Семь демонов

Темно-красные провода, покрывающие асфальт в виде тонких трещин, похожих на кровеносную систему, виднеются на многие километры вокруг. Выжженная земля по периметру кажется похожей на чернозем, но на пальцах рассыпается как пепел. Над ней тянется серое небо с пышными грибами радиоактивных облаков. Под ногами хлюпает набегающая волнами кровь, а в воздухе стоит непередаваемый смрад закаленного металла и сгнивающей плоти. На ногах нет ботинок, и босые ступни тонут в густой красной жиже, обволакивающей пальцы. Метью Браун стоит в центре треснувшей дороги, и Грэмм смотрит в его спину, прикрытую белым полотном медицинского халата. Так выглядит мир Подражателя. Жидкий, мерзкий, покинутый. Звук, с которым ветер рассекает окрестности, похож на зловещее шептание. Этот мир не похож на мир Ганнибала Лектера, где есть темная комната, с минимальным количеством мебели, без дверей, без окон. Где все самое ужасное преподнесено на серебряном блюде, которое покоится на поверхности огромного стола из темного дерева. Мир Метью открыт для исследований: нескончаемая дорога и пустыня, уходящая за горизонт пепельно-серых гор, сливающихся с плотным небом. От поверхности земли веет смертельным холодом, не смотря на её внешний плодовитый вид. Постапокалиптическая картина, не иначе. И нет ничего общего между Ганнибалом и Метью. -Как ты это делаешь? Прутья решетки впиваются в глаза, изображение вытягивается трубкой калейдоскопа, и мир на мгновение сливается в один сплошной ком. Кровавый прилив все еще омывает ступни, оставляя мягкое и теплое покалывание. Грэмм поджимает губы, приподнимает голову и отводит её назад, искоса смотря на Брауна. -Это как нырять в прорубь с холодной водой. Он вобрал в свой мир самое лучшее из того, что можно было взять у Ганнибала Лектера. Всё его холоднокровие, всю его ограниченность и скупость, пропитанную бесконтрольной жаждой пищи. И от самого Уилла Грэмма осталась лишь крохотная часть, сковывающая собственные внутренности каркасом из человеческих костей. -Нужно утонуть. Сознание тянется в выжженную пустыню с треснувшим асфальтом, по трещинам которого бежит чья-то кровь, и Грэмм ничего не может с этим поделать. Он хочет взять чернила и расписать чужую книгу, поддавшись жажде, и хочет окунуться с головой в ледяную воду земляной пустыни, чтобы сбросить с себя все это, уступая новому. Семь демонов желаний смотрят на него из недр своих царств. -Рискнешь? - Метью открывает замок камеры, приближаясь к Уиллу вплотную. Окруживший их воздух пахнет аппетитными блюдами, постепенно сливаясь с вонью разложения. Браун обвивает все тело Уилла руками, упирается пальцами в живот, обволакивает волной прошибающего до костей холода. Вода смыкается над макушкой Грэмма мгновенно, не давая вдохнуть остатки воздуха. Его удочка лежит на берегу, прикрытая тяжелой осенней курткой. Метью кусается, прихватывая зубами правое ухо Уилла. На дне реки груда камней, прикосновение к которым заставляет вскрикнуть от боли - они острые, как наконечники стрел. Над ними несутся стаи ярких, как свет солнца, рыб. Браун поворачивает лицо Гремма к себе и прикусывает кожу на его подбородке, прежде чем прикусить губы. Глубинная темнота перед глазами Уилла становится ярко-красной. С потолка тюремной камеры сыплется штукатурка и секундой спустя водоворот воды настигает помещение. Жидкость бьется о прутья, заливается за шиворот, оборачивается вокруг мужчин прозрачной составляющей и исчезает так же спонтанно, как и возникла. Уилл мягко целует губы Брауна, плотно закрыв глаза. Ноги снова тонут в прибое из густой крови. Она приятно покалывает кожу.