A, B, C, D... M9

Дерево молчания растет из кофейной чашки. По кругам на ее боках можно сосчитать годы ожидания, проведенные Мэттом в коридоре. Время целится в него пиками стрелок настенных часов, за хакера отвечает черный зрачок Berretta, спящего под его левой рукой на разряженном ноутбуке. Разреженный холодный воздух, облюбовавший чердак, льнет к Мэтту, словно соскучившаяся псина, но тот не отвечает взаимностью, кутаясь в жилетку. Мелло появляется без шума, треска, неизбежного чертыханья, с ворохом бумаг и усаживается рядом, вытянув босые ноги, облепленные кромешной тьмой хранилища документов… Немец поправляет слишком длинные штаны, не понимая, какого черта друг так на него таращится. - Дышать мне теперь как? – так давно не выражаются даже героини дешевеньких бульварных романчиков, Мэтт тоже посмеялся бы над тем, как нелепо это звучит, если бы и вправду не чувствовал себя мумией, погребенной под сотней пыльных папок. - Сколько мы здесь? В доме Вамми. Дживас проклинает местных гениев вне зависимости от ранга, номера и даты рождения, не надеясь услышать суть без лишних экивоков. Здесь даже мяч гоняют по сложной траектории – что уж говорить о словах? - Как думаешь, до нас… здесь были другие? – Мелло не нужны вопросы, он умеет заворачивать слова только в приказывающие интонации, так что напарник не сразу находится с ответом и только кивает. Но для продолжения этого достаточно. – И где они сейчас? - Это не то место, где выпускники каждый год съезжаются для похода в ресторан и рассматривания фотографий… - Мэтт знает несколько языков, но на беду все они наполнены числами, и остановить разговор сложнее, чем несущийся поезд. Внутри язвит голос напарника, интересующийся, как ему в роли Карениной, пока привыкшая к кнопкам рука ищет какое-то подобие стоп-крана… А находит только выпотрошенную обойму. Хакер поворачивается, сбрасывая на пол свой груз, ожидая, что этот, сидящий снаружи, Мелло отличается от застрявшего в его голове. Зря. Белобрысая банда всегда требует больше, чем Роджер, долг и совесть – те еще вымогатели, если задуматься. Но как раз этого он делать не намерен, предпочитая по привычке отшучиваться: - Сигаретку? – и снова не может совладать с руками, когда согласие вылетает из друга вместе с расплывающимся призраком табачным дымом. Тишина отзывается резью, потому что рядом должны бить фонтаны голосов из хрипящих раций, завывать сирены, как в дешевых американских фильмах, потому что он захвачен врасплох, потому что край сигареты слишком похож на пляшущий маячок прицела… Потому что Мелло. И не в иерархии дело – да он никогда и не стремился убедить себя в обратном. - Нашел что-то? Прицел смещается в сторону, немец хмыкает и в однообразные ругательства вклиниваются слова родного языка, слишком чуждые Мэтту, чтобы быть понятными: - Это все сжечь к чертям можно… Скажи, кому нужно знать, сколько мы съедаем хлопьев, сколько пар носок закупается посезонно, когда привезли новые игрушки и почему я не сплю в пижаме?! - А ты обходишься без нее? Мелло бьет его в колено словно в меряющем «силу» аттракционе и вглядывается так, словно над Майлом должны вспыхнуть какие-то ободряющие надписи и золотые монетки. Мэтт и сам дурашливо скашивает глаза, и даже успевает понять, что напарнику это ой как не по вкусу, еще до второго удара… До первого поцелуя. - Половина алфавита, Мэтт. Я восстановил только кое-что об A… Но уверен, что в жизни они отсутствуют также, как в архивах. - Дом Вамми не выпускает брак. Табачный привкус анестетиком расплывается на языке, так что Дживас почти не замечает укола: - Ты уже знаешь. Давно. - У Роджера была слишком хлипкая «броня», - и Мэтт от души надеется, что его уличают именно в этом, не отрываясь от подсчетов выдававших Михаэля оговорок и рассыпанных листьев, несущих в себе неизбежное ощущение осени, не смотря на белый цвет и отсутствие разветвленных скелетов-прожилок. А Мелло даже не возражает, только крошит пальцами давно потушенную сигарету. - По существу, мы все беззащитны перед собой… - Зато с японским читером можем потягаться, - полиглот языков программирования пытается смеяться, но звук царапает горло похлеще бутылочной «розочки», а от молчания упершегося в него лбом товарища «State Express» отдает дурман-травой, которую тот приносил из приюта в Джейвике. Мэтт уже не может пошевелить коленом, когда напарник снова обретает способность заворачивать гнев в нецензурные фантики слов, а сам он теряет всякую концентрацию, потому как не расстается с сигаретой, что как капсула времени вмещает в себя и вкус, и запах, и подрагивающее тепло, и даже щекочущие запястье светлые волосы. «Beretta» ныряет в чужой карман, словно делала это не раз, так и не дождавшись положенной даты и официального повода. - Я бы сказал, что это – единственное, чем я могу помочь… Но это не так, конечно же. Просто только «M9» ты примешь. И почти не удивляется, делая мысленную пометку «три», перед тем, как ответить.