Ким Чонин, действительно, один из лучших студентов университета, прилежный сын, хороший брат, великолепный любовник, но и у идеалов есть свои «но». Юноша весьма сложного характера, довольно-таки эгоистичен, но чертовки сексуален! С партнёрами никаких проблем, разве что после одной ночи они хотят, чуть ли не связать себя узами брака с талантливым брюнетом, что холодно отрезает все попытки даже приблизиться к себе. Для незнакомцев и бывших пассий он - Кай. Такой же холодный, как и герой известной сказки Андерсена. Среди таких людей он всегда будет чёрствым, не способным любить, ледяным Принцем университета. Для друзей, влиятельных людей и семьи он - спокойный, улыбчивый, внимательный Чонин, которого ждут через неделю на праздновании, посвященном его нуне.
И карие глаза жадно хватаются за каждый сантиметр картины, пытаясь найти недочёты. Посреди мастерской стоит невероятный парень, внимательно оглядывающий свою работу, не замечая, как возвращается к старой привычке – кусать губы. Любой другой, взгляни на картину, давно бы сказал, что она красива, что не надо ничего исправлять, но ведь это - Ким Чонин, он найдёт любой изъян, даже в свое работе. И находит, недовольно морщась от увиденного. Кисть снова прилегает к портрету, делая уверенное скольжение по скуле девушки. - Надеюсь, ей понравится, – только тогда студент позволяет себе свалиться на подоконник. Сейчас у них зимние каникулы, его день рождения тоже не за горами, и ,скорее всего, он наконец-то справит его в кругу своей семьи. Так было необычно видеть снежные фигуры под окнами университета. «Людям уже лет двадцать, а они всё снеговиков лепят», - на губах корейца невольно появилась улыбка: молодые студенты раскрашивали целые семьи снеговиков в разные цвета. Художники же. Недавно наступил новый год, и ребята, что бегают под окнами, должны были ехать к родителям, точно так же как и Кай, но внезапные приглашения на бал с мировыми звёздами задержали здесь всех, даже тихоню Лорен, которая то и дело трясётся над чертежами и книгами. Эту особу парень недолюбливал потому, что та старалась делать, как написано в этих «глупых», по его мнению, книгах. Главное же всё попробовать, возможно, даже создать свой стиль, к чему себя успешно ведёт сам брюнет. Однако, как старосту, ведущую их группу, она вполне располагала к нему хоть какую-то симпатию. Последний взгляд на картину, после которого студент покидает мастерскую. Картина должна подсохнуть, а ему непременно нужен душ да хотя бы два часа сна перед отлётом на родину.***
POV Kai Неделя была вполне напряжённой. Я не мог собраться с мыслями, картина ,казалось, будто теряет краски в моих глазах, заставляя волноваться и ещё сотню раз усомниться в выборе стиля. Портрет получился красивый, на нём действительно была изображена моя нуна, но хотелось чего-то необычного. Что-то своё, то, что заставляло бы меня самого восхищаться. Радует лишь одно: что в моём окружении нет такого человека, что нашёл бы свой стиль, да и почему-то не особо стараются его обрести. Почему же я так брезжу идеями о признании, об отпечатке своего пятна в истории искусства? Может потому, что я действительно стремлюсь к самосовершенствованию с раннего детства? Сейчас я могу спокойно встать в позицию арабеск, сыграть на фортепиано, также свободно обвести защиту и забить футбольный мяч в ворота противника. Чем не желание с малых лет найти себя в том, в чём я буду лучшим? В восемь лет мне удалось упросить маму отвести меня в художественную школу, где я первый и последний раз получил «неудовлетворительно». Нет, мама не запрещала мне этим заниматься, просто тогда у нас был жуткий кризис в семье, как финансовый, так и в целом. Отец просил развода. Это было так странно. Все дети психуют, бросают всё, за что только взялись и из-за неудачи лишаются возможности стать кем-то помимо менеджера отдела продаж. В то время пока мало что соображающий ребёнок пробовал смешивать краски, старшая сестра в свои шестнадцать лет устроилась на работу, дабы оплатить внезапную тягу младшего брата к прекрасному, как говорят многие. Родители ругаются за стенкой, сёстры, тихо проливая слёзы, собирают по кухне осколки разбитой посуды, пока во мне бушевали смешанные чувства чёрных и голубых красок. В то время я не оставлял мольберт в покое и плакал, даже не замечая этого. Тогда отец ушел-таки, получив развод. Где он сейчас, неизвестно, главное что мама уже лет как десять в новом браке с другом детства, которые просто обзавелись окрыляющими чувствами влюблённости, а потом и возможно и любви. Ведь переломный момент пережит, обе старшие сёстры счастливы в браке, одна даже успела сделать меня дядей, в то время как вторая пока отказывает себе в этом, говоря, что не готова. Вот и я не готов, даже к простым отношениям. У меня их просто никогда не было. Желание, страсть, похоть – всё простые потребности, а любовь и ласку мне может спокойно дать моя кошка, что осталась в Берлине на квартире, пока я проматываю плейлист своего телефона в душном салоне самолета. В Корее было теплее, чем в Германии, даже как-то привыкать к родному климату сложнее стало, да и видеть такое количество азиатов… Чувствую себя иностранцем стоящим в чёрном плаще с чемоданом в руках. Зато можно обойтись без шапки, в то время как в Германии без неё на улицу выйти даже страшно. Папа встречает меня на своей машине, тепло улыбаясь, когда видит меня в поле зрения. Родной отец мне никогда не улыбался. На что я охотно улыбаюсь в ответ, наконец-то позволяя себе обнять человека, что за пару лет стал более чем новым мужем моей мамы, он смог стать настоящим папой дарящим любовь чужим детям. - Оброс совсем! Год назад ещё коротким ёжиком блистал, – ну да, год назад я ещё экспериментировал, сейчас же не собираюсь. Нравлюсь себе куда больше, чем с короткими, да и холодно. - Без этого никуда. Думаю оставить как есть, вы-то как? О! Нет, я сам, спасибо, – успев ухватить из чужих рук свой нелегкий багаж, поторопился сам убрать его. Не хватало ему ещё кого-то напрягать своими заботами. Молодой же! Не сломаюсь под тяжестью своих вещей. Дорога до квартиры была длинной, но за интересным разговором и час пройдет, как пять минут. Зато мне рассказали много нового. Например, о новой работе мамы, о моих друзьях, что умудрились уже жениться, некоторые вовсе на парнях, заключая брак за границами родины. Даже как-то неловко было слышать это от папы, он же мужчина консервативный, не любит подобное и на мои связи однополого характера старается закрыть глаза, каждый раз говоря: повзрослеешь, невесту ещё в дом приведёшь, а не мужика в постель, – может так и будет, но перспектива одинокого художника нравилась куда больше семейных забот о залёте моей дамы жизни. Январь самый холодный месяц, но в то же время самый красивый и желанный. Горнолыжные курорты гребут деньги лопатами, кто-то пишет песни, кто-то картины, а кто-то просто рад погреть руки на остановке в ладонях своей второй половинки. Почему же у меня нет такой любви к этому времени года? Холодно, а я тепло люблю! Отношений у меня никогда не было, так что даже не знаю, что такое «позавтракать вместе с любимым человеком». Даже факт того, что с этого месяца начинается новый год не вызывает никакой радости, и уж тем более вдохновения, лишь рваные выдохи на холодное стекло окна в моей спальне. Хоть я и не живу здесь уже пять лет, моя спальня всегда будет моей спальней, ведь приезжаю не так часто, а жить хочется больше в кругу семейном. Тёплые носки с забавными оленями так мило смотрятся с облегающими чёрными джинсами, ещё и с классической рубашкой лимонного оттенка. Сегодня у сестры день рождения, так что сёстры с матерью бегают по кухне, стараясь успеть сделать всё до прихода гостей; отец проводит время в гостиной с внучкой, а я вот сижу на подоконнике и улыбаюсь милым носочкам. На кухню не сунусь, повар из меня, как из боксёра скульптор да с племянницей сидеть смотреть мультик про фей не очень хочется. Но папе видимо нравится. Делать совсем нечего, даже вырисовывать на запотевшем стекле стало не так интересно, до звонка в дверь. - Гости? – только я успел спрыгнуть с подоконника, как с «фронта» кричат о просьбе, а может и о приказе, открыть пришедшему дверь. «Будет с кем время скоротать», - привычная ухмылка растягивается одним уголком губ, пока прохожу к двери. Мимолётный взгляд в зеркало, который заставляет подправить рубашку, только после этого открывая дверь нервному гостю. Этот парень, что так усердно давил на звонок, даже не сразу заметил распахнувшуюся дверь. Передо мной стоял низенький парень с красными от мороза щёками и хмурой складкой меж бровей. «Неужто так сильно старался достучаться?» А когда неизвестный гость поднял глаза, смотря сквозь запотевшие линзы своих очков, то заметил, что дверь уже открыли, причём не только что и он это понял, смущённо улыбаясь, стараясь протереть замёрзшими пальцами стёкла своих очков. - Если ты к Шинхи, то прошу! Добро пожаловать, не стой на пороге, у нас на полу в гостиной ребёнок сидит. Заболеет ещё, не дай бог, – тот качает головой в знак согласия и пробирается в квартиру, нервно кусая губы, как и я. - Я… Простите, я, наверное, рано, просто м-мне… - парень неловко теребит пуговицы от пуховика, стараясь их расстегнуть, но заледеневшие пальцы не слушаются, точно так же как и заплетающийся язык. Неужели напугал? - Кёнсу-а? О! Ты нам и поможешь! – нуна быстро пробегает мимо меня, помогая парню раздеться, дабы утащить бедолагу в рабство. Поэтому мне оставалось лишь наблюдать за цыпленком, которого раздевала сестра. Позже оказалось, это вовсе не цыпленок… Глаза удивлённо наблюдали за пришедшим парнем, который был похож на совёнка! За запотевшими стёклами крупных очков прятались больше и красивые глаза. Кёнсу, как его прозвала нуна, лишь неловко отказывался от заботы, когда она пыталась разогреть его щёки, больно теребя их. Нельзя же парня так мучить. - Нуна, а без него вы никак не справитесь? Просто он, вроде как, гость, а ты его так сразу на кухню. Может мне его пока развлечь? – ага, скорее себя, ибо скукота накатывает неимоверная в пустой спальне. - Нет, не справимся, потому что он готовит лучше нас вместе взятых! – парню оставалось лишь неловко наблюдать за ситуацией, пока его не потащили на кухню, успев лишь пискнуть на повороте в святую обитель. Таки меня это не успокоило. Мне всё ещё скучно, а новоприбывший такой… Странный, что до жути хочется узнать о нём. Откуда он знает мою сестру? Он хорошо готовит? Сколько лет? Чем занимается? Иностранец ли он?! Поздравляю, Чонин, ты снова кусаешь свои губы. Словив себя на вредной привычке, я поторопился следом за ушедшим парнем. На кухне была суета, мама вилась возле плиты, пока сёстры нарезали овощи, а Кёнсу делал торт. Это ведь торт? Тихо подойдя к «незнакомцу», стал наблюдать за его действиями. Он делал розочки и какие-то ещё другие заготовки, как я понял, но сейчас его руки не тряслись, а взгляд был такой сосредоточенный, губы больше не поджимаются в одну полоску, со щёк спал алый оттенок, а вот нос иногда недовольно морщился шмыгая. Парень-то простыл. - Где ты этому научился? – всё-таки я был нежданным на кухне, особенно для него, судя по его испуганному взгляду и развороту на все 180 градусов к моей персоне. – Прости. - Э, ничего… Я кондитер, – неловкая улыбка, после которой он вернулся к украшению торта, хотя теперь было видно, что он волнуется. Моё присутствие его напрягает? - Здорово, наверное, частенько дома сладкое имеется, – хочется ещё так много спросить, в то же время не напугать и не утащить к себе в комнату, чтоб его внимание ещё и другие не отбирали. Поэтом становлюсь рядом с ним, опираясь на бежевую столешницу, наблюдая за его руками. В какой-то мере он тоже творит…***
Умение находить общий язык со многими помог в этот раз и при знакомстве со скромным кондитером, которого действительно зовут Кёнсу, До Кёнсу, если быть точнее. За готовкой сладостей брюнет не замечает прибывших гостей, родственников, общих с сестрой друзей, полностью отдавая своё внимание новому знакомому, что уже не трясётся как осиновый лист, а искренне смеётся и улыбается на шуточки, которые тот вставляет в разговор, дабы лишний раз увидеть забавную улыбку, губы, которой красиво образуют некое сердечко. Так продолжалось и дальше, даже за столом они перешёптывались друг другом на ушко, улавливая на себе во время тостов недовольные взгляды матери. До неловко извинялся и просил Чонина пока подождать, чтобы выслушать именинницу и выпить за её здоровье. После того, как юноша с большими очками, которые ещё недавно были с запотевшим стеклом, подарил подруге диск с автографом любимой группы, на концерт которой однажды попал сам До и смог достать автограф знаменитой американских музыкантов. Сейчас же он ярый поклонник своего дела, а вот девушка безумно счастлива такому подарку, однако, подарку младшего брата была куда больше поражённой, как и гости охающие с восхищением. Необычные сочетания, краски, неаккуратные, но уместные мазки юного творца, которым гордятся многие. - С праздником, любимая, – и Чонин целует сестру в щёку, пока та подбирает нужные слова. И всё-таки находит, заставляя Кима улыбаться в ответ, радуясь, что смог добиться нужной реакции от сестры, так же и от Кёнсу, пораженного умениями его нового знакомого. «Это… Поразительно…» До не знал, как на это отреагировать, но вилка чуть мимо рта не проскользнула. Позже Кай увёл его к себе в спальню, по его же просьбе рассматривая блокнот набросков. Чонин радовался каждой эмоции старшего, ловя себя на мысли, что ему нравится радовать этого совёнка. Хотелось показать ещё многие картины, что были куда лучше обычных зарисовок на потёртом блокноте, в котором он чиркает на парах от балды. Более того, До нужно было уже уходить на свою смену. Сегодня выходной, работы в кондитерской много, а дома ещё ждёт курсовая работа. А Каю не хотелось сидеть снова одному. Жалкие попытки щенячьих глазок вызвали лишь смех у юного кондитера, но разрешил себя встретить после работы, хотя понимал, что выгладили они сейчас явно глупо. Но ведь Чонин хочет, почему бы и нет? И вечером Кай действительно пришёл к кондитерской, выпрашивая на крыльце стащить бедному хотя бы одну пироженку. Это было так неправильно… Кёнсу не привык к такому обилию внимания, но это было приятно, точно так же как и жалобное скуление красивого парня, что теребит его замёрзшие пальцы, в надежде выпросить сладость. Всё так неправильно, но приятно. Тогда Кай получил вкусное пирожное, съеденное с рук старшего, потому что у Чонина руки грязные. А сам он только что вышел с кухни, где удосужился обратиться к раковине. В благодарность новый знакомый согрел его быстро замёрзшие руки, заставляя смущённо отводить взгляд в сторону, откуда должен появиться автобус. Всё так неправильно, но приятно. В транспорте Кай напевал на ухо песню про лиса*, что услышал пару недель назад от хорошей подруги в Берлине. Она была забавной, особенно в исполнении Кая. До тихо хихикал в кулак, умудрившись не пропустить свою остановку в самый последний момент. - Из-за тебя мы чуть не проехали остановку! – пухлые губы недовольно дуются, пока ещё не замёрзшие пальцы натягивают на нос ярко красный шарфик. - Да ладно тебе! Кстати, уже поздно, мой автобус не ходит. Надеюсь, у тебя дома есть что поесть, я проголодался,– так просто, словно сто лет знакомы, а не пару часов. Кёнсу это нравится, но делает вид, что возмущён, поэтому поторопился к дому, ну и Чонин хвостиком за новоиспечённым другом. Перед входом в квартиру старшего, он сразу предупредил Кая, что возможно в квартире сейчас его друг. Хотя он всё же надеялся, что тот у своего парня, а не протирает задницу перед его компьютером. Видимо и сегодня курсовая идёт на задний план, ведь Кай хочет посмотреть фильм, а Кёнсу не против.***
Судя по чемодану в спальне красноволосого парня, Чонин решил к нему съехать на оставшиеся недели. Сам брюнет в открытую крикнул на всю родительскую квартиру, что влюблён и убежал ловить музу. Такие закидоны он своим родителям ещё никогда не устраивал, естественно, что они были удивлены такому поведению недавно прилетевшего сына. «Может уже действительно влюбился?» - мама никогда не слышала, чтоб Кай о ком-то плакал, кому-то звонил и говорил, что скучает. Никогда не рисовал портретов людей, так что подарок на день рождение был удивлением для всех. Поэтому в этот раз женщина надеялась, что это не очередная шутка сына. На удивление самому себе, факт того, что ему кто-то стал более чем симпатичен, а интересен Чонин поторопился вызвать у неожиданно появившегося в его жизни парня, не двусмысленные чувства к себе. Художник стал часто к нему прикасаться, что уже вошло в привычку, хотя до этого старший отпрыгивал, чуть ли не на метр от неожиданных объятий на кухне. Так простые прогулки в магазин за подсолнечным маслом Кай считал уже свиданием, так же как и встреча с работы. Иногда он покупал любимый, мятный шоколад Кёнсу, прося взамен что-нибудь более стоящее. Первый раз ему удалось откупиться вкусной пироженкой, но на следующий раз Кай уже взял лимит на поцелуи. Ну как поцелуи. Сначала в щёчку, потом брюнет уже исхитрялся и резко поворачивался, когда старший поднимался на носочки и собирался целовать в щёчку. Конечно, тогда он как ошпаренный убежал от него в свою комнату, отчего Чонину пришлось спать на диване. Но перед сном Ким успел и в дверь спальни поскрестись, обещая не трогать, лишь бы в тёплой кроватке поспать. Оставалась неделя, это прекрасно понимали оба, вот только такие «шутки» студент из Берлина больше не повторял. Не потому, что не хочет, а потому, что ждёт этого от Кёнсу. Всё шло, как и до шалости, пока кое-кто не решился сделать шаг к этому. - Кай, кхм, ну… Помнишь же случай с шоколадкой? – глаза прикованы к тетради с конспектами, которую он якобы читает, хотя поджимающиеся губы куда красноречивей. Брюнет подмечает в лице До всё, что давно ждал. Волнение и интерес к произошедшему случаю на днях. - Ну, продолжай,– такой спокойный тон, словно они говорят о погоде на завтра или о том, что они будут есть вечером. Это не нравится Кёнсу, ведь тот сейчас как на иголках сидит, не зная, куда себя деть последние дни. - Ты тогда это сделал намеренно? – уверенность снова проходит. Слишком волнующе и снова всё так неправильно! Ком в горле красноречиво намекает ему о важности момента. - Нет, что ты? Как я мог вообще хотеть поцеловать парня, ты чего?! – конечно это был сарказм, но До был слишком разволнован моментом, что посчитал это правдой, разворачиваясь к конспектам с выдавленным: «ясно». Сидеть и всхлипывать над тетрадью, было в новинку, да и вообще было странно, что ему от этого стало так… Неприятно. - Т-ты чего? – младший такой реакции точно не ожидал. Даже книга, которую он читал секундами позже, осталась на кровати, пока парень пошёл успокаивать хозяина квартиры. Полюбившиеся большие глаза застилали слёзы, мокрые ладони отчаянно старались стереть их, в комнате были громкие всхлипы, сквозь которые он даже не пытался уже сказать, что с ним всё хорошо. Было бы глупо. Всё станет хорошо, только если Чонин скажет что пошутил, и он действительно это сказал, более того, старался переубедить разревевшегося Кёнсу, что он не урод, которого нельзя полюбить, а даже наоборот. Хотя его чувствительность пугала, в тоже время, как и умиляла. Когда его получилось более-менее успокоить, то Кай сидел на корточках перед ним, стирая остатки слёз со щёк, приговаривая о достоинствах скромняги из кондитерской. Вот только триаду чувств прервали очень неожиданно. Тем более что поцелуем. Таким соленным, мягким, детским, но необходимым. День, два, три и отлёт. Не будет, как в слащавых романах, которые перечитал юный совёнок. Кай не бросит всё к чему стремился, он просит лишь подождать. Это его последний год учёбы, после которой он обещал Чонину приехать к нему. Его родители во Франции, поэтому быть ближе к ним выгодно всем. Странно, что один улетел учиться в Европу, а другой из Европы на родину, где его ждал друг детства, который так и не появлялся в течение прилёта Кая в Сеул. Так ведь гораздо лучше, чем пришёл бы Бекхён и выгонял бы со своей половины кровати смуглого красавца. Но всё же, было не совсем просто обнять Кима на прощанье, после которого они не увидятся ещё пару месяцев. Конечно, учёба забьёт всё его свободное время, главное, чтоб неожиданные чувства ледяного принца не замёрзли снова. Иначе зазря Кёнсу доверится кому-то вновь. Ведь с Каем так не будет, нет?