Расскажи мне о песках Арракиса

— Расскажи мне о песках Арракиса, отец… — впервые за весь день голос малышки не казался слабым, а глаза – потухшими. Ая знала о песках Арракиса все, что помнил и знал о пустыне ее отец, но этот вопрос был их ритуалом, самой лучшей сказкой на ночь. Отец осторожно сел на край кровати дочки и тихо начал свой рассказ: — Более трех тысяч лет назад наша планета, Дюна, была огромной пустыней. Никогда не шел дождь, трава не росла на песках. Не было мира суровее… — И прекраснее, — Ая закончила за отца фразу. Мужчина улыбнулся, и его уставшее, испещренное морщинами лицо на миг помолодело. — И прекраснее. Гигантские Песчаные черви хранили нашу планету, тысячами они бороздили пески Дюны… — И спайса было в избытке… — девочка закрыла глаза, пытаясь представить себе мощь Шаи-Хулуда. — Сам воздух был пропитан им. Горячий-горячий воздух пустыни, воздух, который обжигал легкие. Ая сделала глубокий вдох, и на секунду ей показалось, что она там, посреди пустыни, за много тысяч лет от холодного и дождливого «сейчас». А отец продолжал: — И жили посреди пустыни люди с самыми синими глазами, какие только можно представить… — Глазами ибада. — Да, с глазами ибада, — мужчина с нежностью посмотрел в светло-синие глаза дочки. Три с лишним тысячи лет назад у них был бы совсем другой оттенок, — фремены научились выживать в самом сердце пустыни, они умели сохранять воду… — А вода была ценнее спайса. — Ты не устала меня слушать? Может, рассказать тебе что-то другое? А то ты ведь наизусть уже все знаешь, — отец ласково потрепал Аю по голове. Девочка задумалась: — Знаешь, мне кажется, сейчас пустыня гораздо больше, чем была много тысяч лет назад. Только она другая, — поймав обеспокоенный взгляд отца, девочка осеклась. Ему ведь тоже больно и плохо. И тоже пусто. — Отец, а как ты думаешь, Бог-император знал, что так будет? Мужчина понял, что имела в виду его девочка. Спайс – величайшая ценность во Вселенной – продлевал жизнь. Спайс мог бы продлить жизнь и ее матери – его обожаемой жене. Спайс, а не вода, которая сейчас обрушивается с небес, которая в избытке. — Думаю, родная, он знал. Знал гораздо больше, чем мы с тобой когда-нибудь сможем понять. Ая отстраненно кивнула, будто каким-то своим мыслям. — Я тут подумала, папа, мне кажется, Бог-император многое бы отдал за то, чтобы не знать…