Better than drugs

Курт Лайма, Огайо не славится множеством живописных мест или комплексов для отдыха. Самым красивым и относительно спокойным местом был городской парк в центре города. Фонтаны, много зелени, свободного места, и благодаря огромной территории парка можно было легко найти место для уединения. Еще с тех пор, когда я был маленьким, я часто приходил сюда, забредал вглубь небольшого, искусственно посаженного леса, и перейдя все лавочки, я как и в школьном саду, садился на мягкую траву, облокотившись спиной о дерево и оставался наедине с собой и своими мыслями, а единственным шумом являлись голоса и взмахи крыльев пролетавших над головой птиц. Я никогда не приводил никого в это место, и даже не потому, что мне просто было некого привести, но по причине того, что этот уголок являлся священным для меня, скрывать его ни от кого, конечно, не приходилось, но и желания показать его никогда не возникало. Но потом я встретил Блейна, и когда он вернулся в школу, и мы сидели на скамейке, я все думал, как можно заполнить наступившую паузу, а потом услышал эти слова: «Я пришел, чтобы увидеть тебя». Они что-то значили. Значили то, что между нами с Блейном была связь, образовавшаяся в ходе наших разговоров и общего притяжения друг к другу. Вскоре я мог бы назвать его своим другом, но тогда у меня возникло сильное желание укрепить нашу связь, показав ему мое самое сокровенное место. После школы вся неловкость исчезла из разговора, и мы свободно ходили по парку, набираясь новых знаний и впечатлений друг о друге. Кто же знал, что в мире существует столько разных тем для разговора, стоит только найти подходящего человека. Человека, в обществе которого не будешь стесняться говорить, что хочешь и когда хочешь, рядом с которым чувствуешь себя комфортно и уверенно, и который, конечно же, понимает тебя. Правда какие бы темы мы с Блейном не затрагивали, мы никогда не говорили о прошлом друг друга. Я не говорил об этом, потому что оно довольно скудное, и большую его часть Блейн уже знал, прочитав мой блокнот, но жизнь брюнета все еще оставалась для меня тайной. Все, что я знал, это то, что его родители много путешествуют, но редко берут его с собой, поэтому они и сняли квартиру не в лучшем районе, чтобы не платить аренду за формально одного человека, хотя денег у них имелось предостаточно. Это я узнал из нашего прошлого разговора, а другие факты о его семье, прошлом и стиле его жизни, а точнее его зависимости я до сих пор не знал. Вскоре мы дошли до места в глубине парка, где я столько раз проводил множество вечеров в полном одиночестве. Привести сюда Блейна было чем-то неописуемым и сказочным. Янтарные глаза парня заворожено смотрели на красоту этого места, и я был очень доволен, что сумел поразить его. - Здесь прекрасно, Курт, - произнес он, смотря вверх, на густые кроны деревьев. - Я надеялся, что тебе понравится. В первый раз я нашел это место, когда умерла мама. Это был день похорон, и никто не следил за мной, а церемония привела меня, восьмилетнего ребенка, в шок, и я прибежал сюда. Я очень скучал по маме, думал, что она сейчас придет за мной, возьмет за руку и споет песню из своего любимого мюзикла и заберет меня отсюда. Но это было моим первым разочарованием и самым главным уроком. Любимые не возвращаются. Я не знал, с чего меня потянуло на такую проникновенную речь, скорее всего, само место навеяло воспоминания о том дне, но когда образы восьмилетней давности снова возникли в моей памяти, я начал чувствовать себя как-то по-другому. Мне вдруг стало ужасно неуютно, во всех смыслах. Мне хотелось выбраться из этого места, из этого города, освободиться от этих людей, даже от отца и от Блейна. Мне просто хотелось вернуть все, что я потерял, хотелось перестать чувствовать боль. Пришедшие воспоминания истощили меня, я вдруг осознал всю свою жалобность и ничтожность. Как же я ненавидел себя. Я сильно пожалел, что привел Блейна сюда, это было ошибкой. Все всегда было ошибкой, я мог бы жить совершенно по-другому, мог бы быть более активным и общительным, я мог бы по-настоящему прожить все эти года, вместо вечного выискивания подвоха и убийства своих личных качеств. Но Блейн не должен находиться здесь, я поступил неправильно, когда привел его сюда. - Мне очень жаль, Курт… - произнес он после моих слов. Я же не знал, что ответить. Моя голова кипела от мыслей и переизбытка эмоций, все мои проблемы, нерешенные раннее, спутались в огромный клубок, представлявший собой сокрушительное оружие, бомбу замедленного действия, которая так и норовила взорваться. Блейн и сам не знал, что делать. Он не знал, что я чувствую, о чем думаю, и даже после наших разговоров, все еще даже не знал, кто я. Поэтому он поступил как поступил, думая или не думая обо мне. Я не знал, что он считал тогда правильным, не знал даже, что это было, я никогда это не чувствовал. Я убивал свое время, потому что страх был составляющей моей жизни, он не позволял мне двигаться, буквально парализовал меня изнутри. Страх всегда был рядом и никогда не позволял мне сделать шаг вперед. А ведь я столько всего потерял, бесценные годы, которые могли бы быть полны веселья и друзей. Мне стало важно это сейчас, когда я осознал, как прожил всю мою настоящую жизнь, как растратил попусту целых восемь лет. А Блейн никогда не терял времени, таков была его натура, он не ждал, он всегда получал все сразу. Правда обычно его желания скрывались в дорожке кокаина или в таблетке экстази, а теперь видимо во мне, именно поэтому я не знал, ради какой цели он действовал в этот момент. Ради меня или же ради того, чтобы в очередной раз удовлетворить свои желания. В любом случае, он сделал это. Мы стояли всего в двух шагах друг от друга, и он с легкостью преодолел это расстояние, которое если честно, казалось мне длиною в тысячи километров, чтобы подойти вплотную ко мне, прикоснуться к моему лицу, приблизиться так, чтобы я чувствовал его дыхание и в конце концов, поцеловать меня. Это было самым странным ощущением в моей жизни. Если в день нашей встречи я чувствовал слабый заряд, проходящий по моему телу, то сейчас меня будто пронзила молния, и заряд нереально мощной силы прошел по всему телу, пока губы Блейна были прижаты к моим губам. Когда он отстранился, я чувствовал слишком сильное недоумение. Единственный вопрос «Что это было?» вертелся в моей голове и создавал неудобства. По выражению лица Блейна казалось, будто он сам не предполагал этого, но мог бы и подумать, прежде чем так резко и неожиданно бросаться на меня. Я был шокирован и задет в основном тем, что это произошло очень быстро, мне просто не дали выбора. Я был слишком занят роем мыслей в совей голове, чтобы еще в этот же момент свершился этот поцелуй. Тогда клубок проблем в моей голове и взорвался. Я не хотел, но все же оттолкнул Блейна, и от злости, и от того, что мне требовалось личное пространство, и очень срочно. - Черт, я не думал… Я не хотел, - начал произносить Блейн, наблюдая за тем, как я безумно хожу туда сюда в полном отчаянии и недоумении. Мне одновременно хотелось и не хотелось, чтобы Блейн оставался и в итоге я решил. - Думаю, тебе лучше уйти. Блейн кивнул, поднял свой рюкзак с земли и ушел в направлении выхода из парка. Пройдя немного он оглянулся, я смотрел на него, вскоре он отвернулся и пошел дальше. Тягостность мыслей и безумная усталость. Вот, что я чувствую сейчас, а шок от поцелуя был всего лишь небольшим дополнением ко всему этому. Я ужасно измотался и чувствовал, как все жизненные силы покинули меня и ушли вслед за Блейном, когда я попросил того уйти. Фактически он не сделал ничего плохого, просто сделал это не вовремя, я был слишком занят другими мыслями, чем размышлениями о наших отношениях и раз уж на то пошло, о моей ориентации. Видите, как много на меня навалилось. Мне пришлось тащить эту тяжесть домой, а потом, определенно, нужно было разобрать все по полочкам. В этот момент мне больше всего не хватало мамы. Я знал, что она успокоила бы меня, уверила, что все хорошо. Она бы точно нашла положительные стороны. Но, что мне следовало сделать сперва, это смириться с тем, что мамы больше нет в живых. Она не сможет помочь мне и вылечить мою душевную рану, я должен перестать уповать на чудо, перестать скорбеть, я должен был смириться и начать наконец-то жить и решать свои проблемы сам. Во-вторых, я должен был разобраться с тем, кто я. Как бы я ненавидел привычку людей вешать на все ярлыки, я все-таки должен был определиться, хотя бы для того, чтобы разобраться в остальных своих чувствах и «Я просто являюсь собой» тут уже не подействует. Возможно я уже давно не хотел признавать то, что я гей. И даже не возможно, а точно. Было бессмысленно уверять себя, что я считаю Блейна просто своим другом, ведь еще, когда я впервые заговорил с ним, а может еще задолго до этого, я начал испытывать к нему интерес, это неоспоримый факт. Мне стоило бы радоваться тому, что я тоже привлекал его, но оказывается, и с этим я тоже просто не мог смириться. Мне просто надо было перестать слишком много думать, надо было расслабиться, перестать нервничать и отпустить свои страхи и давние печали. Жизнь сейчас уже другая, и мне следовало бы измениться, хотя бы для того, чтобы мне было проще жить в этом мире. И дело тут было даже не в матери и не в Блейне, а только во мне самом. Мне не надо было решать свои проблемы, на самом деле они попросту не существовали. Мне надо отпустить их и начать жить новой жизнью, как феникс, возродившийся из пепла.