Простые слова

Весеннее солнечное утро. В соседнем парке цветёт сакура, лёгкий запах которой даже чувствуется здесь. Из коридора, в котором открыты окна, веет прохладой. Ощутимо пахнет озоном после дождя. И на грани между сном и явью, вдохнув полной грудью весь этот букет запахов: запах свежести вперемешку с цветущей сакурой, – понимаешь, что никоим образом не хочется покидать сети Морфея. Хочется досмотреть этот сон, воспоминания о котором начали развеиваться, когда возобновился контакт с реальностью. Но ты всё равно пытаешься ухватиться за его остатки, потому что знаешь, что сон был хороший. Он не мог не быть хорошим, учитывая то, о чём, а точнее о ком, ты думал практически полночи. Дверь в твою комнату отъехала в сторону уже с привычным тебе звуком, и ты поёжился, зарывшись глубже под одеяло от ворвавшегося в комнату воздуха. В проёме стояла она. Прислонившись к косяку, скрестив на груди руки, она оглядела тебя придирчивым взглядом и про себя хмыкнула. Конечно, ты всего этого не видел, но знал, что так и есть. «А вот сейчас раздастся её голос»,— и, действительно, через секунду после того, как эта мысль проскользнула в твоём сознании, раздался её звонкий голосок: — Йо, просыпайся! – Ты кое-как разлепил глаза, щурясь от яркого света, и сказал сонно: - Привет, Анна, доброе утро, — откинув одеяло и совершив зверское усилие, ты принял сидячее положение и приветливо ей улыбнулся. Она была уже в школьной форме. Ты уже отвык от чёрного платья и красного платка. И такой она нравилась тебе ещё больше – обычная девчонка. Только как всегда неизменные чётки на шее, за которые, кстати, её не очень долюбливали одноклассницы, потому что не понимали, зачем она их носит каждый день. И каждый день ей задавали один и тот же вопрос: «Опять ты в этих бусах?»— и она как всегда холодно и односложно отвечала: «Нравятся». Так же небольшая красная повязка — галстук. Наверное, всё — таки дань памяти тому красному платку. - Оно не будет для тебя добрым. Если ты сейчас же не встанешь, то опоздаешь в школу, — она опять на тебя пронзительно взглянула, но ты лишь опять ей улыбнулся, потому что знал, что в этом вся Анна, и, сладко потянувшись, протянул: - Да брось, Анна, ты всегда так говоришь, хотя сейчас ещё рань несусветная, — она лишь только хмыкнула, развернулась, посмотрела на тебя через плечо и положила руку на дверь. Это означало только одно – она собиралась уходить. Нужно было действовать: - К тому же, — продолжил ты, повалившись обратно, накрывшись одеялом и натянув его до самого носа, — я плохо себя чувствую, — ты внимательно посмотрел на её реакцию. Она, сделавшая уже было шаг в коридор, остановилась, в глазах мелькнуло беспокойство. Вернувшись в комнату, она закрыла дверь. Ты, затаив дыхание, ждал, что же она сделает дальше: - Я уверена, что ты как всегда симулируешь,— ты ничего не ответил, а только выжидательно смотрел на неё. А она изменилась, стала менее резкой. Прежняя Анна бы сказала: «Ничего не знаю, а если и кто-то заболел, то 30 кругов по району мигом излечат тебя от всех недугов». Ты про себя улыбнулся своим мыслям. А она тем временем присела рядом, одну руку перекинув через тебя, оперевшись на неё, а вторую приложила к твоему лбу. Рука у неё оказалась холодной, и, видимо, ей твой лоб показался горячим, что было тебе в принципе на руку. Ты заметил, как она нахмурилась. Возможно от осознания этого факта или того, что она не могла прочитать то, что было у тебя на уме. К этому ты заранее подготовился. Спасибо прошлой поездке в Изумо. Она убрала руку, сделав её второй опорой, и потянулась к твоему лбу губами. Ты резко дёрнулся: высвободив руки из-под одеяла, ты обхватил её вокруг талии, прижал к себе, через одеяло обхватил ногой её ноги и быстро перевернулся таким образом, что она оказалась под тобой. Вас разделяло одеяло. Она даже не вскрикнула, и ты опять подивился её хладнокровности, но ты всё равно понимал, что это для неё было шоком. Ты не ошибся: - Йо, что ты делаешь, — тихо прошептала она и попыталась подняться, но ты не дал ей такой возможности, перехватив её руки и прижав их к кровати. - Мне нужно тебе кое-что сказать. - Я тебя внимательно слушаю, — невозмутимо сказала Анна. Голос не дрогнул, а ты так надеялся, что такое твоё неординарное поведение вызовет в ней хоть какие-то эмоции, но ничего подобного и даже отговорка «это же Анна» не помогла в этом случае. Неужели ты был не прав, и все твои ночные размышления завели тебя в тупик, и на самом деле она тебя не любит и с тобой только по расчёту? Ты опустил взгляд и склонил голову, чтобы не смотреть ей в глаза, боясь не увидеть в них то, чего тебе так отчаянно хотелось. Ты лбом чуть не касаешься её подбородка. От Анны приятно пахнет жасмином. Такой не терпкий, а едва уловимый запах. Ты чувствуешь, как её руки, сжимаемые тобой, напряглись, да и она сама вздохнула не ровно, а как-то судорожно и глубоко. В тебе появляется желание ощутить этот запах сильнее, глубже. Ты склоняешься к ней вплотную, скользнув щекой по её щеке и коснувшись носом её шеи. От этих твоих действий она напрягается ещё сильнее, но молчит, и ты ей благодарен за то, что она тебя «внимательно слушает». Ты вдыхаешь запах жасминового масла, который тебя успокаивает, и наслаждаешься этим мгновением, как недавно наслаждался запахом цветения сакуры вперемешку со свежестью дождя. Ты на этом не остановился: скользнув к её уху, ты на мгновение замираешь и потом говоришь то, над чем думал прошлой ночью, и что заключалось всего в трёх словах: - Я тебя люблю. — Хотелось сказать о том, как много она для тебя значит, что она для тебя больше чем друг, что ты уже не можешь без неё... «Что во всём этом вся ты – Анна, моя Анна», — но ты вчера понял, что она это осознавала, и поэтому была с тобой всегда, помогала тебе, строила и воспитывала. И вот теперь ты понял, что то чувство, которое ты испытывал к ней, это не простая детская привязанность, с которой всё началось тогда, в первую вашу встречу. Когда ты первый раз её увидел, то ты был, грубо говоря, в культурном шоке, потому что она казалась тебе наглой, сильной, «хлёсткой», как «стальная леди». Но ты ведь не относился к ней неприязненно, да побаивался, но подпустил к себе, привязался и со временем понял, что она такая только снаружи, потому что она должна быть такой и никак иначе. Ты отстранился от неё и с надеждой посмотрел ей в глаза. Увидев твоё лицо, она расслабилась, но взгляд остался тем же. Ты отпустил её руки, поняв, что всё рассыпалось прахом, но теперь пришла её очередь тебя удивлять. Как только ты отпустил её руки, она тут же рванулась к тебе, обняла и прижалась к твоей груди. Ты был настолько поражен её действием, что не удержал равновесия и повалился на неё, и она, будучи прижатой тобой, выдохнула: - Я знаю, — ты отодвинулся в сторону, а она невозмутимо, как ни в чём не бывало, встала и направилась к выходу. Дверь за ней закрылась, но ты не успел ещё ни о чём толком подумать, как дверь опять открылась вновь, и она посмотрела на тебя через спину, но всё равно было заметно, что глаза у неё блестят, а на щеках играет лёгкий румянец: - Я знаю, Йо, иначе ты бы не был со мной, но мне, как и наверно большинству человечества важны не слова, а поступки,— тут она повернулась к тебе лицом и вызывающе посмотрела тебе в глаза,— как я вижу, ты понял, что я достойна быть с тобой! Как я этого добивалась? Говорила тебе какие — то красивые слова? — ты понял, к чему она клонит, она была права, как всегда, но по твоему убеждению слова — это всего лишь первый шаг. По твоим глазам она поняла, что её слова достигли цели, и улыбнулась, и ты ответил на её такую милую и такую редкую улыбку: - Вставай, а то действительно опоздаешь,— дверь за Анной закрылась и уже из коридора раздалось: - Жду тебя к завтраку! - Хорошо! – ответил ты и повалился обратно на кровать, лицом в подушку и вдохнул оставшийся от неё запах, который она уже успела в себя впитать: «Я тебя понял, милая, ты как всегда в своём репертуаре. И начну я, пожалуй, с сегодняшнего утра». Ты повернул голову в бок. У тебя уже созрел план действий: - Амидамару! – позвал ты. - Привет, Йо,— поздоровался твой хранитель. - Привет, у меня к тебе будет просьба… А это уже другая история :Р Конец