Танец только для двоих

Что для тебя моя любовь? Всего лишь пустой звук, милая моя. Для тебя чуждо мое отношение к тебе, чуждо все то, что связывает нас. Я скован твоим взглядом, околдован ангельским голосом и уже никогда не буду принадлежать себе. Одно твое слово, и я буду твоим рабом. Я уже твой раб, молящий о любви, но слышишь ли ты меня? Конец близок, близок неминуемый финал!

Да как она посмела так со мной разговаривать и упрекать меня? Разве это я предал все самое лучшее, что было между нами? Она сорвала маску, обнажил мою кровоточащую душу на всеобщее обозрение, выразил единым жестом свое пренебрежение. И это после всего того, чтобы было между нами, после всего, что связало наши души! Она открыла тайну, что я так долго хранил, оберегая от чужих взглядов. Кристина решила одним движением разрубить гордиев узел и это у нее замечательно вышло. Все ее слова сейчас вызывают раздражение, заставляя сильнее злиться на весь мир и на самого себя. Ее испуганный вид вызывал отвращение, а вся ложь, что лилась из ее уст, казалась какофонией, раздражающей слух. Мне хотелось рыдать, крушить все вокруг, разбивая все так же, как ты разбивала шаг за шагом мое сердце. Лишь бы избавить от той разрывающей сердце боли, что Кристина причина своими поступками, лишь не чувствовать ее взгляд, смотрящий на меня с укором… Я трясу ее за плечи и это доставляет, к сожалению, великое удовольствие; мне нравится причинять ей боль, мне нравится платить ей той же монетой за всю бесконечную муку. Я же монстр, чудовище, а они поступают только так. Они не знаю жалости, сочувствия, им неведомы эти чувства, потому что это слишком сложно, трудно и непривычно для их израненной души. Расплачиваться за грехи… Сколько слов, сколько сладкой лести! Ты расплатишься за все, оставшись со мной навечно в темных оковах оперного театра, а потом я убью виконта, и его труп будет вечно напоминать тебе о том, как жестока ты была с Призраком Оперы. Нет, нет, я не могу, не имею право так думать! Или имею? Кажется, к нам пришли гости, да какие – сам виконт пожаловал на наш тихий вечер! Что он забыл здесь или кого? Что же ты стоишь, мой любезный друг, на пороге, проходи, посмотри, как нам хорошо с Кристиной! Один взмах и вот уже нежная шейка виконта перетянута легкой петлей, все туже и туже сжимающей его горло. Вот уже его руки пытаются ослабить тянущую, сжимающую силу петли. Но все попытки лишь еще больше злят меня. Как смешно он стал пыхтеть, привлекая внимание Кристины! А она… Она стала молить, чтобы я отпустил его, оставил ему жизнь, что он не хотел вторгаться в мой дом, а лишь пришел ее спасти. Глупая, глупая девочка! Ты лишь усилила мою злость, распалила отвращение к себе, вызвала чувство беспросветного одиночества. За что, за что мне эти муки, судьба? За что ты вновь и вновь испытываешь мое терпение, мою силу воли? Подарив мне любовь, радостные моменты встреч, пусть и во сне, жестоко убиваешь меня раз за разом, показывая, что возлюбленная все больше отдаляется от меня, что так самоотверженно защищает того, кто не достоит и ее волоска. Эта жизнь непостижима для меня, сложна и Кристина стала последней каплей моей темнеющей тоски – я больше не буду прежним, и мне остается лишь превратиться в безликую тень, что доживет свои минуты в горьком одиночестве. Ты умоляешь меня быть благоразумным и вновь поверить в твои слова? Неужели ты так и не поняла, что вся та наивность, что подпитывала любовь к тебе, испарилась в те секунды, когда мое лицо обнажилось перед всем миром? - Эрик! Умоляю, одумайся, выслушай меня! Зачем тебе все это? Зачем тебе я или он? Прошу, отпусти нас! – рыдая, умоляла Кристина, вцепившись мне в руку. – Он не нужен тебе, отпусти хотя бы его! - Либо ты останешься со мной здесь навечно, либо он умрет, - тихо проговорил я, боясь встретиться с ней взглядом. Если я увижу ее полные слез глаза, я потеряю остатки самообладания и брошусь ей в ноги, стану умолять полюбить меня, буду кричать о своей любви и о том, что стану ее рабом, лишь бы она была рядом. - Умоляю… - она была такая бледная, что стала больше походить на фарфоровую куклу с грустными глазами. Она что-то шептала одними губами, что были искусаны в кровь, а я… - Выбирай! – неистовый крик вырывается из моей груди и, теряя последние силы, я хватаюсь за спинку кресла, предчувствую свое полуобморочное состояние. Крик забрал последние силы, вытянул из меня последние капли жизни, разносясь эхом по мрачному подземелью. - Я уже выбрала и ты это знаешь. И теперь я знаю, что навеки разорвет связь между нами и наши сны прекратятся. Ты больше не увидишь меня во сне! Она подбежала ко мне и, притянув к себе, поцеловала… Мне показалось, что мрак на миг пропал и я оказался в невероятном саду, где слышится пение птиц, а легкий ветерок обдувает голову, спасая от полуденного зноя… Внутри меня разлилась теплота и покой, перед глазами промелькнули все те божественные сны, что связывали меня с Кристиной. Миг казался вечностью, и я растворялся в этой упоительной вечности. Я чувствовал любовь: ее трепет, взмах, неистовую тоску, страсть, огонь и невероятное блаженство. Чувство упоительной свободы и того, что тебя любят, пусть и мимолетно, так мгновенно, напомнило, что я все еще жив. Я был счастлив, невероятно счастлив, потому что она была так близко, что я ощущал запах ее волос, тепло ее губ и соленый вкус слез. Она была настоящей: не придуманной, не приснившейся, она была на миг моей, и весь мир стал моим. Сны… Сны были где-то далеко, будто бы в другой жизни и с другим Эриком, который передал эти восхитительные воспоминания мне как награду за все страдания и испытанную боль. Реальность была намного острее, насыщеннее и пропитана чувством страха и стыда. Почему я раньше не ощущал этот стыд любви первого поцелуя? Она показывала насколько были смешны сны по сравнению с тем, что дарил настоящий день. Любила ли меня Кристина так, как люблю ее я? Знала ли, что я виноват в том, что она мучилась каждую ночь, встречая меня в своих снах и сгорая в пучине соблазна? Моими мольбами была взращен тот пугающий мир, в котором мы были реальны, мои желания воплотили ту пугающую иллюзию, что поглотила нас и превратила в монстров. Только сейчас я по-настоящему ощутил, как сильно я люблю ее и что никогда не смогу причинить ей боль. Пусть я сгину, растворюсь в своих слезах и мольбах, но я не вынесу ее боль и страх, не смогу видеть ее несчастье каждый день. Она достойна быть счастливой и заслуживает хорошего мужа, который будет рядом с ней до конца ее дней. Я люблю ее, и эта любовь спасла меня, эта любовь подарила мне сны, в которых я был любим. Совершив бескорыстный поступок по отношению ко мне – поцеловав меня, - она дала то, о чем я просил. Она дала мне миг настоящей любви, что возвышает до небес, позволяя познать рай на земле. Теперь у меня не будет манящих снов, теперь я буду довольствоваться лишь осколками воспоминаний о тех сладостных минутах, когда она была моей. Больше мы не встретимся с ней во снах, связь разорвана, и теперь нас не связывают незримые нити притяжения музыки. Где мне найти сил, чтобы отпустить ее, сказать, как сильно я ее люблю и как хочу ее счастья? Пустота, гнетущая пустота… Я никто и ничто, бездушный червь, что не должен был пытаться вознестись к небесам. Моя маленькая девочка, моя жизнь, прости меня, прости уродливого музыканта за его грехи перед тобой, за всю ту боль, что я причинил чистому ангелу. Пора поступать так, как я должен, как того велит моя совесть. Я отпущу этого виконта с тобой и будь счастлива… Моя душа всегда будет рядом с твоей, я буду твоим незримым хранителем, как когда-то очень давно. В другой жизни, где я был твоим Ангелом Музыки, мы были счастливы и я буду всегда мысленно рядом, дитя. Я буду оберегать тебя, когда последних вздох покинет мое бренное тело, а пока буду молить небеса о том, чтобы ты была счастлива. Будто в тумане, я разрезаю удавку на шее виконта, и говорю Кристине, чтобы она уходила с ним и забыла меня. Уходи, уходи, пока я не передумал, моя радость, свет и жизнь! Ты была всем для меня, так уходи, пока я не передумал и не остановил тебя! Оставь меня в покое, оставь меня и я буду свободен от всего, что связывало меня с этим миром. Что было дальше? Полные отчаяния глаза Кристины смотрели на меня с каким-то укором и жалостью, а я лишь глотал слезы и пытался совладать со своими чувствами. Я не видел, как они ушли, не видел, смотрела ли она на меня в последний раз, шептала ли, что будет помнить обо мне, пыталась ли хоть ненадолго задержать свой взгляд на том, кто готов был отдать ей свою жизнь… Что ждет ее с Раулем, будет ли она с ним по-настоящему счастлива или нет? Теперь все стерлось, растворилось в моем горе. Может и к лучшему все это: зачем ей нужен мой ужасный характер, дополненный уродливой внешностью? Мир разрушен, и я отдам последний вздох этим руинам, благодаря провидение за то, что позволило мне ощутить вкус истинной любви. Пусть так мимолетно, но я был счастлив, и это счастье согрело мое сердце, показав, что даже у такого чудовища может быть шанс на спасение. Этот мир не дал мне столько опыта, любви и боли, сколько подарила ты, моя Кристина. С тобой я познавал этот мир заново, находя в нем те краски и звуки, которые раньше не видел и не слышал, изучая человеческую душу во всем ее великолепии. Что для человека любовь, что она дает тленному телу и бессмертной душе? Она дарует блаженство и самую великую боль – боль утраты. Легкие шаги и всхлипы… Не может быть, не верю! Видение, мираж или моя Кристина вернулась, вернулась к падшему ангелу? Да, она стоит передо мной и робко протягивает кольцо, которым я собирался скрепить наш союз. Зачем ты даешь надежду, мучаешь меня, зачем? - Я люблю тебя, Кристина, - все плывет перед глазами, я почти шепчу эти заветные слова, даря их той, что подарила когда-то свой голос, доверила свою душу. Я не смог ее удержать, не смог доказать, что у нас есть шанс на бесконечную любовь не только во сне, но и в жизни. Неужели сны оказались приятнее реальной жизни? Когда мы потеряли счет времени и отдалились настолько, что не заметили, что бежим по замкнутому кругу своих желаний? - Я знаю, Ангел, я знаю, - шатаясь, она подходит и нежно обнимает меня, уткнувшись лицом в плечо. Рыдания сотрясают ее плечи, еще больше подчеркивая хрупкость Кристины, а руки, сжатые в кулаки, начинают несильно колотить меня. – Почему ты так со мной поступаешь, почему так легко отпускаешь, не дав мне шанса все тебе сказать? Если любишь, зачем, зачем прогоняешь от себя, будто бы я тебе чужая и между нами ничего не было? - Любовь моя, я не прогоняю тебя, - пытаясь остановить ее рыдания, я хватаю ее руки и начинаю судорожно их целовать, не веря догадке, приходящей мне в голову. – Мне казалось, что я безразличен тебе, что ты меня боишься. Скажи мне, скажи, что я не прав, скажи, что я ошибаюсь, заклинаю, скажи! - Глупый, глупый Эрик. Да, слышишь меня, да, ты ошибаешься, безумный, ошибаешься! Пусть будет проклят тот момент, когда я стала сомневаться, пытаться доказать себе, что не смогу быть с тобой. А как я буду жить, зная, что больше не смогу услышать тебя, прикоснуться к тебе, почувствовать жар твоей любви? Сделав шаг, я поспешила отступить, упиваясь своим страхом и не видя ничего вокруг себя. Мы преодолеем все, что уготовила судьба, но молю, больше никогда, поклянись, ты больше никогда не посмеешь оскорбить меня и засомневаться во мне. Если ты не поклянешься, я лучше уйду с нелюбимым, но с тем, кто будет меня уважать, - ее слова походили на бред, она сбивчиво говорила то шепча, то переходя на крик. Когда она сказать про «уйду», я судорожно схватил ее и как можно сильнее прижал к себе. До меня с трудом доходил весь смысл ее слов, я разбирал лишь отдельные слова и некоторые фразы, потому что мой разум отрицал сам факт того, что она действительно хочет остаться со мной после всего, что я наговорил ей. Мы так и стояли, сдерживая слезы и не зная, как быть дальше. Первым из оцепенения вышел я, нервно говоря о том, что сделаю все, что пожелает моя Кристина. Как одно неверное слово, движение может разрушить всю твою жизнь, только сила духа способна преодолеть непонимание душ. Нас связала музыка, ведя по лабиринтам наших тайных желаний, раскрывая перед нами наши страхи и мечты, она же нас и вернула другу к другу. Кристина везде слышала мой голос: он преследовал ее днем и ночью, напоминая о его владельце, призывая прислушаться к своему сердцу. Падший ангел ждал ее светлую душу, все еще надеясь на то, что он сможет измениться… - Я клянусь, что больше никогда не посмею засомневаться в тебе, не отпущу и буду лелеять тебя, как самый желанный, любимый и редкий цветок. Если бы ты только знала, что я испытываю сейчас, какая буря, нет, ураган разрушает мое горе, когда я слышу, что ты хочешь остаться рядом со мной. Скажи мне, может, мы все еще спим и это только один из тех снов, что связывал нас своим безудержным танцем? - Мы слишком долго блуждали в темноте, Эрик, прислушиваясь лишь к своим эгоистичным помыслам. Нам дали шанс узнать другу друга намного раньше, чем мы того ожидали, а мы истолковали этот подарок как кару небес. Разве я могла представить, что ты ворвешься в мою жизнь, и я больше никогда не буду той наивной девочкой, что верила в Ангела Музыки? Теперь я повзрослела и стала лучше, чем была – я стала думать о том, что действительно происходит в моей жизни, а что я лишь утрирую в силу своей неопытности. Ты не был для меня наказанием, скорее, испытанием на прочность, которое я чуть не провалила. Каждый мой шаг давался мне с превеликим трудом, но я шла, сама не зная куда, прислушиваясь к той чарующей музыке, что звучала в моей голове. Та музыка была загадочна и удивительна: она рассказывала про мир, в который я так стремилась попасть, но который меня не принимал. Мой Ангел открыл мне этот мир, но забыл предупредить, что расплата за это будет слишком высокой. Я полюбила тебя и теперь уже не сверну с дороги. Рауль уплыл на лодке, и не будет меня искать - я все ему рассказала. Любила ли я его? И да, и нет. Это сложное чувство, я не могу описать все то, что я испытывала к нему. Мне казалось, что он примет меня такой, какая я есть, разделит со мной все те мысли. Что пытались вырваться из моих желаний в реальность, но… Он никогда не верил мне, называя все переутомлением, наивностью и мнительностью. Тогда я пыталась доказать себе, что это временно, что еще чуть-чуть и все закончится благополучно. Несколько дней назад он бы не оставил меня в таком положении, а сейчас лишь пожелал счастья. По его словам, он все понял уже в тот момент, когда я тебя поцеловала, - Кристина вытерла слезы и надрывно вздохнула. - Слишком дорога мне память о нас и том танце, что связал нас навсегда. Может, стоит попробовать перенести наш танец из мира иллюзий в реальную жизнь, Эрик? - Мы просто обязаны так поступить, - улыбаясь, произнес я. Поддерживая Кристину, я повел ее к небольшому зеркалу, завешенному темной тканью. Ткань неспешно соскользнула, обнажая холодную поверхность зеркала, в котором отражалась заплаканная девушка с растрепанными волосами и уродливый мужчина, заботливо придерживающий девушку за талию. Одно движение и стекло со скрипом отодвинулось, освобождая нам путь в новую жизнь. Наши души всегда будет в вечном танце, музыка никогда не стихнет в наших сердцах, потому что мы сотканы из окружающей нас музыки. И этот танец будет принадлежать только нам, никто не сможет его украсть. Потому что этот танец всегда будет только для двоих…