«Понимаешь, сумасшедшие люди и не догадываются, что они сумасшедшие — поэтому они и сумасшедшие». Алан Уэйк
Тихо. Совсем тихо. И поздно. Глубокий вечер уверенно переходит в ночь. Комната укрыта полумраком из-за слабого света, излучаемого торшером. В коридоре темно. Но Том не видит этого. Он смотрит в зеркало. Оно высокое, в черно-бронзовой раме, стоит на четырех ногах, отражает Тома во весь рост. Том вглядывается в свое лицо. Лицо принадлежит ему и только ему. Чуть поднятые брови, пронзительно смотрящие глаза, слегка поджатые губы. Даже обрамление черных волос не помогает увидеть в отражении Локи. Но вот Том немного сводит брови, едва заметно приподнимает уголки губ в усмешке, взгляд холодеет, и уже сам Том пугается того, кого увидел в зеркале. От этого хищное выражение лица вновь сменяется прежним: отчасти растерянным, отчасти опечаленным, каким-то ищущим и невинным. Том что-то бормочет и расстегивает застежки костюма, что остался на нем после съемок. Он не просто снимает с себя одежду, он пытается сделать это так, как сделал бы это Локи. Том закрывает глаза и представляет перед собой бога. Каким бы он был, если бы ему не нужно было сражаться, не нужно было носить маску, если бы он остался наедине с любовником и раздевался перед ним, обнажая не только тело, но и душу? Как Локи сделал бы это? Том сбрасывает доспех, остается лишь в черной хлопковой кофте и штанах. Том смотрит в свои глаза, словно надеясь увидеть в них что-то новое, то, что ему не принадлежит. Но пока это его глаза. Воображение никак не может перекрыть рациональное мышление. Тому жарко. Его взгляд падает на отражение запястья. Он хочет сжать это запястье в ладони, приковать его к твердой горизонтальной поверхности. Том даже протягивает руку к отражению, оно тоже в ответ тянется к нему, но пальцы утыкаются в холодную гладкую поверхность. Том сглатывает. На душе тяжелеет. Он резко стаскивает с себя кофту и жадно всматривается в плечи, торс, обнаженные руки. Это его тело. Но точно такое же и у Локи. Ладонь мягко оглаживает кожу плоского живота, от первого прикосновения мышцы под пупком напрягаются. Том вглядывается, и ему кажется, что это не его рука, а рука Локи гладит его, или наоборот: он ласкает не себя, а бога. Эта рука нравится ему: тонкое запястье, длинные пальцы, бледная кожа. Том не смотрит больше в лицо. Ему мерещится, будто отражение откровенно изучает его, что если бы он поднял голову, то увидел бы острый взгляд бога обмана, его закушенную нижнюю губу и чуть насмешливое выражение лица. Тому нравится думать, что Локи с ним, что он хотя бы наблюдает, если не участвует. Подушечки пальцев, едва прикасаясь, скользят от пупка к груди. Ласковое прикосновение к отвердевшим соскам вызывает волну дрожи, и Том чувствует, как пах обдает огнем, как наливается кровью и отвердевает пенис. С губ срывается сдавленный стон. «Пусть Локи подойдет со спины, пусть вожмется в меня, пусть он будет правдой! Будь правдой!» - очередной раз молит Том. Ничего не происходит. Поэтому Том скользит второй рукой к застежке на штанах. Пальцы расправляются с препятствием, и теплая сухая ладонь сжимает напряженный орган. Тут Том откровенно стонет, прикрывая веки. Правая рука оглаживает ключицы и шею, левая проводит по пенису во всю длину. Том чувствует, как ноги слабеют. Он приоткрывает глаза, чтобы посмотреть, как рука двигается за тканью штанов. - Локи… - шепчет он хрипло. Дыхание становится учащенным, громким, таким горячим, словно изо рта вырываются языки пламени. Том представляет, как Локи берет его. Тому хочется отдаться богу, стать ничем, растворившись в нем. Опыта любви с мужчинами у Тома нет, но это не важно. Потому что теперь Том знает: он не предпочитает ни мужчин, ни женщин - ему нужен только Локи. Том рывком опускает мешающие штаны – они падают к коленям. Его бедра подаются навстречу крепко сжатому кулаку. В отражении он видит член Локи, хочется обхватить его губами и старательно отсасывать, пока бог не кончит ему в рот, и горячая жидкость не оросит его горло. Комната теряет очертания. Том облизывает пальцы правой руки и влажными подушечками закручивает острый сосок, не прекращая резких, уверенных проталкиваний в кулак. - Ммм… мф… - сопит он, глотая стоны, - Локи… Локи… Перед глазами двоится, в зеркале Том видит бога обмана, неистово ласкающего самого себя. Это подбрасывает веток в костер его страсти. Теперь хочется уже не отдаваться, а брать: жестко вторгнуться, удерживать руки Локи за спиной, впечатывая его прекрасное лицо в пол. Локи так хорош сейчас там, в зеркале. Как жаль, что они не могут пробиться сквозь него, чтобы соединить свои тела, сплестись, подобно двум влюбленным змеям. Том кричит, массируя круглую пульсирующую головку. Струя семени вырывается из его плоти. Том не выдерживает, оглушенный наслаждением, и падает на колени перед большим зеркалом к черно-бронзовой раме. Тело подрагивает от оргазма, рука еще крепко сжимает фаллос. Том с трудом поднимает отяжелевшую голову и видит, как Локи из отражения делает то же самое. Бог смотрит на него с обожанием, и Том тянется к зеркалу за поцелуем. Губы прижимаются к холодной гладкой поверхности. Рядом на полу его тень. И она – не Локи. Тихо. Совсем тихо. Полумрак. В отражении Том замечает, что в коридоре темно. Уже совсем поздно. Том, обнаженный, сидит на коленях перед большим зеркалом. Комнату наполняют глухие рыдания. *** - А ведь ты мог быть нормальным человеком… - протягивает Крис, подливая Тому в стакан янтарной жидкости. И в его голосе нет издевки, он звучит так, словно Крису и впрямь жаль, что нормальным человеком Том не является. Том смотрит на стакан с пренебрежением. Напиться или не стоит? - Ты не понимаешь… - бормочет Том, роняя подбородок на грудь, - он должен быть настоящим! Крис откровенно крутит пальцем у виска и включает в розетку кофемолку. Раздается жужжание. - Специально, чтобы не слышать меня? – слабо возмущается Хиддлстон, проводя пальцем по ободу стакана. - Что? – переспрашивает Крис. - Я не слышу! Том прерывисто вздыхает. Конечно же, Локи должен существовать. Он так же реален, как Христос или Зевс. Раз кельты в него верили, он есть. И хватит в этом сомневаться! Кофе перемолот, и надоедливое жужжание прекращается. - Он бог! – неожиданно громко вскрикивает Том. – Это вопрос веры, есть он или нет! Крис шумно выдыхает через рот, надувая щеки. Покачивая головой, пересыпает порошок в турку. - Допустим, чисто гипотетически, - Крис отрывается от увлекательного процесса приготовления кофе и вскидывает в воздух указательный палец, - что Локи существует, как кельтский бог. Тому такие слова нравятся, и он в ожидании смотрит то на Криса, то на его палец. - Ну… - Если так, он не будет обладать твоей внешностью! – завершает свою мысль кофевар. – А ведь ты, наш дорогой Нарцисс, спишь и видишь, как бы самого себя поиметь! - Крис! – возмущенный вскрик вырывается непроизвольно, и Том вскакивает на ноги. – Разве я тебе говорил об этом?! – он делает ударение на последнее слово, подчеркивая, что совсем не об этом он ему говорил. – Мне снится… - Том задумывается, как бы лучше выразиться, чтобы на этот раз до Криса однозначно дошло, - что Локи… настоящий Локи, не я, лишь выглядящий так же, приходит ко мне… мы с ним понимаем друг друга без слов и… - И вы трахаетесь, - подхватывает Крис, расплывшись во вредной улыбке. Том, перестав томно взирать куда-то в гардину и прервав полет фантазии, плюхается на стул и смотрит на виски так, словно это оно во всем виновато. Крис тем временем ставит турку на огонь и прислоняется плечом к холодильнику, скрестив руки на груди. - Зачем так грубо… - бормочет Том и немного отпивает. Алкоголь обжигает верхнюю губу. - Вместо того, чтобы дрочить на отражение в зеркале, девушку найди! – советует Крис. Том растерянно округляет глаза. - Откуда ты знаешь?.. – срывается с губ непроизвольное признание. Неясный выкрик заставляет Тома вздрогнуть. Крис вскидывает руки, раскрыв рот и глядя на друга в неподдельном ужасе. - Что, серьезно?! – у Хэмсфорта вид такой, будто Том признался ему в убийстве. - Я это в шутку сказал, а ты… Ты что, правда дрочил на собственное отражение?! Том не знает, как быть. В такое смущающее положение он прежде не попадал. И надо же было так опростоволоситься. Он хватает стакан и залпом осушает его, а после долго смотрит в одну точку на столешнице. - Я люблю его, Крис, - выдает, наконец, обреченно. - Себя, ты хотел сказать, - поправляет друг, понемногу отходящий от шока. - Нет, не себя! – Том с силой вбивает дно стакана в поверхность стола. - Слушай, - мягко начинает Крис, словно разговаривает с ребенком, - ты просто переиграл… очень вжился в роль и все. Это нормально – любить свою роль. Но все же… давай запишем тебя к психологу… - Что ж не к психиатру? – язвит Том, протягивая руку за бутылкой, но Крис успевает ее убрать. - Тебе на сегодня достаточно, - комментирует он. - Мне лучше знать, - Том начинает раздражаться, и Крис нехотя протягивает ему спиртное. В глазах плещется сочувствие. - Меня от твоего сочувствия тошнит уже, - бубнит под нос Хиддлстон, наливая добавку. Крис помешивает кофе на огне, явно желая еще что-то сказать, но пока не подобрав нужных слов. Том прижимает холодный стакан к виску. - Я знаю его лучше, чем кто-либо… - он медитативно растягивает слова, взгляд рассеивается. - Он лучше, чем хочет казаться… он такой несчастный… и знаешь, Крис, я чувствую в себе силы сделать его счастливым. - Ага, - Крис кивает, будто самому себе, - но есть загвоздка. Том переводит на друга мутный взгляд. - Его не существует, Том! Очнись! – поднимает голос Хэмсфорт. Это становится решающим фактором. Крису не понять. Том допивает виски и поднимается со стула. - Я пойду, - говорит негромко. Не обиделся, нет. Просто понял наконец-то, что личные переживания лучше держать в себе. - Брось! – останавливает его Крис. – Давай просто поговорим о чем-то другом, а то в последние месяцы от тебя только и слышно: «Локи то, Локи это, Локи, Локи, Локи!» Том направляется к двери. Крис даже не понимает, что говорить о чем-то другом Том не в состоянии. Весь его разум заполнен одним существом. «Ты есть», - думает Том в очередной раз, заклиная быть, и оборачивается у порога: - У тебя кофе убегает. *** Вернувшись домой, Том все-таки напился. Он и так был не особо трезвым. Но увидев напольное зеркало в черно-бронзовой раме, захотел удавиться. В комнатах было пусто и прохладно. Том открыл бутылку коньяка и догнал им крисов виски. Опьянение было отвратительным. Веселее не сделалось, а только разболелась голова и навалилась вселенская тоска. Том ударом ноги послал доспех куда подальше, проходя мимо зеркала, и низким рыком выкрикнул: - Локи из Асгарда! – взгляд заметался по потолку, словно именно из потолка Локи должен был вывалиться. – Я – Том Хиддлстон, тот человек, что сыграл роль тебя! Я имею право видеть твой лик! Том зажмурился, смаргивая слезы, и прислонил горлышко бутылки к губам. Его мотало из стороны в сторону, как камыш на ветру. - Тащи сюда живо свой тощий зад! – Том икнул, заваливаясь вбок и целясь попасть на диван, но немного промахнулся. – Приди… Последнее слово прозвучало совсем жалобно. Рука с бутылкой безвольно упала, коньяк полился на пол весенним ручейком. Том устроил голову на подлокотнике дивана, а сам развалился на полу. «Ты есть, мой бог, ты где-то есть», - повторил себе Том, и глаза его увлажнились. Хиддлстон притянул колени к груди и спрятал лицо в ладони, снова принимаясь рыдать. Однако продлилось это недолго. Вскоре, когда слезы стали униматься и уже последние всхлипы прерывали его спокойное дыхание, он почувствовал, что проваливается в сон. Том обрадовался, потому что в последнее время ему снится Локи. *** Том идет по просторному холлу. Под ногами черно-белые плиты, словно шахматная доска. Квадраты большие, каждая сторона лишь немного меньше метра. Воздух звучит едва различимым звоном, словно где-то сыплется серебряная пыль. Пол так начищен, что отражает весь холл, подобно тому, как в ясный день озеро отражает небо, деревья и горный хребет, подле которых разлилось. Том слышит медленные уверенные шаги. Не оборачивается. Чувствует едва уловимый запах мяты. Не оборачивается. Шаги стихли. Сердце выбивает сумасшедший неровный ритм. Вдруг холодные пальцы уверенно сгребают в кулак его волосы на затылке. Том цепенеет. Внезапно приходит понимание того, что это сон. Лишь сон… Разочарование. Но боль от натяжения волос вполне реальна. У Тома закрадывается сомнение в том, что это сон. Внезапно рука тянет его назад и разворачивает лицом к ее обладателю. Блеск зеленых глаз такой яркий, эти глаза смеются, бог вгрызается в него насмешливым надменным взглядом, тонкие губы медленно расползаются в безумной улыбке чеширского кота. Локи смотрит, смотрит так, словно хочет убить взглядом. Том чувствует, как слабнут колени от той мощи, что исходит от бога. Сейчас очевидно, что они совсем не похожи. Жаль, Крис не видит его. Вот он, живой, безумный, с бледной кожей и так опьяняюще пахнущий мятой. Локи резко хватает Тома за горло, но не душит, а лишь сжимает, чтобы показать, что в любой миг может раздавить его, как букашку. Том берет эту руку за запястье. Не потому что хочет отстранить, а потому что хочет просто держать за запястье. Оно холодное, тонкое, такое приятное в обхвате! Локи отчего-то начинает смеяться, еще крепче сжимает горло. А Тому это нравится. Он разводит руки в стороны и послушно ждет, показывая, что не шелохнется, даже если тот начнет его убивать. Локи молчит и пронзительно смотрит. Он всегда молчит. Еще ни разу во сне Тома Локи не разговаривал. Кажется, Том выдержал проверку, потому что бог разжал пальцы и положил свои тяжелые ладони на плечи человека, надавливая. Том послушно встает на колени, заглядывая снизу вверх в глаза бога. Локи размашистым, медленным царским кивком дает человеку позволение сделать то, чего тот так жаждет. Том хорошо знает этот костюм. Знает, где здесь застежка, как в два движения спустить штаны к коленям. Когда одежда уже не стоит на пути Тома, он внутренне радуется, видя, что бог возбужден. Возможно, того возбуждает ощущение собственного всевластия, а может, Локи и нет вовсе, а все, что происходит – галлюцинация пьяного мозга, а еще может быть, это Том возбуждает его. Надежда на последнее мала, но все же… Теплыми губами человек обхватывает твердый фаллос, сначала только головку, а потом погружает его глубже в рот. Даже возбужденный пенис у Локи прохладный. Вот что значит етунская кровь. «Возьми меня за волосы, будь жестче», - мысленно просит Том, и Локи, будто услышав его, тут же внимает мольбе. Тонкие пальцы, на этот раз обеих рук, вновь вцепляются в русые кудряшки, а бедра бога уверенно совершают глубокий толчок в рот Тома, чего тот никак не ожидает и еле удерживается, чтобы не закашлять. Пенис давит на корень языка, приходится глубже дышать через нос, чтобы не тошнило. Том постепенно глотает всю длину фаллоса, поднимая взгляд к белому лицу. Локи не смотрит насмешливо сверху вниз, как на кусок дерьма, чего ожидал Том. Глаза бога закрыты, брови чуть сведены к переносице, губы немного приоткрыты, чтобы пропускать в горячий рот тонкие струйки звенящего в этом странном черно-белом холле воздуха. Том отрывает взгляд от лица, на коем в полной мере отображается наслаждение, которое человек дарит сейчас тому, кого любит. Том закрывает глаза, чтобы полностью сосредоточиться на минете, чтобы дать еще больше удовольствия. Человек погружает пенис в себя до самого основания, сжимает губами, лижет головку и ждет стона. Но его не будет. Потому что в этих снах Локи нем. Вспомнив, что все это лишь снится ему, Том принимается сосать динамичнее, высасывая из Локи густые капли, роняя случайные «ммм» и «мфф». «Только не уходи, - молит он. – Пусть это не будет сном. Будь реальным! Я не хочу просыпаться! Лучше убей меня, я не хочу остаться без тебя снова». Возбуждение накатывает, захлестывает Тома с головой. Он неистово отсасывает, пока Локи не прогибается, пока пальцы бога не начинает цепляться за его волосы с новой силой, пока теплая жидкость не наполняет его рот. Мятой пахнет сильнее. Том нехотя выпускает пенис изо рта. Ладонь Локи ласково оглаживает его по щеке. Том поднимает глаза и встречает теплый взгляд, мягкую улыбку, открывает рот, чтобы сказать, как сильно любит, но бог, будто мираж, тает в воздухе. Том вскакивает на ноги и с криком просыпается. Он кончил во сне. *** Однажды, когда Локи сидел на мансарде и читал историю переворотов Ванахейма, с ним мысленно связался Хеймдал. «Тебе это покажется интересным», - сказал он загадочно и прервал связь. Локи вспоминает тот день с двояким ощущением. С одной стороны, его жизнь круто изменилась после того, что страж Бривёста показал ему, а с другой - лучше бы все оставалось, как прежде. В тот день бог обмана впервые увидел себя самого со стороны. Так ему показалось в первый момент. Однако это был не он, а смертное жалкое создание… Локи нравилось думать, что это создание жалко, что оно не стоит и кончика его мизинца, но в глубине души понимал, что человек ему подвернулся достойный, хоть и вконец спятивший. Сумасшедшего звали Томом. И этот самый Том создал культ его, Локи, личности. Человек одевается в его одежду, играет его роль, общается с ним мысленно, не говоря уже о том, что выглядит, как его точная копия. Дошло даже до того, что ненормальный начал ему молиться. Да Локи уже сотни лет никто не молился! Как было не прийти к нему? Но бог обмана не мог себя обнаружить. Предстать пред смертным во всей красе означало бы послушаться этого самого смертного. Том сказал «приди», и Локи пришел. Не тут-то было! Локи пришел, конечно, но пришел, будучи незримым, и не чтобы потешить человечка, а чтобы утолить собственное любопытство. - Какой бы Локи выбрал? – задумчиво протягивает Том, выбирая между двумя галстуками: полосатым из трех оттенков зеленого и темно-зеленым с заметными только на свету узорами. Человек задумчив. Он ходит кругами вокруг дивана, не отрывая взгляда от кусочков зеленой ткани. - Я бы никакой не выбрал! – возмущается Локи вслух, но Том не слышит. – Я бы не повесил на шею петлю! Том вдруг начинает смеяться, проводя ладонью по лицу. - Локи вообще галстук не надел бы! – качает он головой. «Как же все-таки хорошо ты меня знаешь», - в очередной раз подмечает бог, непроизвольно улыбаясь. Том снимает домашнюю кофту и накидывает на голое тело белую рубашку. Локи обходит человека, как новогоднюю елку, внимательно разглядывая. «Чертовски хорош!– Локи замечает, как его собственный взгляд наполняется обожанием. – Я прекрасен… я без изъяна… как же я себе нравлюсь!» Это тоже ложь. На самом деле Локи чувствует, как сильно его увлекает человек, чувствует, что приходить к Тому и наблюдать его будни становится для него необходимостью. Нехорошо. Ведь это всего лишь жалкий человечишка! Поэтому Локи пытается убедить себя, что не Том привлекает его, а он сам. Локи протягивает руку к русым волосам человека и оглаживает их, ненавидя себя за ту нежность, коей внезапно наполняется. - Локи… - шепчет Том. Поначалу бог резко отстраняется, испугавшись, что смертный как-то обнаружил его, но человек продолжает что-то шептать, не обращая на него внимания. Ничего страшного, просто Том иногда произносит его имя: на улице, в машине, во сне, в душе, где и когда угодно. Локи почти вплотную прислоняет свои губы к уху смертного и шепчет: - Ложись спать, Том. Я приду к тебе… Том вздрагивает, чешет ухо, оглядывается по сторонам, прерывисто вздыхает и натягивает полосатый галстук. - Фу! - возмущается бог обмана. – Только не это! Если из этих двух выбирать… - Локи на секунду задумывается и понимает, что хуже ничего прежде не видел, - сожги оба! Внезапно в дверь звонят. Когда Том идет открывать, Локи впивается взглядом в его спину, чувствуя, как спящий внутри него зверь желания заворочался и потянулся после сна. «Почему бы не…» - думает Локи, но не заканчивает мысль, потому что слышит от порога знакомый голос: - Пошли? Я с тобой, пожалуй, - говорит Крис. Локи недовольно сопит. Он не любит Криса. Не любит за все, но особенно за то, в чем не может признаться себе – он ревнует Тома к нему. Нужно уходить. И Локи уходит, однако надежно цепляется за разум Тома и наблюдает за ним из Асгарда. Богу смешно слушать то, что Том рассказывает на сеансе психологу. Том отстраняется от того, что ему говорят. Он мысленно твердит: «Локи, будь правдой. Будь моим!» - Вот еще, - фыркает Локи, - твоим, как же! Бог лежит на софе несколько часов, пока Том не садится в машину на заднее сидение и не отправляется домой. Том смотрит в окно, Локи видит мир его глазами. Внезапно реальность становится размытой, и сквозь нее Локи проступает фантазия Тома. Он видит себя обнаженным, видит, как он сам хватает Тома за волосы, впечатывает его лицо в черно-белый пол. Том прогибается, Локи без подготовки входит в него до упора. Локи фыркает, пытаясь прогнать наваждение. Все-таки этот дурачок ничего не знает о мужском сексе… Локи пытается отвлечься, ходит по комнате, листает книги, но страниц не видит. Перед его глазами стоит другая картина. Его уши наполняются стонами, член отвердевает, он ругается вслух, силясь разорвать связь, но не может, так как сам же подсознательно за нее цепляется. Все это неправильно! Ненормально быть одержимым ненормальным смертным! «Локи! - молит Том, - приди, Локи! ПРИДИ!» И Локи не выдерживает. Он приходит и застает Тома в гостиной. Щеки человека горят. Он сбрасывает куртку на пол, расстегивает ремень, вынимает из джинсов требующий ласки пенис. Локи уже привык к подобному его поведению, поэтому нисколько не удивляется. Охваченный пламенем страсти бог падает на диван рядом, мнет сквозь одежду собственный пах, сжимает зубы. - Локи… где же ты, засранец?.. – томно шепчет Том, прикрывает веки. - Я здесь, - в горле становится сухо, Локи совсем не обращает внимания на то, что Том назвал его засранцем. Том сжимает себя в кулаке, выдыхает неясное «мфх…» и стонет. От возбуждения Локи подрагивает, не отрываясь он смотрит, как кулак ходит вверх-вниз по всей длине ствола смертного. Хочется, чтобы Том сжал так его, видеть его взгляд, полный обожания, отдаваться… Отдаваться? Локи это подумал? Может, брать? Бог придвигается совсем близко, прижимается к Тому бедром и сует руку в штаны. Возбуждение столь сильно, что от первого же прикосновения с губ слетает стон. Локи переводит взгляд то на лицо Тома, то на его пенис. Сладкая маска застыла на лице человека. Он кусает губы, сводит брови, всхлипывает. Локи обводит большим пальцем головку собственного органа и думает, что готов отдать бессмертие за то, чтобы это был палец Тома. - Я люблю тебя… - стонет человек, делая движения более мощными. - Я знаю, - отзывается Локи, вновь проникая в сознание Тома. Там, в его голове, у Локи связаны руки за спиной, во рту кляп. Он стоит в самой откровенной позе – на коленях, головой уткнувшись в подушку. Том жарко вылизывает его отверстие, Локи стонет, напрягает мышцы, но Том раздвигает ягодицы и погружает язык все глубже. Бог обмана поспешно вырывается из фантазии, смотрит в лицо Тома, и в считанные секунды кончает с непроизвольным стоном: - То-ом!.. Локи обессиленно роняет голову на спинку и вглядывается в чеканный профиль человека, широко открывшего рот и громко стонущего. - Ненормальный… - бормочет Локи, - псих… Милый сердцу сумасшедший. Такой родной, что хочется прижаться к нему всем телом, хочется чувствовать его… «Нет, Локи! Ты не опустишься до того, чтобы общаться со смертными! – напоминает он себе. – Позабавился и хватит». - Локи! ЛОКИ! – кричит Том, изгибаясь от оргазма, и Локи прижимается к нему, но ничего не чувствует: - Я здесь… *** - Я чувствую, что он со мной… - начинает Том заново о старом. Крис запускает пятерню в волосы и выглядывает в окно, размышляя, как ему быть. Там, снаружи, дети катаются на самокатах, почтальон рассовывает прессу по ящикам. У этих людей все нормально. Никаких Томов с навязчивой локиманией, которой он достал всех. Скоро даже для Криса будет слишком. - Может, тебе просто секса мало? – предполагает Хэмсфорт, поднимая брови и опуская уголки губ вниз. – Давай закажем тебе девочку… - потом какое-то время думает и добавляет, - ну или мальчика… Том усиленно мотает головой. Его лицо принимает самое несчастное выражение. - Я люблю только Локи! Хочу только его! Мне все осточертело! Он нужен мне! Крис понимает, что сам скоро двинется. - Ты вообще слышишь, как это звучит со стороны? – уточняет он, присаживаясь рядом на край кровати. – Что-то вроде того, если бы Скарлетт была влюблена в Наташу! И не просто влюблена, а прожирала бы всем окружающим мозг этой нездоровой любовью! Том запрокидывает голову и заламывает руки. «Надеюсь, истерики не будет?» - проносится в голове у Криса. - Он даже сейчас здесь! - неожиданно заявляет наш шизофреник. Крис было хотел предложить ему выспаться, но потом вспомнил, о каких снах Том ему рассказывал, и передумал. - Тогда… - тяжело выдыхает Хэмсфорт, - передавай ему привет. Кажется, зря была сказана последняя фраза, потому что Том вдруг начинает плакать. - Да не могу я… нет его! Я… не понимаю, Крис… я… Крис двигается ближе, протягивает руки, чтобы обнять Тома, но не успевает сделать этого, потому что слышит внутри своей головы угрожающее шипение: «Даже не думай!» *** Том расстроен. Он идет по тротуару, погруженный в свои размышления. Локи не лезет в его голову, потому что решил отныне уважать личное пространство человека. Вообще-то, если Локи вдруг начинает кого-то или что-то уважать – это тревожный сигнал. Том так разбит, что даже горбится, хотя обычно держит спину прямо. Он идет, не глядя по сторонам, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Гордость Локи, уже не так как прежде, затмевает взор, непоколебимость дает трещину. «Зачем я ему?» - Локи снова и снова задается одним и тем же вопросом. Том переходит дорогу, наперерез ему мчится черная гоночная машина, но Том ее не видит. Локи понимает, что этот душевнобольной в центре проезжей части никуда спешить не собирается, а до столкновения остаются считанные секунды. Сердце в груди Локи подпрыгивает. «Как же я без него?» - проносится в голове, и бог забывает о собственных правилах. Молоточек в груди бьется так, словно слетел с катушек. Машина еще ближе, Том замечает ее, но увернуться уже не успеет. Локи в одну десятую секунды принимает физическое обличие, а в следующую долю секунды уже телепортируется вместе с человеком в охапке на обочину. Локи выпускает Тома и тот ошарашено отходит на пару шагов, спотыкается, круглыми от шока глазами бегает по Локи, будто не узнает, потом стонет что-то нечленораздельное и падает на колени перед богом обмана. - Ты… - выдыхает он, прикладывая ладони ко рту, - ТЫ! – Теперь уже крик. Локи не знает, что ответить. Он пытается не выказать волнения, хотя оно так и вырывается наружу. «Ты мог умереть!» - хочется крикнуть. Хочется хорошенько потрепать его, чтобы впредь дорожил своей жизнью, но Локи просто стоит и не двигается, едва сохраняя маску надменности, которую прежде было так легко носить! Том уже захлебывается слезами. - Мой бог! Мой бог… - бормочет он и подползает ближе, принимается целовать сапоги. Хочется поднять его, прижаться к губам губами, а не обувью, но Локи еще не решил, как ему быть дальше. Все произошло слишком быстро, и бог растворяется, так и не сказав ни слова. *** Квартира тихая. Пустая. Том смеется, подносит к губам дымящуюся сигарету, затягивается и хохочет. Локи не так себе представлял поведение человека после их первой встречи. Но чему удивляться? В этом весь Том. С виду адекватный, но никто не знает, что происходит у него в голове, и что он делает за закрытыми дверями своей квартиры. Лицо смертного краснеет от смеха, руки дрожат, взгляд рассеян. - Ты есть, сукин ты сын! – выкрикивает он в пустоту и снова затягивается. Том что-то мычит, плавно и размеренно качает головой в дыму. Его мысли спутанны, Локи не может в них разобраться. - Ты даже сейчас здесь… - внезапно шепчет Хиддлстон, взгляд его округленных глаз застывает на одной точке. Блеск в зрачках нездоровый, губы едва шевелятся, продолжая фразу, дым выходит из ноздрей: – Или я спятил. У Локи возникает предположение, что со странным поведением человека как-то связано то, что он курит. Смех Тома уже стих, человек медленно втягивает в легкие дым и расслабляется. Локи видит, как обмякают мышцы, как Том прикрывает веки, блаженно закидывает голову назад. - Думаю, да… - смертный выдыхает через нос две серые струйки. – Я спятил… И Том вновь, сначала тихо и пугающе, а потом все громче и истеричнее начинает смеяться. Локи изо всех сил борется с собой. «Что с тобой, Локи? – говорит он себе гневно. – Совсем размяк?» Том докуривает сигарету. Спокойно ложится на правый бок на голом полу и стеклянными глазами смотрит в одну точку. Смотрит долго, пока не засыпает. *** - Том! Том! Хиддлстон просыпается от того, что его бьют по щекам. Белизна слепит. Глаза режет, ломит, кто-то зовет его по имени. Что случилось? Он был у себя дома… но как попал сюда? - Том, ты слышишь? Том! - Кажется, он приходит в себя. Хиддлстон часто моргает, неясные фигуры постепенно обретают обличие людей. Белизна разливается по миру, наполняет каждую его щель. Чьи-то руки пытаются поднять его, Том понимает, что лежит на полу. Из горла вырывается сухой хрип. Том жмурится и снова открывает глаза. Свет вызывает все меньше боли. Том осматривается: белые стены, белые кровати, люди в белом… Его поднимают за подмышки и оттаскивают к постели. - Он не навредил себе? – спрашивает темнокожая женщина, кажущаяся почему-то смутно знакомой. - Видимых повреждений нет, - отвечает мужской голос, принадлежащий тому человеку, что оттаскивал его. - Локи… - шепчет Том пересохшими губами. В горле пустыня. - Он все еще в бреду, - констатирует темнокожая. В окна, завешанные белым тюлем, бьет яркий дневной свет. Все какое-то ненастоящее, словно у Тома высокая температура. - Том, ты слышишь меня? – темнокожая женщина склоняется к нему. Ее мелкие кудри собраны в короткий хвостик. Ее глаза круглые, как у жабы. Больше Том не может разглядеть ничего. - Где я? – хрипит он. - Я – сестра Мэвис. Мы в психиатрической больнице штата Огайо, - поясняет она. - Но ты ушел из своей палаты, как-то смог выбраться, нужно вернуться. Слышишь? Необходимо вернуться в палату, - говорит вкрадчиво, смотрит в глаза, настороженна. Том ловит ртом воздух, окидывает взглядом белый потолок, белые стены, людей, которых в комнате собралось больше пяти – Том слишком плохо соображает, чтобы сосчитать точное количество. - Ты понял, что я сказала? – спрашивает Мэвис. - Я актер, я… - начинает Том, не зная, что именно хочет сказать. Все кажется ему абсурдом. - Ты не актер, - все так же вкрадчиво продолжает Мэвис, - ты программист. Локи не существует. Ты сам выдумал его. - Нет! – выкрикивает Том, внезапно вскакивая на ноги. Он не знает, что из всего сказанного задевает его сильнее всего. Наверное, то, что она поставила под сомнение существование Локи. Нет, не так. Она отвергла даже возможность того, что он реален. - Спокойно, - произносит мужчина рядом, и тяжелая рука ложится ему на плечо. - Как я попал сюда? – задыхается Том. Жажда становится практически невыносимой. Хиддлстон сглатывает, то это не помогает, словно он проглатывает комок соломы. - Твой брат, Крис, положил тебя сюда, когда ты перестал воспринимать реальность. - Нет, - мотает головой Том, - нет, я не больной! Я - актер! Том дергается, но тяжелая рука не пускает его. - Сейчас снова будет приступ! – громко оповещает Мэвис. Том вырывается, бежит к двери в коридор, но санитар валит его на пол. Его держат за руки и за ноги и подготавливают шприц. Том кричит, дергаясь так, словно к нему подносят раскаленный утюг. - ЛОКИ! – зовет он своего бога на помощь и чувствует, как игла протыкает кожу. Накатывает слабость, Том что-то мычит, веки слипаются, и Хиддлстон проваливается в темноту. *** Пробуждение болезненно. Тело ломит так, словно всю предыдущую ночь Том занимался гимнастикой. Хиддлстон стонет, прикладывая ладонь к глазам и разлепляя веки. В нос ударяет знакомый запах мяты. Том резко садится и оглядывается по сторонам. Локи нет. Том в своей квартире, на полу. Все нереальное… Постепенно разум заполняется воспоминаниями из невероятно яркого и правдоподобного сна. Больница для душевнобольных… А что если это был не сон? Что если все, что он видит сейчас, происходит в его голове? И Локи лишь его выдумка? Череп раскалывается, Том приходит в отчаянье, сжимает виски, пытается заставить себя поверить в то, что комната вокруг него – реальность, но не может. Тоска охватывает его, тоска по тому, кого он выдумал сам. Хиддлстон, плохо соображая, что делает, кидается на кухню и рывком открывает один из ящиков. - Я остановлю это… – бормочет он и чувствует, как глаза наполняются влагой. Том хватает кухонный нож, прикладывает его к запястью и зажмуривается с одной единственной мыслью: «Тебя нет!» Острое лезвие прижимается к венам, но внезапно происходит невероятное: его запястье перехватывают холодные пальцы. Том вздрагивает и роняет нож. Одновременно с этим распахивает глаза. Наверное, он все еще спит. Это похоже на один из тех снов. Локи смотрит ему в лицо, но подобного взгляда он прежде не видел. - Хочешь умереть? – шипит бог, будто бы разбивая его черепную коробку одним лишь взглядом. Локи не отпускает его запястье, а второй рукой вцепляется в горло. Тому тяжело дышать. Во сне это было безболезненно, а сейчас больно и страшно. Перед ним Локи, мужчина с его лицом, в асгардской броне, с зеленым, источающим яд, взглядом. Бог наклоняет голову набок, всматриваясь, сдавливая шею так, что кислород окончательно перестает поступать в его легкие. Том раскрывает рот, пытаясь глотнуть воздуха, но тщетно. Челюсти бога сжаты, крылья носа слегка раздуты, по всему видно – он в гневе. - Любишь боль? – спрашивает шипяще со сквозящей издевкой. – А смерти все еще хочешь, а? Том понимает, что сейчас задохнется. Он из последних сил, уже теряя надежду, пытается оторвать руки возлюбленного от собственной шеи. Это так же бессмысленно, как пытаться сдвинуть стену. Том прощается с жизнью, но Локи внезапно отпускает его, и Том падает на колени, с режущей болью втягивая в полыхающие огнем легкие воздух. Том растирает шею, с каждым вдохом по дыхательным путям будто проходят тонкие кинжальчики. - Все еще любишь меня? – выплевывает Локи. Том не видит его, потому что перед глазами еще стоят черные пятна, ответить он тоже пока не может, поэтому просто кивает. «Ты здесь! Это ты! Ты есть!» - разум выдает череду словосочетаний, хотя сам Том еще не осознает того, что случилось, из-за низкой способности соображать сегодняшним утром. - Любишь? – в голосе асгардца сквозит удивление. Его сапог толкает Тома в плечо, и человек валится на спину. Тому страшно. Локи ставит подошву на грудь человека и прожигает его льдом зеленого взгляда. - Я могу проломить твою грудную клетку, и ты умрешь. Ты ведь этого хотел только что? – бог издевается, змеиная улыбка расчерчивает его лицо. - Уже не хочу! – с трудом выговаривает Том, тяжесть ноги на груди вновь затрудняет дыхание. - Решил, что там тебе будет лучше? – продолжает Локи, глядя на Тома как на мусор. Том понимает, что нужно что-то ответить, но его опьяняет счастье, настигшее его вопреки ситуации. - Локи… - шепчет он, улыбаясь и смаргивая слезы. На долю секунды в лице бога мелькает растерянность. - Я люблю тебя… - шепчет Том одними губами, потому что слезы и боль в груди не дают ему говорить. Тогда Локи резко убирает ногу с грудины, опускается на корточки рядом со смертным и сильно сжимает руку. - Если я тебе руку сломаю, тоже будешь любить? – ядовитые слова выплевываются с особым чувством, с иронией, экспрессией, горячностью. Тому вдруг становится смешно. Какое же никчемное представление Локи перед ним разыгрывает! «Я в любом случае буду любить тебя, тупое ты создание!» - думает он, сотрясаясь от беззвучного полуистеричного смеха. Глаза Локи округляются. Он шокирован. Отпускает запястье. - Считаешь меня тупым? – спрашивает с угрозой в голосе. - А ты бессовестно читаешь мысли? – с легкостью парирует Том, даже не пытаясь подняться с пола. У него внезапно появляется такое впечатление, словно они с Локи уже были вместе прежде, а сейчас встретились после долгой разлуки. - Я же могу тебя в порошок растереть… - бог бледнеет сильнее обычного. Том тепло улыбается ему, любуясь своим богом. - Уже растер бы, если бы считал нужным. Локи поднимается на ноги, Том следует его примеру. Бог молчит какое-то время и выглядит так, словно что-то усиленно обдумывает. Том смотрит на спину возлюбленного, отвернувшегося к окну и сцепившего руки в замок. В сердце плещется нежность. Ему уже не важно, сошел ли он с ума или происходящее вокруг – часть действительности. - Ты настойчиво звал меня. Это опасно. Ты накликал беду, - уже без шипения, серьезно и тихо оповещает асгардский бог. - Не нужно угроз, - просит Том, набирается храбрости и обнимает бога со спины. Локи вздрагивает. Совсем как-то растерянно оборачивается, но быстро нацепляет маску. - Смертный выбрал странный способ самоубийства, - и снова угроза. Том глубоко вздыхает, держа Локи в кольце своих рук и отмечая, что тот даже не пытается высвободиться. - Хватая меня за горло и говоря всю эту ерунду, ты кое-чего не учел, - тихо говорит Том, теряя чувство реальности от опьяняющей близости, от самого того факта, что ему не нужно обнимать пустоту и ронять слезы по собственной тени. – Ты не учел того, что я… - пауза, - знаю тебя, как себя. Локи хмурится, взгляд надломленный, неуверенный, умоляющий. - Зачем я тебе? – спрашивает тихо, как-то расстроенно. А Том думает, что ему грозит, если он попытается поцеловать бога. Если поцелует, тут же умрет? Стоит ли оно того? Локи наконец разводит запястья Тома в стороны и выходит из кольца его рук. - Чтобы не мучиться предположениями, можешь спросить прямо, - подозрительно бесцветно произносит асгардец. «Сидит в моей голове», - отмечает Том, разглядывая того, по кому тосковал слишком долго. Сердце дрожит, как флаг на сильном ветру. Том сглатывает ком в горле. Всматривается в своего бога. Тот вытянут, как струна, закрыт, челюсти сжаты, между бровей складка, а в глазах страх. Кажется, Локи старается его скрыть, но он так и льется из изумрудного взгляда. Кроме страха, там есть еще что-то. Но Тому не разобрать. Он решается-таки спросить разрешения. - Локи… - глубокий вздох, возможно последний, - можно тебя поцеловать? Локи словно перестает дышать. Они смотрят друг на друга какое-то время. Бог будто оцепенел. Лишь изредка подрагивают мускулы, он словно сдерживает себя, чтобы не напасть. Тому страшно. Но взгляда не отводит. Ждет. Наконец, едва заметно, словно и не было, но Том не мог не уловить этот едва различимый жест, Локи кивает. Том шумно выдыхает. Внутри поднимается истерика, перед глазами на миг темнеет: еще жив. Как только первая волна, волна радости за продолжение существования, прошла, поднялась вторая: можно. Локи говорит, что можно. Можно его поцеловать. Он существует, и его можно целовать! - Думай потише, - Локи говорит негромко, смотрит выжидающе, все еще нахмурен. «Слышишь мои мысли, да?» - думает Том с улыбкой. Локи ничего не отвечает, давая понять, что не слышит. Какой тонкий ход. Том приближается на шаг, отбросив сомнения. Сказал, что не убьет, значит, не убьет. Хотя, стоп. Не говорил ничего такого. А, не важно! И Том прикасается ладонью к прохладной шее под ухом бога, а губами к его губам. Локи снова вздрагивает. Том прижимается к его рту, обхватывает губами его губы, мятные, безвольные, сухие. Локи не отвечает на поцелуй, не двигается. Тогда Том отрывается от губ и целует подбородок, ведь Локи не уточнял, куда именно позволяет себя целовать. Бог все еще неподвижен, как лондонский постовой. Том не понимает, почему бог позволяет ему подобное, но наслаждается дозволенным и собирается продолжать, пока асгардец не остановит его. Том прикасается губами к кадыку, к нежной коже под ухом, ловит губами мочку, слегка прикусывает ее, проводит языком по всей ушной раковине. Тому кажется, что он целует памятник, прохладный и неподвижный. Но внезапно кое-что происходит: Локи шумно выдыхает. Том широко улыбается. Кладет руки на талию асгардца, придвигается ближе и возвращается к губам. Локи еще какое-то время игнорирует язык Тома, раздвинувший его губы, и, наконец, отвечает на поцелуй. Сначала неуверенно, но постепенно наращивая агрессивность. Локи все яростнее впивается, даже, пожалуй, вгрызается в его губы. Бог целует глубоко, сжимает плечи, будто в тисках, кусает до крови. Тому с трудом удается высвободить руку, чтобы положить Локи на макушку. Он задыхается, отрывается от губ. Глаза асгардца блестят сумасшествием. И Том понимает - вот та часть его, которая сошла с ума, Том так рьяно за нее цепляется, любит ее, боготворит, он от нее не откажется. Том гладит Локи по голове. - Все хорошо, - шепчет он нежно, - тебе незачем кусаться, я буду с тобой ласков. Локи прищуривает глаза. - Ты лишь смертный… Том не понимает, что бог хочет сказать этим. Да и говорит-то он это словно себе самому. Тонкий бледный палец проходится по нижней губе Тома, стирая кровь. Боль тут же исчезает. И не только от прокушенной губы, но и от удушения, и головная боль проходит, сознание проясняется, Том вдруг четко осознает, что находится в реальности и здравом уме. - Я не лишь смертный, - все-таки решается ответить Том. – Я ЧЕ-ЛО-ВЕК. Это кое-что особенное. Локи внезапно растерянно кивает. Ему или своим мыслям? - Зачем я тебе? – повторяет он свой вопрос, взгляд насторожен. Том понимает, что ответ ему необходим, и Том знает его. Говорит медленно, ласково смотрит в глаза. - Чтобы жить. Короткий ответ. Два слова. И маска рушится, и проступает сквозь нее Локи, такой, каким его знает Том, знает только он, потому что чувствует его, как себя. Грудь переполняется щемящей нежностью, Том глубоко вдыхает, улыбается, смаргивает слезы, берет лицо Локи в ладони. Целует. Осторожно, ласково. Локи отвечает тем же, осторожностью и лаской. Том ощущает, как руки бога ложатся на его спину. Локи прижимает его к себе, широко раздвинув пальцы, словно пытаясь накрыть ладонями всю спину сразу. Локи дрожит. Том сжимает его крепче, но дрожь все усиливается. Потом человек чувствует влагу на своих щеках. Это по его лицу скатываются слезы бога. Объятия Локи внезапно слабнут, и он обессилено опускается на колени перед человеком. - Ты победил… - шепчет он, - твоя взяла… Внезапно. Звучит странно. - Что? – Том в замешательстве, он не понимает, что происходит, тоже опускается на пол. Локи смеется сквозь слезы. - Ты заклинал прийти и быть твоим до скончания времен… - говорит он, словно поражаясь себе, глядя в никуда, покачивая головой. – Я покоряюсь твоей воле. Вот я здесь. Твой. Том задыхается. Том не верит. Его колотит. Мир перед глазами плывет. Запах мяты сводит с ума. - Локи… - выдыхает он, прижимает бога к своей груди, покачивается, - Локи… - Том… - вторит ему бог обмана, льнет. Человек прислоняется лицом к черноволосой макушке, вдыхает запах самой своей жизни, плачет. Локи немного приподнимается, прижимает губы к его губам, целует сам. Том подается навстречу, опрокидывает Локи на пол. Накрывает его тело своим, с горячностью отвечает на поцелуй, отстраняется. - Локи, - решает спросить позволения, - можно мне взять тебя? И снова кивок. Том улыбается на выдохе, стаскивает с себя майку через голову, принимается срывать с Локи броню, которую так устал надевать и снимать во время съемок. Локи помогает освободиться от одежды, попутно покрывая поцелуями шею человека. Бормочет: - Смертный… - Да, смертный, - поддакивает Том, трется о бедро Локи. Железные части доспеха с грохотом летят в напольное зеркало в черно-бронзовой раме. - Мой смертный… - шепчет Локи, выгибаясь под ласками. Том целует в ключицы, гладит соски, бедром упирается в твердый член. И вдруг происходит то, что никогда не происходило во сне: Локи стонет. Тихо и протяжно, задыхается и снова стонет. Том просовывает руку в его штаны и сжимает напряженный орган. Выдыхает в ухо: - Люблю тебя, хочу… И в голове раздаются эхом те же слова. Том даже не понимает: он их сказал, или Локи. - Скажи вслух, - умоляет человек. Локи смущенно мотает головой. Том обводит пальцем головку пениса, сжимает его ствол, проходит от основания до вершины и обратно. - Скажи… - шепчет в самые губы. Локи молчит, зажмуривается, стонет. Том стаскивает с него штаны. Бог закидывает ноги за его поясницу, Том двумя пальцами нащупывает отверстие ануса. Локи снова вздрагивает. Том не дает ему ничего сказать, закрывая рот поцелуем. В комнате тихо, только их шумное дыхание и звуки копошения нарушают тишину. Взяв выступившей из головки Локи смазки, Том надавил на узкое отверстие бога и протолкнул внутрь два пальца. Там мягко, скользко, тесно. Том чувствует, как от возбуждения теряет рассудок. - Твои мысли путаются с моими… - тяжело дышит Локи. – Не могу различить… Мышцы сокращаются, сжимают, а Том настойчиво проталкивается внутрь, пытается развести пальцы. Локи стонет громче. Эти стоны приятнее любой музыки, они заводят, они распаляют, сводят с ума. - Том… - шепчет Локи умоляюще, пытается расслабиться. Человек аккуратно, медленно вынимает пальцы. Берет в руку собственный член, размазывает жемчужные капли по всей длине и прислоняет головку к анусу. Локи снова вздрагивает. Том ласкает соски, терзает градом поцелуев шею и лицо, Локи хватает его за спину, сжимает коленями ребра. - Ну же… - умоляет бог. Том задерживает дыхание и надавливает, колечко мышц поддается, раскрывается и пропускает в себя горячую налитую кровью головку. Локи сжимает ее крепко, словно и не думая пропускать дальше. Но вот асгардец расслабляется, и Том может проникнуть глубже. Наслаждение пронзает тело, Том сжимает в кулаке член Локи, прислоняется лбом к его лбу, и начинает движения. Локи кричит, Том сдавленно стонет, двигается медленно, синхронизируя движения бедер и кулака. Локи подается навстречу ласке, раскрывается окончательно, отдается. Том чувствует, как Локи отдается, с каким рвением он это делает, и от этого у человека срывает крышу. Наконец-то он един с тем, кого ждал, кого искал, кого вожделел, по кому томился, кого любил. Теперь Том понял, насколько сны были блеклыми, потому что реальность оказалась невероятнее любого сна. Том испытывает трепет во всем теле, вжимается в Локи, втрахивает его в пол, и внезапно замечает, как пол из паркета превращается в шахматную доску, как во сне. - Не обращай внимания, - всхлипывает Локи, - я не могу сдержать свои иллюзии, просто не могу… И Том понимает, что Локи был в том сне. Том смеется, плачет, убыстряет движения, изгибаясь от наслаждения, покрывает своего бога поцелуями. Локи сжимает его так сильно, что Тому больно, кричит охрипшим голосом, кончает. - Люблю тебя, хочу… - сипло выдыхает асгардец. Сказал. Вслух. Том удивляется, как еще не потерял сознание от переполняющих его эмоций, и изливается в узкого горячего бога сильной струей. Обмякает. Смотрит в глаза, немного прикрыв веки, целует в нос, улыбается. «Останешься ли?» - внезапная мысль отравляет всеобъемлющее счастье. В ответ улыбка. Короткий кивок. *** Высокий худощавый мужчина за шестьдесят в круглых очках подходит к сестре Мэвис, заполняющей бланки за столом дежурной. - Доктор Джонс, - приветствует она без улыбки. Мужчина ставит сумку на столешницу, вынимает блокнот и ручку, что-то записывает. - Как наш буйный сегодня? – спрашивает как бы между прочим, не отвлекаясь от прочтения предыдущих записей. - Полагает, что больница – мучающие его кошмары, - говорит Мэвис устало, постукивает ручкой по бокалу с чаем. - Усильте терапию, - произносит доктор Джонс уверенно, словно говорит о чем-то неважном. - ЛОКИ! – раздается отчаянный крик на все отделение. - С радостью, - бросает в ответ сестра Мэвис. *** Том просыпается у себя дома после очередного сна про психиатрическую лечебницу. Когда же они прекратятся? Он один в постели. Неужели и Локи ему приснился? Том приподнимает голову и видит разбросанные по полу доспехи, а потом слышит крик с кухни: - Слышу, ты проснулся! Идем завтракать! «Слишком громко думаю», - усмехается Том и, отбросив одеяло, мчится к своему возлюбленному.КОНЕЦ