***
Первые секунды в видео было темно, раздавался только обыкновенный шум окружающего пространства. Затем изображение немного прояснилось, открывая весьма странную картину. Посреди зала, на треснувшем уже столе были трое. Лаэрт прижимал почему-то неожиданно голого Карвена к поверхности стола, приставив нечто острое (в сумерках за закрытыми шторами было не видно) к его горлу. При этом голова прижимаемого покоилась на коленях Глонка, тоже основательно раздетого. Где-то рядом стоял стакан, полный фиолетовой жидкости, а по потолку были размазаны ватрушки с творогом. Карвен шипел что-то невразумительное и нецензурное, Глонк почти откровенно ржал, А сверкание голубых (под цвет ориентации) глаз Лаэрта мог оставить блики на видео. За кадром раздавалось хихиканье. В сцене наблюдалось шевеление, Лаэрт сполз немного ниже, а расположение одной его руки, переставшей прижимать к столу несчастного Карвена, было весьма смущающим для последнего. Глонк продолжал прикрывать головой матерящегося Карвена кое-что похуже, чем рука Лаэрта. Карвен внезапно покраснел, и так дернулся, что сохранность стола была уже под очень большим вопросом. Стакан с чем-то фиолетовым кинули в сторону камеры, и, пока тот, кто ее держал уворачивался, диспозиция снова сменилась. Злобнющий Карвен прижимал меч к горлу Лаэрта, впившись в его губы отчаянным поцелуем. Глонк в сторонке все так же ржал, потому что сверкание глаз Лаэрта все еще наводило на мысли о сверхновой. Приобняв Карвена рукой и медленно отводя меч от своей шеи, Лаэрт неожиданно опрокинул его на стол, который уже жизнерадостно потрескивал. От переполнявших эмоций, надо полагать. Карвен высказал что-то невнятное, закадровый голос взвизгнул и прикрыл объектив. К сожалению, Карвен с Лаэртом были далековато от камеры, чтобы разглядеть все подробности, но стоны очень прозрачно намекали на их занятие. Снова открыв объектив, обладатель камеры милосердно включил зум, так что на экране отображался уже сам процесс. Несмотря на все сопротивление, снизу был Карвен. Лаэрт был практически всем доволен, пока Глонк, решивший, что руке можно иногда изменять, не пристроился сзади. После того, как звуковое сопровождение стало громче, закадровый голос комментировал все ритмичным «вошел-вышел». Чем, кстати, и занимались Глонк и Лаэрт. Положение камеры сместилось, а темп групповухи ускорился, и мелькание маслянисто-блестящего члена Лаэрта, на который объектив камеры был наведен, должно было на что-то указывать. Мгновение позже, с почти общим пошлы стоном, эти трое отлепились друг от друга. Жаль, что ненадолго. Те чудеса акробатического искусства, что вытворяли Глонк и Лаэрт, чтобы сделать из стульев какое-то подозрительное сооружение, подвесив его за ножку одного стула к люстре, были весьма экзотичны, тем более, что их участники сверкали весьма соблазнительными голыми ягодицами. В итоге, на сие сооружение был водружен отдыхающий Карвен, и секс начался по новой. Стол, к сожалению, было уже не спасти. Люстру, скорее всего, тоже. Зато все трое получали удовольствие. Весьма эротичное зрелище было прервано самым наглым образом. Обе створки двери распахнулись с громким «БАМ», а на пороге появился Таро. - Здравствуйте! Ваш любимый Командор вернулся! – заорал он, умудряясь держать в зубах сигарету Сигарета, надо сказать, выпала из его рта моментально. - Э-э, а что здесь происходит? Я что-то пропустил? - П*здец – просипел Карвен, выпуская изо рта член вышеупомянутого Лаэрта. - Ну, мы тут это… - сказал закадровый голос, - Плюшками балуемся… Изображение в камере заменилось зернистым «Шумом»***
Мы сидели и курили Начинался новый день…