Пожалуйста, не уходи

Глава 4. Ошибки. Рену было наплевать, что сегодня рано на работу. Плевать, что его ждали, что на носу проект, что в компании и так проблемы... Сейчас его беспокоила только Тамао, его подруга, которая лежала на своей кровати в спальне без сознания уже десять минут. И как он ни пытался, в чувство привести он ее не мог. Перевел взгляд на духов, нависших над хозяйкой. Их лица (морды?) выражали смесь беспокойства и любопытства, и последнее очень удивило Рена. Да и беспокойство их было довольно легким, судя по поведению, – может, ничего серьезного? – Что с ней? – не выдержал он. Духи переглянулись. Енот как-то слишком уж красноречиво посмотрел на тануки, а потом сказал: – Мы не знаем. – Да что ж вы за хранители такие, – зашипел от негодования Рен. Как это вообще возможно, чтобы духи не могли ничего сказать о хозяине! – Или, – он с подозрением прищурился, припомнив их переглядки, – вы знаете, но не хотите говорить?.. – Ага, не скажи мы, так твой дружок быстро вытряс бы из нас правду, – пробурчал Пончи, косясь на Басона. Рен, не слишком-то удовлетворенный таким ответом, еще некоторое время прожигал их взглядом. Наверняка он сказал бы что-то еще, но Тамао вдруг зашевелилась. – Тамао? – черт, слишком обеспокоенно... Она выглядела очень бледной. – Р-рен-сан, – почему-то Тамао смотрела на него испуганно. Он закатил глаза. – Что я говорил?.. – Рен, – послушно исправилась Тамао. Он заметил, что она напряжена. Губы плотно сжаты, а дыхание слишком частое. – Что случилось? Ты в порядке? Тамао нервно рассмеялась. – Что в... ты... Это, наверное... от радости. – От радости, – скептически повторил Рен, глядя, как бегают ее глаза. – Что-то я не вижу этой самой радости. Тамао судорожно вдохнула. – На самом деле, это все так... неожиданно, – вполне искренне сказала она. – Я растерялась... – Хм... «Когда в нее стреляли, в луже его крови она не «растерялась». А тут... Ей-богу, в быту люди иногда настолько другие!» – подумалось Рену. – Я очень рада, что мы друзья, – натянуто улыбнулась Тамао. Не знай ее Рен, решил бы, что ее пугает перспектива дружбы с каким-нибудь психом-маньяком, такими дикими выглядели ее глаза. Что-то не так. Что-то ее беспокоило. – Тамао, что произошло? Она опустила взгляд. Тамао очень не хотела пускать это в ход, но, кажется, другого выхода у нее не было. Какая глупая ситуация. – Знае... шь... Это несколько... ммм... личное... Рен продолжал буравить ее взглядом. Тамао покраснела и выдавила: – Женское... – О, – Рен сразу выпрямился. Прочистил горло. – Тогда... ээ... Я жду тебя на кухне. Он поспешно вышел из спальни. Тамао выдохнула. – Спасибо, что ничего ему не сказали, – шепотом поблагодарила она своих духов. Те шутливо отсалютовали ей. Затем Кончи серьезно спросил: – Что ты увидела? Она помрачнела. – Ничего хорошего. * * * Рен не придал случившемуся утром происшествию какого-то особого значения. Зато его коллеги между собой отмечали, что сегодня Тао Рен был несколько... мягче, чем обычно. Вместо обычной суровости в его речи иногда даже шутки проскакивали. Привычная строгость стала терпеливым пониманием. Без напряжения, Рен спокойно выполнял свои обязанности. Он, наверное, и сам не замечал этих изменений, но всем это было только на руку. Ведь Тао Рен не из тех, что сочтет указание о мягкости за комплимент. Таким образом, его подчиненные только усмехались втихаря: работать им сегодня было даже приятно. Когда Рен возвращался с работы домой, он уже просто предвкушал очередную приятную беседу, отлично приготовленный ужин и партию в шахматы. Что касается игры, Тамао при регулярной практике становилась все более опытной и интересной противницей, и теперь обыграть ее было не так просто, хотя все же вполне реально – она по-прежнему терпела поражения, но, кажется, была ничуть не против. Она только мягко улыбалась в ответ на победоносную ухмылку Рена. Он так привык к этим вечерам, что сложно было представить, что когда-нибудь это закончится. Но он обязательно раскроет все заговоры, пока не случилось что-нибудь похуже. Все это было слишком опасно, чтобы пускать на самотек. Не хотелось признавать, но во время последней «стычки» Рен и сам не почувствовал нападения, как и описывала ранее Тамао. Их спасли лишь его опыт и чутье. Рен все еще не мог понять, почему Тамао подвергалась покушениям, почему ее подставили, почему так сильно кто-то старался отравить ей жизнь, а то и лишить ее. Из-за всех загадок и неясностей Рену нестерпимо хотелось разобраться с этой проблемой, но у него не было ни единой зацепки. Все сводилось к ожиданию следующего хода врага. Но и этого допустить он не мог – слишком уж рискованно. Что-то заставляло его беспокоиться за Тамао. Ведь, как ни крути, во всех этих приключениях он обрел замечательного друга. Несмотря на пасмурные перспективы, в приподнятом настроении Рен зашел в их необычно тихую квартиру. Поставил кейс и по традиции заглянул на кухню. Тамао в комнате не было, но на столе стоял остывший ужин. Рен нахмурился: он заметил перед тарелкой листок бумаги. Предчувствуя недоброе, он порывисто подошел ближе к столу. «Спасибо за все. Это были одни из самых лучших дней в моей жизни. И простите за все неудобства. У меня появились дела, и мне необходимо срочно их уладить. Еще раз спасибо. Т.» Прощальные намеки в этой сумбурной и нескладной записке дали Рену понять, что Тамао не на пару часов отлучилась. Мрачный, он вылетел из кухни и мигом оказался в ее спальне. Пусто. Ни ее вещей, ни самой Тамао. Рен чуть не зарычал от досады. Она прикинулась белой овечкой и, усыпив его бдительность, сбежала! Рывком вытащил из кармана мобильный и не слишком удивился, услышав после набора номера оператора, сообщающего, что аппарат абонента отключен. Рен был очень зол. Главным образом потому, что все произошло без его ведома, и он не знал, где искать Тамао. Первой мыслью был звонок Йо. Только потом Рен уже понял, как это... странно? Но ведь правда, позвонит он, а что дальше? «Знаешь, Йо, мы тут с Тамао живем вместе, а она вдруг исчезла – случайно не знаешь, где она?» Звучит жутко. И двусмысленно, как только сейчас понял Рен. Напоминает какую-то мыльную оперу. Сестра? Джун давно уехала из Токио и вряд ли сейчас имеет отношение к Асакурам. Может, какие-нибудь подруги Тамао? Но, во-первых, он не знал, где их можно найти, а во-вторых, она в последнее время не выдавала своего присутствия в городе, временно отказавшись от репетиций и выступлений. Ну, что ж... Видимо, нужно звонить Йо. Набрать его номер не составило труда. Проблема была в другом – что говорить? – Алло? – послышался безмятежный голос на том конце провода. – Как поживаешь? – сдержанно спросил Рен, соображая, что лучше сказать о Тамао. – Да все по-старому, ничего такого, – весело ответил Йо. Рен искренне не понимал, что в этом такого замечательного. – А у тебя? Рен подумал об убийствах, покушениях, больнице, тюрьме и подумал, что, может быть, действительно стоит порадоваться постоянству. – Невероятная скука, совершенно ничего нового, – сказал Рен. Пусть Йо спит спокойно. – Что-то хотел? – поинтересовался друг. Рен мысленно вздохнул и спокойно спросил: – К тебе там не собиралась Тамао? – Тамао? – удивился Йо. – Да нет, а что такое? – Она когда-то заняла у меня некоторую сумму, а мне сейчас нужно немало денег. Но вот не знаю, где ее искать, – вдохновленно сочинял Рен в попытках осторожно выпытать, где Тамао хотя бы может быть. – Не знаю, была в Киото, – задумчиво ответил Йо. – Еще сегодня утром с ней разговаривал. – Утром? – вырвалось у Рена. Если подумать, за время их вынужденного сожительства он вообще никогда не видел ее говорящей с Йо. – Да, мы часто звоним друг другу, – простодушно ответил Йо, и этот факт словно разочаровал Рена. Будто что-то было не так. Что-то лишнее – что-то, лишающее трепетности и иллюзии неприкосновенности их с Тамао отношений. Точно хрупкая оболочка их мира была разрушена с такой легкостью, как если бы его и не существовало вовсе. – Если объявится – дай знать, – почему-то прохладно сказал Рен. – Без проблем, – отозвался Йо. Потом незамедлительно предложил: – Может, я мог бы помочь с деньгами? – Не стоит. Не буду покушаться на ваше и без того неустойчивое материальное положение, – резче, чем хотелось, ответил Рен. Ему в этом естественном дружеском участии виделась помощь Тамао, а не Рену. Что-то оттолкнуло, отбросило его от обоих. Казалось, что он подсмотрел непредназначенные для его глаз картины. А на ум пришел тот самый взгляд Тамао, от которого хотелось отвернуться, предварительно встряхнув ее, – взгляд, появлявшийся при упоминании Асакуры Йо. Рен всегда это понимал, но сейчас увидел так отчетливо. И только сейчас это было таким неправильным, неестественным. Захотелось разбить что-нибудь. Ведь именно от него она убежала. – Тогда удачи. Заходи, как будешь в Токио, – бодро попрощался Йо. Не заметил он перемены или всего лишь предпочел не заметить – это не волновало Рена. – Непременно. Нажав отбой, Рен в раздражении отбросил трубку. * * * Тамао медленно приближалась к Фунбари – так медленно, как будто она готовилась развернуться и бежать в любой момент. Она не хотела возвращаться. Было страшно. Боялась, что не сможет уехать. Боялась снова увидеть улыбку Йо и дом, такой родной и знакомый до последней трещинки. Хотелось плакать. Но нельзя. Нельзя, ведь сейчас как никогда ей нужно быть сильной – перед собой, перед своими эмоциями. Перед ними – Йо, Анной. Она не хотела приезжать. Но видение заставило ее. Тамао больше не могла причинять боль Рену. Нет, больше нет. После всего, что он для нее сделал... Сколько раз он спасал ее, сколько поддерживал и сколько помогал, пусть даже парой незначительных слов. А кроме того, он стал ей настоящим другом. Подошла к воротам. Чувства, как никогда противоречивые, переполняли девушку. Нахлынули теплые воспоминания, которые резко охлаждали страхи от предстоящей встречи. Дрожащей рукой дотянулась до звонка. Вдох, выдох. Мгновения, кажущиеся вечностью – наверное, теперь Тамао поняла, что это не просто красивые слова. – Тамао? – спокойно прозвучало за воротами. Они неторопливо распахнулись. Взору Тамао открылась молодая женщина с длинными светлыми волосами. На бесконечные секунды Тамао перестала дышать. – Входи, – ровным тоном пригласила девушку Асакура Анна. Удивилась ли она неожиданному приезду Тамао? Как всегда бессмысленно разгадывать: Анна ни единой черточкой лица, ни единой ноткой в голосе не давала понять, что чувствует. – Здравствуйте, Анна-сама, – несмело улыбнулась Тамао, проходя с небольшой сумкой в руках на территорию дома Асакур, а там и в сам дом. – Как вы? – искренне поинтересовалась она, со смешанным чувством боли, ностальгии и затаенной радости осматривая каждую щелочку дома, полного воспоминаний. – Живы, здоровы, – чопорно ответила Анна. – Надумала вернуться – надолго? – Мм... – Тамао неопределенно повела плечами. Ей не хотелось говорить о серьезных вещах. Нет, не сейчас. – Как получится, – уклончиво ответила Тамао. Анна не настаивала на расспросах – можно было подумать, ей все равно. Но только вот Тамао знала, что это не так, и что деланым равнодушием ее, столько лет знающую Анну, не проведешь. Из гостиной послышался детский смех. Тамао замерла. Защемило сердце. Но, как иногда бывает, эта боль была словно приятна – ее не хотелось отпускать. Маленькими шажками, испытывая неуверенность и страх, Тамао двигалась к комнате, откуда уже были слышны возня и голоса. Осторожно толкнула створку. Глубоко вдохнула и, наконец, заглянула внутрь. В гостиной был беспорядок. Много бумаги – чистой и смятой грязной – валялось на полу, по углам в тени прятались какие-то тряпочки, измазанные чем-то черным, на обрывках бумаги лежали кисточки, оставившие ранее несколько клякс на газетах – благо, догадались прикрыть поверхность пола. Посреди всей этой красоты сидел мужчина с длинными темными волосами, а возле него – ребенок. Его большие глаза смеялись, а песочного цвета волосы растрепались. В руках мальчик держал кисточку. Оба – маленький и взрослый – были перемазаны чернилами. Очевидно, старший Асакура решил обучить свое чадо каллиграфии, а маленький хитрец в это время вырисовывал на бумаге нечто, отдаленно напоминающее клинок. – Здравствуйте, Йо-сама, – сказала Тамао, подходя ближе. – Здравствуй, Хана-кун. Они обернулись. Хана с интересом рассматривал гостью, а Йо поднялся. – Тамао, здравствуй! – он тепло улыбнулся и, в свою очередь, тоже подошел ближе. Крепко обнял Тамао. – Я так рад, что ты приехала. Тамао не могла больше выдавить ни звука. Теплые родственные объятья, горячее дыхание Йо, его слова о том, как он скучал... На какое-то мгновение Тамао захотелось никогда не разрывать это кольцо рук и одновременно вырваться, чтобы кричать от счастья. Эмоций было так много, что несколько секунд показались слишком долгими, поэтому Тамао казалось, что Йо еще долго ее не отпускал. Но вот они уже смотрят прямо друг на друга, а в глазах у обоих радость. – Папа, а кто это? – разорвал пелену невысказанного, но такого ощутимого умиротворения голос маленького Ханы. Тамао как будто онемела. А потом ей захотелось заплакать. Нет, разрыдаться. Она смотрела на этого большеглазого мальчика и не могла воспринимать его как Хану: для нее он был всего лишь сыном Йо. Наверное, в какой-нибудь далекой параллельной вселенной, где Тамао осталась в Фунбари, этот мальчик для нее как родной сын, а она ему – как вторая мать. Там, наверное, именно Тамао пытается научить его каллиграфии, а он дразнит ее и рисует шаманские битвы из сказок, которые Тамао рассказывает ему на ночь... Но нет, только не в этой реальности. – Это Тамао, Хана, – улыбаясь, ответил Йо. – Ты можешь считать ее тетей: мы выросли вместе. – А, та самая! – воскликнул Хана. – Я видел тебя по телевизору, – объяснил он. – Вот оно что, – мягко и ласково произнесла Тамао. – Не думал, что люди из телевизора так просто выходят оттуда, – глубокомысленно изрек Хана и вернулся к своему рисунку, посчитав разговор законченным. Сердце Тамао сжалось. Что-то в этом было неправильным. Как будто не незнакомый мальчик отвернулся от нее, а сам Йо. И от этих мыслей стало нестерпимо больно – так же больно, как было радостно только что. Разве только что? Это было слишком давно. В доме Асакур время невыносимо тянется, медленно двигаясь вязкой и липкой массой, со временем лишь застывая. Как мед. – Ну, пойдем на кухню? Поговорим, – беззаботно предложил Йо. Тамао вымученно улыбнулась. – Да, конечно. * * * Тамао гостила в гостинице Фунбари уже четыре дня, и она все еще оттягивала тяжелый разговор. За эти четыре дня девушка неожиданно сблизилась с Ханой. Это оказалось несложно: он был открытым мальчиком, а любопытство толкнуло его на расспросы гостьи. Выражаясь просто и понятно, а главное – искренне интересуясь мыслями самого Ханы, Тамао быстро завоевала его симпатию. Он теперь не был просто сыном Асакуры Йо. Он был ее маленьким другом, у которого были свои мечты и стремления, свои любимые вещи и привычки. Наверное, это нельзя было назвать полноценной дружбой. Ведь почему-то Рену Тамао сказала, что у нее никогда не было настоящего друга, хотя у нее была Ая. Как будто дружба была чем-то настолько священным и неприкосновенным, а также сложным и особенным, что не всякому открывалась. Тамао усмехнулась: у нее все-таки есть настоящий друг. Пусть он сейчас и далеко. Вечером, помогая Йо на кухне, Тамао столкнулась с проблемой. Мужчина вдруг стукнул себя по лбу и воскликнул: – Дырявая башка! – Что такое? – заволновалась Тамао. – Совсем забыл! Меня Рен просил позвонить, если ты объявишься! Тамао похолодела. Нет, только не это. Она панически искала в голове решение, но ничего не находилось. А потом ее осенила такая страшная мысль, что Тамао резко побледнела. Глаза расширились от ужаса, а руки задрожали. Йо-сама... Йо-сама все знает? Знает, что все это время она жила вместе с Реном, а потом сбежала? Что же... Что же он теперь думает? И что... что теперь делать?.. – Ох, – вырвалось у нее, когда она от волнения слишком сильно размахалась ножом. Порезала ладонь. – Тамао! – от неожиданности Йо неосторожно схватил ее за кровоточащую руку, но Тамао было все равно. – Я сейчас принесу аптечку! Она умоляюще смотрела ему вслед. Йо-сама... Уже через минуту оба сидели за столом. Йо бережно держал ее руку и обрабатывал порез. – Сейчас немного пощиплет, потерпи, – успокаивающе пробормотал он, машинально поглаживая ее ладонь большим пальцем. Нежные прикосновения его рук едва не довели Тамао до истерики. Почему он так добр к ней? Почему всегда так заботлив и мягок? Почему?.. – Вы так говорите, будто я Хана, – смущенно промямлила девушка. – Что поделать счастливому отцу? – рассмеялся Йо, не замечая неловкости момента. – Ну так что, ты жива? Она неуверенно улыбнулась, на секунду забыв обо всех сомнениях. Он поднялся. – Тогда я пойду звонить, – сказал Йо и двинулся в коридор, но Тамао, опомнившись, попыталась остановить Асакуру, отчаянно вскричав: – Йо-сама! Он удивленно посмотрел на нее, остановившись. Наверное, до того ненормально это выглядело. Сконфуженно и неуверенно, Тамао попробовала продолжить: – Знаете... с Рен... –саном, – исправилась она, хотя, конечно, в этом не было смысла, раз Йо все знал, – у нас произошла такая история... Йо кивнул. – Да, я знаю. Ее сердце упало. – Ты должна ему денег. Тамао едва подавила вопрос. Но вовремя одумалась. Конечно же! Стал бы Рен рассказывать о совместном проживании, да и при их-то секретности и опасности! Значит, Йо все-таки ничего не знает. От облегчения, казалось, можно взлететь. Притяжение Земли было бессильно перед явившейся в ней легкостью. – Да. Вернее, уже нет. Я разобралась с этим как раз после того, как он вам звонил. – А, вот оно что, – понимающе закивал Йо. – Тогда хорошо. Тамао было очень стыдно за свою ложь, но утешить она себя могла тем, что действовала во благо Рена. – Рука уже не болит? – вдруг обеспокоился Йо. – Нисколько. Не волнуйтесь, Йо-сама Он облегченно улыбнулся и вышел из кухни. У Тамао в голове ни с того ни с сего прозвучало: «Это дистанция. Кроме того, чем дольше она держится, тем больше она становится». Наверное, Йо-сама так и не стал ей другом из-за того, что она слишком сильно его любила. Тамао тряхнула головой. Больше нельзя медлить. Сегодня она достаточно рисковала. * * * – Анна-сама! Тамао стояла в гостиной уже пять минут, но решилась обратиться к что-то читающей на полу Анне только сейчас. В эти мучительные пять минут Тамао старалась успокоиться и придумать, с чего лучше начать, но у нее так ничего и не вышло. С чего, с чего же начать? С главного. Только с главного, и этим ограничиться. В кухне зашумела вода. Йо взялся за мытье посуды. – Да, Тамао? – сдержанно отозвалась Анна, не отрывая глаз от чтения. Тамамура сделала несколько шагов к блондинке. – У меня появилась проблема, и я... Я хотела бы спросить у вас совета, – сказала Тамао. Анна, наконец, подняла голову. – Сядь, – сказала она тоном, не терпящим возражений. Тамао села. – Рассказывай. По обыкновению затеребив краешек майки, она неуверенно начала: – Я... увидела видение. Плохое видение. Большая опасность... грозит... одному человеку, а я... – Тамао выдохнула. Затем еще более сбивчиво объяснила, что хочет этому человеку помочь избежать увиденной ею судьбы. После продолжительной паузы Анна спросила: – Ты сама избегаешь его? Чуть вздрогнув от такой проницательности, Тамао кивнула. – Да; я немедленно порвала с ним все связи. – Зачем? – казалось, вопрос лишен не только любопытства или желания помочь, но и вообще всяких эмоций. Потому Тамао и ценила помощь Анны, ведь ее холодный разум не поддавался ничему. Кроме того, наверняка этот вопрос нужен был самой Тамао, а не Анне. – Зачем? – чуть растерянно повторила Тамао, в действительности не зная ответа. – Да, для чего? Опасность связана с тобой? Или ты тоже была частью видения? Тамао замерла. Действительно, почему? Зачем убежала? Отчего решила, что ему это поможет? Нет. Все верно. Она чувствовала себя там, в центре огня. И боль, она испытывала боль. Жар, отчаяние. И снова боль. – Да, я также была в этом видении, – уверенно ответила Тамао. Анна поднялась. – Продолжай избегать его. – Да, конечно, – мгновенно отозвалась Тамао. И уставилась на Анну в ожидании продолжения. Та прикрыла глаза. – Если у тебя есть еще вопросы – тебе стоит увидеть Старшую Коккури. – Старшую... Коккури? – недоуменно переспросила Тамао. – Да. Ты никогда о ней не слышала: она не любит гостей и слухов. Мало кто может похвастать, что видел ее. Но ты можешь попытаться, ты ведь тоже коккури. Тамао вскочила на ноги. – Где она живет? Анна кивнула в сторону шкафа. Не будь ситуация столь серьезной, Тамао подумала бы, что в нем эта Коккури и живет. – Принеси карту. Тамао с готовностью рванула к шкафу и мигом отыскала свернутый в трубочку лист бумаги с изображением Японии. Подошла к Анне и без лишних слов расстелила карту у ее ног. Анна присела. – Точного местоположения я не знаю, но найти ее можно вот на этом, – она дважды коснулась пальцем небольшого кусочка зелени, – острове, Рисири. Добраться можно на самолете. Полная решимости, Тамао твердо сказала: – Завтра же я отправляюсь. Анна кивнула, а потом вновь встала с пола. Пошла к двери, но у выхода остановилась. – Не забудь убрать карту на место, – бросила она и вышла из комнаты. – Да, Анна-сама, – тихонько сказала Тамао ей вслед. – Спасибо вам... Сердце Тамао было наполнено нежностью. Ей казалось, что она встретила строгую мать после долгой разлуки – мать, которая помогла и поддержала без лишних слов. Асакуры навсегда останутся ее семьей. * * * На пятый день после исчезновения Тамао Рен исчерпал все запасы логики и фантазии, какие у него только были, но так и не смог найти девушку. Его откровенно злило ее безответственное поведение, грозившее ей же большими проблемами: наверняка этот маньяк не дремлет! Пусть Рен никогда этого не признает, но на самом деле больше всего его зацепило ее предательство. Она просто сбежала, оборвав все ниточки, связывающие с ней, сделав одолжение в виде бессмысленной записки. Словно показала, что он лишен ее доверия. А ведь он не держал ее силой! Рену даже казалось, что ей... нравилось проводить время в его компании. А она оказалась просто актрисой, изрядно поигравшей на его нервах. Трогательное выражение глаз и смущенное «...мы друзья?» казалось таким реальным. И еще много настоящих вещей. И... Рен пытался выкинуть это из головы. И если бы мог, шаман давно уже не пытался бы разыскать девушку и спросить, почему она это сделала. Почему не сказала прямо, даже если это и правда просто дела? Он с досадой думал, что не зря опасался каких-либо отношений, выходящих за рамки приветствий. Слишком больно в результате. А Рен всегда был прав на этот счет. Она сама же выводила его на вопрос о тяжести принятия дружбы. Все фальшь и ложь. Ушла, отвернулась. Было около семи утра, но спать Рен не мог. Хотя на работу и не нужно было, голова, полная мыслей, отказывалась засыпать. Да вот еще Йо не звонит. Он, конечно, рассеянный и легко мог забыть, но Йо просьбы друзей мимо ушей еще никогда не пропускал. С учетом того, что Йо и Тамао часто перезванивались (от этой мысли Рен поморщился) он легко мог выяснить, где она находилась. Не могла же Тамао и его игнорировать? Терзаемый сомнениями, Рен все-таки нащупал на тумбочке телефон и автоматически набрал нужные цифры. Мелькнула мысль, что еще, должно быть, слишком рано для звонков, но Рен отмахнулся от нее: наверняка Анна уже поручила ему какое-нибудь дело. Очевидно, Рен оказался прав, потому что ответил Йо бодро: – Алло! – Доброе утро, – сухо поздоровался Рен. – О, Рен! – он уже представил, как Йо заулыбался. – Как жизнь? Как будто они год назад последний раз говорили, а не меньше недели назад. – Да все с финансами разбираюсь, – чуточку насмешливо ответил Рен – можно было подумать, что его такие мелочи не заботят. Впрочем, ввиду их отсутствия так оно и было. – Кстати о них: как там моя должница, не объявлялась? – как бы между прочим поинтересовался он. – Тамао? – удивился Йо. – Так ведь она вернула тебе деньги, разве нет? Рен скрипнул зубами: ах вот как она заговорила, эта «невинная» особа. – Да, вернула, – решил согласиться Рен, чуть не сломав ручку, которую он крутил в руках во время разговора – так сильно он сжал побелевшие пальцы. – Тут просто вопрос возник, вот снова и ищу ее. – Ну, – протянул Йо, – она сегодня уезжает, причем довольно далеко... Рисири. Уж не знаю, долго ли она там будет... Уезжает? Рен готов был зашипеть: сколько времени она водила его за нос, все это время оставаясь у Асакур! Да и где ей еще быть? – Вот оно как, – сдержанно ответил Рен. – Я мог бы дать ей трубку? Она как раз собирается, уже встала. Секундное размышление. – Не стоит, – сказал Рен, придумав кое-что получше. В конце концов, все, что он получит из телефонного разговора, – очередные отговорки. – Спасибо. – Всегда пожалуйста, – весело отозвался Йо. Рен с силой нажал на отбой, чуть не раздавив красную кнопочку. Затем принялся искать в памяти телефона чей-то номер. – Токио, ближайший рейс, – сказал Рен в трубку. Назвав свои данные, он заказал билет. Быстро приведя себя в порядок, он вышел из квартиры, по пути вызвав шофера. ...В аэропорту Токио Рен был уже через три часа. Он едва не сел в первое попавшееся такси, как заметил мелькнувшие в толпе розовые волосы. Первым порывом было рвануть и схватить Тамао, встряхнуть. Просто посмотреть ей в лицо. Но он передумал. Рен решил выяснить настоящую причину ее побега. И он это сделает. Куда там она отправляется? Ах, да; Йо упоминал Рисири... * * * Тепло распрощавшись с Асакурами, и особенно с Ханой, который торжественно обещал смотреть по телевизору все ее выступления, Тамао села в такси и удивительно быстро добралась до аэропорта. Девушка помнила наказ Рена об осторожности, потому накинула на голову платок и поплотнее запахнула легкое пальтишко с высоким воротником. Расплатившись и выйдя из машины, Тамао посмотрела на часы. Рано, даже очень. Она неторопливо побрела к зданию, увлекаемая толпой. Суета и спешка окружающих в этот момент слегка удивили пунктуальную девушку. Кто-то так бежал, что толкнул Тамао. Потирая плечо, она подняла с земли слетевший платок. Толкнувшая ее женщина пробормотала извинение и поспешила дальше. Тамао, не имея при себе большого багажа, относительно быстро прошла контроль и, найдя свой выход на посадку, села на скамью, дожидаясь нужного времени. А его было еще много. Людей здесь было немного, и Тамао была уверена, что самолет будет полупустым. Что же за местечко ей предстоит посетить? Во время посадки Тамао одна из первых пошла к трапу. Сзади донеслось: «Вы чуть не опоздали! Бегите быстрее...» Не оборачиваясь, она продолжила строить представления об острове и загадочной Старшей Коккури, которую ей предстояло увидеть. Самолет оказался небольшим. «Качать, наверное, сильно будет», – пространно подумала Тамао. Она устроилась в кресле поудобнее, добросовестно пристегнулась, и скоро самолет взлетел. Немного заложило уши, но Тамао едва ли обращала на это внимание. Ее волновала будущая встреча с Коккури. Какая она? Поможет ли? Не отмахнется ли? А если не сможет найти решение? Тамао пила чай, поданный стюардессой, и старалась успокоиться. Через полчаса захотелось вздремнуть, но ничего не вышло: в кресле было не слишком удобно, да и мысли не давали покоя. Все будет хорошо. Ей нужно надеяться. И верить. Самолет вдруг тряхнуло. Послышался испуганный возглас. – Что случилось? – взволнованно спросил кто-то позади. – Мужчина ударился головой и, кажется, потерял сознание! Тамао вздрогнула. Она хотела повернуться, посмотреть и, возможно, как-то помочь, но самолет снова тряхнуло. – Тамао! – перед ней возникли Кончи и Пончи. – Там!.. Договорить они не успели, потому что прозвучал оглушительный хлопок, и мир перевернулся. Казалось, ремни едва ли удерживают девушку от падения. Послышались крики. Заплакал ребенок – громко, навзрыд, не стесняясь, как это умеют дети. Таким отчетливым был здесь страх. Тамао похолодела. Она понимала, что нужно что-то делать, но липкий пот мешал думать, а страх сжимал горло. Ее душила мысль о том, что люди – а среди них и маленький ребенок – умрут в банальном крушении самолета. Как незначительно и просто это звучит в новостях, и как жутко и невыносимо это на самом деле. Беспомощные люди, висящие вниз головой, лихорадочно перебирающие в голове отдельные моменты из жизни и прощающиеся друг с другом. Что? Умрут? С каких это пор она, шаманка, сдается? – Тамао, сделай что-нибудь! – завопил Пончи. Да. Она неслучайно попала на этот самолет. Их нужно спасти. Полная мрачной решимости, Тамао расстегнула ремень безопасности, готовясь упасть на потолок самолета, что и произошло. Потирая ушибленную руку, Тамао не ожидала, что из открывшейся полки выпадет ее собственная сумка и болезненно ударит ее металлической пряжкой по лицу. Самолет накренился хвостом вниз, но, несмотря на боль и тошноту от резкого падения, Тамао удержалась на месте. Люди, замершие от ужаса, смотрели на нее, как на сумасшедшую. Но в то же время – с затаенной надеждой. Будто бы они знали. – Кончи, Пончи! – скомандовала она и осеклась. У нее нет с собой доски коккури. Во что же вселить духов? Решение пришло за долю секунды. – В самолет! – Что?! Ты с ума сошла! – воскликнул Кончи. – Да мы сгорим вместе с ним! – запротестовал Пончи. – Делайте, что говорю! – вскричала Тамао. Стоило только сконцентрироваться на контроле сверхдуши, как резкий толчок подбросил Тамао к полу и назад на потолок, и она покатилась по нему, полностью исцарапавшись. Тамао готова была потерять сознание: в глазах проносились фиолетовые пятна, а все силы ушли на смягчение посадки. Они все-таки не разбились. Живы. Приподнялась на локтях. Руки дрожат. У нее не было сил даже на эмоции, поэтому пугающе равнодушным голосом она обратилась к людям: – Нам нужно выбираться. Тамао подползла к выходу и слабым голосом сказала: – Кончи, Пончи... Частичное единение. В руки прилило тепло. Остатками фурёку она выбила дверь, чтобы обеспечить всем выход. Люди на удивление быстро ориентировались – паника не парализовала их, а если кто ей и поддался, окружающие быстро растормошили несчастных. Они даже обеспокоились выносом потерявшего сознание мужчины, но Тамао не разглядела его: она почти ослепла от колоссальных усилий. Казалось, что она вручную остановила самолет. Хотя почти так оно и было. Все происходило быстро, за считаные минуты, но произошедшее казалось вечностью. Держась одними усилиями воли, Тамао выбралась из самолета и с трудом помогала выбраться другим. Дошла очередь и до маленького мальчика с заплаканными глазами, который заставил Тамао вспомнить о Хане. – Все будет хорошо, – слабо улыбнулась ему она. Тусклые глаза совсем не подходили ребенку – он повзрослел меньше, чем за час. Всем помочь выйти Тамао так и не удалось – окружающие видели ее бессилие и, настойчиво отведя ее в сторону, помогли остальным. Одна из стюардесс оказалась ранена. Пелена застилала глаза Тамао и она почти не осмысливала происходящее. Нет, нельзя терять головы. Нужно уходить, раз все снаружи. Она не знала, сколько и куда они шли. Похоже, ей было все равно. В голове лишь тупо билось: «Не останавливаться. Идти». Иногда можно было подумать, что она идет уже долгие часы, а иногда – малейшие секунды. Неожиданная вспышка. Только потом грянул гром. После него Тамао больше ничего не слышала. Взрыв был неожиданным, и позже Тамао будет удивляться и гадать, что заставило ее закрыть лицо руками. Наверное, та самая бдительность, которую она развила благодаря Рену. Но сейчас у нее не было ничего, кроме огня и боли. Вспышек тысяч оттенков желтого и красного. Вспышек страдания и жгучих игл. Жар и отчаяние. Вспомнилось видение. «Какое счастье, что здесь нет Рена», – смутно подумалось ей, и коккури позволила себе чуточку растянуть губы в улыбке. А еще она не чувствовала рук. Разум резко прояснился. В точности, как тогда. Сначала не было ничего, кроме огня и боли. Но сейчас словно рассеялся дым. Перед ней лежал израненный, обожженный Тао Рен.