уже ненужное перо в сторону, он принялся руками ласкать податливое тело партнера. Тот так извивался и стонал, что держать себя в руках становилось все труднее и труднее. Люциус периодически подталкивал Гарри к краю, вызывая испуганные вздохи и заставляя еще сильнее откидываться назад и прижиматься всем телом. Шелковая мантия создавала приятный контраст, служа единственной преградой между кожей любовников. Люциусу безумно хотелось войти в партнера, ощутить, какой он жаркий и узкий внутри, и вбиваться до тех пор, пока Гарри не сорвет голос, крича от охватившего его удовольствия. Но крыша была не самым лучшим местом для подобных забав. Хотя такое времяпровождение было приятным разнообразием в их любовных играх, да и отличным способом пощекотать нервы. К тому же Люциус любил наблюдать, как Гарри достигает кульминации, как дрожит при этом и изгибается, словно в муках, от достигнутого удовольствия. Мысли, промелькнувшие в голове, не мешали ему доводить любовника до наивысшей точки наслаждения, лаская, царапая и сжимая именно там, где, как он знал, Гарри больше всего нравилось. - Люциуссс… - прошипел Гарри. Люциус понял, что тот уже на грани. Обхватив ладонью истекающий смазкой член Гарри, в пару резких движений довел его до разрядки. Он с удовольствием наблюдал, как в момент оргазма любовник выгнулся, насколько ему позволяли скованные руки, и прикусил губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Но как бы он ни старался, все равно из горла вырвался протяжный стон удовольствия, и Гарри безвольно стал оседать на пол. Люциус крепко прижал к себе обессиленного партнера, взмахом палочки освобождая его запястья и стянув повязку. Легонько поглаживая разгоряченную кожу, он сам пытался хоть немного успокоиться. Возбуждение зашкаливало, но Люциус не собирался давать себе волю, пока они не доберутся до мягкой постели. * * * Гарри, медленно приходя в себя, вздрогнул от холодного ветерка, неприятно обдувающего влажную кожу. Люциус тут же аккуратно разжал объятия и, удостоверившись, что Гарри твердо стоит на ногах, подхватил с пола его мантию и накинул на плечи. - Спасибо! - повернулся Гарри к Малфою, с наслаждением прижимаясь к нему и даря благодарный поцелуй в уголок губ. - А ты? - он сжал возбужденную плоть Люциуса сквозь тонкий шелк мантии и прошептал: - Я гляжу, ты как раз сильно не озаботился обилием одежды? - Привычка, - выдохнул Люциус, и уже ехидно добавил: - К тому же я шел на встречу с любовником, а не на прием в Министерство. - Сноб чистокровный! - рыкнул Гарри, опускаясь на корточки у ног партнера. - Что ты?.. ах… - только и смог произнести Люциус, когда горячие губы Гарри сомкнулись вокруг его возбужденного члена. Гарри легонько улыбнулся и, умело лаская языком, губами, руками, быстро довел Люциуса до вершины удовольствия. Ему нравилась власть, которую он в такие мгновенья имел над этим невыносимым, заносчивым и высокомерным блондином. А еще поражала невероятная способность Люциуса мгновенно приходить в себя после оргазма, каким бы сокрушительным он ни был. Когда они привели одежду в порядок, Гарри осмотрелся, словно только что понял, чем и где именно они занимались. - А если бы кто-то зашел? - укоризненно посмотрел он на Люциуса. Затем взгляд его упал на белоснежное перо, валяющееся невдалеке. - Ну ты!.. Это ты меня этим пером ласкал? - возмущенно воскликнул Гарри. - Скажи еще, что тебе не понравилось! - мгновенно ощетинился Люциус. - Нет, мне очень понравилось, - Гарри подобрал белое ажурное перо, - но это перо павлина! - И что? - Люциус или делал вид, или совершенно не понимал, в чем причина недовольства партнера. - Люциус, - хитро прищурился Гарри, вертя в руках белоснежное перо, - ты очень изобретательный любовник, но ты точно уверен, что вы не состоите в близком родстве с этими птицами? - Что?! - взревел Люциус. - Ты хочешь сказать, что я похож на павлина?! - Я ничего такого не говорил, - хмыкнул Гарри, и уже срываясь с места, весело выкрикнул: - Но это не значит, что я об этом не подумал! Он что есть мочи бросился наутек, прекрасно понимая, что довел Люциуса до бешенства, стремясь поскорее убраться с крыши, пока не попал под горячую руку любовника. Но у выхода на лестницу его ждало неожиданное препятствие. Когда он попытался открыть дверь, та просто - напросто отбросила его прямо в руки подоспевшего Люциуса. Тот, поймав Гарри, в мгновенье ока скрутил его и хрипло прошептал на ухо, вызывая волну дрожи, прошедшей вдоль позвоночника: - Неужели ты еще недостаточно изучил меня? Конечно же, я перекрыл выход на крышу собственным фамильным щитом, чтобы нам не помешали. А сейчас, мой дорогой, тебе придется ответить за свои оскорбления в полном объеме. И да, щит звуконепроницаемый, так что можешь кричать сколько угодно, - хмыкнул Люциус, на ходу трансфигурируя мантию Гарри в ковер, и толкнул его на мягкий ворс, не позволяя сделать ни одного лишнего движения. Гарри тяжело застонал, понимая, что теперь ему точно припомнят все: и беготню по крышам башен, и язвительность, проснувшуюся так не вовремя, и “павлинов” - будь они неладны. Тело, несмотря на пережитый несколько минут назад оргазм, откликнулось волной дрожи и возбуждения. А взглянув в горящие в предвкушении глаза любовника, он понял, что крупно попал.