let's rock

— Если Рок, то пусть он будет до отключки! — Стайлз орет в микрофон, и многотысячная толпа бьется в экстазе. — Мы сделаем эту ночь горячей, сучки! Дерек теребит колки на гитаре, настраиваясь. Пару лет назад — до того, как они стали загребать деньги лопатой, — Стайлз был самым главным аутсайдером, вечно отшиваемым местной красоткой Лидией, в их мелком городишке. Даже астматик-Скотт, теперь сидящий за барабанной установкой, и тот был популярнее у девчонок. Дереку же просто было нечего делать, поэтому он пришел к ним в группу «побренчать». Хотя и был на пару лет старше, чем остальные участники. Тогда Стайлз еще не смущался говорить, что слушает грандж или софт-рок. Теперь они — забитые тату крутые рокеры. И их менеджер Питер утверждает, что им нельзя такое озвучивать. Но дома, Дерек точно знает, их вокалист — один из протеже самого Кори, мать его, Тейлора — слушает на виниле пластинки «The Doors». Раньше у Стайлза не было никакой девушки. Теперь же куча вагин в футболках с символикой группы разве что не кончают, слушая его спокойный голос в инструментале. Кстати, запись можно купить за два девяносто девять в сторе Яблочных магнатов. Та самая Лидия Мартин переписывается со Стайлзом в твиттере, словно забыв всю их многолетнюю историю безответной любви. Когда Дерек думает обо всем этом, его гитарные соло выходят особенно живыми и злобными. Музыкальные критики писают кипятком, расходясь пеной восторгов изо рта. Его обозвали самым хмурым гитаристом за всю историю рока. Хейл лишь недоброжелательно смотрит в камеру, когда его окружают надоедливые фотографы, лишний раз подтверждая свое амплуа. Вся проблема в том, что каждый раз, когда они выступают, Стайлз отдается по полной. Так что не только у его поклонниц появляется желание развести ноги пошире. Когда-нибудь Дерек пробьет корпус гитары своим стояком, так что струны с лязгом-скрежетом полопаются. На саунд-чеках Дерек часто затаскивает Стайлза в какую-нибудь подсобку с пыльной, старой аппаратурой и нагибает его. Или сам садится на колени, пачкая драные джинсы за кучу денег, чтобы быстро отсосать. Секс на двадцать минут, не больше. Иначе Айзек со Скоттом начнут орать, а Эрика, стоящая за клавишными, может устроить жуткую истерику. Этих двадцати минут безумно мало. Но после концертов Стайлз выматывается так, что никакая в мире сила не может заставить его лишний раз пошевелиться. При всей-то его гиперактивности. Дерек смотрит, как Стайлз чуть ли не трахает микрофонную стойку, выходя на высокие ноты. Хейл отворачивается, прикрыв глаза. Девушки визжат. Парни трясут головами, «потому что это суровый рок, ребята». Дерек вспоминает, как Стайлз любит пошутить. Бросить: «У меня миллионы фанаток и фанатов, а я все, как и в старшей школе, трахаюсь только с тобой. Это считается за почти девственность или нет?». Стайлз до сих пор смущается в кровати, или в пыльной подсобке, если облизать его шею по ходу завитков татуировки и сказать на ухо, какой он одурительно красивый и сексуальный. Как-то сопливо-слезливо, но Дереку нравится. Стайлз все еще смущается, когда, разводя его ягодицы, Дерек трахает его языком или отсасывает, смотря прямо в глаза. На сцене Стилински не смущается ничего, даже показать голый зад публике, и фотография этого зада будет висеть в топе популярных тэгов тамблера еще пару месяцев. Стайлза тяготит слава, но музыку он любит так сильно, что готов пойти на многое. Как и в сексе, он готов отдать всего себя и еще чуть больше. Творческий экстраверт, он не может держать это в себе. Дерек и Стайлз не говорят об их отношениях вслух. Потому что у них не жизнь, а «Хард рок! Аллилуя!». Но когда Стайлз просит его надеть, например, чулки по пьяни, а потом они занимаются сексом где-то в шкафу чужого дома так, что поясница у Дерека болит еще неделю, а на гастролях он становится еще суровее обычного, Дерек с готовностью натягивает капроновые чудовища. Хейл вообще с сомнением представляет, как можно возбудиться от волосатого, накаченного мужика в чулках, но у Стайлза получается. Или тот просто был слишком пьян. Или сам Дерек был не в себе. Все эти афтэр-пати после церемоний на дурацких каналах — это часть работы. Стайлз не любит её, поэтому отвлекается на самое лучшее, что у него сейчас есть. Но они ведь не говорят об этом, у них же извечные «Хард рок! Аллилуя!». Это их островок сумасшедшего спокойствия и доверия, вне зоны досягаемости ярких вспышек фотоаппаратов. Дерек смотрит, как Стайлз широко открывает рот. Рядом с микрофоном — это вызывает непристойные мысли. Хейл, в который раз недовольно отворачивается. Ничего удивительного, что в желтой прессе считают, что между ними разлад, и группа скоро развалится. Когда-нибудь их популярность схлынет, а они заработают достаточно денег, чтобы обеспечить себе и своим родственникам безбедную жизнь. Стайлз откроет студию звукозаписи для начинающих гранджевых исполнителей, Дерек салон чоперов. У них будут целые ночи напролет, чтобы наслаждаться друг другом. А пока Дереку остается лишь наслаждаться энергетикой Стайлза, пропуская ее через себя и надеясь не раздолбать корпус гитары.