250 жизней

Он молча наблюдал за любимым человеком, который неторопливо собирался на работу и с легкой улыбкой и какой-то неведомой печалью в глазах гулял в своих тихих и скромных мыслях. Погода была потрясающая: солнце висело высоко – высоко в небе, согревая, но не припекая, все вокруг, лаская и облизывая проворными лучами каждое дерево, буквально каждый сантиметр заасфальтированной и нет дороги, каждую душу, живую или мертвую, добрую или злую, облаченную в человеческое тело или же жаждущую так страстно пристанища… Чистое небо отражало истинный свет и теплоту всевышних сил. Легкий ветерок освежал и будоражил мысли, которые назойливо, подобно насекомым, оседали в голове и терпеливо ждали осмысления. Погода была идеальной для дальних и ближних полетов. Судя по всему, и море сегодня должно было быть спокойным. Знакомьтесь. Пак Чанель. Первый пилот авиалайнера Боинг-900. 27 лет, не женат (и вряд ли будет…), круглая сирота, высокий, стройный, симпатичный молодой человек, из глаз которого струится доброта и нежность. А не женат потому, что там, за спиной на кровати, за ним наблюдает его маленький секрет, который он любит всем сердцем, которому отдал на хранение душу и которого никогда ни за что не бросит, как бы тяжело и плохо ни было, потому что когда-то поклялся, что тот, о ком Чанель думает каждую секунду и никак не может выбросить из головы, будет счастлив. Бен Бэкхен. Пилот в отставке. 25 лет, такой же сирота, также не женат, тоже стройный и красивый парень, но из глаз льется не доброта, а слабая надежда вперемешку с глубокой тоской и безысходностью. Наконец закончив одеваться, Чанель подошел к Бэкхену и мягко поцеловал, нежно лаская небо, ровные ряды зубов… Все это было медленно и тягуче, как будто два влюбленных сердца желали остановить время и наслаждаться друг другом целую вечную вечность. Оторвавшись от любимых губ, Чанель, мягко улыбнувшись, щелкнув любимого по подбородку и озорно подмигнув, попросил не переживать за него, а вместо этого постараться лучше запомнить все подробности того, что скажет лечащий врач. Собираясь к доктору, Бэкхен, как всегда, изводил себя ненужными волнениями за частичку своего сердца, которая сейчас готовилась к очередному международному рейсу. Чанель, словно находясь рядом, чувствовал все и прямо перед полетом отправил любимому нежное СМС, просящее успокоиться и помолиться о том, чтобы все было хорошо, хотя каждый начинающий пилот мечтал пройти практику в экипаже Пака Чанеля, славившегося своим профессионализмом и хладнокровием в экстренных ситуациях. *** Бэкхен уныло возвращался домой, не обращая внимания ни на что вокруг себя. Оказавшись напротив входной двери, он рассеяно заглянул в окно и, не увидев в нем горящего света, не меняя выражения лица, также понуро вошел. Все еще витая где-то в закоулках своего разума, он не услышал щелчок замка парадной двери, но буквально через мгновение ощутил большие и теплые руки у себя на талии, вдохнул полной грудью родной запах, сводящий каждый раз с ума и заставляющий больной сердце биться в бешеном ритме. - Чанель, врач ска… -Потом, я слишком соскучился… Подхватив хрупкое тельце на руки, Чанель направился в спальню. Он мягко уложил его на белоснежную постель, не разрывая зрительного контакта. Не говоря ни слова, он любил младшего уже одним лишь взглядом, словно гипнотизируя каждую разумную клеточку мозга. Пальцы медленно стали проникать под светлую льняную майку, в то время как губы жарко блуждали по лицу, шее, ключицам, пробуя на вкус участки молодого, молочного цвета тела, столь любимого и желанного. Наконец сняв майку с Бэкхена, Чанель приник губами к впалому животу с узкой волосяной дорожкой, исчезающей где-то под пряжкой ремня, вздымающемуся так резко и беспорядочно от нахлынувших ощущений, вызванных прикосновениями родного человека. Покрывая влажными поцелуями любимое тело, губы Чанеля поочередно ласкали нежно-розовые соски, а Бэкхен сжимал простынь и тихо-тихо стонал от накатившего удовольствия. Немного придя в себя, младший принялся расстегивать пуговицы на белоснежной рубашке любимого, а он, кусая и облизывая мочку уха, приносил и себе, и ему неимоверное удовольствие, только подогревающее желание. Справившись, наконец, с рубашкой и почувствовав жар голых плеч любимого, Бэкхен в голос простонал, опаляя дыханием изгиб шеи Чанеля. Прекратив терзать мочку уха, старший избавился от брюк и нижнего белья на себе и помог сделать это младшему. Он в очередной раз замер, рассматривая и изучая тело Бэкхена. Он мог бы смотреть на него часами, днями, неделями и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться уже только тем, что видит перед собой. Худые длинные ноги, гладко выбритый пах, узкие бедра, тазобедренные косточки, слегка выпирающие, впалый животик, с едва-едва различимым прессом, подтянутая грудь с розовыми бусинками сосков, тонкая длинная шея и лицо… О, да, это лицо! Тонкие губы, умеющие так чувственно целовать, ласкать, ЛЮБИТЬ! Маленький носик и прекрасные грустные глаза, проникающие глубоко в душу, гуляющие в самых потаенных ее уголках, раскрывающие все секреты и тайны, которые никогда не должны были быть разгаданы, глаза, в которых выражается вся любовь, все чувства… И вновь Чанель готов был задохнуться от бешенной бесконечной любви. Это ненормально и невозможно так любить. Нет, это не любовь… Это одержимость, религия, обет, поклонение… Припав пухлыми губами к щиколотке левой ноги Бэкхена, Чанель пошел влажной дорожкой вверх, кусая и зализывая собственные укусы, едва дотрагиваясь до возбужденной плоти младшего, дразня и себя, и его. Когда левая нога была невидимо помечена, Чанель принялся за правую, а младший с каким-то благоговением и восхищением смотрел на то, как он упивается им, каким становится безумным в такие минуты. В тот момент, когда губы старшего сомкнулись на члене Бэкхена, он готов был взлететь до небес от удовольствия. Хотелось кричать, выгибаться и снова кричать. Один палец Чанеля проник в узкое колечко мышц младшего, растягивая и вводя в исступление, заставляя его суетливо метаться и сжимать простынь до белизны костяшек. Рот Чанеля продолжал уносить Бэкхена в мир неземных нег, в то время как уже три пальца умело двигались в нем. Наконец поднявшись к лицу младшего, первый пилот медленно и аккуратно, как в первый раз, вошел в любимое тело, задевая простату, в благодарность за что, получил гортанный и протяжный стон Бэкхена. Подхватив его за лопатки, Чанель перевернулся на спину и сел. Переплетая пальцы, они медленно и тягуче занимались любовью, отдаваясь друг другу и телом, и душой. Никаких резких движений и толчков, лишь мягкие, плавные и нежные фрикции, напоминающие карамель, плавно перетекающую из одного сосуда в другой. Все именно так: сладко и хочется все больше и больше. Именно это и называется занятием любовью. Секс – это совсем другое, заезженное понятие, которое придумали для обозначения совокупления тел. Но ведь сейчас Бэкхен и Чанель слились воедино не только телами, но и душами, и даже их сердца тесно сплелись, они полностью растворились друг в друге, подобно тому, как какао растворяется в молоке. Меняется вкус, цвет. Меняется вся суть. Так и здесь: только истинно любящие сердца понимают, что секс превращается в занятие любовью, когда все чувства стоят на вершине высокой горы, называемой Душа. Оргазм пришел вместе со слезами Бэкхена, и Чанель, не выходя из него, прижал его голову к груди и, поцеловав в макушку, сказал: - Все милый, все. Ложись спать. Завтра поговорим… Я люблю тебя, Бэкхен, слышишь? Это главное. А теперь спи. Нашей любви тоже нужно отдохнуть… Спи… Спи… *** Бекхен уже минут десять как уснул, а Чанель все не мог оторвать глаз от любимого лица, обеспокоенного и тревожного даже во сне. Аккуратно выйдя из младшего и наспех надев легкие пижамные штаны, он понуро поплелся в туалет и, открыв форточку и нервно закурив, непослушными пальцами набрал номер своего давнего знакомого, работавшего юристом. Чанель попросил некого Ким Чонина подготовить как можно быстрее документы, в которых было бы сказано, что Бэкхен приходиться ему младшим братом и состоит на попечении по причине нетрудоспособности ввиду болезни. Первый пилот дал понять другу, что данную просьбу необходимо исполнить всеми правдами и неправдами. Чонин, понимая, что явно не какие-то глупые поступки и причины являются корнями такой срочности, твердо пообещал подготовить все необходимое в течение двух дней. Попрощавшись с другом, Чанель уже немного спокойнее курил, словно решал в голове какую-то математическую задачу: прибавлял, делил, складывал, умножал, оценивал, взвешивал… Внезапно руки его снова затряслись, а на глазах предательски проступили слезы. Чанель звонил врачу Бэкхена, после того, как тот ушел от кардиолога. Оказалось, что если не найти донора на пересадку сердца в ближайшие два месяца, все может закончиться слишком печально. Но самое обидное было то, что донор был, а денег, требуемых для операции нет. Дикий парадокс жизни: вам нужно две вещи, как только одна появляется, вторая чудовищным образом ускользает и исчезает… В какой-то момент Чанелю стало сложнее жить, а именно, когда он встретил Бэкхена, и они полюбили друг друга, вопреки всем правилам и устоям. Пришлось учиться заботиться о ком-то кроме себя, считаться с еще чьим-то мнением, кроме своего, но огромным счастьем оказалось то, что не пришлось ломать себя, свой характер. Бэкхен любил Чанеля таким, какой он есть и другого ему не нужно было. Старший отвечал ему тем же. Полное единение душ, сведенных вместе небесами и благословленных вселенной… Чанель потер дрожащей рукой уставшие глаза и, докурив, наконец, пошел спать. Слишком многое предстоит обдумать и осознать в ближайшие два дня, слишком ко многому необходимо подготовиться и морально, и физически… *** Ночь окутывала два тесно переплетенных тела, нежно касающихся друг друга, согревающих мысли, души и сердца… Они были словно лучи ясного солнца, сияющего в небе, закрытом серыми тучами. В современном мире, полном пошлости, разврата и лицемерия, они были свежим глотком старой и новой реальности, слившейся воедино в потоке любви, нежности и страсти… *** Чанель вновь собирался в рейс, но теперь в глазах играли лучи безумной радости, а огоньки беззлобной тоски тихо сидели в уголке и ждали своего выхода. Наконец, скрывшись за дверью, Чанель отправил на номер Ким Чонина всего лишь плюсик и продолжил свой путь на работу, а уже буквально через два часа привычное СМС с фотографией улыбающегося Чанеля и просьбой не переживать, а молиться пришло на айфон Бэкхена. *** Младший смотрел какое-то шоу по телевизору. Чанель уже два с половиной часа был в воздухе, а на душе Бэкхена было удивительно спокойно. Внезапный телефонный звонок оторвал пилота в отставке от увлекательнейшего занятия. Это оказался его лечащий врач, срочно требовавший, чтобы Бэкхен немедленно явился в больницу, объяснив это тем, что необходимо провести пробную операцию, которая покажет в каком состоянии сердце, ибо появился искусственный донор, который требует непродолжительных и прямых исследований. Не желая предпринимать что-либо без Чанеля, Бэкхен пытался отвязаться от своего врача, но, увы. И вот уже через час он лежал в операционной, в которой его во всю готовили к пробной операции. Еще через полчаса он безмятежно уснул… *** Чанель летел уже третий час, а все его мысли были далеко отсюда. Душой он был рядом с Бэкхеном. Он все уже решил, обратной дороги нет и он готов… полностью передав управление самолетом второму пилоту и прикрыв большой ладонью уставшие глаза, он стал вспоминать… вспоминать в последний раз… Знакомство, улыбку, первое рукопожатие, откровения, приступы, учащающиеся с каждым днем, поцелуи, веселые выходные, уютнее вечера, нежные объятия, ласковые слова и глаза, проникающие в самую душу… с трудом оторвавшись от ценнейших моментов своей некогда никчемной жизни, в одночасье ставшей такой красочной и желанной, Чанель дал команду второму пилоту сходить в хвост воздушного корабля и послушать нормально ли работают турбины, при этом голос совершенно пропал, и связки лишь хрипели, а из глаз вот-вот готовы были ручьем брызнуть слезы. Подождав пока Чунмен скроется за дверью капитанской кабины и закрывшись изнутри на ключ, Чанель просто стал отключать один за другим двигатели, удерживающие самолет в воздухе. Они находились над каким-то морем, Чанелю уже было все равно, его мысли пребывали далеко отсюда. Это единственный способ достать деньги на операцию Бэкхену. По замыслу Чанеля, после того, как станет известно, что самолет разбился, младшему, который формально будет оформлен как родной брат погибшего пилота, должны будут выплатить пособие, достаточно большое и его уж точно хватит и на операцию по пересадке, и на реабилитационный период. Бэкхена, по просьбе очень уважаемого в Сеуле юриста Ким Чонина, в этот же день прооперируют, так сказать "под залог", он, естественно, не будет знать, что эта, якобы пробная операция, далеко не пробная и ему сейчас пересадят сердце. Он бы стал узнавать на какие деньги, а когда узнал, то просто сел бы в доме и ждал, когда придет очередной приступ, после которого он оказался бы рядом со своим любимым человеком. Чанель не мог этого допустить, ибо любил… слишком сильно любил… Он уже слышал крики паники на борту, стюардессы вместе с Чунменом отчаянно стучали в дверь, а Чанель просто захлебывался в своих слезах и чувствах. Он как заговоренный произносил имя любимого, заикаясь и задыхаясь. Он хотел бы еще раз прикоснуться к нему, к его тонким губам, худым рукам, слабому телу, почувствовать нездоровое и какое-то неровное сердцебиение, ощутить дыхание на своих щеках, но… Самолет падал все ниже, так стремительно, как будто синяя гладь моря притягивала его магнитом. Водный покров разверзся и с глухим грохотом поглотил в себя 250 жизней, 250 душ. Каждая из них хотела жить, за исключением одной. И она ни разу не усомнилась в истинной правоте своего решения. Так должно было случиться… Теперь Чанель сможет вечно охранять и оберегать Бэкхена, который, вероятно, будет винить во всем себя и изводиться глупыми терзаниями. А Чанель невидимым Ангелом всегда будет стоять за его левым плечом и заботиться так же, как когда-то, когда его душа была в материальной оболочке. Чанель дождется его… Отдать 250 жизней за одну? Любимую, бесценную, сводящую с ума… Дорого? Нет… слишком дешево для любви, которой нет места на Земле, которая слишком чиста и безупречна для нашего черного и грязного мира… Чанель смог… А Вы бы смогли?..