Вечная охота

До конца, вслед за сворой болотных огней ты будешь гнаться за мною. Мельница.

Там, на вершине Черного храма, на каменной площадке среди рваных облаков, под невообразимо огромной луной, Мэв Песнь Теней впервые в жизни поняла, что такое пустота. Цель достигнута, Предатель повержен, она исполнила свой долг, но что теперь у нее осталось? Последнее слово за ним: режущее своей правдивостью больнее проклятых клинков Аззинота. Это был удар точно в цель, потому что никто не знал ее лучше Иллидана. Он еще дышал у ее ног. Герои и воины Акамы уже позабыли о поверженном враге, ликуя и едва не отмечая победу. Но Ярость Бури был жив, и он отчаянно боролся за свою жизнь, потому что не привык сдаваться. И тогда она наклонилась над едва живым эльфом и сказала: «Если у тебя еще хватает сил, обмани их всех. Ты же маг, создай иллюзию, пусть она исчезнет в зеленом пламени, пусть они решат, что в тебе не осталось ничего от эльфа, что Пустота забрала тебя после смерти. Сделай это, если ты меня слышишь. Ведь ты не можешь сдаться. Не сейчас. Не им.» Она умела правильно подобрать слова, потому что тоже знала его лучше всех прочих. Узнал ли он ее голос, поверил ли ей, или просто ухватился за последний, самый невероятный шанс на спасение? Хорошая была иллюзия, поверил даже осторожный Акама. Они все поверили. А Мэв, скрывшись в тенях, унесла его - на себе, уверенная, что через несколько минут Иллидан все равно умрет. Уверенная, что сама израненная сверх всякой меры, далеко не уйдет. Но его сердце продолжало биться, а она добралась до подземелий храма: бывшие тюрьмы и пыточные, куда бы никто не стал сейчас заглядывать. Если бы Иллидан вздумал спросить ее «почему?», Мэв бы не нашла ответа. Но эльф был слишком слаб для разговоров, и почти сразу, когда она опустила его на жесткую лежанку в старой камере, потерял сознание. Здесь еще сохранились старые цепи – они пришлись кстати. Защелкнув кандалы на ногах Иллидана, Мэв без сил опустилась на каменный пол. «Что я наделала», билось в ее голове, но эту мысль уже начали вытеснять другие заботы. Нужно было принести воды и еды, и что-то, чтобы разжечь огонь. Если не позаботиться о ранах Иллидана, он умрет. Она выбралась на поверхность, стараясь не попасться на глаза прислужникам Акамы, лучше, если он как можно быстрее о ней забудет. Мэв знала, что теперь, если их отыщут, то убьют обоих. Но она не боялась, потому что успела ощутить пустоту, которая показалась ей страшнее смерти. Она сумела достать и воду, и теплые одеяла, и даже травы, которые могли помочь в заживлении ран. Иллидан отчаянно сражался за свою жизнь, и она встала рядом с ним в этом сражении. Мэв промывала его раны, морщась при виде темной крови, в которой свой след оставила Скверна. Она обращалась к Элуне – не позабыла, как это делается за тысячи лет, и Богиня, пусть и не слишком охотно, отвечала Мэв. Выработанные за десять тысяч лет привычки быстро вернулись, хотя и были сейчас бесполезны: когда она не возилась с ранениями Иллидана, то запирала клетку, оставаясь снаружи, как будто на посту. Вот только теперь сменить её было некому. И в конце дня она входила в камеру, чтобы уснуть рядом со своим заключенным. В подземелье и так было промозгло, но ночами холод становился совсем крепким, не спасали ни огонь, ни одеяла. А его лихорадочный жар легко согревал ее. Он часто говорил в бреду: иногда на царапающемся, грубом языке демонов, который Песнь Теней не понимала, иногда на родном, эльфийском. В эти моменты он звал брата и Тиранду. Мэв мрачно усмехалась: «Их здесь нет, Иллидан. Здесь никого нет, кроме твоей вечной стражницы». Он пришел в себя через три дня: тяжело сел на постели, оглядываясь по сторонам, потом увидел ее сквозь решетку и улыбнулся. - Это ты, моя маленькая тюремщица. - Ожидал увидеть другую? – равнодушно спросила Мэв. - Нет, - полудемон покачал головой. – Я знал, что это ты. Я слышал твой голос. И я помню твои руки. Он встал, расправляя крылья, которые до этого были сложены вкривь и вкось. Встряхнулся, сладко потянулся: как будто после долго крепкого сна. Мэв смотрела на него и поняла, что так вымоталась за эти дни, что сама валится с ног. Иллидан подошел к решетке, там, на полу, Мэв оставила еду и воду: тоже дань былой привычке. Мужчина сел прямо на пол, взяв миску и привалившись спиной к металлическим прутьям. - И к чему я пришел? - спросил он, когда покончил с едой. - Я снова пленник, и ты снова сторожишь меня, тюремщица. Будто ничего и не было. Он помолчал и добавил: - Только теперь у меня нет моих клинков… У меня нет больше ничего. И никого. Она не ответила, и он закрыл глаза и откинул голову назад. Мэв знала, что так он может просидеть очень долго в полной неподвижности. «Кроме меня, Иллидан», - подумала эльфийка. Ночью Мэв отперла камеру. Он молча наблюдал, как она приблизилась к нему и сняла кандалы с его ног. - Что это ты делаешь, тюремщица? – удивительно спокойным для этой ситуации голосом спросил Иллидан. - Я не тюремщица, - мрачно отозвалась Мэв, отбрасывая цепи в сторону. - Я охотница. И ты верно сказал: я не могу жить без охоты. Без охоты на тебя. А чтобы бежать, ты должен быть на свободе. Иллидан внимательно смотрел на нее, а потом неожиданно схватил за руки, дернув к себе и опрокинув на постель. Мэв инстинктивно дернулась, ругая себя, за то, что оставила чакрум снаружи. Но для только утром пришедшего в себя, Иллидан удивительно быстро восстановил силы и вырваться из его рук не было никакой возможности. «Я должна была догадаться, что…» Полудемон точным движением – у нее самой никогда так не получалось – снял с эльфийки шлем и бросил его на каменный пол. - Ты десять тысяч лет сторожила меня, а я ни разу не видел твоего лица, - он усмехнулся, проводя когтем по ее щеке. – Но я всегда знал, что ты очень красива... охотница. И, прежде чем Мэв успела что-либо ему ответить, он наклонился и впился в ее губы. Женщина вздрогнула и почувствовала одуряющую слабость во всем теле - должно быть, если бы она стояла на ногах, то упала бы. Это было слишком сладко, жадно и искренне: не издевка, не насмешка и не попытка унизить. - Я не забуду того, что для меня сделала, Мэв, - произнес полудемон, отстраняясь от нее.- И, в благодарность, я обещаю, что постараюсь больше не попасться тебе в руки. Чтобы твоя охота длилась вечно. Он метнулся в сторону и исчез в раскрытой двери клетки так быстро, что Мэв почти поверила в еще одну его иллюзию. Женщина порывисто села на постели, повинуясь инстинкту немедленно броситься следом, но удержалась. Подняла свой шлем и осторожно надела его, расправив волосы. Да, пора начинать новую охоту, но для начала – она даст ему фору.