Просто он гений

Во Флоренции наступила ночь. Темное небо заволокло тучами, и свет луны и звезд не освещал тихие улочки. В душном воздухе ещё летали ароматы уходящего дня. Они наполняли его, перебивая друг друга, и не давая свободно вздохнуть полной грудью. Но вот наконец совершила свой роковой полет первая капля. Она глухо ударилась о крышу бедной лавчонки, предлагающей пытливому покупателю приобрести иголки, булавки, щетки, гребни и прочую не очень нужную дребедень. Не заставила себя ждать и вторая капля, а за ней и третья, и четвертая. Наконец дождь бодро забарабанил по крышам домов. Измученная жарой земля благодарно впитывала влагу. Весь город, наполнившийся свежестью и запахом озона, словно вздохнул с облегчением и, перевернувшись на другой бок, сладко засопел. В мастерской Леонардо не горел камин. С темнотой отчаянно боролась лишь одна единственная свеча, но и её света вполне хватало для того, чтобы разглядеть в темноте обстановку комнаты. Небольшой стеллаж, заваленный бумагами, красками, незаконченными миниатюрными моделями и чертежами, стол, на котором царил такой же беспорядок, кровать и в общем-то всё. Эцио не спал. Он глядел в потолок, воображая пляшущие из-за танца огня тени на потолке героями и злодеями. Их судьбы встречались, расходились, переплетались самым диковинным образом на глазах у увлеченного ассасина. Он вслушивался в шум дождя за окном и этот звук отдавался в его ушах самой прекрасной музыкой. Эцио не спал. Эцио думал. Думал он о светловолосом художнике, мирно сопящем у него на плече. Его мягкие локоны разметались по подушке, а на губах блуждала задумчивая улыбка. Как раз о ней сейчас и размышлял ассасин. У Эцио было много девушек, были и мужчины, но не было никого даже отдаленно похожего на Леонардо. Его партнеры были однообразны в своих чувствах, в своих действиях, поступках и словах, и молодой Аудиторе с легкостью подбирал ту или иную модель поведения для каждой красотки. Леонардо менялся. Приходя к нему, Эцио каждый раз встречал нового Да Винчи. И эти самые Да Винчи никогда не повторялись. Каждый раз, переступая порог мастерской, Эцио мысленно готовился ко всему. Предугадать было просто невозможно. Иногда Леонардо, открыто улыбаясь, обнимал ассасина. Он смеялся, приветствуя его, и дружески хлопал по плечам. Порой художник даже не поднимал глаз, когда Эцио навещал его. И лишь по быстрому кивку можно было определить, что Да Винчи всё-таки заметил своего гостя и совсем не против его присутствия здесь. Бывало и такое, что Леонардо отдавался ему прямо на пороге. Такие встречи Эцио любил больше всего, оно и понятно почему. А однажды Аудиторе был встречен металлическим тяжелым подсвечником, запущенным аккурат промеж глаз молодому ассасину. И только молниеносная реакция спасла последнего от неминуемого нокаута, а то и более серьезных последствий. Впрочем, после полета подсвечника Леонардо мило улыбнулся и продолжил приветствие как ни в чем не бывало. Объяснить свои действия он отказался. Надо сказать, что и в сексе он был абсолютно непредсказуем. Порой он был так кроток, что казалось, боится сделать лишнее движение. А иногда Эцио поражался изощренной фантазии изобретателя, который придумывал такие фокусы, до каких сам ассасин, считающий себя довольно опытным в этом вопросе, ни за что в жизни бы не додумался. Довольно часто Аудиторе вообще не понимал художника, не видел логики в его действиях. Вскочить ночью с постели и нестись к столу с чертежами, чтобы записать внезапно посетившую его гениальную мысль было вполне в духе Леонардо. Он мог рисовать до рассвета, зная, что ему предстоит целый день напряженной и сложной, на взгляд Эцио, работы. При этом он только отмахивался от вполне резонных замечаний Аудиторе, отговариваясь тем, что к нему явилось вдохновение и не понятно, когда оно ещё раз посетит Да Винчи. Так же он абсолютно всерьез утверждал, что Эцио- его муза. И даже пробовал написать с него портрет. Но в результате незаконченный шедевр полетел в камин в компании внушительной стопки бумаги, исчерченной и исписанной понятными только самому Леонардо значками. Это тоже было вполне в характере Леонардо- увлеченно работать над чем-то долгое время, а потом разочароваться за один вечер и отправить в огонь всё, так или иначе связанное с очередной гениальной, но неудачной идеей. ...Леонардо вздохнул и что-то пробормотал сквозь сон. Эцио мягко улыбнулся и прижал художника к себе. Тот уткнулся носом ассасину в грудь и засопел. Аудиторе погладил своего возлюбленного по голове и закрыл глаза. Завтра ему предстоит большой трудный день, полный опасностей и приключений. Но Эцио будет осторожным. Он ведь знает, что в небольшой мастерской в центре города его всегда ждут с нетерпением. Ждут и любят. И главное, что любят взаимно.