Узы близняшек

— Ну так что? — ему приходилось делать огромные усилия, чтобы язык не заплетался. Юмито неотрывно и более чем внимательно наблюдал за каждым движением своей сестры, с удивлением отмечая про себя, что та действительно смогла измениться за каких-то несколько дней. Если быть точным — неделю. Хотя он не сказал, бы, что перед ним совершенно другой человек, однако Юмито казалось, страх общий и конкретная боязнь показаться уверенной — их больше не было. А как быть с общей силой? Колени затряслись сильнее — сказывалось не законченное лечение и недавняя борьба, или, может быть, это было сродни азарта и неподдельного интереса, который нельзя было скрыть так просто. С иронией им же отмечена мысль о неприличии такого нетерпения. Но парня это вряд ли бы остановило. Глядя на нее, сюгенся хоть и не чувствовал внушающего угнетения, каким обычно обладают противники, уверенные в себе, скорее теперь верил в этот день, как в знаменательное событие, оправдывавшее наконец его надежды. Судорожный глоток слюны и еле заметное подрагивание левой руки с нунчаками — вот его ответ. Теперь он готов был признаться, что все эти дни, даже пока валялся в забытии и метался с жаром, скучал. Теперь же боязнь остаться в одиночестве отступила, сменившись безумным облегчением. Хотелось вновь столкнуться в открытом противостоянии друг другу, вновь ощутить едва заметные удары на своем теле, разом растворявшиеся в воздухе и общем пылу сражения, ведущим которого был все равно он. — Подожди, — иронично пробормотал Юмито. — Но у тебя же нет духа… Ха-ха, точно, да тебе же нечем сражаться. Или хочешь голыми руками «во имя справедливой мести»?.. — Да пошел ты… — парень недоуменно уставился перед собой, наблюдая за ее передвижениями еще внимательнее. Мигучи шла медленно и совсем на него не смотрела. Боялась или… Да нет, конечно же боялась. Боялась и будет бояться всю жизнь. Она же не более чем игрушка, с которой теперь стало чуть интереснее играть. Какой толк возлагать надежды на душу, за всю жизнь не оправдавшее ни одной из них. Сюгенся поумерил свой пыл и теперь ждал, изредка постукивая носком по плите. Как странно, была бы она такой, как раньше, он бы не глядя прихлопнул ее, не оставив и следа. — Ты… — ее губы плотно сжались. -… почему ты постоянно пытаешься разжечь конфликт? Как обычно. Странный вопрос в неподходящее время. Это так мило. — Не понимаю о чем ты, — хмыкнул парень, чуть нагибаясь и доставая нунчаки. — Не говори ерунды! — темное потрепанное подобие плаща вмиг оказалось отброшенным в сторону, открывая миру длинную алебарду, конец которой Мигучи уверенно направила в его сторону. — Хуже всего ты умеешь только притворяться! — Ха, ну и что? — парень вновь почувствовал прилив возбуждения, однако внешне старался быть спокойным и несколько холодным в ее отношении; надо признаться, ее теперешнее поведение вызывало у Юмито только смех. — Так может уже перестанешь, наконец, трепаться? — Ты прав, — в ту же секунду алебарда была опущена, и Мигучи повернулась к нему спиной. — Стоит заняться более важными вещами. «Э-э, что?..» — чувствовать себя дураком может каждый, а быть протащенным через весь процесс картинного опускания в грязь тет-а-тет, так еще и ясно понимать собственное фиаско — единицы. Оказавшись около Лайсерга, девушка опустилась около него на колени и, помедлив, аккуратно захватила его лицо в свои ладони. Еще дышит. А как же иначе?.. «Вот значит как…» Юмито не видел ее лица и мог лишь додумывать его выражение. Вряд ли он тогда испытывал все тот же смех и иронию. «Ты серьезно…» Сознание не могло контролировать бесконечный поток представления ее реакции: мимика лица, взгляд, степенные движения, даже изменившиеся мысли и мироощущения… Но откуда он мог знать о них? Перед ним лишь спина, Юмито ничего не мог больше видеть. Как такое могло возникнуть в голове? «Если не обернешься, я снесу тебя,» — парень судорожно выдохнул и нервно усмехнулся, несдержанно царапая руки ногтями. «Да что с ней?» * * * Только неделя. Неделя на все, что могло бы изменить ход нескончаемой череды событий, ведущей в никуда. Казалось бы, все просто… — Поиск по таким местам слишком опасен для не окрепшей души. Хотя для той, у кого даже нет своего меча, чтобы достойно сражаться, ты недурно вышагиваешь в мою сторону, отрезая с каждым разом и так меньшие шансы на выход. — Вряд ли он мне нужен. — Здешняя слава о смерти действительно не дурна. Для тех, кто не не желает оставить тишину насиженных гнезд, всякие, оставившие здесь свое тело на пир червям и воронам, приняты считаться героическими войнами. — Смерть мне не нужна. Мне пока нельзя… — В твоих силах дать мне разумное объяснение. Оно есть, и я его вижу. Но понимаешь ли ты сама, зачем сюда явилась? — Я пришла… пришла, чтобы измениться! — Ответ неверный. Ты падешь. … однако лучше раскрыть правду: это на самом деле сложно.