Спасти мир, еще раз!

Следующая неделя прошла как по расписанию: здоровый сон в Академии, вкусный обед дома и ударная тренировка на полигоне. Наруто настолько увлекся, что совсем позабыл о мохнатом квартиранте, наслаждаясь отсутствием чужого сознания в своей голове и полной свободой мысли, без страха быть услышанным. Впрочем, временами тоска одолевала джинчуурики, и он обменивался со своим биджуу парочкой положительных эмоций. Отношения в классе установились нейтральные — над блондином больше не насмехались, но и в друзья набиваться никто не спешил, за исключением влюбленного рыжего монстра, от вида которого у блондина по спине тек холодный пот. Близился очередной зачет по тайдзюцу и владению холодным оружием, потому джинчуурики все чаще отпрашивался с лекций Ируки, сдавая материал экстерном. Нельзя сказать, чтобы Умино был этому рад, но, раз эффективность обучения не падала, а лишь возрастала, грех было жаловаться. Хвосты в теоретическом материале Наруто быстро подтянул — для капитана АНБУ тест в Академии — плюнуть и растереть, а в особо сложных моментах он всегда мог расчитывать на помощь Кьюби, которая, впрочем, так ему и не понадобилась. Мать и сестры не могли нарадоваться изменениями в своем округлом родственнике — он стал еще позитивнее, чем обычно, и постепенно все меньше и меньше робел, говоря, что тренировки с Мамокой делают его увереннее. Кангэн завидовал брату по-черному — ему времени никто не уделял, но малыш не возмущался почем зря — дареные пони и панда компенсировали этот неприятный момент. Минато, как обычно, был недоволен — фактически, его сын мог лишь собирать грязь в кучку, в то время как Желтая Молния в тринадцать лет владел Футоном на таком уровне, что мог дать жару любому джонину и порубить его на куски еще на подходе. ОФП шла полным ходом — Наруто мог пробежать уже три километра без остановки и отжаться полсотни раз. Наруто сбросил два кило — не слишком много, но похудение и не было основной целью блондина, потому он остался доволен. Жир уходил крайне неохотно, но под его толстым слоем начали прощупываться мышцы. Тренировки в метании сенбонов, кунаев и сюрикенов были отодвинуты на второй план, но не забыты, потому к концу недели он без проблем попадал всеми снарядами в полено с десяти метров. Это окончательно настроило джинчуурики на новый лад — нет невозможного, все придет в норму, со временем. Мамока научила брата эффективной методике расширения СЦЧ. Она заключалась в, казалось бы, банальной медитации, но с той лишь разницей, что вся энергия концентрировалась в очаге. Это позволяло увеличить общий запас чакры, хотя пропускная способность каналов не изменялась. Тем не менее, проблемой это не являлось — каналы расширялись самостоятельно, со временем, под действием текущей в нормальном темпе духовной энергии. Разумеется, до скорости лисьего метода такому способу было ох, как далеко — час мучений заменял собой неделю двухчасовых медитаций. Это нисколечко его не смущало — комбинировать оба метода ему никто не запрещал. Наруто напрягал тот факт, что лис с каждым днем становится все печальнее. Он думал, что причиной тому была привязанность демона к своему носителю из-за печати, но снять ее он не мог. Ситуация получалась патовая, но клан Узумаки в этом мире выжил и понапридумывал таких печатей, что становилось страшно. Вполне вероятно, и для освобождения биджуу без гибели джинчуурики что-нибудь изобрели. Значит, если достаточно поднатореть в фуиндзюцу, то можно удовлетворить и собственные, и лисьи потребности. Все же, Наруто считал Девятихвостого даже больше, чем другом — в свое время он заменил ему всю семью, и до сих пор он воспринимал его не иначе, как старшего брата — сильного, мудрого и заботливого. Кьюби очень льстило подобное отношение, потому лис и шел на всяческие уступки своему носителю, намереваясь провести с ним всю его жизнь, ведь демон ни на секунду не сомневался, что второго такого человека ему никогда не найти — ни через сто, ни даже через тысячу лет. Но Наруто был в неведении истинных причин дурного настроения Девятихвостого и его отношении к печати до тех пор, пока тот сам ему о них не рассказал. На седьмой день Наруто разучивал банальную атакующую технику из весьма скудного арсенала атакующих дзюцу стихии земли. — Мамока, на чем мы остановились? — поинтересовался джинчуурики. — Ты должен метнуть камень с помощью чакры, — слегка скучая ответила куноичи. — Это я знаю, какие нужны печати? — Для тебя — никаких. У тебя настоящий талант, развивай его, не иди по легкому пути! — наставительным тоном протянула Мамока. Наруто обиженно заворчал и призвал уже три копии. Все парни положили перед собой по камню, размером с кирпич, и принялись пыжиться, что было мочи. Дотон действительно давался Наруто очень и очень легко — Мамока училась строить стену около недели, несмотря на кооперацию с полусотней клонов. Девятихвостый тоже не терял время даром. Биджуу умудрился поймать почти сотню зайцев, полсотни кабанов, пару десятков оленей и пяток медведей. Столь интенсивное питание позволило лису вытянуться еще на три метра. Теперь от носа до хвоста он был около десяти метров, а весил — около десяти тонн. Курама заскучал — кому не надоест в течении двух недель только и делать, что есть и спать? Собеседниками Рикудо свое детище не одарил, а мелкой моторики и пространственного мышления лису хватило лишь на то, чтобы выложить из поваленных деревьев ограду вокруг полюбившейся демону солнечной полянки. «Неужели, Наруто и впрямь так занят, что говорит со мной лишь по пять минут раз в два дня? Или я ему надоел?» — демон вздрогнул. «Но мне же не с кем общаться кроме него, а без общения я быстро стану прежним чудовищем, особенно учитывая то, чем я вынужден заниматься день напролет», — он с тоской оглядел заваленную костями животных полянку — ему стоило огромных усилий держать себя в лапах и не получать наслаждения от солоноватого привкуса крови в пасти и приятной тяжести в желудке от проглоченных и разорванных на куски тел. «Наруто, как у тебя дела?» — демон задал классический бессмысленный вопрос, желая начать разговор. Наруто, в это время удерживающий камень в воздухе с помощью своей чакры, вздрогнул от неожиданности и уронил груз себе на ногу. — А-а-а! — джинчуурики схватил поврежденную конечность и принялся прыгать на одной ноге вокруг нахмурившейся куноичи, изрыгая проклятия и непечатные выражения. — Наруто, еще один мат и я тебе врежу! — пообещала Мамока, похрустывая костяшками пальцев. — У-у-у… — блондин выл, как ошпаренная кипятком собака. «Наруто…» — подал голос обеспокоенный демон, ощутивший сильную боль в левой задней лапе. «Я чуть ноги не лишился из-за тебя!» — воскликнул в сердцах он. «Я ведь не нарочно!» — сконфуженно буркнул Кьюби. — Мамока, погоди секунду, мне нужно немного отдохнуть, — сквозь зубы прошипел Наруто. — Хорошо, но ты крадешь время сам у себя, — куноичи пожала плечами и вновь принялась читать книгу по ирьениндзюцу, на этот раз, для любителей — прогресс шел весьма быстро. Братишка тренировался как проклятый и частенько ранил себя, что даровало девушке море возможностей попрактиковаться. Зайдя в тенек под раскидистую крону дерева, Наруто возобновил диалог, намереваясь рассказать Кьюби о своих планах. «Курама, у меня к тебе серьезный разговор…» — лис встрепенулся и перебил парнишку, к его большому удивлению. «У тебя все в порядке? Ты целую неделю со мной почти не общаешься!» — спросил обеспокоенный лис. Наруто, несмотря на все еще не утихшую боль, причиной которой был его собеседник, не сдержал умиленной улыбки. «Нет, Курама, у меня все хорошо, просто времени свободного считанные минуты, а ты не выражал недовольства редкостью наших разговоров, из чего я сделал вывод, что ты хочешь побыть один, слиться с природой, вернуться к своим корням, так сказать…» — объяснялся Наруто. У демона словно камень с души свалился, и он поспешил указать джинчуурики на его неправоту. «Наруто, мне нельзя долго оставаться вне человеческого общества, а уж тем более жить в лесу», — джинчуурики едва челюсть на землю не уронил, но последовавшая за этим тирада и вовсе выбила его из колеи. «Первые три дня мне действительно было очень хорошо — спи сколько и где хочешь, дыши свежим воздухом, наедайся парным мясом от пуза и мечтай о своей будущей силе. Но потом стало хуже — появилась жажда крови… Ко мне начали возвращаться мои прежние привычки — мне вновь понравилось мучить своих жертв перед смертью, чувствовать их ужас всем своим естеством. Если так будет продолжаться, уже через две недели у меня может поменяться мировоззрение, а через месяц я могу захотеть тебя убить», — совсем тихо сказал демон. Наруто зябко поежился — он понятия не имел, насколько все серьезно, ведь последние годы лис вел себя адекватнее большинства его знакомых из числа людей, за исключением того казуса в их первый день в этом мире, и он привык думать, что лис полностью себя контролирует. Оказалось, это было не совсем так. «Наруто, я не хочу снова становиться животным, я не хочу снова потерять себя… Прошу тебя, забери меня отсюда», — едва слышно сказал демон, пустив одинокую слезу. Наруто почувствовал такую тоску, что его сердце словно сдавили рукой. «Хорошо, Курама, я отзываю тебя», — джинчуурики сложил печать так, чтобы его не видела Мамока. И тут же почувствовал, как в его сознании вновь появился сторонний наблюдатель, но пришедшие от него эмоции были столь теплыми, что Наруто и думать забыл о том, что у него вновь не будет личной жизни. «Потерпи еще полчасика, пожалуйста, мне нужно закончить тренировку…» — джинчуурики заметил, что Мамока уже очень сильно скисла и нетерпеливо притоптывала ножкой. «Нет проблем, дружище», — ответил лис. Наруто поспешил прервать мысленную связь и вернуться к делу. Наруто улыбнулся, с души словно камень свалился, в прямом смысле этого слова — джинчуурики подбежал к скучающей сестре, подобрал груз и вновь заставил его левитировать. «А ты времени даром не терял!» — прокомментировал демон. «Это еще цветочки», — ответил Узумаки. Он резко распрямил руки, и камень улетел в лес, перебив по пути пару молодых деревьев. — Молодец, Наруто! На сегодня достаточно, — Мамока улыбнулась гордо пыжащемуся брату и убрала книгу за пояс, отправившись восвояси, оставив джинчуурики наедине с демоном. Узумаки тут же уселся под деревом и перенесся в свое подсознание. Едва появившись его сбил с ног уменьшившийся до размеров собаки Девятихвостый. Наруто поначалу испугался, но когда лис начал его вылизывать, блондин не сдержал веселого смеха, потрепав демона по пушистому загривку. — Ну все, все, хватит, я понял, что ты соскучился, — проворчал джинчуурики, отталкивая от себя лиса. Тот вновь подошел к нему и прильнул к шее Узумаки, тот обнял его и принялся медленно гладить по спине. Его взгляд упал на хвост демона. Единственный хвост. — Курама, так у тебя и вправду пропали хвосты?! — глаза Наруто полезли на лоб — да, лис рассказывал ему об этом, но блондин воспринял его слова как метафору. — Да… Они отмерли и мне… пришлось их оторвать, — дрожащим голосом ответил кицунэ, с безграничной тоской поглядев на свой зад. — Какой из меня теперь Кьюби? — совсем тихо сказал лис. Джинчуурики тут же пододвинулся к нему и положил руку на его плечо. — Курама, не важно сколько у тебя хвостов. Ты все тот же Кьюби но Йоко, великий демон, стихийное бедствие Конохи, гроза всего человечества. Это временные трудности, мы скоро их преодолеем и вернем себе прежнее могущество, — ободрил демона его носитель. Кьюби поднял на него тяжелый взгляд — он не разделял оптимизма блондина. — Тебе намного проще, думаю, через год-другой ты достигнешь прежнего уровня, а вот я, скорее всего, никогда не стану прежним. Эх… я бы так хотел вернуться назад, в тот мир…. Но это невозможно — наши тела уничтожены, а вселяться в чужое я не хочу — станет еще хуже, чем сейчас, — демон печально вздохнул и повесил нос. Джинчуурики участливо обнял его и прижал печального лиса к себе, проклиная себя за лень, из-за которой биджуу впал в депрессию от недостатка общения. — Не волнуйся, я помогу тебе. На миссиях мне наверняка придется убивать, и, думаю, ты сможешь захватывать души поверженных противников. Это ускорит процесс? — предположил джинчуурики. — Ускорит, хоть и ненамного. Но все равно, спасибо тебе за поддержку, Наруто, — ответил лис, слегка улыбнувшись. — Для того и нужны друзья, Курама, — блондин отпустил демона и сел рядом. — Как я полагаю, ты не слишком обрадуешься, если я скажу тебе, что в этом мире наверняка можно снять печать без моей гибели? — поинтересовался джинчуурики. Морда лиса вытянулась от удивления, но потом он решительно мотнул головой из стороны в сторону. — Нет, не обрадуюсь. Если бы я хотел это сделать, я бы тебе не препятствовал, когда ты хотел наложить на себя руки, — сказал лис, заставив Наруто смущенно отвести взгляд. — Как я уже говорил, свобода плохо на меня влияет. С тобой я научился получать удовольствие не причиняя боли другим, и ты не представляешь, как легко от этого становится на душе. Ты нужен мне, понимаешь? Если я буду предоставлен сам себе, то сойду с ума, как Шукаку, и вновь стану тупым монстром. Неужели ты этого хочешь? — спросил биджуу, глядя на Наруто. Тот судорожно сглотнул и отрицательно помотал головой. — Нет, конечно… — К тому же, теперь я смертен, и единственное место, где я могу чувствовать себя в безопасности, — твоя печать. Неужели ты думаешь, что как только я окажусь на свободе, твои родичи не поймают меня и не запечатают в другого джинчуурики, куда менее сговорчивого, а то и вовсе разрежут на куски для своих опытов? — поинтересовался демон. Наруто ужаснулся, представив себе расчлененного Кьюби, и тут же сгреб его в охапку. — Я все понял. Клянусь тебе, пока я жив, я не дам тебя в обиду, — тихо сказал он, прижав лиса к себе, гладя его по ушам и макушке. Настроение которого стремительно поползло вверх, и уже через полминуты он не смог совладать со своим тщеславием. — Наруто, ты хочешь увидеть меня в истинном облике? — как-будто невзначай поинтересовался лис. Джинчуурики поглядел на него и не сдержал широкой улыбки. — Ладно уж, хвастайся, — ответил Наруто. Лис тут же вскочил на лапы и отбежал в сторону, после чего с тихим шипением увеличился до размеров слона. Узумаки пораженно присвистнул и обошел вокруг биджуу — в такой форме ему было вполне по силам справиться с парочкой джонинов. Кьюби почувствовал немое восхищение друга и негромко заурчал от удовольствия, рассмешив Наруто. — Ах ты тщеславный лисеныш, тебя хлебом не корми — дай повод собою погордиться, — с напускной укоризной в голосе проворчал он, рассмешив демона, заставив того впервые за две недели весело рассмеяться. Джинчуурики подошел к нему и крепко обнял мохнатую лапу. — Не волнуйся, Курама. У нас все будет хорошо, — тихо сказал он. Демон опустил голову и уткнулся носом в золотистую шевелюру, продолжая негромко урчать от нахлынувших на него теплых эмоций блондина. Он верил каждому слову Наруто. Попрощавшись с лисом, Узумаки перенесся в реальность и побежал домой — был уже поздний вечер, ни к чему заставлять родных волноваться.