Мое слабое место

Тени деревьев проникают сквозь открытое окно и ложатся темным слоем на белый потолок, образуя странные узоры. И лишь мой силуэт в свете полной луны остается на полу. Я стою возле окна, смотрю на парк, за деревьями которого скрывается город. Этот город знает меня, как двух разных людей. Один, Оливер Куин – официальная версия – прославился в качестве миллиардера, богатого наследника, прожигателя жизни, а с недавнего времени главы семейного бизнеса. Другой - мой тайный вариант – знаменит, как «парень в капюшоне». Мне дают имена: Линчеватель, Мститель, Капюшон, Стрела. Одни считают преступником, другие – героем. Если честно, я не знаю, кто я. Известно одно: есть люди, разрушающие мой город, и если правосудие их не может остановить, то кто-то должен. Имею ли на это право? Мне не ведомо, как и то, герой я или моё место за решеткой. Но твёрдо уверен в одном: у таких вершителей справедливости не может быть слабых мест. Здесь мной сделано исключение: мама, Тея, Дигл. Список можно продолжать. Самое слабое место зовут Фелисити Смоак. Неправильно так говорить о своей девушке, но это правда. Как и то, что я не должен быть с ней. И тем более не следовало впутывать её во все это. Когда я стал парнем в капюшоне, понадобилась помощь специалиста по информационным технологиям, а она была лучшей. Сначала использовал девушку вслепую. Пару месяцев спустя, раненный, я спрятался в её машине, она спасла мою жизнь. И в благодарность я окончательно втянул её в свои дела. Фелисити стала частью команды, а затем совершенно незаметно и частью меня. Чувство росло медленно и постепенно. Не сразу я распознал его, а когда заметил, был окончательно и бесповоротно влюблен в Фелисити Смоак. Изо всех сил пытался гнать от себя ощущение крепкой привязанности и необходимости в любимом человеке, поселившееся глубоко в душе. Отстранялся, бежал, возводил между нами стену. А сам, скрываясь от всех, наблюдал за её жизнью. Прячась в тени соседнего здания, я следил за её окнами, не зная, что девушка делает в этот момент, строил догадки: читает книгу или маленькими пальчиками мажет лицо кремом перед сном. Свет в окне Фелисити согревал мою душу, словно был маяком для корабля. Я тайно провожал Смоак домой, держась в тени, на расстоянии следуя за ней, не смея окликнуть или позвать. Вот это для меня и означало «рядом с ней». Остального я не достоин. Таков вердикт. Хрупкая стена, с таким трудом возведенная мной, рухнула в один поздний вечер. Привычно скрываясь в тени соседнего дома, я наблюдал за окнами Фел, когда ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Интуитивно повернулся, чтобы узнать: чья пара глаз так нагло смотрит на меня. Каково же было удивление: их обладательницей явилась та, чью жизнь я так трепетно оберегаю, не смея прикоснуться. Та, которую так сильно люблю, но с ещё большей силой отталкиваю. Мой смысл. Моя жизнь. Моя любовь. Моя Фелисити. Она стояла в свете фонаря и пристально смотрела на меня. Уверен: девушка давно в курсе тайных похождений у её окон. Просто в этот вечер Фел надоело притворяться, что ничего не происходит. Скрываться больше не имело смысла, и я покинул свою тень, что прятала меня столько ночей, выйдя в свет, к ней. Миллион вопросов посыпался в один короткий момент. Зачем? Почему? - Ты знаешь, - произнес я в ответ, накидывая на хрупкие плечи свою куртку. - Оливер Куин, ты можешь хоть раз в жизни мне не … Но договорить не успела, я притянул девушку ближе и накрыл её губы своими. Фелисити не оттолкнула, не прогнала меня, наоборот, отвечала на поцелуй, который развеял все вопросы. - Я люблю тебя, Фелисити Меган Смоак, - произнес я тихо, почти шепотом, слегка отстранившись от своей малышки. Наверное, в первый раз в жизни она промолчала. До этого мисс Смоак всегда мне что-то отвечала, даже когда в этом не было необходимости. Всегда высказывала все, что думает, и случайно говорила что-то двусмысленное, а после краснела и исправлялась. Меня это забавляло. Но тогда Фелисити просто подняла на меня глаза и посмотрела так доверчиво, как маленький котенок, будто спрашивая: «Правда? Да, правда?» Я бережно взял её на руки, девушка положила голову мне на плечо, её дыхание обожгло шею. Я унес Фел домой, к свету, подальше от темных улиц. С того самого вечера всё изменилось. Моя девочка стала моей, а я - её. Мы всегда были вместе. На всех «работах» и дома. В тот вечер я остался у неё на ночь и больше никуда не уходил. Мои предложения переехать в особняк Куинов были отвергнуты. Девушка призналась, что чувствует себя там не уютно. Если честно, мне было все равно. Лишь бы Фелисити находилась рядом. Я любил просыпаться по утрам, понимая, моя малышка спит рядом, она со мной. Приятно наблюдать за спящей Фел, видеть, как лучики солнца касаются её лица, как она морщится и переворачивается на другой бок. Иногда мне нравилось отрываться от работы и следить за ней сквозь стеклянные двери кабинета. Смотреть, как она сосредоточенно и быстро печатала, практически не глядя на клавиатуру. Или как размышляла, вращаясь в кресле. И как улыбалась, ловя мои взгляды. Я улыбался ей в ответ и снова погружался в бумаги, пытаясь сконцентрироваться на делах. Первое время это не получалось. Или наши домашние вечера. Она сидела, забравшись с ногами кресло, в своем растянутом свитере и читала. Мне нравилось в такие моменты готовить ей любимый ромашковый чай. Или поздно ночью загонять Фел спать, отрывая от моего вечного соперника - компьютера. Мы даже летали в Австралию и пытались заниматься серфингом. Казалось, вот оно - счастье, но нет. Истории про то, где герой спасет всех и получает в конце девушку, затем они уезжают в закат и живут вместе долго и счастливо, хороши в качестве сюжета для кино или романов. В жизни такие сценарии не работают. Реальность вносит свои коррективы. Находясь рядом, я подвергал её опасности. Так было всегда. Что изменилось? Наверное, тогда я окончательно осознал: мне не справиться, если что-то случится с Фелисити, особенно в случае моей вины. Через многое я прошел и многое пережил, но это мне не под силу. Все, что могу: уберечь свою малышку от беды. Пусть ради этого надо будет порвать с ней, больше никогда её не видеть, не слышать. Все, что угодно, лишь бы девушка с волосами цвета солнца была в безопасности. В тот день шел дождь. Помню, как его капли стекали по стеклу, образуя дорожки. Вместе с ним в моей памяти навсегда осталось непонимающее выражение лица Фел, когда грубо сказал, что бросаю её, не приняв никаких возражений и попросив не возвращаться в команду. Смоак и не стала возражать, видя холодное выражение моего лица (никто не знает, каких сил стоило сохранить его). Её боль в тот момент многократно отразилась в моем сердце. С трудом сдерживая слезы, девушка выбежала на улицу, в дождь. А я, усмирив чувства, остался на месте. «Так надо», - повторял, убеждая, что поступаю правильно. Я больше не преследовал Фелисити, твердо придерживаясь решения оставить её в покое, надеясь, что когда-нибудь она оправится. От Дигла знал, что Фел нашла новую работу и пытается жить, как все нормальные люди: работа, дом, встречи с друзьями по пятницам и обеды с родителями по субботам. Больше никаких погонь за преступниками, опасностей и мстителей. Может быть, я и сделал все, чтобы уйти из её жизни, но вот она из моей уходить не спешила. Мысли о Фелисти постоянно преследовали меня. Я просыпался, думая о ней, и засыпал также. Постоянно спрашивал себя: «Интересно, а что она делает сейчас? Она уже оправилась?» Даже на заданиях Фел была со мной. «Парень в капюшоне» стал менее собранным, и пару раз вражеская пуля зацепила его. Дигл говорил о необходимости взять себя в руки, повторял, что мне либо не стоило бросать одну болтливую блондинку, либо следовало выкинуть её из головы. Но я не сделал ничего из того, что советовал мой друг. Четыре месяца спустя городу начал угрожать подрывник. Мы с Диглом неделю потратили на его поимку, но мерзавец успел активировать взрывное устройство до того, как был обезврежен. И самое ужасное, в здании, где произошел взрыв, располагалась компания, в которой работала Фелисити. Я не мог трезво мыслить и принимать решения. Рука сама потянулась набрать так и не удаленный номер. Но вместо привычных длинных гудков было лишь «Абонент временно недоступен». Выжимая максимальную скорость из мотоцикла, я несся к Фел. На перекрестке меня занесло. Все, что осталось в памяти – свет фар проезжающих мимо машин. Дальше темнота. Вспоминаю, что первой, кого я увидел, когда очнулся, была Фелисити. Сначала подумал её окликнуть, но потом заметил: она дремала, сидя в кресле. До чего я довел свою девочку. Она похудела, под глазами появились темные круги, морщинка на лбу, которой раньше не было. Откинувшись на подушку, я задумался. О людях, что окружают меня и о том, сколько боли им принес. Мама, Тея, Лорел, Томми, Шадо, Маккена, Дигл. Отдельной строкой стоит в этом списке Фелисити. Ей досталось больше всего. Самое печальное, она была единственной, кому я меньше всего хотел навредить, и кого больше всего хотел уберечь. Была ли она счастлива со мной? Мы прожили много светлых моментов вместе. Но рука об руку с ними шли бессонные ночи, когда я преследовал очередного нарушителя закона, а Фелисити себе места не находила. - Очнулся. Как ты? - знакомый голос прервал мои мысли. Девушка встала, приблизилась, аккуратно присела на краешек кровати, и её маленькая рука взяла мою. - А ты? – спросил я, внимательно посмотрев на Фелисити, изучая и вспоминая: какой она была во время нашей последней встречи. Вроде бы та же, только печаль и грусть, поселившиеся в ней после нашего разрыва, никуда не делись. - Ну, это не я проверяла, катаясь на байке, прочность лобовых стекол встречных машин, - ответила она, пытаясь быть веселой, но только улыбка на её лице получилась грустной. - Фелисити, пожалуйста… - Тебе что-то надо? Позвать врача? – забеспокоилась девушка. Я причинил ей столько боли, а она все равно рядом. В тот момент присутствие Фел делало меня счастливым, внушало надежду, но в то же время погружало в глубокую печаль. - Пожалуйста, не надо притворяться, что ничего не было, - вырвав свою руку, произнес я. - Или что? Опять бросишь меня? Скажешь, что нет места в твоей жизни? Или придумаешь что-то новое? – посмотрев мне в глаза, спросила Смоак. - Ты не понимаешь… - отрицательно помотав головой, произнес я, - ничего не понимаешь. Я всегда думаю о тебе. Всегда. И о твоей безопасности в первую очередь. А жизнь рядом со мной полна опасностей. Ты будешь под ударом. - А меня ты спросить не забыл? Чего хочу я? – вскочила Фел, - кто вообще дал тебе право решать за меня? На это вопрос ответа не было, а потому я не произнес ни слова. Зато блондинка продолжила: - Это ты постоянно подставляешь себя под пули. Это ты сейчас в больнице. Ты вообще в курсе, что сутки лежал без сознания? Что твое сердце останавливалось дважды? – срываясь на крик, говорила Фел. В тот момент её будто прорвало, девушка не стесняясь высказывала все то, что наболело. Выговорившись, Фелисити села на стул и, оперев голову на руку, о чем-то задумалась. Она все сказала, и добавить было нечего, а у меня не нашлось нужных слов для ответа. И наше молчание погрузило палату в тишину, нарушаемую лишь звуками работающего кардиографа. Её слова заставили взглянуть на наши отношения с другой стороны, со стороны Фел. И получалось, что как сильно я пытался не быть эгоистом по отношению к ней, все равно им оставался. - Я только хотел уберечь тебя, потому что люблю. - Тогда почему не позволяешь сделать мне тоже для тебя? – произнесла Фелисити, подняв голову и посмотрев на меня, - знаешь, каждый раз, когда ты на очередном задании, и я слышу в наушнике все эти выстрелы, драки… Я знаю, ты где-то там, среди них. А бывает череда выстрелов, за ними тишина. В такие моменты я боюсь дышать. Вдруг в этой тишине больше не услышу тебя. Для меня нет ничего страшнее. Каждый день я просыпаюсь и думаю, как ты? Может, ранен или… - договорить она не смогла, из глаз покатились слезы. - Прости меня, - произнес я, пытаясь приподняться и потянуться к ней, чтобы утешить, но это оказалось не просто. Капельница и кардиограф с датчиками не позволяли сделать подобных движений. - Оливер, тебе нельзя вставать, - Фелисити подошла, её тонкие руки скользнули мне за спину, чтобы поправить подушку. Внезапная близость впервые за столько месяцев. Я нежно посмотрел на неё и осторожно провёл рукой по родному лицу. - Фел, - прошептал хриплым, будто чужим, незнакомым голосом, - прости меня. - Я давно тебя простила, - справившись с подушкой, призналась девушка и заглянула мне в глаза. - И не смей больше решать за меня, - её слова прозвучали приказом. Наши лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Я прикоснулся своим лбом к её, закрыл глаза и будто опьянел от ощущения близости. - Не буду, - произнес я. - Никогда. - Никогда. Обещаю. Сколько времени прошло с тех пор? Около двух лет. Страх за Фелисити никуда не ушел, просто теперь я не позволяю ему брать надо мной вверх. Ссоримся мы только по пустякам. Вчера разругались из-за мстителей. Спорили, кто круче. Я был за «Железного человека», она за «Капитана Америку». А на прошлой неделе я купил ей кольцо. Не знаю, ответит мисс Смоак согласием или нет. Надеюсь, что скажет «да». Для себя я все решил. Уже давно. Мне нравится делить себя с ней, свое время, свою жизнь, все свои жизни. Я слышу тихие шаги её босых, осторожно ступающих ног. Чувствую приближение Фел, на лице невольно появляется улыбка. Она подходит ко мне. - Почему не спишь? – спрашивает сонным голосом, заглядывает в глаза. - Не спится, - отвечаю я, слегка улыбаясь, - а ты? Тебе завтра рано вставать, лететь в Бостон на переговоры. Фелисити давно стала первым заместителем генерального директора Куин Консолидейтед. То есть моим. - Проснулась, а тебя нет рядом, - произносит она, беря меня за руку, - все хорошо? - Да, просто задумался, - не могу ей врать, Фел слишком хорошо меня знает. Вот и сейчас она все поняла. - Все хорошо, - тихо говорит Фелисити, - сегодня все будет хорошо, я обещаю. - Я люблю тебя, - шепчу, обнимаю, как можно сильней прижимая к себе. Зарываюсь носом в её волосы. Стараюсь скрыть лицо, чувствую, как на глаза наворачиваются слезы от осознания того, что мое слабое место и одновременно сила в этой хрупкой девушке. Я не сошел с ума, не сдался, не наделал глупостей. Все лишь благодаря ей, потому, что она рядом. Мое слабое место. Моя любовь. Моя жизнь. Она – моя. Перевожу взгляд на пол. На нем две тени. Моя и её. Вместе. И мне не страшно.