Часть 1
6 апреля 2014 г. в 01:09
Сухая морщинистая рука, чуть царапая ногтями дерево, поднялась выше — к стеклу, и Эми поняла, что слышит, как с другой стороны двери всхлипнул Рори.
Он ощутил холод под пальцами и осознал, что тоже поднял ладонь — к её.
Рори не помнил, слышал ли от Доктора что-нибудь насчет того, что им срочно пора сматываться, но когда у них было вдоволь времени для прощания?
— Я так много не успею тебе сказать, — смаргивая слёзы (конечно, не помогало), произнёс он, мысленно говоря себе спасибо за предусмотрительность — опора под одной рукой не давала ему свалиться. На чистом автоматизме он прислонил и вторую.
— Выражение на твоём лице, когда ты нёс её... Я забыла, как сильно мне нравилось быть ею.
Совсем скоро его ждёт головная боль от повышенного давления и нехватки кислорода, Доктор, которого Рори задним числом сейчас ненавидит... и Эми. Живая и здоровая двадцатичетырёхлетняя Эми.
Но почему-то сейчас, когда от той Эми, что прождала его тридцать шесть лет, его отделяет только чёртова дверь...
Тихий щелчок удивляет жену не меньше, чем Доктор в день первой встречи.
— Если любишь меня — не впускай.
За столько лет она не забыла, что лучшим способом заставить его что-то сделать является приставка "если любишь".
— Я не знаю, что выбрать из того, что я должен тебе сказать.
— Скажи самое важное, — едва слышно плачет она.
Самое важное? Рори делает глубокий вдох. Повелителю времени хватает такта на то, чтобы возиться с приборами — похоже, и в спешке. Значит, сроки поджимают.
Важное.
Прости, что подвёл. Я тебя люблю. Мне жаль, что я не могу остаться с тобой. Что-то из этого?
— Когда ты отвернулась — ты подумала, что я не хочу на тебя смотреть?
— Да. Я ведь старая и уродливая.
— Я просто боялся, что ты засветишь мне в глаз, — немного, совсем чуть-чуть успокоившись, хмыкает он.
— Следовало бы, — смеётся она.
...и просыпается на следующее утро. Он решил считать их за одного человека.
Эми обнимает его, до странности сильно стискивая плечи, а он не может удержаться от слёз.
— У нас с тобой будет столько времени, - говорит она. — Вместе или никак.
— Вместе или никак, — повторяет он.
Он ждал её две тысячи лет, а она его — тридцать шесть, и всего этого никогда бы не случилось, если бы не этот полоумный галлифреец, отличающийся любовью к фескам и галстукам-бабочкам.
Рори вспоминает двенадцать лет, что они прождали Доктора: лично он — из любопытства, и, проводя ладонью по волосам Эми, думает о том, что если она не перестанет любить его, он готов пережить какие угодно приключения.