The Forfeit of Dreams / Расплата мечтой

      Вечер выдался тёмный и ненастный.       — Чёрт, — выругался стоящий у окна молодой человек. — Вот паршиво-то будет домой топать. — Он глянул на ливень снаружи с выражением глубокого отвращения.       Брайан рассмеялся, стаскивая плащ через голову.       — Хочешь, подвезу? — предложил он своему костюмеру.       Они с Крисом состояли в лёгких дружеских отношениях; что было совсем неплохо, учитывая всё проведённое вместе время. Костюм Короля Гоблинов содержал в себе так много шнуровок, крючков и пуговиц, что было удивительно, как Брайан вообще успевал на сцену. Он рассеянно передавал свои рубашку и перчатки, раздеваясь.       — Это было бы здорово, — обрадовался Крис, складывая роскошные предметы одежды. — Ну, как премьера?       Брайан вымученно улыбнулся.       — Изумительно. Роль обалденная — никогда не думал, что быть злодеем так весело. Пожалуй, перейти на тёмную сторону проще, чем кажется.       Крис выразительно фыркнул.       — Точно. Красиво встать, издавать всякие грозные звуки и помереть во взрыве блёсток. Реально смачная роль.       Брайан, сидящий перед одним из широких освещённых зеркал и стаскивающий с себя сапоги, сверкнул на него глазами.       — Эй. Ты просто завидуешь.       — Прямо в точку попал, — отозвался Крис. — Чувак, у тебя лучшая роль! И ты можешь охмурить Сару, от чего я и сам бы не отказался.       Брайан автоматически ответил:       — У неё есть парень.       — Ага, знаю. Джарет, да? Ну и странное же совпадение.       Брайан пропустил этот комментарий мимо ушей.       — Так что даже и не думай о Саре.       — Эй, у неё есть парень. Она же не замужем.       Брайан отложил сапоги в сторону и поднял голову, бросив на первокурсника резкий взгляд.       — Ты его видел?       Крис скривился, затем неохотно согласился:       — Да.       С удовлетворённым кивком Брайан вернулся к своему занятию. Джарет был тем типом бойфренда, какой заставлял других парней отступить. С неверного, очень неверного пути. Не то чтобы он был каким-то там придурком; он не был чрезмерно покровительственным и даже не особо агрессивным. На самом деле, он был весьма доброжелательным. Он улыбался и твёрдо пожимал твою руку при встрече очень ободряющим образом. «Не волнуйся», — успокаивала его улыбка. — «Я знаю, ты ничего такого не хочешь». Но в ней чудилось что-то колючее, когда он легко сдавливал своей рукой твою. «Потому что если когда-нибудь рискнёшь», — обещало это колючее, — «Я переломаю все кости в твоём теле. Дважды».       Грохот аплодисментов через динамик в раздевалке прозвучал одновременно со зловещим раскатом грома снаружи, подавая знак об окончании пьесы. Пробормотав «ой», Брайан натянул свои сапоги обратно и вылетел в двери. Он настолько привык к раздеванию сразу после своего величественного выхода на репетициях, что забыл о занавесе. Он добежал вовремя, думая только об одном, в тонкой нижней рубахе (заслужив несколько одобрительных свистков от аудитории). Сделав вид, что так и надо, он поклонился с фигурным взмахом руки. Оваций был просто шквал.       Смеясь и болтая между собой, актёрская труппа пошла за кулисы в гримёрные, горя желанием избавиться от громоздких костюмов. Брайан позволил увлечь себя потоком их движения, обмениваясь непринуждёнными поцелуями и поздравлениями. Когда он вернулся в гримёрку, Крис был занят по самую макушку, разбирая тяжёлые доспехи на парочке гоблинов-стражей, так что Брайан просто забросил оставшуюся часть своего костюма в шкаф, надев свои джинсы и куртку. Накинув рюкзак на плечо, он окликнул Криса:       — Встретимся в вестибюле, ладно? — и повернулся к двери — только чтобы обнаружить путь заблокированным.       Брайан помрачнел. Ну просто несправедливо. Час, потраченный на макияж и причёску, полдюжины нарядов, а он всё равно не сумел добиться такого вида. Этой царственной, ленивой элегантности, этих манер неприступной харизмы. Человеку напротив него это удавалось в потёртых джинсах и поношенной кожаной куртке; украшал его только блестящий алмаз в одном ухе. Сара удивлялась, почему окружающие продолжают косо смотреть на её бойфренда, свергнутого с трона и лишённого демонической короны. Брайан же не решался объяснить ей, что в данном случае люди судят отнюдь не по одёжке. В некотором смысле это было даже смешно. Всё равно что отпустить поводок свирепой пантеры и ждать, что твои друзья подойдут почесать её за ухом.       Не то чтобы Джарет не был человеком. Он был, и великолепным. Явный ток тёплой крови под некогда фарфорово-белой кожей. Золотой оттенок шапки волос — куда более естественный тон, чем снежный блонд. И немного человеческой мягкости в чертах лица, которые когда-то были резкими, неземными и совершенно чуждыми. Но он был человеком не полностью — не полностью на взгляд Брайана. Никакой простой смертный не вызывал такого ощущения дикой опасности.       И у него остались эти чёртовы жуткие глаза.       — Привет, старина, — сказал Джарет от дверного косяка, к которому он прислонялся, небрежно засунув руки в карманы джинсов.       Он часто использовал это прозвище, и Брайану пришлось проглотить саднящие воспоминания и привыкнуть к нему. Ведь — будь то сырой каменный мешок или закулисье театра колледжа — разве обстановка должна как-то сказываться на твоём общении с человеком?       Видимо, нет.       — Ищу мою зеленоглазую девушку, — беззаботно продолжал он, отталкиваясь от косяка. — Не видел её тут поблизости?       — Да, — ответил Брайан, кивнув в сторону женской гардеробной. — Здесь, я покажу тебе.       Он не стал спрашивать, как Джарет нашёл его в лабиринте запутанных коридоров, которые вели за кулисы. Этот человек казался неспособным заблудиться.       Он с силой хлопнул ладонью по двери в комнату девушек, грубо выкрикнув:       — Все прилично выглядят?       Хор приглушённого смеха послужил ему ответом, дверная ручка щёлкнула, поворачиваясь, и темноволосая девушка с неровной короткой стрижкой приоткрыла дверь.       — Заходи, — пригласила она, улыбаясь. — Не уверена насчёт приличий, но мы не возражаем.       — Привет, Таша. Я знаю… Я бы и не делал из мухи слона, просто со мной гость к Саре.       — Да? — Наташа моргнула, впервые заметив его спутника. — О. — Её глаза расширились, а улыбка стала немного застенчивой, и она распахнула дверь для них обоих. — Ну, всё равно входите. Я уверена, что Сара вам обрадуется.       Брайан заинтересовался, обратил ли внимание Джарет, как отреагировал женский состав, когда он ступил в комнату. Это не вызвало ажиотажа. Не было даже единодушной реакции; кто-то просто бросил мимолётный взгляд, а кто-то решил выпрямиться и медленно ему улыбнуться. Но они заметили. Теперь, когда Брайан задумался об этом, это не было чисто женским — хотя следует признать, что реакция большинства парней была своебразной. Они только слегка ощетинивались. Как будто ждали, что им бросят вызов, даже атакуют в любой момент, и хотели быть наготове. Джарет не оставался незамеченным никем. Каждому шептал инстинкт: «Эй, не спускай с него глаз».       Если Джарет так или иначе и осознавал внимание, то не подавал вида. Он пересекал комнату, пробираясь сквозь хаос болтающих девушек и брошенных костюмов с уверенностью и целеустремленностью, которые были почти (но не совсем) оскорбительными. Он небрежно перешагивал через груды блестящих ботинок и спутанных лент, рассеянно кивая тем, кто махал рукой и привлекал его внимание. Джарет был хорошо известен всему отделению. Он часто бывал там — так часто, как только мог, поскольку обычно работал в Нью-Йорке — и ходил вместе с Сарой на вечеринки и фильмы при каждой возможности. Он был странно любим их компанией, своим актёрским даром и завуалированной саркастичностью завоёвывая себе союзников направо и налево. А то, что он зарабатывал на жизнь как музыкант, снискало немалое уважение среди студентов искусства. Его имя уже начало автоматически ассоциироваться с именем Сары… Но не так снисходительно-терпеливо, как люди говорят о парах, которые неразлучны будто сиамские близнецы и практически не в состоянии принимать решения без своей половинки, жизненно в ней нуждаясь. А странно уважительно: завистливо, пожалуй, даже немного благоговейно. Это звучало, как обиженно признавал Брайан, как «их величества».       Джарет достиг своей цели через несколько минут, несмотря на препятствия. Сара сидела перед одним из больших освещённых зеркал, обрамлённых голыми лампочками, которые озаряли резким светом её загримированное лицо. Она сосредоточенно хмурилась, сердито оттирая со щеки очищающей салфеткой особенно упрямое пятно блёсток. На ней всё ещё было пышное переливчатое платье её героини, то самое, которым она восхищалась будто годы тому назад. Её тёмные волосы были убраны под сетку из цветков-звёздочек, и несколько выбившихся прядей вились по молочной белизне шеи.       Джарет опустился на колени позади неё. Он протянул руку и провёл длинными пальцами по линии её челюсти в странно собственническом, хищном жесте. Сара улыбнулась его отражению, что-то произнеся — Брайан не расслышал с другого конца комнаты. Джарет придвинулся ближе, пока она говорила, обнимая её, но стараясь не помять воздушные рукава, которые спадали с её бледных плеч. Он что-то сказал в ответ, от чего Сара радостно засмеялась, и наклонил голову, чтобы запечатлеть мягкий поцелуй на её обнажённой коже.       Брайан неловко переступил на месте, отворачиваясь в сторону. Это не его дело. Не то чтоб он был непривычен к публичной демонстрации любви. У большинства его друзей имелась пара, а некоторые были даже женаты, и он частенько находился в обществе людей, которые не могли оторваться друг от друга. С этим не было проблем. Просто он не видел никого таким… пылким. То, как Джарет смотрел на Сару, немного пугало. Легчайшее прикосновение — как он брал её за руку, целомудренный поцелуй — становилось неудобно интимным, потому что это выглядело для него таким важным. Как-то раз они все вместе были на вечеринке, и Брайан слегка перебрал. И ядовито заметил, что Джарет ведёт себя так, словно бы у него до этого никогда не было девушки.       Этот не внушающий доверия тип — раздражающе хладнокровный, каким он и всегда был на подобных собраниях — одарил Брайана жёстким взглядом.       — Не такой, как Сара, — как бы ответил он.       Ситуация в целом вызывала у Брайана изжогу.       Краем глаза он увидел, как Джарет разогнулся и отошёл, на мгновение задержав руки на голых плечах Сары. Резким рывком Брайан перевёл внимание, следуя за высоким мужчиной к выходу.       — Она закончит через минуту, — легко бросил Джарет на ходу. — Ты идёшь домой?       — Да. — Они шли вместе по краю коридора, сторонясь суетящихся рабочих сцены и их деловитой беготни. — Я кое-кого должен подвезти. Знаешь Криса? Он на первом курсе. Мой костюмер.       — Где ты с ним встречаешься?       — В вестибюле.       — Я подожду с тобой.       Брайан попытался побороть раздражающий прилив удовольствия, навеянный небрежным обещанием, но не слишком преуспел в этом. Трудно было не почувствовать себя немного польщённым. Джарет был не самым приветливым или общительным человеком, а это предложение подкупало тем фактом, что он не считал разговор с Брайаном пустой тратой дыхания. Было трудно — действительно трудно — сопротивляться невольному обаянию этого человека и отказаться от его благосклонности. Несмотря на то, что Джарет не делал ни шага, чтобы войти в чей-то круг или ввести других в свой, люди тянулись к нему при любом раскладе.       — Джарет!       Люди всех типов.       Брайан чуть поморщился, когда они вышли в широкий, освёщенной тёплым светом вестибюль — крик ударил по барабанным перепонкам. В углу просторного помещения он увидел девушку, машущую из-за гудящей на разные лады толпы. Её походка была довольно изящна, разве только неестественна из-за высоких каблуков чёрных туфель-лодочек. Она добралась до них, немного задыхаясь, отбрасывая с лица длинные светло-рыжие волосы.       — Джарет! — снова сказала она, как будто только что случайно наткнулась на них. — Какая неожиданность встретить тебя здесь! Как дела?       Джарет прислонился к стене, заложив руки в карманы.       — Прошу прощения. Мы знакомы? — Тон его был достаточно вежлив, но что-то — может быть, то, как он держался, или отстранённое выражение на лице — делали его ох каким холодным. Улыбка девушки на мгновение исчезла, когда Джарет перевёл взгляд на Брайана. — Ты её знаешь?       Брайан сглотнул. Он и забыл, как на самом деле человек расслаблен в кругу друзей. Если сравнивать с нормальными людьми, то Джарет по-прежнему общался с Брайаном на приличной дистанции. Но по сравнению с тем, как он относился к незнакомцам…       — Да, — выдавил он. — Привет, Эрика. Стараешься ради оценки? — Он решил попытаться разрядить обстановку, отмечая её простую блузку и чёрную юбку.       — Мы виделись на вечеринке у Джона, — продолжала Эрика, всё так же поедая глазами Джарета и напрочь игнорируя вопрос Брайана.       — Мда? — Вновь эта бесконечная вежливость.       — Ну же! — хихикнула Эрика. Она качнула бедром, придвигаясь к нему чуточку ближе, юбка тихо прошелестела по её ноге. — Ты помнишь! А, не важно, — жизнерадостно продолжала она, не обращая внимания на не изменившееся выражение Джарета, — Что ты здесь делаешь?       — Почему бы мне здесь не быть? — ответил он спокойно. — Моя девушка играет в пьесе.       — Что? — обескураженно спросила Эрика. — Я не знала, что ты до сих пор с Сарой.       — До сих пор.       — Ничего себе, — весело сказала она, но её улыбка стала теперь малость принуждённой. — Впечатляет.       — Неужели. — Сказано было тихо. Но что-то неопределённое изменилось в позе Джарета, и Брайану вдруг почудилось, будто только что проснулась некая опасная тварь, зашевелилась и распрямила свои кольца.       — Ну, ты же понимаешь, — небрежно продолжала Эрика, ничего не замечая, — Ты вечно в турне и всё такое, да? С твоей группой. Я, вообще-то, поняла бы, если бы Сара устала ждать. Я имею в виду, — и тут она вытянула руку, позволив себе положить её на мягкий рукав его рубахи, — Я понимаю. Ты ведь творческая личность. Но не все девушки…       — Не трогай меня.       Прямое заявление, лишённое всякой вежливости и предполагаемой тривиальности. Непосредственный приказ, подкреплённый обещанием чистой агрессии. Дура Эрика будто вовсе не услышала.       — Сара первокурсница, ведь так? Первокурсницы могут быть довольно незрелыми…       Она замолкла, её болтовня оборвалась резким писком, когда рука Джарета сомкнулась на её запястье. Брайан увидел, как побелели костяшки его пальцев.       — Не. Трогай. Меня. — Он снял её руку с выверенной, оскорбительной аккуратностью, подняв её от своего рукава и тут же выронив из пальцев. Эрика уставилась на него, рассеянно потирая запястье о бедро.       — Боже, — пробормотала она. — Ладно. — Она сделала шаг назад, откидывая длинные волосы со слегка заалевшего лица. — Ну, — беззаботно произнесла она. — Я на самом деле никогда не видела в вас пару, вот и всё. То есть, я говорила Саре…       Брайан не понял, что произошло. Одно мгновение все они просто стояли там неровным треугольником, в окружении негромких разговоров и золотого света вестибюля. Потом он моргнул — и Эрика уже почему-то жалась к стене, округлив глаза и с белым лицом. Джарет стоял перед ней, вытянутыми руками наваливаясь на стену по обеим сторонам от неё и наклоняясь к ней; как раз настолько, чтобы его бархатный голос, едва ли выше свистящего шёпота, достигал её ушей.       — Слушай меня. — Его приятный, утончённый акцент придавал этим словам гипнотическую власть. — Я не хочу тебя. Я никогда тебя не захочу. Так что можешь прекратить свои жалкие попытки втереться в доверие. Потому что у меня уже есть девушка, которую я хочу.       Он наклонился чуть ближе, светлые волосы упали ему на глаза, скрыв их от Брайана.       — У которой, кстати, — продолжил он, сдержанной страстью в голосе опровергая небрежные слова, — В одном мизинце больше красоты, таланта и сочувствия, чем ты когда-либо могла надеяться иметь. Теперь, когда она моя, я не позволю тебе или кому-либо другому поставить это под угрозу.       Он немного помолчал, спокойно рассматривая выражение жалкого ужаса на лице Эрики, как бы с высоты.       — Если я когда-нибудь услышу, что ты снова говорила обо мне с Сарой, я заставлю тебя пожалеть об этом.       Брайану хотелось завопить, подать сигнал тревоги толпе вокруг, но его горло сдавил страх. Это было безумие. Такого рода вещи не должны — не могли — происходить в тёплом, уютном фойе театра их колледжа, в окружении беседующих и поздравляющих друг друга людей в выходной одежде. От диссонанса безопасной, привычной обстановки и сцены, разыгрывающейся перед ним с такой убийственной выразительностью, криком кричали все его чувства, словно сознание с визгом ударило по тормозам.       Джарет глянул вверх. Увидев потрясённый взгляд Брайана, он, казалось, одёрнул себя, немного отодвинувшись. Он неуловимо пожал плечами и отступил от стены. Осторожно потянул Эрику за руку.       — Вот, — беспечно проронил он, толкая её к Брайану прежде чем она успела отпрянуть от его прикосновения. — Иди, поиграй с Брайаном. Он свободен.       Брайан машинально поймал девушку. Она запнулась и уткнулась лицом ему в грудь. Понимая, что ей это нужно, необходимо тепло и защита другого полноценно человеческого существа, он обнял её за плечи. Эрика слабо дрожала, но не издавала ни звука.       Брайан снова тупо глянул вверх. Джарет наблюдал за ним с непонятным выражением, эти разнящиеся глаза завораживали и замораживали.       — Брайан не против быть запасным вариантом, — продолжил Джарет низким и опасным голосом. — Ведь так… старина.       Это высказывание заставило Брайана забыть страх.       — Буду, если ты продолжишь всё разрушать, — парировал он.       Джарет расхохотался, напряжённость улетучилась из его стройного тела, и он расслабился в грациозной позе с опущенными плечами. Они снова вернулись к непринуждённой атмосфере, и его настроение обратилось к товарищескому благодушию.       — Она в порядке, — заверил он Брайана. — Просто слегка испугалась.       Брайан чувствовал, как его сердцебиение приходит в норму.       — Что, черт возьми, это было…       Возглас восхищения прервал его вопрос, и единственным предупреждением был стук рюкзака Сары по ковровому покрытию пола, прежде чем она подпрыгнула, бросаясь в воздух. Быстро, как кошка, Джарет развернулся, ловя её, еле заметно покачнувшись от удара её тела. Но он уверенно обвил её руками и усмехнулся, когда она запрокинула голову назад и рассмеялась, прочно обхватив его талию ногами.       — Разве это было не потрясающе? — воскликнула она с сияющими глазами. — Разве не чудо? Мы сделали всё так здорово! Никто не пропустил реплику и не упал за рампу, и даже треклятая аппаратура дымила, когда надо было дымить, и никакая из декораций не подожгла мои волосы…       — Это было прекрасно, — перебил Джарет, в его глазах горел озорной огонёк. — Вообще-то, вру, я понятия не имею, как сегодня всё прошло. Я бы не заметил, если бы рухнули все декорации, потому что всё время отвлекался и смотрел, как тебе на лицо падают волосы. Или как ты шевелишь губами, перед этим я был бессилен. Извини, о чём там был спектакль? Что-то про гномов или подкроватных монстров…       Она остановила его решительным поцелуем, обернув руки вокруг его плеч, и он осторожно поставил её на пол. Брайан увидел, как губы Джарета изогнулись в довольной улыбке.       Тут Сара запоздало заметила зрителей и оторвалась от него.       — О боже, Брайан! — выдохнула она, смеясь над собой. — Прости, я даже не — я имею в виду, я — а, да чёрт с ним, — отмахнулась она, расплываясь в улыбке. — Мы были хороши или мы были хороши?       Она широко развела руки, чтобы заключить друга в мощные объятия, и Джарет неохотно убрал свои с её талии, когда она отошла. Но на середине движения Сара остановилась. С любопытством склонила голову, чтобы лучше рассмотреть дрожащую фигурку в руках Брайана.       — Гм… Эрика? — спросила она немного нерешительно. — Ты в порядке?       Брайан беспомощно взглянул на подругу. Она сделала ещё один шаг, затем остановилась. Её голова начала поворачиваться к Джарету будто самопроизвольно, но девушка рывком повернула её обратно, сосредоточившись на широко раскрытых глазах Брайана и бледной Эрике. Словно тень опустилась на лицо Сары; какая-то грусть, едва ли не обречённость. Её плечи чуть-чуть поникли. Вся радость, от которой за несколько минут до этого ей хотелось танцевать, ушла.       — Брайан. — Она говорила мягко, но с ясным оттенком приказа. — Что-то не так?       Брайан сглотнул, во рту его внезапно пересохло. Немного перевёл взгляд, сфокусировав его на высокой, внушительной фигуре, стоящей за спиной его лучшей подруги. Он ожидал, что… на самом деле он не знал, что ожидал увидеть. Яркий ореол затаённого зла, который был бы явственным и недвусмысленным. Хотя бы проблеск взгляда, который говорил бы, что Джарет знает, он вспомнил, был бы достаточным для Брайана, чтобы дотянуться и отдёрнуть Сару от греха подальше, и начать звать на помощь. Хотя бы улыбку, ту жестокую ухмылку, недобрый изгиб тех тонких губ, которые насмехались над ним и обрекли на страдания их обоих давным-давно в мире из тьмы, камня, пыли и хлеба.       Но ничего не было. Нет, было хуже, чем ничего. Джарет выглядел обеспокоенным. Он был слегка нахмурен, руки глубоко засунуты в карманы джинсов, а его нервирующие глаза смотрели в лицо Брайана. Очевидно было, что ему плевать на Эрику, а вот Брайан… Джарет также шагнул ближе.       — Порядок? — просто спросил он. И за этим словом таилось обещание надёжности и силы, если понадобится. Потому что они были друзьями.       Они были друзьями.       И когда Джарет уменьшил площадь их маленького круга, он положил руку на плечо Сары: естественный, бездумный жест. И Сара — хоть оба они с Брайаном знали, о чём она на самом деле спрашивала и какого его ответа боялась — протянула руку, чтобы накрыть его руку своей. Без колебаний.       И Брайан сделал выбор.       — Нет, — произнёс он, слабо улыбаясь. — Я имею в виду, да, всё в порядке. Гм, у Эрики просто была тяжёлая неделя. — Он рассеянно погладил спину девушки вверх-вниз успокаивающим движением; она перестала дрожать, но, казалось, не возражала прятать лицо в свитере Брайана. — Плохая оценка за сочинение по истории театра. Как-то так.       Сара издала небольшой вздох, как будто до этого задерживала дыхание. Напряжённость ушла из её тела, и она откинулась немного назад, в предложенные объятия своего бойфренда.       — Хорошо, — сказала она решительно. — То есть, ну… — Она слегка покраснела, бросая покаянный взгляд на Эрику. — Скажешь мне, если я смогу чем-то помочь, ладно?       — Конечно.       — Лады. — Сара подошла ближе, чтобы осторожно чмокнуть её в щеку, стараясь не толкнуть девушку в объятиях Брайана. — Увидимся завтра.       — Точнее, в два часа. Опоздаем опять — и Вероника приготовит твою задницу на ужин.       Сара засмеялись знакомой шутке о свирепости их режиссёра-постановщика.       — Поняла, — беззаботно отозвалась она, кивая.       Она отступила назад, обвив рукой Джарета за пояс. Непринуждённый жест, который говорил о близких отношениях. Но затем рука Джарета скользнула ей на плечо, он кратко прислонился своей головой к её, закрыв на секунду глаза и вдохнув аромат её волос. Эти вспышки пылкости… Брайану стало интересно, угаснут ли они когда-нибудь. Или перестанут ли когда-нибудь его напрягать.       — Вы, ребят, домой? — спросил он, ненавидя себя за свой неестественный тон.       — Чуть позже, — сказал Джарет ему в ответ, спокойный и сдержанный, как раньше. Он отвернулся, когда Сара потянула его в толпу, но бросил за плечо:       — Береги себя, старина.       Брайан смотрел, как они уходят, с трудом петляя в толпе людей. Их всё останавливали и останавливали — или мужчины и женщины в элегантных нарядах, желающие поздравить Сару, или студенческая молодёжь в джинсах и со следами сценического грима, чтобы порадоваться идеальной премьере. Внезапно Джарет подхватил Сару на руки: одной рукой подцепив ноги, другой поддержав за спину, и её смех раскатился по всему сводчатому залу. С целеустремлённой вежливостью он пробился через массы изумленных зрителей и вынес свою ношу за дверь.       Брайан смотрел им вслед, не двигаясь с места, всё ещё прижимая к себе девушку с прошедшей истерикой. Они были счастливы. Это было очевидно для всех, кто смотрел на них. А Джарет… Да он может быть вовсе и не человеком. Если вкладываешь бессмертную душу в смертное тело — что ж, не надейся, что перерождение пройдёт как по маслу. Но Брайан не думал, что Джарет действительно знает, кто он такой; этой замкнутой, ущербной, полной ненависти личности любовь была так чужда и невозможна, что резала его изнутри, словно проглоченное стекло. Джарет уже не был опасным бессмертным существом, которое до сих пор преследовало Брайана в кошмарах. Он так не думал. Но…       Интересно, на что похожи его мечты? ________________________________________       — Поверить не могу, что ты это сделал!       Сара выскользнула из рук Джарета, смеясь одновременно довольно и негодующе. Он бросил на неё взгляд искоса, ловя за руку и не давая ей потерять равновесие и жёстко приземлиться на цементную плитку площадки перед дверями. Которая была простой открытой площадью, немного защищённой здесь вычурным козырьком, вытянувшимся на несколько футов за двери театра. Над головой слышалась мягкая барабанная дробь ливня, и хоть они и были укрыты от проливного дождя, воздух отяжелел от водяной пыли с запахом мокрого асфальта в тёплой ночи.       — А ты поверь, — посоветовал он спокойно. Он притянул её поближе, обнимая за талию и прижимая к себе спиной. — Хватит с них тебя на этот вечер. Теперь моя очередь.       Сара привалилась к его долговязой фигуре, расслабляясь. Её голова доставала ему едва выше плеча. Откровенно говоря, он был до нелепости высок, подумала девушка. Но она была довольна таким обстоятельством.       — Знаешь, — сказала она, запрокидывая голову назад, чтобы пересечься с ним взглядом, — Это ведь премьера. Некоторые из тех людей были спонсоры. Меценаты, понимаешь? Добрые дяденьки с деньгами?       — М-м? — Его куда больше увлекал изгиб её обнаженной шеи, пока она смотрела на него. Он наклонил голову, прикасаясь губами к мягкой коже, от чего у Сары перехватило дыхание.       — Да. И далеко не самое лучшее впечатление, когда главную актрису уносит на ручках какой-то неандерталец…       Её слова растерялись во вздохе. Теперь Джарет был занят линией её плеча, используя губы, зубы и язык кое-какими очень интересными способами… И она едва не застонала. Опомнившись и собрав остатки самообладания, рявкнула:       — Прекрати. Мы уже обсуждали: это недопустимая тактика при беседе. Это мухлёж.       Джарет тихо рассмеялся ей в плечо, через минуту запечатлев нежный поцелуй на её виске.       — Как прикажет миледи, — прошептал он.       — Впрочем, — продолжил он нормальным тоном, немного отстраняясь, — У тебя пессимистичный настрой. Бьюсь об заклад, большинство из тех милых старушек сочли это невероятно романтичным. Если они и зажмут карман — так это только из зависти, что ты отхватила себе такого удальца.       — Ха. В любом случае, сомневаюсь, что они тебя одобрили.       — Неужели? — Он нахально усмехнулся. — Хочешь, пойдём и спросим их?       — Нет! — Она вцепилась в его запястья, зная, что он способен пойти внутрь и именно это и сделать. — Не смей, — пригрозила она, — А не то скажу Веронике, кто крадёт шоколадные кексы.       — Ах. — Он бросил настороженный взгляд за плечо — где-то там взбешённый помреж в энный раз предположительно клокотала от злости из-за пропавшей без вести выпечки. — Что съедено, того уж больше нет. Итак, пойдем домой?       Сара широко распахнула глаза, глянув на потоки дождя, что на данный момент затапливали парковку.       — Ты шутишь, — сказала она в глубоком недоумении. — Туда? На твоём байке, что ли?       — На чём же ещё? — Он несколько нетерпеливо потянул её за руку. — Немного воды пока никому не повредило.       Сара заартачилась.       — Разве мы не можем подождать, пока ливень не пройдёт? — взмолилась она. — Пожалуйста?       — Ладно.       Он резко утянул её в тень, прислонил к кирпичной стене здания и мягко наклонил её голову, чтобы ворваться в её рот неистовым поцелуем. Через мгновение руки Сары взлетели и обвились вокруг него, пальцы запутались в его волосах, а тело изогнулось вдоль его тела, заставив его резко выдохнуть. Он ослабил напор, чаруя её долгим томным поцелуем, бросившим её в дрожь.       — Я думала, ты пообещал прекратить, — удалось ей вымолвить.       — Ты не оговаривала срок.       Её блузка чуть-чуть задралась, и грубоватые на ощупь ладони легли на её талию. Она обмякла в его руках, тёмная завеса её волос упала ему за спину, когда Сара уронила голову ему на плечо. Он проложил дорожку поцелуев вдоль линии её челюсти, пытаясь привлечь внимание, и девушка пробормотала:       — Нам правда не стоит. Они сейчас все выйдут… нас кто-нибудь увидит…       — Это была не моя идея ночевать здесь под открытым небом.       — Я не знала, что ты собираешься… Ох, вот чёрт.       Из стеклянных дверей, в каких-то нескольких футах, вышла парочка. Это были явно не студенты: оба одеты в элегантные вечерние наряды, на женщине — со вкусом подобранные украшения, на мужчине — часы, которые наверняка стоили как половина платы за обучение Сары. Конечно, ей не было запрещено целоваться со своим бойфрендом на территории колледжа. Но это были меценаты, и если Сару застукают — ну, это будет очень-очень стыдно. Она попыталась передвинуться ещё глубже в темноту, но безуспешно. Они оба забились в угол: с глаз долой, из сердца вон.       — Это ты виноват, — тихо сказала Сара прямо в ухо Джарету, наблюдая, как пара помогает друг другу накинуть на плечи дорогие плащи. Она изо всех сил старалась подавить безудержное хихиканье, которое рвалось наружу. — Ненавижу тебя.       — Тогда тебе и правда не стоит так меня целовать, — прошептал он с жаром.       — Ты ничего не слышал, Дэвид?       Они оба замерли, услышав повелительный вопрос женщины, и Сара издала испуганный писк. Джарет с суровым взглядом поднял руку, закрыв её рот. Но сам не смог удержаться — его губы дрогнули.       — Там, я определённо что-то слышала. Дэвид, что это могло быть?       Спутник женщины даже не взглянул, поглощённый проблемой выяснить, как раскрывается зонтик.       — Ох, скорей всего, ничего, — бросил он резковато. — Наверное, белка. Знаешь, их подкармливают студенты, и они становятся самыми противными и бесстрашными маленькими гадёнышами, каких только свет видывал, и прячутся везде… — Зонтик щёлкнул, и мужчина удовлетворенно крякнул. — Ну вот. Пошли!       Пара вышла на площадь, прижимаясь друг к другу под укрытием общего зонтика и разговаривая на ходу. Сара и Джарет смотрели им вслед, пока те не завернули за угол.       Джарет взглянул на свою девушку игривым взглядом.       — Домой?       Она побеждённо вздохнула, усмехаясь в ответ.       — Домой. ________________________________________       Дождь был удивительно ласковым и тёплым, при том что ещё даже была не весна. Он промочил одежду Сары насквозь за считанные минуты, облепив кожу тонкой блузкой. Из-за этого она остро ощущала погоду, особенно ветер, который хлестал волосы за спиной и знобил во время езды. Девушка крепко держалась за Джарета, сжимая мокрую ткань его рубашки, прильнув к скупому теплу его спины. Он делал резкие и ловкие повороты, и мотоцикл склонялся к земле, от чего пальцы Сары едва не соскальзывали — и ему приходилось снимать одну руку с руля, чтобы накрыть её судорожно вцепившуюся руку своей. Несмотря на это — или, может быть, как раз из-за этого — она никогда не боялась ездить с ним. Девушка давно усвоила, что Джарету на его мотоцикле было всё нипочём: он водил в любую погоду, в дождь, снег и туман. Он даже как-то раз сделал несколько трюков по обледенелой стоянке. Люди кругом старались отойти подальше, шарахаясь во все стороны, но колеса его мотоцикла даже не занесло. Наконец он остановился ровно в полушаге от Сары. Она зааплодировала с крыши заснеженного автомобиля, хлопая одетыми в перчатки ладошами. Он снял с головы шлем с триумфальным взмахом, — нос и щеки раскраснелись от сильного мороза, — и поклонился.       И вот теперь, на омываемых дождём дорогах… Это было даже не слишком похоже на вождение. Не было ощущения, что кто-то старается контролировать громоздкую и тяжёлую машину, питаемую аккумулятором и топливом. Было больше похоже на движение по инерции; лавирование без усилий между другими автомобилями, как будто они ехали по отдельной дороге, размеченной только для них двоих. Сара махала другим водителям, когда они проносились мимо, вдаль и в никуда, как во сне.       Как по волшебству.       Но ей не нравилось думать ни о чём таком. Ну, она признавала это, конечно, но не хотела зацикливаться на странностях. Ведь никто бы не стал смотреть прямо на солнце.       Но и игнорировать их Сара никак не могла — совсем-совсем никак. Например, не могла вечно прятать его от своих друзей. Не сказать, что не пыталась. Брайан, естественно, показывался нечасто в последующие с той страшной и прекрасной ночи в «Сером коте» недели. Так что он-то проблемой не стал. Но Никки… ох, Никки. Она узнала, что что-то произошло. Она пронюхала об этом с чутьём терьера, выслеживающего крысу, и потребовала объяснить, почему Сара так и не пришла в комнату, почему вернулась домой так поздно ночью, и что, это был парень, или не был, и она, Никки, поверить не могла, что Сара, дрянь такая, не рассказала ей ни о чём, и что, у него была травма, что ли?..       Несмотря на непрерывные расспросы, Саре всё же удавалось скрывать Джарета довольно долгое время. Кстати, он даже спрашивал об этом, интересуясь, почему ни разу не видел её друзей, о которых она так часто говорила. Сара с запинкой пробормотала что-то об экзаменах и что все они страшно заняты. Он кивнул, соглашаясь с ложью во спасение, но от выражения его глаз девушка приуныла. Она не хотела, чтобы он думал, будто она его стыдится. Это было не так — но ей приходилось немного опасаться последствий того, что он вошёл в ее жизнь.       Проблема эта, однако, решилась весьма быстро.       Как-то раз Джарет заехал за ней, а Сара, вспомнив, что забыла что-то в своей комнате, попросила его подождать в общем холле. Она чуть-чуть задержалась, сделав паузу, чтобы проверить причёску и тронуть духами запястья, пребывая в полной уверенности насчёт Никки, так как та объявила, что будет весь вечер копаться в библиотеке. Сара с грохотом сбежала вниз по лестнице, перескакивая через ступеньку, и лицо её засветилось при виде Джарета, изящно развалившегося в одном из видавших виды кресел, которые сюда притащили студенты. И только её подошвы коснулись пола, как дверь распахнулась.       — Охренеть, — чертыхнулась Никки, вваливаясь задом в вестибюль с охапкой книг. — Сейчас помру! В другой раз надо будет захватить тележку или ещё что-нибудь — ох, привет, Сара. Я придушу Розенталь, — жизнеутверждающе пообещала она, пытаясь проскочить в двери без помощи рук или локтей. — «Не вздумайте искать в интернете», разбежалась, блин. Что эта женщина нашла такого в пыльных книжках, — проворчала она, сумев-таки войти и развернуться до конца. — Я ни в жизнь…       И тут она увидела Джарета.       Книги рухнули на пол с чередой глухих ударов, вывалившись из её ослабевших пальцев, свободно попадав на пол и раскрыв пожелтевшие страницы. Никки стояла, как олень в свете фар, окаменев с округлившимися от неверия глазами. Медленно она начала покачивать головой.       — Ничего себе, — тихо сказала она. — Ни фига себе. Или я экстрасенс, или…       А затем мигнула, сместив центр внимания. Она посмотрела на него — по-настоящему посмотрела на него — в упор.       — Ха.       — Никогда не слышала, что так таращиться — грубо? — холодно осведомился Джарет. Он нахально упёрся одной ногой в кресло напротив, положив грубый чёрный ботинок на потёртую материю. — Или я тебе кого-то напоминаю?       — Сказать честно? Да, напоминаешь. — напрямик заявила Никки; руки её поднялись и легли на бёдра, и поза стала более агрессивной.       Глаза Джарета сузились в ответ на вызов.       — И кого же?       Никки мило улыбнулась.       — Всех прошлых бойфрендов Сары.       Сара застонала и тихо стукнула затылком об стену.       Джарет, однако, не отрывал глаз от молодой женщины, которая затевала ссору. Одна его бровь взлетела, и он перемахнул вторую ногу на спинку кресла, добившись вида лёгкого высокомерия.       — Вот как, — протянул он.       — Да, вот так, — передразнила Никки его тон, закатив глаза. Затем она вздохнула и несколько смущённо пожала плечами. — Не парься — это типа комплимент. Как бы.       Она посмотрела на кучу валявшихся у своих ног томиков. Тряхнув белокурыми волосами, она перепрыгнула её, шагнув к креслу перед Джаретом, бесцеремонно столкнула его ноги и бухнулась на сиденье. Потом чарующе улыбнулась.       — Я Никки. И я думаю, что ты и есть та причина, по которой Сара нарушила священный соседский кодекс никогда не врать о том, где провела всю ночь.       — Джарет, — представился он сухо, но отнюдь не недовольная усмешка тронула его губы, когда он принял сомнительное извинение. — «Типа» комплимент?       — А, это. — Никки откинулась в кресле, скрестив ноги. — Я уже говорила Саре, что она ищет кого-то не существующего. — Она окинула его глубокомысленным взглядом. — Может, я и ошибаюсь. Время от времени.       Она вытянула шею, чтобы взглянуть на Сару, всё ещё опасливо наблюдающую за ними обоими с лестничной клетки.       — Уходишь? Не хочу тебя задерживать.       — Просто перекусить, — ответил Джарет с аналогичным задумчивым взором. — Хочешь к нам присоединиться?       У Сары глаза полезли на лоб.       — Буду рада, — незамедлительно отозвалась Никки. — Если Саре нормально — в смысле, я не хочу портить вам особый вечер.       — Да вполне, — выпалила Сара, обретя голос. — То есть, звучит здорово!       Она попыталась сдержать широченную улыбку, которая угрожала сделать её похожей на идиотку. Это был только ужин. Не успешное слияние двух реальностей. Вообще ничего подобного.       — Просто предположение, — начала Никки, лениво перекатив голову по спинке кресла, чтобы видеть Джарета, — Но этот тёмно-синий харлей снаружи не твой, случаем?       Он кивнул, и она издала порывистый вздох.       — Чёрт, я в порядке. — Она повернула голову обратно к Саре. — Вы, ребят, далеко собирались?       — Просто в «Марафон».       — Ммм! Ладно, буду ждать вас в три. Ясно как день, что я не могу ехать с вами, да и как-никак хочу свалить эти книги в нашей комнате.       — Хорошо. — Сара практически не принимала никакого участия в происходящем. Это было замечательно. Лучше, чем замечательно. Никаких ссор, никаких абсурдных претензий или неуклюжих объяснений. И Джарет был любезен — даже доброжелателен, и это было настолько нормально, что возможно, только возможно, всё получится…       — О, Сара?       Она повернулась, застигнутая на моменте выхода за дверь, которую Джарет придерживал открытой. Он уже переступил через порог, и солнечный свет украшал его светлые волосы золотыми отблесками.       — Извиняюсь. Не поможешь мне собрать этот бардак? — жалобно попросила Никки, полуприсев среди разбросанных мятых страниц и пыльных, потрескавшихся книжных переплетов.       — Гм, конечно. — Сара улыбнулась Джарету. — Мы придём сразу за тобой.       Он бесстрастно кивнул и отпустил дверь, дав ей захлопнуться.       Сара опустилась на колени рядом со своей соседкой по комнате, разгладив юбку на бёдрах, когда коснулась коленями жёсткого ковра. Заправив выбившуюся прядь волос за ухо, она потянулась за книгой.       Никки выбросила руку вперёд, сомкнув пальцы вокруг запястья Сары. Потрясённая Сара подняла голову и увидела дикое выражение в глазах миниатюрной блондинки.       — Это он, ведь так? — спросила та напряжённым голосом. — Тот парень… который был…       — В твоём сне? — слабо закончила за подругу Сара.       Никки вскрикнула, содрогнувшись всем телом, как будто её ужалили.       — Это же он, разве нет?! Он прямо до ужаса узнаваем, и я даже не могу — как он смог, — а ты? То есть, какого хрена…       Она сделала глубокий вдох, дав схлынуть потоку незавершённых вопросов.       — Нет. — Она покачала головой. — Знаешь, что? Я даже не хочу знать.       — Никки…       — Я не хочу знать. — Ник сделала ещё один исцеляющий вдох, встряхнулась и отпустила запястье Сары. — Пофиг, — пробормотала она, сгребая книги в охапку, и, шатаясь, поднялась на ноги. — Моя жизнь и без того слишком странная.       — Твоя жизнь? — подчеркнула Сара. Слова сорвались с уст, прежде чем она успела подумать. Запоздало она прижала руку ко рту.       Никки окинула её крайне недоверчивым взглядом.       — Ха, — выразительно сказала она. — Типа ты не извлекаешь из этого пользу.       — Что?! — возмутилась Сара. — Я не извлекаю — то есть, Никки, я не извлекла…       Никки ухмыльнулась, поворачивая к лестнице.       — Ты будешь должна мне за это самый вкусный куриный гирос, — бросила она через плечо.       — За что «за это»? — добродушно бросила Сара в ответ, собрав остальные книги и с трудом поднимаясь на ноги.       — Потому что молчание — золото. Или, потому что краткость — сестра таланта. Или нет, погоди, потому что приличная женщина держит язык за зубами, когда… — Она замолчала, наморщив лоб, а потом, пожав плечами, начала подниматься по лестнице. — Не важно, ты покупаешь мне гирос.       Та ночь была одной из лучших в жизни Сары. Они торчали в закусочной, набрав еды и хохоча, отмечая начало новой дружбы, пока владелец не прогнал их на улицу. А потом они бродили по городу и болтали, пока не стало слишком поздно, чтобы ложиться спать, что (Сара и Никки были в том согласны) практически решило вопрос, а не пойти ли на занятия попозже, где-нибудь днём. Тогда ещё стояла глубокая зима, но теплота руки Джарета на плечах Сары и руки Никки, держащей руку подруги, восполняли недостаток комфорта, которого ей не хватало на морозе в тёплом пальто. И та ночь развеяла все последние остатки леденящих опасений. Её счастье до этого казалось слишком резким и чудесным, чтобы перенести бремя посторонних глаз, всех, кроме её собственных. Но в ту ночь она поняла, что всё будет просто отлично.       И время не могло быть выбрано лучше, осознала Сара несколько недель спустя, когда она замешкалась у входа в общежитие, шаря в поисках ключей. Потому что у следующей Очень Важной Персоны, обязанной познакомиться с Джаретом, был не такой уж… покладистый характер.       — Привет! — Она услышала, как кто-то зовет её в тот самый момент, когда пальцы сомкнулись вокруг холодка металлического ключа в кармане. — Сюда, Сара!       Собственно, это была её мачеха.       — Карен? — спросила Сара в некотором замешательстве.       Её широко раскрытые глаза отыскали стоящую на другой стороне улицы пепельную блондинку, шикарно одетую в бледно-розовый брючный костюм с белым шёлковым шарфом, повязанным вокруг шеи на манер галстука. Женщина помахала, широко улыбаясь, угасающее зимнее солнце сверкнуло на обручальном кольце на её левой руке, и направилась к падчерице.       — Привет, дорогая, — сказала она, сдвигая вверх солнцезащитные очки так, что они удобно устроились в её короткой стрижке. — Как дела?       — Гм, — проговорила Сара смятенно, — Я в порядке, пожалуй. — Она уставилась на стоящую перед ней особу. — Карен, не хочу показаться грубой, но что ты здесь делаешь?       Мачеха просияла.       — Ну, понимаешь, твой отец уехал из города по делам, и я оказалась предоставлена самой себе. Решила навестить подругу в этом районе, а потом подумала: дай-ка зайду и устрою тебе сюрприз! — Её улыбка несколько увяла по краям, и нотка нерешительности прокралась в голос. — Всё ведь в порядке?       — Конечно, да, — заверила быстро Сара, мысленно дав себе пинка.       Независимо от того, насколько их отношения улучшились за эти годы, у Карен оставался неоспоримый комплекс вины, когда дело доходило до Сары, что она во многом должна падчерице из-за невысказанной вины от замены её настоящей матери. Сара это знала, и знала, что обязана позаботиться о том, чтобы Карен не чувствовала себя такой чужой.       — Я просто… Извини, просто ты меня поразила своим появлением. — Она шагнула вниз с каменных ступеней, чтобы заключить мачеху в дружеские объятия. — Что с Тоби?       — О, я пристегнула его на заднем сиденье машины и привезла с собой, — сообщила Карен, вновь обретая беспечную улыбку. — Дженис не видела его с пеленок, и я знаю, что ты хотела бы поздороваться. Давай, пообедай с нами. Он спит в машине.       Не дожидаясь ответа Сары, она взяла под руку свою падчерицу и повела в сторону парковки. Сара согласно внимала весёлой болтовне Карен о работе и школьных друзьях, но всё же была благодарна, когда они добрались до синего семейного седана. И не смогла удержаться от улыбки в ту минуту, как увидела знакомые светлые вихры братишки, развалившегося на заднем сиденье.       — Карен! — воскликнула она, дойдя до машины. — Ты даже не приоткрыла ему окно!       — Ох, он в порядке, — произнесла Карен, гремя ключами и открывая водительскую дверцу. — Клянусь, Сара, ты суетишься больше меня. — Впрочем, сказав это, она улыбнулась — это было предметом семейных разногласий, и она одна втайне получала от них удовольствие. — Залезай, открыто.       Сара, ворча, так и поступила, втянув свои длинные ноги за дверцу автомобиля, задвигаясь на заднее сиденье и стараясь не потревожить спящего там почти-уже-пятилетку. Но он всё равно зашевелился, оглядываясь прелестно озадаченным образом, присущим всем маленькие детям. Малыш протёр глаза слегка чумазыми от пшеничных крекеров руками и сел. А потом просто передвинулся, чтобы удобно устроиться на коленях у Сары, окружив мягкими ручками её шею и положив голову ей на плечо. И тут же вновь заснул.       Сара ласково обняла его крохотное тельце, сжимая в объятиях. Она подняла глаза и увидела, как Карен мягко улыбается представшей перед ней картине.       — Он скучал по тебе, — сказала она.       Сара поцеловала Тоби в макушку спутанных волос.       — Взаимно.       Они проехали недалеко в город, остановившись у кафе, которое Карен выбрала из приличных закусочных. Сара заказала горячий шоколад, согревая на кружке руки, пока Карен болтала и оживлённо жестикулировала вилкой с нанизанным на неё помидором черри из салата. Тоби проснулся как раз на то время, чтобы умять настоящие взбитые сливки на шоколаде Сары, а затем свернулся калачиком на диване, положив голову на её колени. Она улыбалась ему, слушая Карен краем уха, ласково поглаживая брата по волосам. Сара откинулась на спинку мягкого сидения, позволяя себе расслабиться в семейном уюте. И начала слегка дремать, убаюканная глубоким голосом Эдит Пиаф, звучащим через динамики.       Длинные пальцы, загрубевшие от гитарных струн, мягко скользнули на её веки.       — Угадай, кто, — пробормотал кто-то за её спиной.       Хихикнув, Сара схватила его запястья, отнимая руки от своего лица. Она повернулась на сиденье, чтобы узреть, как он небрежно опирается на высокую спинку сиденья, встав на колени за её диванчиком. Он положил подбородок на скрещенные руки, которые покоились на верхушке деревянной перегородки, и послал ей плутоватую усмешку.       — Что ты здесь делаешь? — тихо спросила девушка, удивившись.       Он поразмыслил над этим одно мгновение, как будто это был сложный вопрос. А потом торжественно напомнил:       — У нас должно было быть свидание.       Сара моргнула.       — Ой, — смущённо выдала она.       — Ой? — Его высокие брови сурово сошлись. — Ты не приходишь на встречу, вынуждаешь меня приехать и найти тебя, и всё, что ты можешь сказать, это «ой»? — Он обогнул барьер, чтобы встать рядом с её столиком, оставив одну руку на перегородке. Протянул свободную руку и, взяв Сару за подбородок большим и указательным пальцами, мягко тряхнул её голову. — Кто учил тебя манерам? — обиженно поинтересовался он. — Аттила-варвар?       — Кхе-кхе.       Вздрогнув, он поднял голову и увидел Карен, которая отчаянно пыталась привлечь его внимание. Она жадно подалась вперёд с горящими от любопытства глазами. Когда Джарет наконец сосредоточил взор на ней, она включила свою стоваттную улыбку.       — Привет, — прожурчала она. — А кто это у нас такой?       Джарет замешкался. Затем медленно повернулся к темноволосой девушке возле себя, по-прежнему настороженно следя за Карен краем глаза.       — Сара, — тихо спросил он бархатным-пребархатным голосом. — Кто эта особа?       Сара подавила улыбку.       — Джарет, это моя мачеха, Карен, — серьёзно представила их она. — Карен, это Джарет.       Вышеупомянутый моментально успокоился, ловко поймал руку Карен и поцеловал суставы пальцев.       — Приятно познакомиться, мадам, — невозмутимо сказал он.       К удивлению Сары, Карен покраснела.       — Очень рада встрече, — пробормотала она. Чтобы скрыть свой лёгкий румянец, она взяла меню. — Вы посидите с нами?       — Ничто не доставит мне большего удовольствия, — откликнулся он, адресуя ей очаровательную улыбку.       Краска на щеках Карен усилилась, и она спряталась за ламинированным меню, бегая взглядом по десертам.       — Подвинься уже, — буркнул он Саре.       Она сверкнула на него взглядом.       — Только если ты прекратишь флиртовать с моей мачехой, — прошептала она непокорно.       Он усмехнулся.       — Но, дорогая, — запротестовал он вполголоса, — как ещё я могу получить одобрение твоей семьи? Разве ты собираешься говорить обо мне что-то приятное? — Он покачал головой. — Как бы я тебя ни обожал, подозреваю, что ты склонна критиковать моё поведение сильнее, чем на самом деле положено возлюбленной. И это не оставляет мне выбора.       — Я тебе его предоставлю.       — Видишь, о чём я? Так, дай мне место, чтобы я мог лучше познакомиться с твоей приёмной мамой.       Чувствуя желание убивать, она подчинилась, и Джарет скользнул рядом на диванчик, одной рукой обхватив её за плечи. Немного смягчившись, Сара привалилась к его плечу, шепнув на ухо:       — Как ты меня вообще нашёл? В смысле, после того как я прокинула тебя со свиданием?       Он пожал плечами и улыбнулся ей; их лица теперь были очень близко.       — Я просто знал.       Сара сообразила, что Карен наблюдает за ними из-за меню, и подскочила, виновато отодвигаясь от объятий Джарета. Глаза Карен сузились.       — Сара, — сказала она тоном я-не-потерплю-никаких-глупостей, — ты увлечена этим молодым человеком?       Помертвев, Сара в ужасе приложила ко рту ладонь.       — Карен, — удалось ей выдавить придушенным голосом.       — Ну, я думаю, у меня есть право знать.       Джарет откинулся назад, явно веселясь.       — Мы увлечены, миссис Уильямс, — любезно сообщил он ей.       Карен внимательно наклонилась вперед, забыв про меню.       — И как серьёзно? — вопросила она его.       — Серьёзней некуда.       Она смерила его взглядом.       -Думаете, вы будете вместе какое-то время? — осведомилась она.       — Это моё твёрдое намерение.       Они обменялись взаимно довольными взглядами. Сара вскипела.       — То-то же, — откидываясь на спинку сиденья, решительно сказала Карен, по-видимому, самой себе. — Джарет, — произнесла она задумчиво, пробуя имя на слух. — Довольно необычно. Иностранец?       Он осклабился.       — А то!       — Француз? — с надеждой спросила она.       — Ах, нет. Англичанин.       — О. — Карен немного поникла. Однако почти сразу снова оживилась. — Всё-таки это тоже Европа. Европа такое замечательное место, вам так не кажется? — жизнерадостно протрещала она.       — Я к ней неравнодушен.       — Это, э-э… тогда вы… гм… — Она покрутила рукой, которую он целовал в знак приветствия. — Это очень по-европейски, конечно.       Его губы дрогнули, но когда он кивнул, выражение лица осталось сдержанным. Сидящая подле него Сара закрыла лицо руками и рассеянно задумалась, не была ли это некая гоблинская готовность отколоть шутку из разряда «кинься-и-схвати» по старой памяти.       — Я думаю, что европейское влияние очень облагородило американское общество, — болтала Сарина мачеха. — Там такое ощущение изящества, романтики… — Она издала маленький счастливый вздох. — Англия, разумеется, тоже очень много нам дала! — горячо продолжила она. — Рыцарство, культура, классическая литература…       — Налогообложение без представительства, — услужливо дополнил Джарет.       Карен моргнула.       — Простите?       — Коровье бешенство? — повторил он попытку.       Рука Сары метнулась под стол и легла Джарету на ногу чуть выше колена. И сдавила.       Он поморщился.       — Ладно, ладно, — пробормотал он себе под нос. А потом нормальным голосом: — Ну, был весьма рад, миссис Уильямс, но, боюсь, сейчас я должен забрать у вас Сару.       — О, постой, — проговорила Сара немного встревоженно. — Мне правда жаль, Джарет, но мы можем встретиться позже? Я имею в виду, я же не могу просто бросить Карен…       — Ерунда! — прощебетала мачеха. — Сара, мы жили в одном доме много лет! Я вовсе не хочу, чтобы ты пожертвовала свиданием только ради меня!       Джарет оперся локтем на стол и подбородком на кулак.       — Мадам, — высказался он с лучезарной улыбкой, — ваше великодушие уступает только вашей красоте.       Карен пришлось сделать глоток воды.       Сара впилась в него взглядом, пока Карен приходила в себя.       — Она обожает тебя, она боготворит тебя, она хочет тебя усыновить, — прошипела девушка. — Я уверена, что она даст о тебе самый хвалебный отзыв. Теперь-то можешь перестать? Ты выставляешь меня в невыгодном свете.       — Увы тебе, любовь моя. Я на удивление весело провожу время в роли паиньки.       — Маменькин сынок.       — Негодница.       — Да вообще, — торопливо сказала Сара, заметив, что Карен наблюдает за ними с подозрительно позабавленным видом, — не только Карен, но и Тоби. Мне больше не удаётся побыть с ним каждый день.       Джарет повернулся к её мачехе, вскидывая одну бровь.       — «Тоби»? — негромко переспросил он. — У меня есть соперник в любви миледи?       — Совершенно точно, — иронично ответила Карен с поразительным пониманием. — Но, наверное, не в том смысле, в каком вы подумали. Он младший брат Сары. Он рядом с ней.       Джарет перегнулся, чтобы лучше разглядеть.       — Светловолосый ребёнок в углу?       — Он самый.       — Сколько ему лет?       — В январе будет пять.       Джарет окинул мальчика критическим взором.       — Я мог бы забрать и его, — заявил он.       — Ты не «заберёшь» Тоби никуда, — отчеканила Сара угрожающим тоном. Она машинально подхватила малыша на руки, оборонительно сжимая в объятиях от предполагаемого нападения. — Тронешь моего младшего брата хоть пальцем, и я натравлю на тебя Брайана.       Джарет сузил глаза.       — Ты помнишь последний раз, когда пыталась сделать это, не правда ли?       — Да.       — И как наш милый Брайан отказался впредь защищать твою честь?       — Я с лихвой с ним рассчиталась.       — Мне ясна твоя точка зрения, — прошептал Джарет. — Это было бы плохо.       — Ну, ты первый это заметил. Так что, я бы сказала, что ты меня опередил.       — Приятно знать. У меня есть мотоцикл — детям нравятся мотоциклы, верно? Что, если я возьму его покататься? Думаешь, я ему понравлюсь?       — У вас есть мотоцикл? — спросила Карен с сияющими глазами.       — Есть.       Она издала ещё один из тех счастливых вздохов.       — Очень по-европейски.       — Тоби не поедет на твоём мотоцикле ни в коем случае, — твёрдо сказала Сара. — Шлем слишком велик для него.       — Мы можем подобрать для него шлем поменьше.       — Нет.       — Его мама не возражает.       — Мы уже обсуждали её пристрастность по отношению к тебе. Кто-то должен сохранять здравый рассудок.       — Пожалуй, она права, — признала Карен с задумчивой улыбкой. Её взгляд стал далёким, чуть ностальгирующим. — Вы знаете, когда я была маленькой девочкой, моей любимой песней была «Вожак стаи».       Джарет немного отклонился назад с настороженным видом.       — Что?       Как будто понимая, что дискуссия развернулась вокруг него, Тоби медленно открыл глаза. Он важно вытянул шею, чтобы оглядеться, неуклюже поднялся на ноги и встал на мягкое сиденье, осчастливив Сарину щёку липким поцелуем. Затем повернулся ко второй персоне на диванчике. Его глаза распахнулись.       Затаив дыхание, Сара смотрела, как Тоби таращится на Джарета. Эта доля секунды показалась вечностью. Исключено. Он был слишком маленьким, — едва старше одного года. Дети ничего не запоминают в таком возрасте. А если даже и умудряются, они наверняка помнят это как сон или вроде того… Её ум отчаянно искал оправдания для ожидаемой истерики: он плохо принимает незнакомых людей; он устал и раскапризничался от поездки в автомобиле; Джарет отдалённо напоминает её прежних бойфрендов (на самом деле, это они его напоминали), а они были не слишком любезны с Тоби — Карен подтвердит; или, пожалуй, она может сочинить какую-нибудь историю…       Тоби взвизгнул от откровенного восторга, протянув маленькие ручки к незнакомцу, который сидел рядом с его сестрой.       — Тятя! — отчётливо произнёс он.       У Сары отвисла челюсть. Потом она поморщилась, пока Тоби перелезал через неё, вдавливая свои маленькие кроссовки в её бедра. Затем он шлёпнулся поперёк её колена и колена Джарета — который выглядел совершенно растерянным.       — Эм, — начал Джарет, явно смущённый таким неожиданным поворотом событий. — Я что, правда похож на его отца?       — Вовсе нет, — возразила Карен, рассматривая своего маленького сына и задумчиво морща лоб. — По правде говоря, он даже моего мужа так не зовёт. Он говорит «папа». Это тоже очень по-европейски, — добавила она запоздало.       Тоби облапил руку Джарета своими ручонками с выражением абсолютного счастья на лице. Затем взглянул голубыми глазами, которые были действительно похожи на те, что у его вновь обретённого друга.       — Спой песенку! — потребовал он.       Джарет попытался отпрянуть, но хватка Тоби была надёжной.       — Сара, — раздражённо буркнул он. — Помогла бы тут немного, а?       Но Сара смеялась слишком сильно, чтобы что-то сказать. ________________________________________       Они дошли до здания, в котором он жил, за пятнадцать минут, вымокнув до нитки. Хохоча, они наперегонки помчались к входной двери под защиту козырька, и Джарет нагло сжульничал.       — Ты такой вредный, — жалобно сказала Сара, дрожа, и обняла себя за плечи. Она прислонилась к стене здания, наблюдая, как он вытаскивает свои ключи, вдыхая тёплый ночной воздух, напоённый ароматом только начинающей зацветать жимолости, которая пышно разрослась над высокими каменными стенами. — Тебе сказочно повезло, что я тебя терплю.       Джарет бросил на неё мрачный взгляд и схватил за руку, чтобы взбежать по лестнице, скрипя по ковру мокрой обувью. Они торопились, замерзая всё сильнее от того, что воздушный кондиционер в коридоре холодил их и так промокшую одежду. Сара переступила порог его жилища со вздохом облегчения.       Джарет занимал весь верхний этаж — лофт с низким наклонным потолком и окнами, которые смотрели на город. Украшен лофт был скудно: там и сям прикреплены плакаты с группами вперемешку со старыми фотокопиями и афишами, чьи краски светились, будто самоцветы, даже в темноте. Джарет даже не накинул ковер на полированные паркетные полы, хотя тщательно застелил старым покрывалом угол, где хранились его гитары, дабы уберечь их от царапин. У него также имелась причудливая коллекция странных вещей: статуэтки, веера и резные деревянные доски — всё из мест, куда он путешествовал. Он рассредоточил их по всей квартире, лениво сложив на книжные шкафы, набитые эклектичным собранием всего подряд, от Шекспира до киберпанка. Он купил квартиру через какую-то пару недель после встречи с Сарой, хотя жил тут только когда не работал в Нью-Йорке, что бывало нечасто. Когда Сара спросила, как бедствующий музыкант может позволить себе нечто подобное, он объяснил свою семейную ситуацию в самых кратких, насколько это было возможно, чертах: родители давным-давно умерли, но его вырастили родственники. Родственники с деньгами.       — Должно быть, разнообразили они время взросления, — заметила на это Сара, внимательно наблюдая за ним, пока он готовил для неё обед. В тот день были занятия, но она имела дурную привычку бросать всё, чтобы побыть с Джаретом, когда бы он ни приходил.       — Ты и не представляешь, — ответил он с иронией. — Тем более что внешний лоск, который сопутствует богатству, не всегда привлекал меня, и я нередко искал новых друзей. Естественно, я вращался в различных компаниях, которые влияли на меня занимательнейшим образом. Не говоря уже о моём образовании.       — Твоём образовании? В каком смысле?       — А. Ну. — Он сделал вид, что поглощён своим занятием. — Сколько тебе приправы?       — Много. Как это повлияло на твоё образование?       — Не многовато ли вопросов на сегодня, нет?       — Это твоё наказание за то, что оставил меня одну на целый месяц. Так что рассказывай про образование.       Он виновато скривился при упоминании об его отсутствии.       — Ну, сколько времени ты проучилась в старшей школе?       — Четыре года, так же, как и все остальные. Что это должно…       — Мне потребовалось шесть.       Она уставилась на него.       — Были небольшие проблемы?       — У меня? Нет. Однозначно нет. Нет, я бы сказал, это у моих замечательных учителей были проблемы.       — Проблемы с чем?       — С моими поисками.       Сара прищурилась.       — И почему это?       Он пожал плечами.       — Всякий раз, как я начинал скучать — что бывало довольно часто — я давал себе послабления. Отправлялся в поездку. Немножко путешествовал.       — Насколько «немножко»?       — Таиланд осенью просто восхитителен. Ты знала это?       — Значит, ты не окончил школу в девятнадцать?       Он на мгновение задумался.       — Окончил школу? Нет, я бы не сказал именно так. Скорее, было взаимное соглашение между противоположными и расходящимися во мнениях сторонами, что я не должен возвращаться в школу. И мне дали симпатичный листок бумаги, который гласил, что я освобождён — бессрочно — от занятий.       — Ого. Твоя семья, похоже, пользовалась большим авторитетом.       — Не только моя. По всей видимости, пара учителей заявили, что я довёл их до нервного срыва. Да и многие родители утверждали, что я совратил их дочерей — обвинения, которые оскорбили меня до глубины души.       — Так ты не совращал их?       — Я этого не говорил. Но я очень внимательно следил, чтобы не было никаких доказательств, так что эти претензии были абсолютно необоснованны.       — Может быть, их дочери рассказали им обо всём.       — О, нет. — Он напыщенно покачал головой. — Они бы никогда так не поступили. Поверь. Более того, я слышал, что они составили петицию, чтобы вернуть меня.       — Да ну.       — Ну да. Ты удивишься, Сара, как я западаю в голову другим женщинам. Говорил же тебе — ты первая, кто заставил меня так сильно потрудиться. — Он с невинным видом предложил ей ложку.- Попробуешь?       — Нет, спасибо. Я сыта историей.       — Твой выбор. Там на самом деле больше ничего такого. Я получил свой клочок бумаги, учителя получили свое душевное спокойствие…       — А девушки?       — Ты знаешь, я не думаю, что расскажу ту часть. Меня терзают смутные сомнения, что это принесёт мне неприятности.       — Неплохая интуиция.       — Я тщательно её оттачивал.       Сара улыбнулась при воспоминании о том дне, входя на его чердак. Дни, что они провели вместе, были слишком редки — он постоянно переезжал в город поработать, или для записи чужих альбомов, или ради собственного контракта. Но она никогда не волновалась, хотя кто-то — кто это был? Может быть, Эрика? — предупреждал её, что ей следовало бы. Джарет никогда не лгал ей. Она знала это. И проведённое вместе время было настолько насыщенным, что почти восполняло недели, которыми она не видела его в промежутках.       Он обнял её, пока она стояла в раздумьях. Поцеловал её в шею, пробормотав:       — У меня есть кое-какие хорошие новости. Иди обсохни, и я скажу тебе, какие.       Сара повернулась к нему лицом в кольце его рук, положив руки на его груди.       — А сейчас не скажешь? — лукаво полюбопытствовала она.       — Я мог бы, — сказал Джарет серьёзно. — Если из меня вытащить информацию. Неким образом.       Девушка обдумывала это одно мгновение.       — Пойду переоденусь, — решила она, выворачиваясь из его объятий.       Она услышала, как он вздохнул с лёгким сожалением.       — Проклятье.       Она засмеялась и юркнула в его спальню. Сара взяла в привычку оставлять пару смен одежды в шкафу после слишком многих ночей, когда он задержал её так допоздна, что она засыпала на диване на середине фразы. Она всегда просыпалась на следующее утро в его постели — одна. Джарет всегда уже бодрствовал, или готовя что-нибудь поесть, или работая над песней, или читая. Сара никогда не видела, как он спит.       Она сняла свою мокрую одежду и бросила её в угол, натянув рубашку на пуговицах и сухую пару джинсов. Она прошествовала через двери на кухню, где Джарет, который раскопал где-то сухую рубашку, срезал кожуру с яблока.       — Выкладывай свои хорошие новости, — сказала она, вспрыгнув на край кухонного стола возле него. Она положила голову Джарету на плечо, и его мокрые волосы защекотали её лицо.       — Деловой партнёр со всем разобрался, — сообщил он. Освобождение яблока от его восковой кожицы, казалось, занимало всё его внимание — он срезал ножом прямо под поверхностью с самообладанием и точностью кого-то, кто проводит гораздо более важную операцию. Он немного склонил голову, пока работал, так что Сара не видела его глаз. — Я собираюсь приступить к работе в июне.       Сара следила, как его длинные, худые руки управляют ножом. Его пальцы были тонкими, даже красивыми, но хранили обманчивую силу.       — Надолго?       — На всё лето.       — Ох, — проронила она тонким голосом.       Он улыбнулся сам себе. Яблоко полностью было избавлено от стесняющей его кожуры; его белая, сочная мякоть покоилась в ладони Джарета, оставляя влажный след на коже. Он начал методично нарезать плод; путь ножа сопровождался слабым скрипучим звуком.       — Я поставил это одним из условий соглашения.       — Почему? — тихо спросила она. В квартире царила тишина, исключая едва различимый гул кондиционера.       — Потому. — Он отделил тонкую дольку от яблока, затем разломил на две части. Он подал ей ломтик на один укус. — Я хотел убедиться, что ты сможешь поехать со мной.       Сара осторожно протянула руку и взяла один кусочек яблока. Положила его на язык и медленно прожевала, смакуя сладость.       — Ты поедешь, ведь так? — Он повернулся, стоя теперь к ней лицом к лицу. Она протянула руку за следующей порцией, и он взял второй кусочек своими красивыми тонкими пальцами и скормил его ей — задержав прикосновение на её губах. — Сара?       Она откинула голову назад, размышляя.       — Где ты такое взял? — наконец спросила она. — Замечательное.       — Сара.       Она рассмеялась, держа руки перед лицом, и он зарычал, наклонившись вперёд на руках.       — Несносное дитя, — проворчал он тихо.       Она снова захихикала, опустив щит, её глаза сияли. Он притворно свирепо взглянул на неё с расстояния в пару дюймов. Сара порывисто поцеловала его — и была более чем довольна его энтузиазмом в ответ.       — Конечно, я поеду, — прошептала она через мгновение, оторвавшись от него.       — Хорошо, — пробормотал он немного спокойнее. А потом незамедлительно возобновил поцелуй.       Сара издала тихий довольный звук, положив руки на его предплечья, и расслабилась в его объятиях. Он начал придвигать её ближе к себе, и она помогла ему, плотно обернув ноги вокруг его пояса и скользнув вперёд так, чтобы их тела слились в одно. От этого он вздрогнул и углубил поцелуй. Сара чувствовала мокрую ткань его джинсов босыми ступнями и лодыжками, движение его мускулов под её руками, когда он удобнее прижимал её к себе. Девушка откинулась назад, и Джарет начал целовать её горло, его язык трепетал в унисон с её пульсом. Она охнула, когда он сжал её крепче, скользнув руками под её рубашку и положив ладони на гладкую кожу бёдер. Когда он низко наклонил голову, уткнувшись носом в нежное место прямо под ключицей, Сара впилась пальцами в материю его рубашки. Его руки плавно двинулись вверх вдоль её рёбер.       — Подожди, — удалось вымолвить Саре. — Подожди секунду. — Она села прямо, подтянувшись за его рубашку, как за рычаг.       Он убрал руки, чтобы снова опереться на столешницу, и поднял голову. Его губы слегка припухли от поцелуя.       — Да? — спросил он терпеливо, но неистовая тьма в его глазах говорила: «Надеюсь, для этого есть веская причина».       Сознавая это, Сара еле заметно улыбнулась.       — Я только хотела пояснить, — сказала она просто. — Что хочу быть с тобой.       — И это всё? — Он улыбнулся, коснувшись её быстрым поцелуем. — Разумеется. Ты ведь ни разу не была в Нью-Йорке? Тебе там понравится. Моя квартира там не такая уютная, как эта, но я уверен…       — Я не это имела в виду, — перебила она, пресекая его очередную попытку вернуться к предмету обсуждения. — То есть, да, конечно, я хочу остаться с тобой. Но я имела в виду здесь. С тобой.       Он чуть отступил, вглядываясь в её лицо.       — Ты всегда можешь оставаться здесь. И я никуда не уйду.       — Не просто с тобой. — Она облизнула губы, немного нервничая. — С тобой.       Глаза Джарета расширились. Он выпустил её из объятий.       — Сара, почему бы нам не поговорить… — Он собрался было отойти, но Сара упрямо отказывалась снимать с него свои ноги, и он был вынужден либо остановиться, либо утащить её с собой. Он остановился. И наградил её строгим взглядом. — Отпусти, Сара.       — Нет, — тихо проговорила она. — Не оставляй меня.       Он вздохнул, положив руки по обе стороны от неё.       — Не оставлю, — пообещал он.       Минута прошла в тяжёлом молчании. Сара подняла одну руку с его шеи, чтобы дотронуться до его лица — мягко, нерешительно.       — Знаешь, что я поняла? — тихо спросила она.       Его глаза, тёмные от сдерживаемой безмолвной страсти, завладели её взглядом.       — Что же?       — Ты очень деликатен со мной. — Она провела линию по его щеке; резкие линии его лица не смягчила человечность. — Очень деликатен. Всегда доходишь до этого момента, и никогда — дальше. Как будто я сделана из стекла. — Она взяла его лицо в ладони. — Не надо.       Он взял одну её руку в свою, запечатлев на её ладони нежный поцелуй. К удивлению Сары, его рука еле ощутимо дрожала.       — Знаю. Я просто не рискую.       Она нахмурилась.       — Чего ты боишься?       Он крепко сжал её руку.       — Потерять тебя.       Девушка рассмеялась, наклонившись вперёд так, чтобы положить голову на его плечо.       — Да куда там.       Он поцеловал кончики пальцев её пойманной кисти, пуская мурашки по её руке.       — Обещаешь?       — Зуб даю. — И почувствовала, как рот Джарета скривился в усмешке.       — Хорошо. — Он бережно обернул её руки вокруг своей шеи. — Но у меня есть несколько условий.       — В самом деле? — Она отстранилась назад, чтобы увидеть его лицо. — Например?       — Правило номер один. — И он обнял её за талию и поднял со стола, и Сара слегка взвизгнула от неожиданности. — Я готовлю завтрак. Бессрочно. Ты не можешь состряпать ничего пригодного в пищу.       — Нет, я тоже могу! — запротестовала она, когда он понёс её через помещение. — Тот раз не считается.       — Жизнь — штука несправедливая, моя дорогая, — заметил он, — И тот раз бесспорно считается. Мой домовладелец очень ясно дал понять, что если я позволю тебе опять воспользоваться своей кухней, он меня отсюда вышвырнет.       — Во всяком случае, мне не доводилось видеть, чтобы еда так быстро сгорала, — пробормотала Сара. — По-моему, твою плиту кто-то сглазил.       — Правило номер два. — Он открыл дверь в свою спальню одной рукой, всё ещё держа девушку без видимых усилий. — Никаких больше «Джарет, мы просто разговаривали» или «Джарет, он ничего такого не хотел», — передразнил он её высоким фальцетом. — Если мы спим вместе, я получаю полные права бойфренда. Это означает, что мне можно наброситься на любого, кто даже посмотрит на тебя не так.       Сара драматично вздохнула, и он аккуратно положил её на кровать.       — Я так полагаю, это не обсуждается?       Он озорно усмехнулся, нависая над ней.       — Нет, если ты хочешь получить что-нибудь сегодня ночью.       Она закатила глаза.       — Ладно.       Он лёг рядом с ней, приникнув к её телу. Поддержал рукой её затылок.       — И, в-третьих, — пробормотал он, целуя её, — Ты должна побожиться, что будешь по-прежнему уважать меня утром.       Она хихикнула в ответ на это, и хихиканье только усилилось от того, что он беспощадно принялся щекотать её, пока она не дала такое обещание. А потом он взял и превратил её смех в нечто совершенно иное. ________________________________________       Она проснулась пару часов спустя. Всё ещё стояла ночь — небо за окном было тёмным, испещрённым холодными звездами. Они лежали чуть-чуть врозь, лицом друг к другу, её голова покоилась на его вытянутой руке.       Некоторое время она наблюдала, как он спит. А потом кое-что сказала — странно, если подумать, она никогда раньше этого не говорила. Но сейчас показалось правильным прошептать это, пока он спит.       — Я люблю тебя.       Он не шевельнулся — даже не открыл глаза — но она догадалась, что он не спит. Его тело замерло около неё, исполненное такой невыносимой напряжённости, что казалось обратившимся в камень. Он просто лежал и дышал один долгий ужасный момент, и Сара засомневалась, не совершила ли она ошибку.       И тогда прозвучало:       — Скажи это ещё раз.       Она улыбнулась.       — Я люблю тебя.       Он привлек её в объятия, но по-прежнему не открывал глаза, как будто смакуя каждый слог.       — Скажи ещё.       Она примостилась в образованной его плечом ямке.       — Я люблю тебя, — пробормотала она. — Я всегда любила тебя. Если ты завтра уйдёшь и не вернёшься, я всё равно буду тебя любить. Я люблю, как ты смеёшься и как ты смешишь меня. Я люблю твои песни. Я люблю, как ты прикасаешься ко мне. Мне нравится, что ты отказываешься признавать мои доводы.       На это он открыл глаза, и она дотянулась, чтобы коснуться пшенично-золотой щетины на его лице.       — Прости, — сказал он тихо.       — Не нужно. Просто ты такой. — Она усмехнулась, положив руку на его гладкую грудь. — Мне нравится, как ты сверлишь меня взглядом, когда пытаешься быть серьёзным. Мне нравится, как ты спишь. — Улыбка стала озорной. — Ты милый.       — Нет.       — А вот и да.       Он склонился, чтобы укусить её за плечо, но ласково. Она засмеялась и отодвинулась, не давая себя отвлечь.       — Любить тебя, это как дышать — естественно и легко. — Он замер от этого, но не поднял головы. — И я не могу продолжать жить, не любя тебя, — закончила она просто.       Он помолчал несколько секунд. А потом нагнул голову, чтобы поцеловать её, сильно, почти грубо, его руки двинулись по её телу так, что она растаяла в его объятиях. Лишь коснулась пальцами слезинок на его щеках в немом вопросе.       — Ничего. — Слово хриплым шёпотом проникло в её губы, а затем он украл его обратно с поцелуем. — Ничего. Я просто… Похоже, что я ждал этих слов очень, очень давно. ________________________________________       Сара проснулась во второй раз через несколько часов, и свет утренней зари только-только разливался над горизонтом. Она встала с постели, сдёрнув со стула одну из толстовок Джарета. Та пришлась ей как раз до бёдер, окутав тело теплом. Она подошла к окну и потянула его, открывая. Встала на цыпочки, чтобы вдохнуть холодный утренний воздух. Но там было что-то другое: запах недавно вскопанной земли, зелени, пробивающейся из ломких зимних коконов. Весна вступала в свои права, и даже раннее солнце ощущалось на лице уже теплее.       — Сара, — услышала она мягкий зов глубокого голоса. И она знала, что, если обернётся, то увидит длинное бледное тело и хрустальные глаза мужчины, который постепенно захватывал её жизнь, вторгаясь и покоряя поочерёдно. — Вернись в постель.       Мир родился заново. ________________________________________       Этот мир был другим.       Они знали это, стоя там. Насыщенные цвета её тяжёлого платья сияли, как драгоценные камни, среди корявых и голых ветвей, оплетённых мягко мерцающей паутиной; его глянцевые чёрные сапоги потускнели от пыльной земли под их ногами. Они могли чувствовать это в тот момент, когда их лёгкие втягивали воздух, когда они ощущали свежий, сладкий ветерок, который пронёсся над Лабиринтом перед ними. Это был пьянящий вкус, как ещё не выдержанное дорогое вино, полный обещания необузданной мощи.       Это был запах магии без повелителя.       — Он ушёл, — сказал мужчина. Он произнёс слова быстро, как будто намереваясь забрать их назад, застигнутый врасплох зрелищем внезапно выступившей из теней угрюмой фигуры с разными глазами. Но никто не появился.       — Знаю, — ответила женщина рядом с ним. Её взор не сходил с замка, ныне руин, который виднелся только на горизонте. — Я говорила им, что он ушёл. Я чувствую это.       Мужчина перевёл на неё взгляд. Его волосы, что ниспадали на плечи блестящей завесой, были изысканно-светлыми. Её — были заплетены в косы и уложены на голове короной, и были темнее ночи. Его кожа была обветренной, бронзовой от солнца, в то время как её была гладкой, как лепесток, и бледной настолько, что показывала едва приметный рисунок голубых вен на висках. И всё же было какое-то явное сходство между ними двумя, что любой встречный мог принять их за брата и сестру или других родственников. Это было сходство, какое человек, о котором они говорили — если бы он был тут им на удивление — разделил бы.       — Правда, — продолжил через мгновение мужчина. — Тем не менее, это было очень давно.       Её глаза были цвета огня. Они пылали с накопленным жаром, когда она смотрела куда-то вдаль, словно запоминая каждую линию и впадину рухнувшей крепости, которую она там узрела.       — Но, с другой стороны, — продолжал мужчина, как будто она что-то сказала, — вы двое всегда были близки.       Она закрыла свои горящие глаза. Удивительно — огненная капля сорвалась с них, опалив её щёку длинной алой линией, прежде чем упала и с шипением прожгла чёрную землю. С бесстрастным любопытством мужчина смотрел, как выжженная отметина на её коже зажила, вернувшись к совершенству фарфора в считанные секунды. Она открыла веки, и это оказались обычные глаза, а слёзы были обычными слезами.       — Где он? — спросила она надломленным шёпотом.       Мужчина покачал головой.       — Я не знаю, Роксана. Замок разрушен, но если бы он умер, я бы это знал. И теперь, когда мы здесь, я с тобой согласен — он определённо ушёл. Но я не знаю, куда.       — Мы должны найти его. — Она повернулась к нему в странно доверительном жесте, скользнув под его руку, чтобы пристроить голову ему на плечо. — Когда он ушёл, я отпустила его без возражений. Я была так зла. И после этого он очень долго отсутствовал. А теперь… — Она слабо вздрогнула, вцепившись в плотную ткань плаща мужчины. — Обещай это, обещай, что ты вернёшь его мне.       Он вздохнул, но протянул руку, чтобы благосклонно погладить её по волосам. Он обратил озабоченный взгляд на вход в лабиринт, где, как он видел, необузданная магия заронила семена толстой колючей лозы. Она извивалась, высвобождаясь из сырой земли, взбираясь вверх по побитым каменным стенам, пуская корни в каждую щель кладки. Цепляясь друг за друга в буйстве гладких тёмных листьев и невидимых шипов, эти плети стремительно и безудержно разрастались над главными воротами, запирающими вход. Наблюдающий мужчина знал, что в других местах остальные входы закрыты, завалены, заросли или обрушены. Фактически, Лабиринт сам по себе становился крепостью, неуязвимой для атаки или даже подступа. Он останется таковым, пока существо, которое было назначено его смотрителем, не будет возвращено на свой разбитый трон и связано могуществом, которое хаотично носилось сейчас легчайшим ветерком.       — Даю тебе слово, — тихо промолвил он. — Не волнуйся, милая. Лабиринт нуждается в нём. Он мне поможет.       — И мы приведём его домой.