Не в этой жизни, раб

По позвоночнику опять прокатилась волна боли: удар тяжелого магического посоха пришелся аккурат между лопаток. Неудачно. Впрочем, удары никогда не бывают удачными. — Неблагодарное животное! Недоумок! Фенрис, даже не пытаясь увернуться или подняться с колен, прошептал: — Простите, хозяин. Я не могу так долго. — Заткнись! Из-за твоей слабости мне не удалось завершить ритуал. Сколько магической энергии потрачено впустую, сколько времени. Маг презрительно скривился и, глядя на согбенного эльфа, сквозь зубы бросил: — Ничтожество. Ты не годен даже на то, к чему стремился: никакой из тебя… артефакт. Эльф стиснул зубы. Только бы сдержаться… Повиновение, ты сам этого хотел. Вспомни. — Тогда накажите меня, прошу, в следующий раз я сделаю все как надо, – тяжело дыша, Фенрис поднялся с колен. – Все, что угодно. Я смогу. Только, умоляю, хозяин, пощадите их. Вы обещали. — Их? – вскинул бровь маг. И, заметив испуг на лице раба, прищурился. – Ах, да, твоя мать и сестра. Ради их освобождения ты готов на все, не так ли, раб? Кивок. И сведенные болью скулы. Сейчас, после проведения ритуала, шрамы, оставшиеся после его «усовершенствования», как говорил Данариус, снова закровоточили: магический блеск лириума смешался с кровавым красным. По подбородку медленно стекла капля и упала на пол. Сосредоточить мысли на кровавой кляксе под ногами. Не поднимать глаз, только не смотри на него. Солоноватый привкус на губах. Пульсирующая боль в висках. И этот человек, немыслимое существо напротив, в двух шагах. Наделенное магической властью, абсолютной властью в границах тесной, слишком тесной для двоих, комнаты. Силы мне, Андрасте, силы! — Ты мог бы прислуживать мне не только за столом, раб. Все-таки, что-то упустили боги, наделив таких никчемных животных как эльфы, такой красотой и грацией. Властные пальцы скользнули по окровавленному подбородку к сомкнутым губам, заставляя их раскрыться, впустить в себя… Спазм отвращения. Клацнувшие челюсти. Шипение мага. И удар, один, за ним еще и еще. Спасительная Тьма. А через три дня: покорность. Приходит понимание того, что сломанная гордость – смешная цена за свободу для самых близких. Когда в твоей жизни нет выбора, когда ты все принимаешь как данность, неужели нельзя принять еще? Ты – вещь: лириумный сосуд, не иначе, — так будь же вещью до конца: у тебя просто не может быть гордости. Ты раб, забыл? Покорно раздвинутые ноги и напряженная спина. Не бойся, эльф, темнота скроет краску стыда. Она не будет никем замечена, ведь в этой комнате только двое. И магу сейчас явно не до этого. Со временем ты научишься многим вещам: не отводить глаз, ублажая языком своего господина, сглатывать семя не морщась, прогибаться, извиваться, прижиматься… И даже просить продолжения, зная, как это нравится Данариусу. Ты сможешь управлять лириумной энергией и помогать магу в его ритуалах. И, да, в какой-то момент ты все забудешь. Это не заклинание, эльф. Это твой добровольный выбор: уход от воспоминаний, очищение, катарсис. Не имея прошлого, нельзя оценить настоящее. Так уйдет твоя боль. Не будет унижения и грязи, ты просто не сможешь понять, что это такое, ведь артефактам не знакомы эмоции. Правда, раб? — Ты стал очень искусен, эльф, — но тебя не тронет шершавый шепот на твоей коже. Тебе все равно. Уже. И только в предрассветные часы, тебе, усталому, будет сниться чей-то размытый образ и теплая улыбка. И стены древнего города без названия. Мечты о свободе… Так и останутся мечтами. Может быть, тебе повезет… Но не в этой жизни, раб.