...о знакомствах.
Не то чтобы ей не нравилась её квартира, нет. Она ее просто ненавидела. Маленькая, в пастельных тонах, с решетками на окнах, словно палата в психбольнице. Хотя, насколько она помнит, и там приятнее. Но ей грех жаловаться, на то пособие, что выделило государство, счастье – снять квартиру в Лондоне, а не купить веревку и мыло. И ей бы начать искать работу, но кто возьмет врача с тремором и вспышками панических атак. Её психолог – Эмма? Элла? Как, черт возьми, зовут эту женщину? – специалист высокого уровня (это уже внушает недоверие) советует ей больше гулять и пытаться «войти в гармонию с миром». О да, спасибо, у них с миром та еще взаимность. И гулять ей не хочется, совсем. Складывается ощущение, что все люди знают, кто она такая и что с ней произошло, и смотрят на нее, смотрят-смотрят-смотрят. Поэтому она редко и неохотно заставляет себя выйти на улицу. И пистолет всегда берет. На всякий случай. — Джоан? — раздается голос позади нее, когда она в очередной раз выгоняет себя на безликую улицу; она вздрагивает, напрягает живот и крепче стискивает в руке ключи. — Джоан Ватсон? Я — Майк Стемфорд, мы учились вместе. Знаю-знаю, я очень растолстел. «Не то слово, Майк» почти срывается с её языка, но вместо этого она натянуто улыбается. Через полчаса он ведет ее по знакомым коридорам Бартса и с воодушевлением рассказывает о молодом ученом, с которым ей – возможно – предстоит жить. Она уже представляет это веселье: сосед попросит у нее сахара, а она пристрелит его из-за паники. У «молодого ученого» копна кудрей, не убранных под лабораторную шапочку, голые руки, которыми он без страха берет бурлящие пробирки, и плетка в морге. И, видимо, тараканов полная голова. А еще ему около тридцати лет. (Ну да, Майк, конечно, нам-то с тобой уже тридцать четыре, мы уже старики, спасибо). Хотя, кто его знает, возможно, он всех так называет. — Афганистан или Ирак? – спрашивает парень-с-тараканами. — Что? — Я спрашиваю, Афганистан или Ирак? — Ты ему про меня рассказывал? — спрашивает Джоан у Стемфорда. Тот качает головой. — Афганистан. А как вы узнали? — Скрипку терпите? — Простите, что? — хрипло спрашивает она – по телу прокатывается микроскопическая волна паники. — Я играю, когда думаю, порой молчу по многу дней. Соседям по квартире лучше узнать друг о друге самое худшее, — невинно отвечает тот, отрывается от созерцания мензурок и тихо охает. — Должно быть, я выбрал неправильный подход. Не самая лучшая идея так шокировать девушку с паническими атаками, оставшимися после военного плена. Должно быть, на ее лице та еще гримаса, потому что Майк ошеломленно выдыхает: — Джоан, тебе нечего бояться! — Кто вы такой? — с вызовом спрашивает она, сильно сжимая пистолет под курткой. Не то чтобы есть необходимость стрелять, нет. Просто так спокойней. — Имя – Шерлок Холмс. Адрес – Бейкер-стрит 221B, завтра в семь вечера, — говорит он и надевает пальто. — Простите, мне нужно идти, кажется, я забыл в морге свою плеть. Когда дверь за ним закрывается, Джоан громко фыркает и чувствует дрожь в руках. Да черта с два она туда пойдет! — Я консультирующий детектив, — довольно объявляет Холмс на следующий день. — Единственный в мире. Я сам придумал эту профессию. Возможно, он не так уж и плох. Они едут на место преступления....об итальянских ресторанах.
Он понятия не имеет, что на него нашло. Девчонка не глупа, но абсолютно бесполезна. Так зачем было ее тащить сначала на место преступления, а потом и к Анджело? Из-за военного прошлого или из-за взгляда полного зависти, который она кинула в него после ухода Лейстрейда с Бейкер-стрит? Допустим, из-за второго. (Самообман – не его конек). Но почему? Какая нормальная девушка, после военного плена будет кидаться в авантюры? Очевидно. На лицо все симптомы зависимости. — Расскажите мне о войне, — просит он, когда Анджело принимает у них заказ. Шерлок не любит задавать вопросы, обычно спрашивают у него. — Почему вас не застрелили, как ваших проводников? Она отрывает взгляд от тарелки и удивленно округляет губы. Потом – качает головой. — Когда-нибудь я к этому привыкну. К вашей дедукции, я имею в виду. Как вы узнали на этот раз? — У вас явное чувство вины. Тот, кто держал вас в плену, назвал причину ненависти. Вы с ней согласились, военные – нет, поэтому вы и живы. Вы психолог, — торжественно решает Холмс. — Приехали на ежегодную врачебную проверку солдат. Или находились там на постоянной основе? Кто научил вас стрелять? Откуда у вас оружие? Согласно Женевской конвенции, врачи имеют право использовать оружие только в целях защиты больных и раненых. Я уже выяснил, что вас сопровождали, а значит, Браунинг вам не нужен был. Итак, — он складывает пальцы домиком. — Я хочу услышать вас, пока есть время. — Ничего себе, - говорит она, откладывая вилку и нож. — Я психиатр. В Афганистан приехала, потому что была единственным врачом, которая умела шить раны. Там был парень, нужно было определить степень повреждения психики и забрать его в Лондон, но меня не успели даже доставить к нему – перехватили машину по пути. Их было около пятидесяти, а нас – семеро. Вы правы – всех перестреляли, а меня заперли в каком-то подвале, потому что им нужен был врач. Я не знаю ни одного имени, но главного называли Дарбаром. Он приходил ко мне часто – наверное, ему нужен был слушатель. Он рассказывал ужасные вещи, в красках, на хорошем английском, как ему нравится убивать. Через месяц или около того, я украла у женщины приносившей мне еду нож, убила ее мужа, забрав пистолет, и перестреляла всех, кого встретила на своем пути. — Вас ранили в плечо? — Да. Я потеряла сознание в двух часах ходьбы от того лагеря, очнулась уже в больнице, — она замолчала, увидев подошедшего Анджело. — Я принес вам свечку, — сказал он. — Так будет романтичнее. — Я не его подружка! Шерлок, не обращая внимания, отвернулся к окну с задумчивым видом. Она не интересная, обычная, слишком простая, чтобы заинтересовать его, но любопытство в нем пробудить смогла. Они уживутся, если она и правда может хладнокровно убить человека, но боится самой себя. Если ее хорошо выдрессировать, Джоан сможет быть его помощницей и раздражать меньше, чем все остальные. — Увольте вашего психиатра, - произнес он, ухмыляясь. — Она говорит, что вам нужно изгнать из своего мозга войну, и не права. Вам нужна война, иначе вскоре вы застрелитесь от скуки. — И что это значит? — Это значит, что вы пойдете куда угодно, если там будет опасность. Я хочу вас в помощницы. — Что? – спросила она. — Меня в помощницы? Я психологический инвалид, вы не забыли? — Не забыл. И так же я не забыл, что у вас не было ни паники, не тремора, когда вы осматривали труп сегодня вечером, — сказал Шерлок, уловив взглядом остановившееся такси. — Развлекайтесь за мой счет, пока есть шанс. Возможно, эту ночь мы не переживем. И ухмыльнулся, вскакивая с мягкого дивана....о семьях.
Работать руками было приятно. Выполнять даже самые простые действия было приятно. Нарезать яблоки для шарлотки. Застегивать пуговицы на блузке. Печатать на клавиатуре. Перелистывать страницы книги. Дрожь в руках прошла. Они быстро уставали, но для нее – отвыкшей от таких маленьких радостей – это было равносильно крошке в урагане. Возможно, она бы начала вышивать крестиком, если бы ей нужны были дополнительные доказательства своей самостоятельности или было бы свободное время. В любом случае, она бы не занялась этим только потому, что Шерлок обязательно заметит, сделает выводы и высмеет ее. Поэтому она готовила. Никто не ел, но она с упорностью искала в себе давно сгнившего повара. И она, конечно, с гордостью всем говорила, что от ее готовки больше неприятностей, чем от экспериментов Шерлока. Кстати об экспериментах. Джон оставила ноутбук с черновиком новой записи для блога и выглянула из-за кресла. Она не была против частей человеческих тел растыканных по всему холодильнику, но додуматься варить человеческие ногти мог только Шерлок. «Когда они вскипят, - сказал он. – Сними их с огня и оставь остывать до тридцати градусов». Ненормальный. Это была ее любимая кастрюля. Но лучше она купит себе новую, чем съедет от него. В конце концов, ко всему можно привыкнуть. Это всего лишь голова. — Майкрофт приехал! — сказал, ворвавшись, Шерлок и упал в свое кресло, схватив скрипку. Гостиную огласил жалобный вой умирающего кита. Шерлок был одет в пижамные штаны, обляпанную чем-то майку и когда-то приличный халат. Уже хорошо. Утром на нем была лишь простынь. — Он каждый раз будет портить нам выходные? — спросила Джон, вернувшись к блогу. — С ним становится еще скучнее. — На этот раз кое-что серьезное, — ответил Шерлок, выдавливая из скрипки самые высокие звуки. — Утечка информации или пропавший агент. У него в руках синяя папка. Обычно он привозит белые, а значит, это дело будет отличаться от других. Его походка спокойна, но плечи напряжены. И еще – у машины остались ждать телохранители. — Снайперы? Черт возьми, и он притащился к нам? Нельзя было смску послать? В следующий раз буду встречать его в одном белье и с любовницей, будет знать, как заявляться без предупреждения. — Вряд ли его это впечатлит. — Тогда голой и с тортом. Уж мимо торта он не пройдет. Шерлок усмехнулся и выцедил из скрипки еще один страшный звук, старательно делая вид, что не заметил открывшейся двери и силуэта, замершего на пороге. Джон закатила глаза и подумала, что специально для Майкрофта ей придется выделить отдельную статью. Коротко о нем не расскажешь, и не понятно, чего у него больше – достоинств или недостатков. Увы, вся публика была заинтересована в ответах, чтобы честно проголосовать в этом опросе. А уж о его зонтике Джон придумала больше шуток, чем о нем самом. — Добрый день, Джоан, — прогнусавил Холмс-старший. — Как ваше здоровье? — Спасибо, Майк, справляюсь, — ответила она, мстительно ухмыльнувшись. 1:1. Она ненавидела свое полное «Джоан», а он – свое короткое «Майк». — Шерлок, иной раз создается впечатление, что с тобой не занимались лучшие учителя Англии, и скрипку ты выиграл в карты. — Так и было, — ответил тот. — Семейную реликвию я уже давно сжег. 2:1. Надо отдать должное, этот человек был одним из этих самых «непробиваемых», которые в любой момент могут заесть депрессию пончиками и пойти решать судьбы дальше. — Очень жаль, — вздохнул Майкрофт притворно-снисходительно, словно разговаривал с неразумным дитя. — Матушка огорчится, когда узнает. — Выкладывай, зачем пришел. — Правительство отблагодарит тебя, если ты окажешь нам небольшую услугу, — папка отточено-изящным движением упала Шерлоку на колени. — У нас утечка информации. — Так я и предполагал! — Конечно, — кивнул Майкрофт. — Чем же еще тебе заниматься. 2:2. Шерлок скривился, столкнув папку на пол. О, нет, она не хотела следить за этой унизительной сценой. Ему же самому и придется ее поднимать. Он никогда не мог обыграть старшего брата. — Пойду, сделаю чай, — улыбнулась Джон. —О, нет, не утруждайтесь, Джоан. Я не голоден, лучше отдохните. Я уверен, ваши руки все еще быстро устают, а вы так долго печатали. И потом, должно быть, на вашей кухне нет ничего, кроме анатомического театра, — Майкрофт довольно прицыкнул языком. — Вам нужны деньги, Шерлок, я бы не стал отказываться от такого щедрого предложения. 5:2. Ублюдок. Шерлок вскинул на него злой взгляд, наклонился и подобрал папку. Джон вспыхнула и сжала подлокотники. Майкрофт ухмыльнулся. — В папке указаны все подробности, надеюсь, ты не станешь глупить, а быстро разберешься с этой неприятной ситуацией, — политик демонстративно скривил нос. — Чем это пахнет? Джон и Шерлок переглянулись. — Пальцы вскипели, — выдохнула она и выпрыгнула из кресла. Убегая, она могла поклясться, что слышала щелчок «jack pot» на игровом автомате Майка. Чертово правительство - ∞, Бейкер-стрит – 2....о домовладелицах.
Миссис Хадсон – женщина с изюминкой. Даже его немного пугал ее маниакальный интерес к их отношениям. В первые пятнадцать минут знакомства Марта успела дважды намекнуть им на покупку двуспальной кровати и трижды назвать парой. Не то чтобы он обращал на это внимание, нет. Он был слишком умен, чтобы это могло сердить. Но от ситуации с домовладелицей были одни проблемы. Обычно, после ее ежедневной проверки целостности квартиры, Джон ходила раздраженная, и это ни коим образом ему не помогало. Особенно, когда ему срочно нужна была свиная кровь из магазина через два квартала вниз по улице. Было интересно, почему Джон так бурно на это реагирует? С ее-то либидо! Каждые три дня – новая любовница! Куда уж тут стесняться. Но она с упорностью, достойной только его самого, разражается гневной тирадой каждый раз, стоит кому-либо намекнуть на что-то большее, чем соседство. Её «Я лесбиянка!» может стать девизом. В этот день ему было особенно скучно. Прошло два дня с их последнего расследования – простенькое дело, ограбление, всего на два пластыря. В Лондоне наступило такое время года, что даже Шерлоку, не снимающему свое пальто целыми сутками, пришлось спасаться рубашками с закатанными рукавами. Дверь распахнулась – Джон, обмахиваясь газеткой, прошла на кухню, вылила в кружку остатки чая со льдом и упала в кресло. — Возможно, я приведу сегодня девушку, — сказала она. — Если испугаешь ее, я буду мстить, жестоко и беспощадно. — Вряд ли ты придумаешь что-то стоящее. И прекрати пить холодный чай. Простудишься, а мне придется выслушивать твое нытье. — Если бы это был не ты, я бы подумала, что обо мне заботятся. Но это ты. Не волнуйся, я тебя не заражу. Я же врач. — Ты психиатр. — Зато умею шить раны! Шерлок скривился. Неприятное воспоминание. В обычной погоне распороть руку о ржавый гвоздь – не дополнительные очки к авторитету. Еще и прививку от столбняка пришлось делать. — Ты испугалась больше, чем грабитель! — фыркнул он. — Криво зашила же! — Если бы ты не дергался или подпустил к себе врачей, все было бы ровно! Я пошла на свидание. Буду поздно! — А вот и я, мои хорошие! — пропела миссис Хадсон, поднимаясь по лестнице. — Я принесла пирог! На ее лице была такая улыбка, словно она – гринписовец, а они – сексуальноголодающие пингвины с инстинктом саморазрушения. И она твердо намеревается их спасти. Джон, увидев женщину, резко поменяла траекторию своего пути, свернула к комнате Шерлока и хотела уже скрыться, как ее в спину ударили вопросом: — Джон, дорогая, ты разве уходишь? — Представляете, миссис Хадсон, — мстительно ухмыльнулся Шерлок. — Она бросает меня один на один со скукой. Променяла великого детектива ради очередной безмозглой девушки! Лицо Джон настолько скривилось от злости, что, казалось, она собирается немедленно покарать предателя. — Джон! — ахнула миссис Хадсон. — Как ты можешь издеваться над мальчиком! Он же места себе не находит, когда тебя нет! Вы такая замечательная пара! — Да с чего вы вообще взяли, что мы пара? — Дорогая моя, — покачала головой миссис Хадсон, улыбаясь. — Я знаю Шерлока много лет. Он еще ни разу не приводил девушек кроме тебя. — А мужчин? — моргнула Джон. — Ох, — домовладелица приложила ладонь ко рту и захихикала, как пятиклассница. — Ох уж эта молодежь с новомодными свободными отношениями! — Мы не пара! — взвыла Джон, послала Шерлоку взглядом сердитое «И ты, Брут?» и выбежала из квартиры. С таким настроением хорошего свидания не выйдет, подумал Шерлок, Джон сама все испортит. Пойду, разобью ее любимую чашку. Он очень не любил посторонних в доме....о шутках.
Они жили вместе уже целый месяц. Не удивительно, что у них появились общие шутки. Жаль только, что их сплочённое чувство юмора просыпалось в самое неожиданное время. Но Джон не сильно печалилась, а Шерлок – тем более. Уж в этом их мнение сошлось, оба признали: это не скучно. Полицейские, правда, почему-то с ними не согласились. Андерсон с Донован бесились, Лейстрейд закатывал глаза и шикал. И, несмотря на все диагнозы, за нормального человека почему-то принимали Джон, а не Шерлока, хотя в их крохотном коллективе убивала и обезвреживала именно она. Игнорируя шепот за спиной, она вытащила из сумки ноутбук и включила скайп. Негодующие вздохи только усилились, когда заспанное лицо детектива появилось в окошке браузера. Как мед на сердце, честное слово. — Ты опять в простыне! – говорит она. — Полчаса назад я сказал тебе сделать кофе и только сейчас вспомнил, что ты уехала. — По твоему поручению! Я бы тоже хотела сейчас находиться дома и готовить кофе. Где-то слева возмущенно бурчит Салли. —Держи зонтик прямо, — говорит Холмс. — В ноутбук может попасть вода. — Как ты его терпишь? — не выдерживает Андерсон. — Этот ненормальный эксплуатирует тебя! ...какого? Ох! — Все в порядке, Дейв, — отвечает она, глядя на зевающего Шерлока. — Просто совесть Шерлока хранится там, где у обычных людей находится задница. «У него нет ни того, ни другого» почти срывается с языка, но происходит что-то странное: в рабочем столе открывается сообщение об ошибке, а потом экран гаснет, совсем. Ноутбук отключается. Черт, думает Джон, Шерлок меня убьет. И нажимает на все подряд клавиши, надеясь, что ноутбук волшебным образом заработает. Откуда-то справа слышится смешок Лейстрейда: — Что, заглючил? — Да, — говорит она расстроенно, хмурясь. — Дай мне телефон, я Шерлоку позвоню. Может, он знает, что с ноутбуком. И тут происходит вторая странная вещь: — Разумеется, знает, — говорит кто-то голосом Шерлока прямо за ее спиной. — Если не все такие наивные, как ты, Джон, то это не значит, что они априори плохие. Не все, по крайней мере. —Ты разыграл меня! — оборачивается Ватсон и смотрит на ухмыляющегося мужчину. — Как ты проделал это? — Взломал сервер и записал все на видео, — довольно отвечает тот. — Ты слишком предсказуема. Проще простого. — Это что, зонтик Майкрофта? — рассмеялась девушка. — Да, — кивает он безмятежно. — А теперь покажите мне труп!...о врагах.
Не нужно и описывать его удивление, когда он пришел на встречу с неизвестным соперником, а на встречу к нему вышла его соседка по квартире. Бледная, но спокойная, она несла полный бред по приказу Мориарти. А ему на секунду подумалось, что изначально Джон и подстраивала все убийства. Он никогда не думал, что это может быть так больно. — Ну, — произнесла она. — Что ты хочешь, чтобы я ему сказала? На ее груди весело переливались лампочки от взрывчатки. — Мориарти! — крикнул Шерлок. — Эта игра перестает быть интересной! Я принес то, что тебе нужно! — и показал черную, самую обычную флешку, которая через пять минут оказалась в воде бассейна. Психопат не может быть таким лощёным, думает Шерлок, он умен, гений, но меня ему не обыграть. Они оба так думают. Какая идиотская мелодия, думает Джон, еще хуже чем стоны Адлер на смс. Позже они сидят в машине скорой помощи, завернутые в рыжие, как грибы-лисички, одеяла и лениво наблюдают за снующими в поиске улик полицейскими. В здании бассейна было обнаружено два трупа, мужской и женский, охранник и уборщица. — Это могли быть мы, — замечает Джон. — Почему ты не ушел? — Я не трус. И не оставил бы, — «тебя». — Заложника в опасности. — Как думаешь, он еще вернется? — Разумеется. Его возращение всегда будет напоминать театр. — Вы бы подружились, — говорит Джон. — Если бы были менее умными. И он - более человечным. Шерлок хмыкает, но спрашивает не «почему?», а «ты считаешь меня человечным?». — Очевидно, да, — отвечает девушка. — Не знаю более человечного человека, который бы так упорно это скрывал, чем ты. — Я не герой. — Ты дракон....о драконах.
Иногда выдавались такие дни – расследование было успешно закончено, Шерлок еще не успевал растерять запас хорошего настроения, а у Джон не было дежурства в больнице. Они играли в видеоигры. В «Темный мир» и «Третье царство», или в «Подземелье». Не проходили дальше пятого уровня, потому что Шерлок комментировал ошибки, героев, создателей и графику, а Джон просто смеялась, пытаясь выкрасть из корзины соседа золотые яблоки, но продолжали играть, нервируя миссис Хадсон громкими звуками. — Стреляй! Стреляй же! Ну... Ну, вооот! Ты самый никудышный дракон! Тебя бы даже Хоббит победил! —В этом нет логики! — Шерлок раздраженно откинул джойстик и уставился на развалившуюся на ковре соседку. — Ты же и есть Хоббит! Почему ты бегаешь из стороны в сторону и говоришь мне стрелять по своим? Она развела руками. Придумывать достойную причину ей было лень, а принимать во внимание тот факт, что она бы дала сжечь всех хоббитов, лишь бы он не скучал, Шерлок бы не стал. — Такова была моя гениальная задумка, — сказала она. — Сначала я бы ослабила твое внимание, а потом нанесла решающий удар! Шерлок улегся на пол рядом с ней. — Скучно, — произнес он. — И жарко. Мороженого бы. — Драконам противопоказано....о травмах.
Вечер был спокойным. Она нарезала грибы для лазаньи, когда в дверь внизу громко и долго позвонили. На пороге, весь вымокший под сильным летнем дождем, стоял Лейстрейд. Он объяснил, что преступник сильно ударил Шерлока по голове, что серьезных угроз для здоровья нет, но врачи сказали о возможных потерях сознания и тошноте. — В какой он больнице? — спросила Джон, в уме прикидывая список вещей, нужных при лечении. — Ээ. Он не в больнице, — сказал Лейстрейд, смутившись. — Шерлок в машине, — и указал на патрульный автомобиль. – Он не захотел остаться в больнице. Джон помолчала. — Ты вообще нормальный? — воскликнула она, на ходу накидывая на плечи толстовку, и выбежала из дому прямо в домашних тапочках. — Ты сам сказал – он не в себе! — Но ты же врач! — Я психиатр, — рявкнула Джон, распахнув заднюю дверь машины, в тот самый момент, когда Андерсон, удерживая на месте руки детектива, рисовал на его лице усы. Сам Шерлок находился в болезненной полудреме. — Как раз кстати, — проблеял Дейв. — Ему-то психиатр и требуется. Её глаза затопила алая пелена. Гнев просился выйти наружу, избить, раздавить, растоптать, унизить обидчика ее друга. Она медленно вздохнула и выдохнула. Сначала – Холмс, Андерсону она отомстить сможет позднее. — Шерлок, — позвала она и грубо отпихнула руки полицейского. — Шерлок, давай, просыпайся, нам нужно дойти до квартиры. — А, Джон, это ты, — пробормотал тот, заваливаясь в ее теплые руки. — Жаль, ты не поехала, интересное было дело. — Кто о чем, — фыркнул Грег, помогая вести обмякшего детектива. — А почему ты не поехала? — Встречалась с братом, у него сейчас проблемы, нужна помощь. — Ясно, — он осторожно прислонил Шерлока к стене в коридоре и придержал закрывающуюся дверь. — Ты не против, если я зайду завтра утром? Мне нужно узнать подробности. — Хорошо, если он будет себя нормально чувствовать. Шерлок чувствовал себя отвратительно. Весь вечер и полночи его рвало, иной раз он не понимал, где находится, не мог пройти и двух шагов, чтобы его не укачало. — Я не хочу, — сказал он, когда Джон принесла ему чай. Он до сих пор был в рубашке и брюках, потому что на ее предложение раздеться, он ответил точно так же. — Надо, иначе у тебя будет обезвоживание. — Зато перестанет тошнить. — Шерлок. — Джоан. — Уже полтретьего ночи, — сказала Джон, забираясь на кровать, и расстегнула пуговицы на его манжетах. — Выпей чай и ложись спать. — А зачем ты меня раздеваешь? — подозрительно поинтересовался он. — Чтобы тебе было удобнее. —Мне удобнее, когда меня не раздевают, — проворчал Шерлок, не давая Джон добраться до пуговиц. — Так неудобно. Легче будет снять через голову. — Ладно, — она усадила его прямо и обняла за спину, чтобы стянуть рубашку, и совсем не ее вина, что носом детектив уткнулся в ее шею. — Не дыши, мне щекотно. — От тебя вкусно пахнет. Ты сменила духи? — Было бы у меня на это время, — сказала Джон, освободила Шерлока от рубашки и потянулась к ширинке. — Мне еще надо смыть с тебя усы. — Какие усы? – спросил он, потягивая чай. — Которые тебе нарисовал Андерсон гелевой ручкой. Лицо Шерлока омрачилось. Он отставил кружку с чаем и свернулся на кровати, забравшись под одеяло. — Шерлок. Шерлок, ты что, расстроился? — Вот еще, — невнятно фыркнул тот. — Не ожидал, что он окажется еще глупее, чем я считал. Джон зажмурилась, выдохнула тяжело и начала снимать свитер, оставшись в майке и пижамных шортах. Потом – щелкнула выключателем света. — Что ты делаешь? — спросил Шерлок, когда она забралась к нему в постель. — Поддерживаю тебя, — ответила Джон, крепко обнимая его поперек живота. — Ведь так поступают друзья. С усами тебя никто не видел, кроме меня и Лейстрейда. И, если тебя это обрадует, следующий месяц можешь издеваться над ним сколько угодно. О том, что тоже собирается мстить, она умолчала. Оба заснули быстро....о мести.
Проснулась она от тихого стука в дверь. Ей было лень даже думать, не то чтобы вставать и идти объяснять миссис Хадсон, почему они заночевали в одной постели. Но когда она увидела заглядывающего Лейстрейда, она подумала, что можно сделать вид, будто ничего необычного не происходит. — Сколько времени? — Половина девятого, — Грег все еще изумленно смотрел на переплетенную ногами-руками парочку. Шерлок, когда она осторожно выбиралась из его объятий, недовольно заворчал и крепче обхватил ее за талию. «Все хорошо», — прошептала она, прикоснувшись губами к его виску, провела рукой по спутанным кудрям и вылезла из постели. Потом надела на себя длинный свитер и вытолкнула за дверь глазеющего Лейстрейда. — А разве?.. — челюсть его, как всегда, была опущена. — Мне нужно с вами поговорить. Донован и Андерсон с тобой? Тот кивнул, и Джон пошла ставить чайник. — Мне не нравится то, что вы постоянно позволяете себе унижать Шерлока. Он такой же человек, как и вы, — она взглянула на констеблей. — И то, что он умнее вас всех вместе взятых, не значит, что вы имеете льготы из-за морального ущерба. Или начинайте соображать, или терпите, но чтобы я больше никаких оскорблений в его сторону не слышала, понятно? Донован отмерла первой: — Значит, он нас унижать может?! Это несправедливо! — Вы бы никогда не узнали, какого он о вас мнения, если вовремя смогли бы закрыть рот. Вот тут-то и очнулся Андерсон, уверенный, что Шерлок всю свою жизнь делает только две вещи: врет и использует всех людей вокруг. — Ты что, не видишь? — спросил он и нахмурил брови так, словно собирался посмеяться над бездомным. — Он всех нас обводит вокруг пальца! Его эта божественная дедукция и ломтя хлеба не стоит! Именно поэтому его и не взяли в полицию! Джон ухмыльнулась, сев на диван, и кивнула Шерлоку, замершему на пороге. — Ты хотел устроиться в Скотланд-Ярд? — Я похож на идиота? — спросил он и лег на диван, положив голову ей на колени. — Ты знаешь же, что дураков не переспорить, нет смысла даже пытаться, Джон, пусть думают, что хотят. Андерсон презрительно фыркнул, сделал большущий глоток чая и облокотился о стену рядом с Салли. В душе Джон распустились цветы. — Ладно, — сказал Лейстрейд, все это время пытавшийся слиться со стенкой. — Шерлок, мне нужно знать, как тебе удалось вычислить преступника. — Все дело в штукатурке!.. Через полчаса начались первые симптомы. Андерсон заерзал, начал недвусмысленно поглядывать на дверь ванной и, в конце концов, не выдержал: — Могу я воспользоваться туалетом? —Прости, Дейв, — сказала Джон, запуская руки в волосы детектива и легонько их сжимая. — У нас сломано, что-то с трубами серьезное, а сантехник приедет только в среду. — А что у тебя? —забеспокоилась Салли. — Ничего страшного, — ответил тот. Его побелевшее, с испариной лицо говорило об обратном. Еще через некоторое время Андерсон, краснея, спросил: — А у вашей домовладелицы все в порядке с трубами? — Да, — ответила Джон. — Ее зовут миссис Хадсон, сходи к ней. Спустя минуту все услышали громкое, напуганное «Не пущу я тебя в свой туалет! У тебя по лицу видно, что ты заразный!». — Не переживай, — сказала Джон сжавшемуся от напряжения медэксперту. — Она и нас заставила провериться. Лейстрейд, по-видимому, уже получив опыт общения с этой странной парочкой, подозрительно взглянул на них и начал закругляться. Когда все ушли, Джон собрала чашки и пошла на кухню. — Это сделала ты? — спросил Шерлок, изумленно уставившись в одну точку. — Подсыпала что-то в чай. — Что сделала? — спросила Джон, быстро ополоснув посуду и направившись к лестнице. — Я знаю, что это ты, Джон. У нас ведь нет проблем с трубами! Ты хотела отомстить? Из-за меня? — Не понимаю, о чем ты, — крикнула девушка, даже не обернувшись. — Но прополоскает его хорошенько! — Спасибо, — тихо сказал Шерлок, когда дверь закрылась. С того дня они иногда позволяли себе спать в одной комнате....о девушках.
Не то чтобы он беспокоился, нет. Просто она могла бы позвонить. Или написать. Или прийти домой вовремя, предупредить и уйти. Или прийти домой вовремя и остаться помочь провести эксперимент. Или уволиться с этой работы к чертовой бабушке и быть постоянно рядом, наготове, в ожидании нового дела. Он точно не беспокоился. И, определенно, не скучал. Но она задерживалась почти на три с половиной часа, а с их профессией это опоздание могло стоить чей-то жизни. Он ни за что не напишет первым, нет, а то еще подумает, что он заботится. Никогда. Он лучше над скрипкой поиздевается. — Где ты была? — гаркнул он в первую очередь, стоило Джон открыть дверь. — На работе, — сказала она мечтательно и насколько сладко улыбнулась, что Шерлоку сразу стало плохо. Возможно ли такое, что ее отравили? Или прозомбировали пришельцы? Потому что его Джон никогда так не улыбалась. — И что ты там делала? — спросил он любопытно, в момент перестав злиться. — Помогла Мери, — ответила Джон, сев в свое кресло, и, не прекращая маниакально улыбаться, включила ноутбук. — Джон, — произнес Шерлок. — Я уверен, за твою рабочую смену не случилось ничего настолько серьезного, чтобы ты разучилась связно говорить. Так почему мне приходиться вытягивать из тебя каждое слово? Джон недовольно взглянула на него, словно он оторвал ее от чего-то важного, и отставила ноутбук. И, видимо, передумав злиться, счастливо воскликнула: — Я влюбилась! — она помолчала несколько секунд, раздумывая, кинуться в пляс или нет. — Она просто потрясающая! На ней сегодня было такое милое платье! А еще она умеет готовить лимонный пай, шить и верит в гороскопы! О, ужас, подумал Шерлок, пока Ватсон вновь открыла браузер, это просто ужас. — Что ты собираешься делать? — спросил он. — Читать гороскопы. Нужно проверить нашу совместимость... О, ужас, подумал он, ее мозг нужно срочно спасать. Через неделю Мери в слезах сбежала с Бейкер-стрит....о страхах.
Она была все еще зла. Просто кипела от негодования. До сих пор не верилось, что он мог так с ней поступить. Сначала заявил, что они не друзья (на это ей очень хотелось ответить «Как же так, приятель, я ведь тебе даже носки сортировала!», но сил хватило только на обиду), а потом – подсыпал ей наркотик. Ей! Наркоту! В примирительный кофе! А теперь стоит под дверью ее номера и говорит, что беспокоится, что наркотик полностью не вышел из организма. Ну, конечно! Привык просто спать рядом с ней, вот и строит из себя нормального! — Джон, это глупо! — рявкнул Шерлок в конце концов. — Дай мне войти! Кто-то за дверью, с его стороны, громко прошептал, что влюбленные всегда часто ссорятся, — видимо, постояльцы отеля услышали их ругань. — Мы не пара! — взорвалась девушка и втащила в комнату прижимающего к груди подушку Шерлока. — Ты идиот! — Это не аргументировано, — сказал он и улегся на ее постель. — Мне не нужна нянька! А тем более, которая подсыпает мне наркотики в кофе! — Все было под контролем! Мне нужно было проверить теорию! — Ты бы мог найти другой способ! — крикнула Джон, швырнув в него его же снятую рубашку. — Друзья так не поступают! — Вот только этого не нужно, — фыркнул Шерлок. — Мы только сутки назад определились с этим званием. -Неправда! Я и раньше тебя так называла! -Я не предполагал, что ты серьезно хочешь со мной дружить! «Мы спим в одной кровати, идиот» - хотела сказать она, но промолчала и улеглась рядом с ним, надувшись. -Джон, - произнес Шерлок тихо и оттого очень серьезно. - Я никогда не причиню тебе вреда. И она, почему-то поверила....о музыке.
Она вынеслась из квартиры B, постучалась к миссис Тернер и запальчиво выдохнула: — Дам полтинник за гитару! Джаред, квартирант миссис Тернер, изумленно на нее взглянул, хмыкнул и крикнул мужу, чтобы тот принес старую электронную гитару и усилитель. — Все настолько плохо? — спросил он. — Сейчас будет, — пообещала она. Еще в школе она выучила пару песен, до того, как начала увлекаться медициной, и никогда не думала, что ей это пригодится. Что ж, она ошиблась. — Я даю тебе последний шанс отложить скрипку, — сказала Джон, держа в руках подключенную гитару. Шерлок на секунду прервался: — Мне так лучше думается. И вновь взялся за смычок. — Я не дам тебе подумать, — возмущенно покачала головой она и включила громкость на всю катушку. Она любила классическую музыку, правда, любила. И бережно относилась к искусству. Но, мать твою, ШЕСТЬ ЧАСОВ БЕТХОВЕНА, БЕЗОСТАНОВОЧНО. Ей либо нужно было сжечь скрипку, либо устроить еще больше шума. Первые звуки электрогитары чуть не выбили стекла в квартире. Джон точно не знала, но, возможно, миссис Хадсон внизу слегла от разрыва сердца. — Are you ready? — прогремел ее голос. — Are you ready? Глаза Шерлока опасно сверкнули. Видимо, он решил присоединиться к хаосу и заиграл – ещё громче – «Танго смерти». Быть может, к трупам присоединится какой-нибудь случайный прохожий? — Are you ready for a good time! И разрывающаяся от истерики скрипка вместе с гитарой. В очередной раз, когда гитара обошла по громкости скрипку, Шерлок зло спрыгнул с кресла и начал двигать рукой ещё быстрее. Джон разрывала горло новой порцией «Who all need it» и царапала струны, но, казалось, даже оглушенная гитарой, она все еще слышала ехидную музыку Шерлока. Оба раскраснелись, взмокли от напряжения и все из-за какого-то дурацкого спора, отчего-то переросшего в бешеный секс мозгов и музыки. Но – нееет! Скрипка начала – гитара закончит. — She make you fly Because that's her thing She make you dry And you know you're broken in! Полоснула криком скрипка, и оба оборвали свои мелодии. В ушах звенело, оба тяжело дышали и пытались понять, как расстояние между ними из пяти метров превратилось в один. В оглушающей тишине прозвучали приглушенные причитания миссис Хадсон с первого этажа, и следом – их громкий хохот. — Напиши Лейстрейду, Джон, — пытаясь отдышаться, произнес Шерлок. — Убийца – учитель. — Ладно, — так же тяжело выдохнула девушка. Вечером у них пришли забирать гитару (на всякий случай), пришлось доплатить – но гитару Шерлок отвоевал. А как иначе? Теперь жить, однозначно, станет менее скучно....о дне рождения.
— Джон, — голос Шерлока оторвал ее от приготовления сэндвичей. О, Боже, пусть он не знает, пусть он не знает, пусть он не... — Я высчитал по биополярному календарю, что у тебя сегодня день рождения. Черт. Точно издеваться пришел. — В общем, вот, — он протянул ей сверток в пергаментной бумаге и вышел из кухни. Она осторожно развернула упаковку и в бессилии уставилась на книгу: Джон Рональд Толкин «Хоббит». — Ну, Шерлок, — пробормотала она, побледнев от ярости, и отложила сверток. Не похожа она на Хоббита! Не похожа! Их совместную фотографию в рамке она нашла под книгой только на следующий день.И еще раз: ...о дне рождения.
Ярдовцы смотрели на него с удивленным интересом. Шерлок, даже со всеми своими гениальными извилинами, не мог понять, в чем дело. Он украдкой проверил лицо. Пальто. Брюки. Рубашку. Обувь. Волосы. Запах. Свою речь. Все было в порядке. Ничего не обычного. Разве что сегодня с ним не было Джон. Оставалось только делать вид, что так и было задумано. Жаль, что Джон рядом не было, чтобы объяснить суть этого интереса к его персоне. — Убийца, как мы думаем, затащил девушку в подвал, изнасиловал и жестоко убил, — широко улыбнулся Лейстрейд, показывая Шерлоку фото. — Андерсон сказал, что у нее полностью разрезана прямая кишка. — Отлично, — кивнул Шерлок, игнорируя ехидный шепот за спиной. Им значит, улыбаться можно, а ему радоваться – нет?! — Проверьте, в городе ли ее отчим. Если у ее брата есть зеленая лестница, арестуйте отчима. — Уже уходишь? — остановила его Донован. — Может, чаю выпьем? Вот тут-то и стало настолько странно, что даже страшно. Не скрываясь, он вытаращился на Салли и брякнул: — Джон все равно готовит лучше, не буду. И дернулся, чтобы выйти из кабинета, но не успел: его за плечи приобнял Андерсон и развернул от двери. — Нам тут одна птичка нашептала, что у тебя сегодня день рождения... — И неужели ты решил меня поздравить? — выплюнул, защищаясь, Холмс. — Вряд ли твоего крошечного мозга хватит на что-то стоящее! — Не я, — сморщился Дейв. — Птичка. В отличии от некоторых, она - хороший друг, и попросила нас задержать тебя в участке, чтобы успеть подготовить сюрприз! — И попросила молчать об этом, — вставил Лейстрейд. — Просто посиди в участке до вечера, мы обеспечим тебе старые нераскрытые дела, чтобы тебе не было скучно. — Какая глупость! — фыркнул Шерлок. — Будто мне больше заняться нечем! — и сбросил руки Андерсона. — Шерлок, она на нас рассчитывает! — Ну, так пусть Джон поймет, что на вас положиться нельзя! — рявкнул он. — Пусть идет! — махнула рукой Донован. — Пусть Джон поймет, что он конченный фрик и не ценит ее дружбу! Ты полный засранец, фрик, еще ладно мы – у нас взаимная неприязнь, но Джон к тебе со всей душой! Хоть один единственный раз мог сделать ей приятно, ведь для тебя это ничего не стоит, но нееет! Тебе лучше быть придурком! Шерлок, уже развернувшись и потянувшись рукой к дверной ручке, замер. Сжал зубы, кулаки и выдохнул. Прошелся по кабинету и уселся в кресло Лейстрейда, закинув ноги на стол и приняв самый беспечный вид. — Несите, — коротко сказал он и мог поспорить, что, выходя из кабинета, ярдовцы улыбались. Возможно, это будет не так уж и плохо....о кошмарах.
Кошмары войны давно ей не снились. Оставив войну в своей жизни, она вычеркнула ее из снов. Жизнь с Шерлоком не позволяла ей время от времени вскакивать ночью с постели и захлебываться от жалости к самой себе. И не только потому, что Джон пыталась все время на отдых потратить именно на отдых (это же жизнь с Шерлоком, друзья, не известно, когда выдастся другой случай выспаться), а еще потому что сам детектив спал так редко и только вместе с ней, что даже мысли не появлялось его разбудить. Все изменилось, когда в ее сны вторгся другой кошмар. Яркий, кислый, с привкусом гнилого авокадо, он вырывал из нее душу, выбивал дух, оставляя во тьме судорожно хвататься за воздух и давить ладонями судорожные рыдания. В этих снах был Шерлок. Он сидел с ней в поле, как всегда – в своем безупречном костюме, рассказывал о том, как вычислить лжеца за несколько секунд, и рвал цветы, сплетая из них что-то невообразимое. Ничего серьезного. Только чтобы занять руки. Она рассказывала ему о войне – ни в коем случае о молодости и детстве, это же так скучно – и шутила, что без нее он не сможет даже с крыши самостоятельно спрыгнуть. И он яростно отрицал это, вскакивал с земли, приводил к примеру шутливые аргументы доказывал, доказывал свою самостоятельность, пока не падал на землю – к цветам, и не оставался лежать избитой, сломанной игрушкой с проломанной головой, а Джон не заходилась рыданиями раненой птицы. Цветы вокруг них выгорали. Джон вскакивала с кровати, будила истерикой Шерлока или отрывала от скрипки и, вцепившись в его руку, проверяла его пульс. Она понятия не имела, что до ее самого страшного кошмара остался месяц. У них был еще – всего лишь – целый месяц....о шорохах.
Что-то скрипнуло, и Джон мгновенно вынырнула из полудремы. Чего бояться, спросите вы, это же просто старые петли. Вы просто никогда не жили с Шерлоком Холмсом, ответит вам Джон, именно таких шорохов бояться и следует. — Шерлок, — позвала она. — У тебя все в порядке? — Конечно, Джон! Точно что-то случилось. — Шерлок, - крикнула она, поднимаясь с кресла. — Если я сейчас приду к тебе и обнаружу... или не обнаружу... В общем, ты влип! Лестницу она преодолевала как можно медленнее. На этой неделе у них был рекорд – целых четыре дня без ругани, и ссориться совершенно не хотелось. Но вход в его комнату загородил сам детектив, по-пижонски облокотившись на шов двери, и она поняла – мирно сдаваться он не собирается. — Что ты натворил? — спросила Джон, пытаясь заглянуть через его плечо, но Шерлок так ловко двигал плечами и корпусом, что постоянно загораживал ей вид. — Ничего, — сказал он. — Просто книгу уронил. Целый шкаф? — А почему ты тогда не даешь мне пройти? — она попыталась отодвинуть его, но опять потерпела неудачу. — Слушай, лучше бы ты кухню взорвал, чем издавал такие подозрительные звуки. Что там? — Ничего, что касалось бы тебя. Но на счет кухни – приму к сведению, — и попытался закрыть дверь. — Шерлок, что? Ты? Там? Делаешь? Это не токсично? — Разумеется, нет. Если бы это было токсично, я бы ушел в ванную! — Ну, конечно! — закатила глаза она. — Куда же еще тебе идти! Дай пройти! — Это нарушение личного пространства! — заявил он. — Я пожалуюсь миссис Хадсон! — Уверена, она поможет мне взять твою спальню штурмом! — Джон, это не твое дело! — Еще как моё! Если бы это было не моё дело, ты бы уже вовсю кричал на меня, а сейчас пытаешься прогнать! Шерлок, видимо, свою ошибку осознал, замер, открыв рот для гневной тирады, и завел глаза к небу, чтобы потом обрушить свой тяжелый взгляд на девушку. Тут-то она в комнату под его рукой и проскочила. И замерла в ужасе. — О, Боже, — сказала она. — Надеюсь, ты нарисовал мой портрет не для того, чтобы проверить эффективность жертвоприношения. — Какая глупость! — гневно фыркнул он. — У меня множество рисунков, помимо твоего портрета! Даже миссис Хадсон есть! И Майкрофт! Не обольщайся! — И не думала, — пробормотала Джон, завороженно глядя на холст. — А я на самом деле такая красивая? — Нет, - заявил Холмс, даже покраснев от возмущения. — Я стараюсь видеть людей только в хорошем свете!...о сообщениях.
«Сегодня целый день в Бартсе. Молли обещала разделать труп с раковыми клетками» «Только посмей притащить эту дрянь домой» «После смерти обладателя они теряют свои негативные свойства» «И приобретают позитивные? Ладно, неси, возможно, хоть они помоют посуду» «Не думаю, что это возможно. В человеческом теле их не так много, чтобы они осилили чайную ложку» «Мда. Тараканы, в таком случае, намного полезнее» «Когда-нибудь они все таки научатся приносить тапочки» «Если я проснусь, а у моей кровати будет сидеть таракан с тапком в зубах, а второй решит принести мне завтрак в постель, клянусь, мой визг будет стоять на всю квартиру» «Никакой фантазии. И как у тебя получается иметь столько подписчиков?» «Потому что я отношусь к ним с добром, а не имею» «-_-» «:Р» «о_О» «B-)» «@_@» «Теперь понятно, почему нас все опасаются :D. Тайская или итальянская кухня?» «Итальянская. Анджело давно нас зовет» «Когда-нибудь у него закончатся эти свечки» «Скорее, сгорит ресторан»...о мамуле.
У нее не было привычки отвечать на телефонные звонки незнакомых номеров. Отвечать на телефонные звонки вообще. Это всегда сулило неприятности. Шерлок ей писал, девушки – тоже, Лейстрейду она звонила сама, а у миссис Хадсон телефона не было – домовладелица узнавала, как у них дела или лично, или из новостей. Но этот номер оказался очень настырным. Звонили с него уверенно каждые полчаса. И ладно – полчаса, Джон уже привыкла ставить телефон в режим «полета», когда находилась на работе, - этот абонент выбирал именно такие моменты, когда рядом был Шерлок, или хуже того – раздраженный думающий Шерлок, и звонил-звонил-звонил. Это случилось на месте преступления. После сотого звонка за это утро. Полицейские уже начали на нее коситься, Лейстрейд неодобрительно хмурился, а Донован раздраженно закатывала глаза; Шерлок же просто рявкнул «Да ответь ты уже». И именно в этот момент телефон перестал звонить. Джон покраснела, извинилась и отошла к дороге, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Телефонные гудки шли долго, ей и так придется платить за это деньги, но еще и ждать?.. — Алло. Голос в телефонной трубке принадлежал пожилой, явно обеспокоенной женщине. С такими интонациями миссис Хадсон приносила им печенье и говорила одеваться теплее. Джон мысленно дала себе оплеуху. А вдруг, это клиентка? Чья-то мама или бабушка, чей ребенок пропал или угодил в неприятности, а она просто из глупости игнорировала зов о помощи! Идиотка! — Доброе утро, — выдавила она в трубку, потом вздохнула и продолжила уже легче. — Мне неоднократно звонили с этого номера. У меня все никак не было времени... — Вы – Джоан, верно? — голос в трубке потеплел, но все еще имел беспокойные интонации. — Ваш номер дал мне Майкрофт. Меня зовут Виктория Холмс. Я ма...мама Шерлока Холмса. Майкрофт сказал, что вы близкие друзья. Я прошу прощения у вас за то, что оторвала вас от дел... Но... Шерлок никогда мне не звонит, а слов Майкрофта не достаточно, понимаете, он ведь не может быть всегда рядом с ним. Майкрофт сказал, что вы приятная девушка и сможете хоть изредка рассказывать мне о делах моего сына. Джон судорожно выдохнула и прислонилась к машине полицейских, глядя, как Шерлок ходит вокруг трупа и говорит что-то Грегу. На улице было холодно. Рука, державшая телефон у лица, мелко дрожала, а изо рта вырывался пар. У Шерлока на лице замерла серьезная морщинка между бровей, он сосредоточенно осматривал голову жертвы и шарил по карманам куртки, как вдруг – взглянул на неё. Она вздрогнула и отвернулась. Наверное, ему нужна помощь. Он сможет подождать. — Миссис Холмс, — голос ее отчего-то звучал хрипло, словно она сдерживала слезы, но в глазах было сухо. — Звоните так часто, как вам этого хочется, я с удовольствием с вами поговорю! Знаете, — сказала она прерывисто. — Знаете, ваш сын замечательный, настоящий гений. Боже, он, правда, вам никогда не звонит? — голос ее сорвался, и Джон глубоко вздохнула, проводя рукой по лицу. Сердце у нее колотилось, как бешеное. И из груди вырвался не то смешок, не то всхлип. — Вот козел же! — Ох, Джоан, прошу, не злитесь на него. Это бесполезно. Шерлок всегда был таким. В детстве он всем говорил, что проще умереть за любимого человека, чем говорить пустые слова, — в ее тоне слышалась улыбка и облегчение. Неужели, она думала, что ей откажут? — Лучше скажи, дорогая, он хоть иногда ест? Его очень сложно заставить поесть, как же он всегда говорил... — Сытость отупляет? — Точно! Негодный мальчишка! Всегда с таким превосходством смотрел на Майкрофта... — Вы так правы, — прохрипела Джон и откашлялась. — Каждый раз – с руганью. Ему дай волю, и он из кухни сделает лабораторию. Ох, эти его человеческие части тел по всему холодильнику растыканы! А еще у него есть особая слабость к сливочным эклерам, если его не заставить поесть спагетти, то чай со сладким он выпьет с удовольствием! Я пользуюсь этим каждый раз, когда у нас сложное дело, чтобы он в обморок не упал! А еще он ненавидит фотографироваться! Я живу с ним уже полтора года, мы лучшие друзья, и у нас всего одна совместная фотография! Даже с инспектором Скотланд-Ярда у меня их три, а с Шерлоком... — она выдохнула и вытерла выступившие слезы. — В тот день, когда я сказала ему, что мы друзья, он подсыпал мне наркотики. Его любимая композиция это Турецкий Марш Моцарта, под него лучше думается. Он постоянно критикует мои записи в блоге, и никогда – даже летом – не снимает это чертово пальто. Он терпеть не может праздники ужасно бесится, когда к нам приходят гости! Все мои девушки так пугались, когда обнаруживали его рано утром на кухне в одной простыне, держащего в руках какую-нибудь гадость вроде козьих ног! Я никогда не даю ему сигареты, и долго обижалась на Майкрофта, когда он дал Шерлоку закурить! После них он становится совсем неуправляемым или хуже того – ложится на диван и притворяется бревном! До него никогда не дозовешься! Боже! Боже, миссис Холмс, он самый лучший! Спасибо вам, спасибо! — Все хорошо, родная, все хорошо, — сказала женщина. — Ни я, ни он не при смерти, насколько я знаю. Я очень рада, что у него есть такой друг, как ты. Спасибо, Джоан. — Джон. Называйте меня Джон. И звоните чаще. Она положила телефон в карман и сумасшедше улыбнулась. Черт возьми, она только что разговаривала с его матерью, а раньше думала, что ближе быть невозможно. — Джон! — крикнул Шерлок. — Хватит отлынивать от работы, как Андерсон! Кто это был? — спросил он, когда она подошла. — Твоя мама. Прекрасная женщина, — сказала она, покраснев, и широко заулыбалась. — Кажется, я только что поблагодарила ее за то, что она тебя родила, — Шерлок взглянул на нее с изумлением. — Надеюсь, ты не будешь против, если мы будем болтать с ней время от времени? — Это странно, — ответил Шерлок, кивнув, и вернулся к работе. — Ты первый человек, добровольно согласившийся сблизиться с моей семьей. — Ты не представляешь, насколько я рада такой возможности, — сказала она и наклонилась к трупу....об искусстве.
Ей не следовало бы это рисовать. Рисовать и прятать. Всем было известно, что Шерлок найдет это и вытащит на свет. Ну не сильна она в живописи! Зачем издеваться-то? Можно было просто проигнорировать! Первый звоночек дал о себе знать уже утром, когда Шерлок, спустившись утром завтракать, начал странно говорить. Он жутко тараторил и запинался, а в сочетании с научными терминами... Проще «метоксихлордиэтиламинометилбутиламиноакридин» произнести, чем понять, что он там с утра говорил. А потом в ванной просидел полтора часа, еще и подгонял да торопил ее после того, как вышел. И оделся отчего-то в смокинг. Вот тут-то Джон и поняла, что вляпалась. Прошлым вечером, бездельничая от слова «совсем», она со скуки нарисовала карикатуру на друга и составила список ужасных привычек. И если карикатура получилась смешной – длинное, кучерявое нечто в идеальном костюме и с десятью подбородками, - то список получился настолько искренним и написанным в пылу, что просто возмутительным: «Я Шерлок Холмс, я самый-самый, Хожу по дому без пижамы, Зазнайкой притворяюсь я, Пусть мучаются все мои друзья. Ношу на улице костюмы дорогие, И все – не я, и все – тупые, Расследую я сложные дела, Не зря меня мамуля родила». На будущее, подумала Джон, стоя в ванной у зеркала, никогда ничего не прятать под ковром. И пусть он лучше смеется, чем обижается. Дальше – хуже. Шерлок тараторил без умолку, и ни в Бартсе, ни в Скотланд-Ярде никто не понял, что он от них хотел. Часто фыркал и задирал нос. Ходил прямо, чтобы казаться еще выше, стряхивал несуществующую пыль с плеч и постоянно тормошил свои волосы, отчего был похож на взбесившегося домовенка. Кончилось все тем, что Шерлок, при всех – инспекторе и констеблях – обратился к ней, втянув щеки, чтобы скулы казались еще острее, и опустив подбородок к шее, образуя те самые десять складок. — Джавн, ты пмнш дло о кнснгстм кнбле? И Джон, не сдерживаясь, захохотала в голос, держась за живот и смаргивая слезы от смеха. Повод был, конечно, не смешной – кто-то убивал детей и забирал их органы, чтобы потом их отправить родителям в тушеном виде, но остановиться она не могла, представив, как Шерлок в своем новом амплуа будет гоняться или допрашивать преступников. — Ладно! — жалобно простонала она, поднимая руки к небу. — Ладно, прости меня, о, Великий, я больше никогда-никогда не буду над тобой шутить! Я вообще больше никогда не возьму в руки карандаши! Шерлок хмыкнул, став в момент прежним, подмигнул подруге и повернулся к инспектору. У того, кстати, опять был открыт рот. — Тут и думать нечего! И завел свою обычную, заумную, но такую родную песню. И нашел преступника за десять минут. Вредина....о роковых звонках.
Она выбралась из такси, взяв во влажные руки телефон. — Алло. — Джон, — произнес он тяжело. — Ничего не случилось? — Повернись и иди туда, откуда пришла. — И не подумаю, — заявила она. — Что происходит? Черт, не стоило оставлять его в Бартсе, ох не стоило. Мориарти втянул их в большую игру, где разделение, значит, конец. Но Шерлок рядом, раз видит ее. Еще не все потеряно. — Я наверху. Она сглотнула: — О Боже. — Я... я не могу спуститься. Так что придется говорить так. Это всё - правда. Все, что говорили обо мне. Я создал Мориарти, —четко проговорил он. Она на несколько секунд онемела, а потом отчаянно замотала головой: — Почему ты это говоришь? — Я прохвост... — Не смей! Шерлок! — ее голос сорвался на визг. — Газетчики ничего не сочинили. Я хочу, чтобы ты сказала всем, кто захочет тебя слушать, что я сотворил Мориарти в личных целях. — Хватит тебе, Шерлок, замолчи. В первую встречу, в нашу первую чертову встречу ты напугал меня до дрожи, рассказав про всю мою жизнь, так? А потом Баскервиль... И пепельница из Букингема... — Никто не может быть таким умным. — Ты можешь! Шерлок замолчал, шумно дыша в трубку, и у Джон затряслись руки. Он стоял на крыше, как статуя Христа-Искупителя, как чертово шестое чудо света, и ей захотелось упасть на колени, начав молиться. — Я изучал тебя, до нашего знакомства все выведывал, чтобы провести впечатление. Это трюк. — Ну, нет, — покачала головой Джон, зашагав ко входу в больницу. — Самое то замолчать, Шерлок. — Нет, стой на месте! — закричал он. — Не двигайся! Сделай для меня кое-что. Не отводи от меня взгляд. — Что? — Считай этот звонок моей прощальной запиской. — Нет, — заскулила она. Коленки подгибались. — Шерлок, прошу, не надо. — Прощай, Джон. По ее щекам хлынули слезы. Плечи выгнуло под приступом паники. — Шерлок, пожалуйста, не надо, — просила она. — Я умоляю тебя, не стоит. Я не смогу без тебя, прошу. Я люблю тебя. Ветер ушел с улиц. Стало слишком тихо. — Прости. Звук отключения звонка. Падение. Крик. — Шерлок!...о разбитых жизнях.
Она точно не знала, сколько здесь сидела. Замерзшая, застывшая, пустая. На кладбище было тихо. В голове – гремела ехидная скрипка вместе с электрогитарой. Она медленно, еле заметно, словно от легкого ветра, раскачивалась из стороны в сторону. И до сих пор не верила, что он мог так легко сдаться. Бросить ее. И весь этот мир. Тело Мориарти нашли на крыше Бартса с простреленным черепом. На оружии не было отпечатков Шерлока, Лейстрейд сразу же сообщил всем об этом, но журналисты все равно обвиняли детектива в клевете и убийствах. Как возвысили, так и скинули. Разумеется, невозможно было быть таким умным, чтобы в стрессовой ситуации найти подходящие слова. Джон пыталась ему поверить, правда, пыталась убедить себя, что Шерлок лгун, прохвост, ублюдок, но не могла. Ничего не сходилось. Все в их жизни было слишком искренним: и взлом паролей на ноутбуке, и мелкие шутки над прохожими, когда Шерлок узнавал о них все по внешнему виду, и споры из-за видов молока. Ничего не сходилось. Шерлок был гением. Её сердце продолжало любить. — Вам не стоит тут сидеть, мисс Ватсон, — произнесли за ее спиной. — На улице было холодно, вы можете простыть. — Привет, Майк, — хрипло сказала она. — Наверное, ты прав, он всего лишь умер. Вот даже и Майкрофт – такой же гений, просто не показывает этого, но переживает. Его брат мертв. Она быстро научилась произносить это вслух. Только не его имя. Интересно, гении умеют любить? — Мой брат не обманщик. — Ты считаешь, что я сомневаюсь в этом? — Ни в коем случае, — покачал головой Холмс. — Я видел твоё интервью, если это можно так назвать. Очень... обличительная речь. Журналисты еще долго будут смаковать твой срыв. — Они заслуживают таких слов. — Несомненно. Разумеется, гении могут любить. Они только и делают, что любят и разочаровываются. В людях, мире, себе. Вот тот же Мориарти, мудак редкостный, а в Шерлока верил до конца. Так сильно верил, что аж застрелился. — Ты любила его? —Я его ненавижу. — Уважаю женщин за доступность речи. Ну, а и нечего задавать таких глупых вопросов, мистер Холмс. Любила, любит и будет любить. Словно дурацкая акита-ину. Эй, Хатико, мой хозяин тоже умер. Не уверена, что протяну десять лет. — Он же обыграл тебя по всем статьям, Майк, — весело скривила губы Джон. — Ты разбит. Как и ты. — Я был уверен, что единственный веду счет. — Врешь. — Вру, — он взглянул на часы. — Мне пора ехать. Переговоры в Марокко с одним упертым типом, который не желает принимать помощь. Она посмотрела на него недоуменно. С чего бы ему довериться ей? Она же лучшая подруга оплота зла. — Больше не будешь меня похищать? — Боюсь, у меня нет на это времени. — Жаль. Мне будет скучно. Её глупое сердце продолжило биться. Её глупое сердце продолжит любить....о мальчике-который-выжил.
Ему не снились кошмары. Ему не снилось больше ничего. Потратив три года на уничтожение сети Мориарти, сейчас, в самолете, он мечтал скорее забыться, чтобы, очнувшись, оказаться в Лондоне. И меньше всего на свете ему нужны были сновидения. Если преступную сеть сравнивать с большим деревом, то это будет дикий инжир: Мориарти – верхушка с корнями длиною в сто двадцать метров. Именно в ста двадцати городах ему пришлось побывать. Прыгая с крыши на глазах у Джон, он даже не представлял, что это затянется на такое длинное время. План был рассчитан на три месяца и эпичное восстание из мертвых, а не на трехлетнее отсутствие и дрожь в пальцах при мысли о встрече. Майк сказал ему – слишком серьезно, даже не пытаясь уколоть, - что Джон пришлось не сладко, очень не сладко, просто отвратительно, что в первый год она не могла ни спать, ни есть из-за депрессии – горя, - что сейчас у нее новая жизнь. Но адрес дал, взяв обещание быть осторожным. Новое место жительства Джон оказалось расположено в одном из тихих районов – ряд белых домов, зеленые лужайки и детские площадки. Здесь было настолько тихо, чисто и скучно, что даже коты не ловили мышей. С неба капал мелкий противный дождь. В душе у него поселилось предвкушение. Он вытащит Джон из этого сонного царства, заберет обратно на Бейкер-стрит, к миссис Хадсон под крыло, и все встанет на свои места – погони, шутки, расследования, видеоигры и громкие споры. Он так по этому скучал. Оставалось только протянуть руку к белоснежной двери, и он уже собирался открыть рот для эффектного приветствия, как дверь распахнулась и на пороге застыла Джон, улыбающаяся, натягивающая свой очередной дурацкий свитер и кричавшая кому-то внутрь дома: — Мартин, я до магазина и обратно! — она развернулась к улице, улыбка съехала с ее лица и продолжила она уже тише и как-то автоматически. — Это быстро. Они просто стояли и смотрели друг на друга. ОШИБКА В СИСТЕМЕ. ТРЕБУЕТСЯ СРОЧНАЯ ЗАМЕНА ФАЙЛОВ. СБОЙ В ПРОГРАММЕ. — Джон, — выдохнул Шерлок, а она прижалась к стене без возможности вздохнуть или выдохнуть от ужаса. Больше сказать он ничего не смог. Девушка впилась взглядом в его лицо, хватая, как рыба, обжигающий воздух и еле держалась, чтобы не закричать. — Джон? — позвали ее из дома, послышались шаги. — Все в порядке? Рядом с ней остановился высокий, светловолосый мужчина с округлым добрым лицом и широкой вежливой улыбкой. Врач педиатр. Сорок два года. Психических отклонений нет. Сирота. Лгун. Нормальный. Уверенный в себе. Сильный. Умный. Они явно не поладят. Джон все еще не отводила взгляд от Шерлока. Руки ее тряслись. На лице был ужас. — Джон, — повторил Мартин, убрав с лица вежливую улыбку, и осторожно дотронулся до её лица. — Кто это? Это Гарри? Значит, с Гарри она все еще не ладит, если не познакомила брата со своим... Взгляд зацепился за кольцо на безымянном пальце. Твою мать. — Джон? — Мартин перевел настороженный взгляд на Шерлока и расправил плечи. — Кто вы такой? — Я... — Иди в дом, Мартин, пожалуйста, — произнесла Джон дрожащим от слез и ярости голосом и вскинула на Холмса колючий злющий взгляд. — Это не Гарри. Я потом тебе всё объясню, иди в дом. Тот, еще раз кинув на него напряженный взгляд, скрылся в доме. — Джон, послушай, — сказал Шерлок. — Не желаю, — отрезала она. — Пошел вон. — Джон. — Убирайся, — прошипела она, сжимая кулаки, глаза ее опасно загорелись. — Я не хочу тебя больше видеть. Ты для меня все еще мертв. — Джон! Дверь перед ним захлопнулась, и он правда почувствовал себя мертвецом....о пожарах - в сердце и снаружи.
Нет, в принципе она понимает, что происходит. Но логики во всем этом не видит. Почему именно её похитили посреди людной улицы, накачали снотворным и засунули в костер? Потому что Шерлок-чертов-Холмс вернулся? Или она стала жертвой одного из множества маньяков Лондона? Боже, думать без возможности что-то сделать – отвратительно. Её руки и ноги оплетает сладкий дурман, но проигрывать собственному организму – глупо, и Джон продолжает думать. Возможно, Скотланд-Ярд найдет ее, у Шерлока была веская причина разбить ее жизнь, Мартин позаботится о собаке, если она умрет? Больше всего будет переживать Микки (абсолютно нормальное имя для собаки), она это точно знает. Сознание потихоньку отключается, мысли приобретают совсем дурной оттенок, и она дергает головой, стараясь прийти в себя. Если Мартин обнаружит её пропажу, он пойдет к Шерлоку. Стопроцентная гарантия. Ведь она про него рассказывала... Упоминала пару раз. Ох, хватит врать себе, Джон. Мартин узнал о существовании Шерлока Холмса двое суток назад, когда она из-за ярости перебила всю посуду в доме, а потом истерически расхохоталась. Тогда-то и пришлось ему все выложить о своем прошлом. Он был просто в ужасе от того, что она не рассказала ему о таком важном – самом главном – времени ее в жизни с самого начала. Из-за наркотического дурмана по её губам скользит улыбка. Чертов Шерлок Холмс опять сломал мне жизнь! думает она восторженно и чувствует скользящие по щекам слезы, Какой наглец! Даже умереть нормально не смог! Как же она рада, что он жив. Как же она его ненавидит. Надеюсь, он не станет припоминать ей о её любви, ну, пожалуйста. Ведь тогда перед Мартином будет очень-очень стыдно! Становится жарко и она только несколько секунд спустя понимает, что доски над ней горят. Телу все равно. Мозгу – нет. Боже мой, думает она, Боже мой, чертов фрик, ты не имеешь права так со мной поступать! Я не кукла, не робот, как ты! Мне хочется жить!...о метро.
Так получается, что впервые за десять лет он спускается в метро только для того, чтобы обезвредить бомбу. Джон спускается следом. Спокойная, расчетливая, живая, с румянцем от адреналина. И Шерлок думает о её муже, который явно не сможет дать ей этого. Не то, чтобы ему не нравится Мартин. Если Джон выбрала его в спутники жизни, значит он достойный человек, и Шерлок не будет переживать по этому поводу. Но почему-то в тот момент, когда её муж появился на пороге Бейкер-стрит, хотелось только одного: выгнать его. Так что правильнее будет сказать, что Мартин нравится ему как аферист или фальшивомонетчик – скучный, но вор, от которого нужно избавить Англию. Особенно сейчас, когда Джон здесь, с ним, с Шерлоком, но думает о муже....о серьезных разговорах на несерьезные темы.
Она все еще не произнесла ни слова. Уже прошло несколько часов, под руку с Шерлоком она прошла полгорода, выслушивая его комментарии о прохожих, описание разных стран и рассказ о том, как ему удалось выжить, но до сих пор не раскрыв рта. Он привел ее в ресторан, до полусмерти напугав Анджело, славившегося тем, что никогда не смотрит новости, усадил ее за их обычный столик, заказал спагетти и белое столовое вино и довольно на нее взглянул. — Ну, ты скотина! — вырывается у нее, наконец, Шерлок кивает. — Гаденыш! — он улыбается. — Я ведь сначала хотела сказать, что терпеть не могу твоё пальто! — А вот это обидно. Но не это главное. Главное, что ты купилась, — весело говорит детектив. — Там есть кнопка! Всегда есть кнопка на бомбах! — Черт! — Но я так благодарен тебе за все эти слова! Я и не думал, что ты такого высокого обо мне мнения! — Ну, ты... Если хоть кто-нибудь узнает, клянусь, я тебя убью! — Не актуально, — улыбается он и серьезно на неё смотрит. — Не спорю, ни я, ни ты этого не любим, но нам нужно поговорить. Очень странно, думает Джон, слышать от тебя такие слова. Обычно из нас двоих я пыталась вызвать тебя на воспитательную беседу. Оба молчат, глядя друг на друга, и понятия не имеют, как начать. — Я не знаю, что тебе сказать, Шерлок, — говорит она. — Понятия не имею. — Хорошо, ладно, давай начну я, — он облокачивается на стол и скользит по ее лицу взглядом, изучая. — Ты любишь своего мужа? Вопрос звучит так, словно он спрашивает не о человеке, а о собаке. И Джон вроде бы к такому привыкла, но за Микки – вредного, непоседливого далматинца – обидно. Она открывает рот, чтобы соврать, но шумно выдыхает и говорит: — Не знаю, — Холмс поджимает губы. — Ах, ну, прости, что я такая нелогичная! Что ты вообще от меня хочешь? Сопровождения на расследования? Блоггера? Соседку по квартире? Что тебе надо? Этого? — его взгляд темнеет, словно туча, предвещающая ливень. — Я могу предложить тебе только дружбу! Уж прости, я имела наглость забеременеть от собственного мужа! — Что? Она наклоняет голову, почему-то стыдясь своего положения: — Я беременна, Шерлок! Не уверена, что тебе нужны дополнительные трудности. — Вино тебе, значит, нельзя, — говорит он, взгляд его очень...о печеньях.
«Ты еще жив?» «Я хотела пригласить тебя на ужин» «Ко мне домой» «Ты еще ни разу у нас не был!» «Мартин хочет с тобой познакомиться» «Я испеку печенье» «Закажешь. Ты не умеешь печь. И приду только ради сладкого. ШХ» «Я научилась» «Ну, ладно – это не правда» «Где ты? Почему так долго отвечаешь?» «Шерлок, мать твою, если не ответишь, я позвоню Лейстрейду или Майкрофту» «Или в твой фан-клуб» «Они будут счастливы» «Шерлок!!!» «Я найду тебя по GPS и приеду сама» «Не стоит, все в порядке. Неудобно писать сообщения, когда обезвреживаешь банду наркодиллеров. ШХ» «Ты один? Почему не позвал меня?» «Опасно. ШХ » «Вот именно! Три года назад тебя это не смущало!» «Шерлок?» «Я все поняла. Ты не берешь меня на расследования, потому что беспокоишься о ребенке?» «Шерлок, я не хрустальная! А ребенок сейчас похож больше на размягченный хлеб, чем на человека!» «Чушь! У него уже формируются зачатки спинного мозга! ШХ» «Я очень надеюсь, что это информация оказалась у тебя в голове абсолютно случайно, а ты не искал специально информацию об этом. И еще – не смей развивать эту тему дальше. В конце концов, даже я о нем столько не думаю, столько ты и Мартин. Ничего страшного не случится, если ты иногда будешь брать меня с собой» «Шерлок?» «Боже ж ты мой!» «Где ты?» «В машине скорой помощи, на меня опять нацепили этот оранжевый дурацкий плед. Лейстрейд уговаривает подождать его полчаса. ШХ» «Лейстрейда – к черту, плед – в помойку. Приезжай ко мне, я уже заказала печенье»...о прошлом.
— Да, — говорит Мартин. — Хорошая идея, Джон. В прошлый раз нам не удалось нормально познакомиться, — и протягивает руку. — Я Мартин Бьёрстад. — Шерлок Холмс, — кивает он. — Вы детский врач, если я не ошибаюсь. Где-то на заднем плане фыркает Джон, – конечно, он не ошибается. Она напряжена и, верно думает, что зря устроила эту встречу. — Да, а что меня выдало? — Глупая улыбка на пол-лица в нашу первую встречу, — говорит Шерлок. — Словно вы готовы были начать успокаивать капризных пациентов прямо в тот момент. Та-самая-улыбка с лица Мартина пропадает. Он говорит: — Ну, после этого, точно можно перейти на «ты». — Петушиться будете после ужина, — засмеялась Джон. — Я уже поставила на стол жаркое. — Да, мамочка, — улыбнулся Шерлок, следуя за ней. — Кстати, она мне недавно звонила, спрашивала, как у тебя дела, извинялась, что не сказала о твоем трюке с падением. — Они часто общались, — вставляет Мартин. — Когда тебя не было. Прекрасная женщина, всегда могла взбодрить Джон. Ни для кого не секрет, что тема притянута за уши. Кухня у них светлее, чем гостиная, по стенам развешаны репродукции картин, стоят цветы на подоконнике, за прозрачным стеклом виден чистый фарфоровый сервиз, но Шерлок замечает кое-что еще – пятна возле плиты и раковины, не свежие, их неохотно пытались оттереть, но бросил это дело. Мартин – перфекционист, значит, уборкой занималась Джон. Она вытерла пыль даже со штор, от скуки, видимо, потому что она никогда не любила уборку. — Как у тебя дела на работе? — спрашивает он, вперивая в девушку внимательный взгляд. — Эм, — Джон удивленно на него смотрит. — Нормально. Я уволилась. — Почему? — Ты вернулся, — неловко говорит она. — Работа в больнице априори стала скучной. Я думала, что ты возьмешь меня в дело. — Понятно, — улыбается Шерлок. — Приезжай на Бейкер-стрит завтра утром. За время моего отсутствия у Лейстрейда накопилось много нераскрытых дел. Найдем что-нибудь интересное. — Отлично, — кивает Джон, буквально светясь изнутри, и ни капельки не думает о муже. — Я так по этому соскучилась. — А это не опасно? — спрашивает Мартин. — В твоем положении, Джон... — Кстати, — перебивает Шерлок. — Мне интересно знать, почему мужчина? — Что? — Почему ты вышла замуж за мужчину, а не за женщину? — Он шутит? – спрашивает Мартин. — Ээ, нет, — говорит Джон. — До знакомства с тобой, я была лесбиянкой. — С ним? — ухмыляется Шерлок, а Джон готова сгореть от смущения. — Брось, Шерлок, — нагло врет она, прикрываясь смехом. — Я удивлена, что ты не поменял мне ориентацию только потому, что тебе нужен был мой ноутбук. Холмс хмыкает и доверительно сообщает её мужу: — Каждый раз она буквально кричала своё «я лесбиянка», стоило кому-либо об этом намекнуть. — Ничего себе, — говорит Мартин. — А что, часто намекали? — Еще как! — Шерлок! — Каждый человек в этом городе пытался нас свести! Но ты так и не ответила – почему мужчина? — Любовь зла! — рявкает Джон, пытаясь сдержать хохот. — Поэтому и кричала, чтобы не приставали! — Да к тебе пристанешь! — откровенно издевается Шерлок. — Ты же свой пистолет даже в магазин с собой брала! — Какой пистолет? — спрашивает Мартин изумленно. Джон мнется, не зная, как рассказать, а Шерлок делает совсем уже неприлично-невинный вид: — Неужели, он совсем ничего о тебе не знает?...о наркотиках.
Когда Молли звонит ей и говорит, что знакомый Шерлока нашел детектива в наркопритоне и привез его в больницу, Джон в ярости. На заметку: Джон в ярости страшна. Она не кричит, не ругается – она задает вопросы (это же Шерлок Холмс, черт подери, он любит отвечать на них) и шутит. Много шутит. И от её шуток проще повеситься, чем рассмеяться. Но это же Шерлок Холмс, черт подери, он уверен, что это её обычное состояние. Она не едет в больницу. Зачем? Отделавшись от Молли и незнакомого-ей-знакомого, Шерлок тут же отправится на Бейкер-стрит, потому что – по словам Молли – выглядит он просто ужасно. Он не позволит себе в таком виде заявиться в Скотланд-Ярд, и Джон едет на улицу пекарей. Садится на лестницу, не заходя в дом, и ждет. Разумеется, она не станет вызывать Майкрофта, пока не разберется во всем сама. И скажи спасибо, Шерлок, что она не решила с монтировкой вместе захватить наркопритон. — Давно сидишь? — спрашивает он, расплачиваясь с таксистом. Выглядит он и правда так, словно полжизни провел, разыскивая розовый чемодан по помойкам. Грязный, небритый, в дешевой порченой толстовке, разодранных кроссовках. — Минут двадцать, — отвечает она и проходит с ним в квартиру. — Не уверена, что это делается так – разбор полетов и все такое. Может, подскажешь, у тебя больше опыта. Шерлок морщится: — Я чист, Джон. Я не наркоман. — Давно ли? — Уже как десять лет, — он стягивает с себя толстовку и чем-то пахнущую футболку и демонстрирует руки. — Смотри сама. — Ммм, — девушка проводит пальцами по чистой коже и кивает. — А справка от Молли есть? Он закатывает глаза: — Я в душ. — Я могу обыскать квартиру? — улыбается Джон. — У меня даже сигарет нет, — качает головой детектив. — Сядь в кресло и не напрягайся. Мне нужен был этот образ для дела. И все бы хорошо – Джон бы ему поверила, успокоилась и заварила чай - если бы не женский крик «Шерл? Ты уже вернулся, милый?» донесшийся из его спальни. Сам Шерлок на это не то чтобы не отреагировал, а отреагировал странно: расплылся в глупой улыбке и обернулся к высокой смуглой брюнетке, радостно восклицая: — Доброе утро, Джанин! — и ласково чмокнул ее в губы. — Как спалось? — Очень хорошо, — промурлыкала девушка. — Ты в душ собираешься, детектив? — Как раз туда направлялся. — Ну, хорошо, догоняй, — говорит Джанин и, подмигивая Джон, скрывается за дверью. Джон в шоке, в абсолютном и неконтролируемом шоке. Сначала у нее просто были широко распахнуты глаза потом – широко распахнуты глаза и открыт рот, а еще через несколько секунд на ее лице появилась какая-то странная очумевшая улыбка. Что, черт возьми, тут происходит? думает она, Какой к черту «Шерл»? Какой, блин, «милый»? И это мой лучший друг, который даже на «приятель» возмущенно фыркал? — Что я делала не так? — спросила она. — Вышла замуж, — буркнул детектив. — Нет, серьезно, Шерлок, что это за девка? Почему на ней рубашка, которую подарила я? Неужели, — она насмешливо прищурилась. — Тоже для дела? — Ты не поверишь, — отвечает Шерлок ядовито и задирает нос. — Но это так. — Что это за дело-то такое? — Дело Чарльза Огастеса Магнуссена! — Не смотри на меня так. — Как? — Словно «Хей, Джон, ты же понимаешь, что это значит?», — говорит она раздраженно. — Потому что это не так! Шерлок обиженно надулся, словно помрачневшая тучка, буркнул что-то невразумительное и запульнул в подругу подушкой. — Иисусе! — простонала она ему в спину. — Лучше бы ты был наркоманом! Шерлок насмешливо фыркает....о крови.
Кровь расползается по его рубашке, как алые маки. Словно художественная абстракция, кривое неровное пятно. Он все еще стоит, когда поднимает взгляд на мужчину, но – секунда – и падает, замирая от удивления. Кровопотеря. Шок. Боль. Он слышит – как через толщу воды – Джон зовет его по имени, кричит что-то, бьет по щекам. Шерлок погружается в темноту. Умирать нельзя,мелькает последняя мысль, я обещал Джон.И вновь: ...о крови.
Через толстое звуконепроницаемое стекло она наблюдает, как врачи суетятся вокруг ее друга. Главный хирург извлек пулю, зашил рану и теперь пытается завести сердце. Шерлок бледнеет с каждой минутой. Кардиограмма издевательски подмигивает ей редкими скачками линии. Ей хочется думать, как героини мелодрам «Я отдам тебе свое сердце, живи!», хочется плакать, кричать, биться в истерике, но получается только стоять с неестественно ровной спиной и проклинать себя за богатую фантазию. О, да! Она может в красках представить себе еще одну жизнь без Шерлока Холмса. Может. Не хочет, но видит. Врачи бессильно опускают руки, неуверенно переглядываются, еще раз перепроверяют данные и отключают Шерлока от приборов. Это конец. На столе уже лежит не её друг, гениальный детектив, а тело, труп. Её этим не впечатлишь. Она в этом уверена. Ну, и сволочь же ты, думает Джон, обещал же. В тот момент, когда она чувствует кровь на внутренней стороне своих бедер, Шерлок открывает глаза....о секретах.
Побег Шерлока из больницы напугал всех. Очнувшись там, через два дня после ранения, он сразу же составляет план побега и разоблачения мужа Джон. Он, безусловно, рад тому, что выжил. Затаскивая Джон в пустой дом, служащий теперь линией метро, он отметил её бледность и нервные движения, но попросту не обратил на это внимание, предвкушая удивление подруги от истории её мужа. — Пожалуйста, Шерлок, — говорит Мартин. — Не говори Джон. Я не смогу, если она отвернется от меня. Джон – самое дорогое, что у меня есть. Джон и ребенок. Шерлок дергается, понимая, отчего эта нехарактерная Джон бледность, искусанные губы и скованные движения, словно от надоедливой боли в животе. Что удивляет – психически у нее не появилось никаких расстройств, и он смотрит в темноту позади плеча Мартина, туда, где сидит Джон. И просто щелкает рычажком, включая свет. Он пропускает оправдывания Мартина перед девушкой, задумавшись, и слышит только подтверждающие его мысли слова: — У меня случился выкидыш, Мартин, — говорит Джон спокойно, словно её это совершенно не касается. — Мне нужно подумать, а тебе, Шерлок, лучше вернуться в больницу. Тебя продержат там в два раза больше, если обнаружат внутреннее кровотечение. Мы оба знаем, как ты это не любишь. Ему очень жаль, что в ту секунду он не помнил ни одного сочувствующего слова....о просьбах.
Джон правда не чувствует себя так ужасно, как думает Элла – её психиатр (и просто привет из прошлого). Возможно, она и правда специалист высокого уровня, может вылечить любую депрессию и психологическое расстройство личности, но забывает, что Джон – не обычный пациент. Во-первых, она сама психиатр и знает все уловки, симптомы и хитрости. Во-вторых, она прошла две войны – в Афганистане и на Бейкер-стрит. В третьих, Джон никогда не хотела детей. И нет у нее депрессии, спасибо, док. Что значит «синдром отсроченного горя»? Это явно не про неё. Она чувствует себя нормально, будто и не было в её животе ничего, кроме литра кофе, сэндвичей и бабочек. О ребенке напоминает лишь слабая боль в животе. Вы серьезно, док, слезы и самоубийство? Да у неё даже руки не трясутся, когда она набирает номер Майкрофта. — Он сказал, кто в него стрелял? — спрашивает брат Шерлока. — Можно и так сказать, — отвечает она, решая забирать ли из их с Мартином дома свои любимые шторы. — Не поверишь, но это мой муж. На минуту воцаряется молчание. — Ты, разумеется, хочешь, чтобы я его не трогал? — устало вздыхает он. — Какого ты обо мне низкого мнения, Майк, — капризничает, издеваясь, Джон. — Я хочу, чтобы Мартин - или какое у него там настоящее имя – больше никогда не появлялся в нашей с Шерлоком жизни. Уловил мысль? — Очевидно, я тебя серьезно недооценил, — говорит Холмс. — Не хочешь отметить Рождество с нашей семьей? Да, док, я согласилась. Все равно на каникулах делать нечего....о подарках.
Ей нравились родители Шерлока, - добрая строгая Виктория и мечтатель Итан. Их тепло приняли в родительском доме, что не удивительно, учитывая, что Виктория только взглянув на неё, поняла, кто перед ней. И потом долго-долго опаивала чаем, показывая детские фотографии и рассказывая смешные случаи. Ну, кто бы мог подумать, что Майкрофт в детстве любил примерять женскую одежду. Майкрофт, услышав об этом, подавился чаем, а Шерлок разинул рот. — Разумеется, нет, мальчики, — засмеялась Виктория. — Я просто шучу, — и добавила тише, обращаясь только к Джон. — А как иначе узнать, что они меня слушают! — Шерлока еще можно представить в юбке-солнце, — хмыкнула она. — А Майкрофт? Неужели, в платье официантки немецкого паба? — Я был уверен, что твоя девушка добрее, — протянул Майк, глядя на хохочущих женщин. — Я не его девушка, — тут же среагировала Джон. И Шерлок, только начав растягивать губы в улыбке, нахмурился, буркнув: — Заткнись, Майкрофт, ты придурок. О, Боже. Об этом они еще не говорили. Уже прошла неделя с того момента, как Шерлока выписали из больницы, а никто ни знаком, ни намеком не дал понять, что был бы не против перевести отношения на новый уровень. Просто вернулись все старые привычки: сон в одной кровати, две чашки чая – одна с молоком, вторая с сахаром, шутки над телепередачами и ругань из-за обедов. Они любили друг друга, и все казалось таким саморазумеющимся. До этого момента. Ситуацию спасла Виктория, возмутившись: — Никаких ссор в Рождество! — и почти сразу же смягчилась. — Идите в гостиную! Сейчас будем открывать подарки! — Подарки? — спросила Джон. — Я не приготовила подарков. Простите, мне так стыдно. — Не волнуйся, дорогая, — сказал Итан. — Твоё присутствие для нас уже подарок. — Теперь мне еще стыднее! Шерлок, даже ты приготовил подарки? — Разумеется.. — И мне? — Конечно. — Почему? — удивилась она. — Ты никогда не дарил подарки на Рождество! — Не переживай, Джон, я бы никогда не купил тебе подарок, если бы на этом не настояла мамуля. — Спасибо, — проворчала она. — Это, конечно, избавит меня от переживаний. Шерлок улыбнулся: — Идем. Подарков оказалось много. От Виктории и Итана – накнижная лампа, от Майкрофта – планшет («так вот куда уходят правительские деньги» и «слышал, Шерлок, пароль-отпечаток, ха!»), а от Шерлока – свитер. Страшненький такой свитер, с сердечками и котятами. Джон молча уставилась на это