Дожди придут не раньше мая

- Этот последний. Стэн имел в виду год. Последний год, когда за ними к остановке будет подъезжать школьный автобус, который два месяца назад кто-то разрисовал яркими граффити; когда с утра, опоздав на первый урок, они во дворе школы будут рисовать на снегу неприличные рисунки и долго смеяться над ними, а после полудня бегать по шумным школьным коридорам, пытаясь узнать, была ли контрольная. Последний год в том городке в горах, в котором каждый уголок напоминал детство, а после и юность, со всеми её апатиями и той чудной подростковой депрессией, что случалась у Стэна каждый раз, когда он мудрил себе голову вопросами, обычными для тех, кому едва исполнилось шестнадцать. Прямо через год. "Пока-пока". Небо как будто было нарисованным. Жёсткой кистью по грунтованному холсту, совершенная картина, на которую художник не жалел голубой и белой краски. А чуть ниже – зубчатая полоса гор, куда прятались похожие на громадины пушистые облака, Старков пруд и зелень невысокой травы с проложенными тропинками от велосипедных шин. Август кончался и оставлял за собой предосеннюю прохладу, спускавшуюся на Южный парк где-то после полудня. У Кайла были чудесные глаза. Он смотрел на Стэна немного исподлобья, смешно и криво улыбался, будто бы услышал очень-очень смешную шутку, но из чистого принципа не хотел над ней смеяться. Стэнли знал, что он очень счастлив. - Что же на счёт нас? - спросил Кайл, как бы невзначай, не меняя выражения лица. А Стэн пожал плечами. Казалось бы, какая разница, когда в тот самый момент последние теплые лучи солнца так сильно светили в лицо, высоко в небе кружила стайка стрижей, а глаза Кайла были настолько чудесными. Именно в тот момент Стэнли вдруг понял, как сильно счастлив и он сам. Спускался вечер. В Старковом пруду отражалось красно-оранжевое касание закатных красок, Кенни складывал удочки, а стрижи давно куда-то улетели, когда Стэн незаметно коснулся пальцами руки Кайла. Странно, что он ни о чем не жалел и ничего не хотел изменить. Странно, что его ничуть не напугал тот вопрос Кайла, хотя должен был. Кто бы знал, что впоследствии это даст почву для новых переживаний. - Этот год обязан быть незабываемым, - сказал Стэн, залезая на свой старый велосипед, на котором давно было пора смазать цепи. Стэн знал, что есть такие моменты, которые запоминаются навсегда. Секунда, которую можно будет вспоминать тогда, когда немного грустно, или когда прекрасное настроение - совсем неважно. Например, когда краем глаза глянул на цветущую сирень где-нибудь весной, или учуял из постели запах кофе рано-рано утром. Чудесный рассвет, рождественские украшения в плотной упаковке, исписанные школьные тетради, пахнущие бумагой и чернилами для ручек, пустые пачки "Парламента" на полу и подоконнике после очередной внеплановой вечеринки. Глаза Кайла. Волосы Кайла. Голос Кайла. Губы. Губы. Губы. Кто-то, когда-то очень давно, придумал память, способную хранить все то драгоценное, что когда-то вдруг случайно произошло, и Стэнли искренне был благодарен этому "кому-то". Лето закончилось, словно бы и не начиналось; школьные коридоры снова наполнились шумом и бесконечными разговорами в перерывах между занятиями. А потом выпал снег. - Дурацкий год, - ругался Стэн, в позе морской звезды утопая в свежих сугробах. - Все только об экзаменах говорят. Об экзаменах и дальнейшей жизни. Зимнее солнце успокаивающими закатными лучами лениво освещало зелёные стены школы, припорошенный снегом сырой берег озера Старкс, автобусную остановку с потемневшим от времени и сырости жёлтым знаком. Всё, что напоминало Стэну о детстве. Эта зима абсолютно ничем не отличалась от тех, что были ранее. Правда, школа действительно стала местом бесконечных обсуждений экзаменов и планов на будущее, но это никак не касалось ни Стэна, ни Кайла, хотя Стэнли прекрасно знал, что будет за ее пределами. Ведь не зря Кайл тогда спросил: «Что же на счёт нас?». Кайл по прежнему вел споры с Картманом на темы от политических, до «Какой у Бебе сегодня лифчик», ругался с матерью а, порой, и с братом. А потом, вместе со Стэном, по обычаю заказав в кофейне себе «Американо», а Стэну «Латтэ» и ещё пару тёплых булок с корицей, смотрел на Стэнли тем самым чудным зелёным взглядом и рассказывал что-нибудь веселое. Но для них обоих этот год был совершенно другим. - Не бесись, чувак. – Кайл валялся где-то рядом, его шапка улетела в сторону, и теперь он оказался по уши в снегу. – Их можно понять. - Да я и не бешусь. Кайл усмехнулся. - Ну да, детство кончилось, – сказал он несколько весело. – Тебя это так волнует? Стэнли, чуть подумав, сел на снег. Луч закатного солнца поделил его дом на две части. Светлую и тёмную, как однажды заметил Кайл. А двор уже погрузился в тень. - Не, вовсе нет. Просто знаешь, иногда хочется, чтобы… Время остановилось, что ли. Стэнли на секунду повернулся на Кайла. Тот по-прежнему наблюдал за одиноким облаком где-то под голубым куполом. Мимо пролетел чиж, не успевший мигрировать осенью в Мексику. - Понимаю, но на фига? - Без понятия. Кайл, сев рядом, прислонился к Стэну плечом и усмехнулся: - Думаю, какая разница, что будет потом. Стэну понравилась эта фраза. Когда-нибудь они будут жить воспоминаниями, а пока что они оба были здесь, сидели плечом к плечу, наблюдали за тем, как дом Стэна скрывался в тени, и были бесконечно счастливы. Они ещё долго сидели молча, совсем ни о чём не думая. - О, жирный написал, что вернулся, – заметил Кайл, казалось, спустя вечность, проверив телефон на наличие сообщений, и продолжил уже с сарказмом. – Пошли, спросим, как прошли его консультации. Пойдут. После того, как Стэнли, потянув Кайла за ворот, поцелует того прямо в губы. Больше Стэна ничего не волновало.