"Прощай..."

Пустая огромная комната… Свет «серого дня» вливается в неё через высокие, вытянувшиеся во всю стену, окна. Такие серые и унылые дни приходят в ноябре, забирая последние проблески ушедшего лета. Низкое тёмное небо стоит над землёй, как будто застыло в вечном сне. Чёрные стволы деревьев мрачно выступают на фоне туч. Само время, кажется, замерло во мгле ноября и не собирается идти дальше… Серый свет проникает в пустую, полную тишины, комнату. Он отражается ободранными бетонными стенами, прохудившимся потолком, пылью, лежащей ровным слоем на полу, и тёмно-бордовой тканью, которая скрывает под собой последнюю вещь, оставшеюся в комнате… Он пришёл сюда. Через столько лет он решил вернуться. Вернуться к давно забытому прошлому, накрытому тяжёлой тёмной тканью. Холодно… Он греет озябшие руки своим дыханием, и из его рта выходят клубы пара. Шаги почти не слышны. Может, потому что сам воздух здесь застыл и забылся. Он подходит к той самой, скрытой от чужих глаз, вещи, и неуверенно протягивает к ней руку. Секунда колебания, и шуршащая ткань слетает на пол, поднимая облака пыли… Старый чёрный рояль предстаёт перед ним. Уже больше пяти лет прошло с тех пор, как он видел его в последний раз. Лакировка местами облупилась, одна из ножек немного покосилась, но рояль остался прежним. Он поднимает крышку и достаёт оттуда старую потрёпанную тетрадь. Там она писала. Воспоминания всплывают из глубин прошлого, давно забытого прошлого… Она сидит за роялем. Такая нежная, прекрасная и хрупкая, как будто если шелохнуться, то она растает, как сказочное видение. Её светло русые волосы спадают на грудь, прикрытую белой ночной рубашкой. На похудевшем бледном лице плывёт грустная улыбка… Она больна… Врач запретил ей вставать, но разве это сможет её сдержать. С каждым днём всё слабее и слабее звучит её голос, а лицо теряет последние краски. Но каждое утро она встаёт, ступает босыми ногами по холодному полу и садиться за рояль. Ноты одиноко звучат и под шуршание карандаша ложатся на листы бумаги. Он приходил к ней, но только стоял в дверях и не решался пройти дальше. Он смотрел на неё с любовью, но в глазах были слёзы. А она оборачивалась и еле слышным голосом говорила, что всё будет хорошо… Но он не верил и лишь прикусывал губы, что бы она не могла видеть, как они дрожат. Щемящее чувство боли разводило их всё дальше и дальше от друг друга… День за днём он начинал понимать, что больше не может её видеть… а ей оставалось всё меньше и меньше. Она писала и знала, что это будет последняя музыка, сочинённая ею… Было раннее утро, когда он проснулся от громкого крика. Со всех ног он бросился в её комнату, но было уже поздно. Белая, как мраморная статуя, она сидела, положив голову на крышку рояля. Одна из тонких нежных рук лежала на клавишах, а другая прикрывала рот, - она боялась разбудить его своим криком. И вот она лежит за роялем, спящая уже вечным сном. В уголках глаз блестят, ещё не высохшие слёзы, а лицо замерло в грустной улыбке. Она всегда улыбалась, даже в последний момент. А он не смог улыбнуться ей в последний раз… И теперь он снова здесь… Листает то, что она так хотела оставить после себя. Сухие старые страницы уже готовы рассыпаться, но на них всё так же чётко видно. Он открывает клавиши и ставит перед собой тетрадь. Ком застревает в горле. Здесь она провела последние секунды своей жизни. Здесь она лежала холодная и бледная, как статуя. Здесь она простилась этим миром… и ушла. Поглаживая одну из клавиш, он робко нажимает на неё. Звук резко разрывает тишину и сразу же тонет в ней. Но за ним устремляются и другие. Они исчезают в пустоте комнаты, как снежные хлопья, которые только что посыпались из осеннего неба, тают на чёрном асфальте. Но прежде чем раствориться в тиши, они успевают слиться в прекрасную, но разрывающую сердце, мелодию. Она гулко звучит в этой одинокой «обители». Его пальцы уверенно перебегают по клавишам. Он играет и немного наклоняется вперёд. Потом, закрыв глаза, поднимает голову вверх и тяжело вздыхает. Пар снова облаком вылетает из его рта… Он не попрощался с ней. И винил себя в этом все последние годы. Но теперь он научился играть, специально для неё,… чтобы проститься. Снег за окном стал идти всё сильнее и сильнее, и ему показалось, будто это она в свой ночной рубашке стоит и смотрит на него из окна. Невольно слёзы навернулись на глаза, и он перевёл взгляд на последнюю страницу тетради. Там, в самом углу было нежно и кротко написано: «Прощай…». Последняя нота утихает, и слёзы тихо капают на рояль. А он еле слышно отвечает: «Прощай…»