Любимая бабочка коллекционера

- Оппа, привет, – бабочка вздохнула. – Как ты? - Ты единственный человек, который интересуется этим каждый день, аджумма. Все в порядке, – хмыкнул мужской голос на другом конце провода. – Ты дома? - Нет. Я… хрен знает где, – доверительно вздохнула Ра Эль еще раз. – Помнишь, я рассказывала тебе про придурка, который меня попытался в постель затащить? Я сегодня с ним встретилась. Знаешь, он еще более жалок, чем в тот раз. Мне даже как-то неудобно…       Парень хрипло расхохотался. Бабочка, откинувшись на спинку кресла, облегченно улыбнулась. - Хорошо, что ты смеешься. Мне даже становится не так дурно. Не знаю, что с ним делать… Одно дело, если бы он снова попытался мне что-нибудь испортить, но он пока медлит. Думаешь, стоит сделать шаг самой?       В трубке неопределимо хмыкнули. - Я не знаю, надо смотреть по ситуации. Но я не волнуюсь, ты у меня тетка умная, сама разберешься. Если моя помощь понадобится, свистни, примчусь, хорошо? - Конечно, оппа. Не волнуйся, пока я тут сама. Но твое предложение все равно рассматриваю, если он меня совсем допечет, думаю, ты мне поможешь. Я, кстати, узнала, он музыкант. И откуда их столько?       Парень повторно рассмеялся. - Видимо, карма у тебя такая, притягивать к себе творческих людей. Аджумма, может, ты в параллельном мире музой подрабатываешь? - Какой? – Тут же воодушевилась бабочка, без малого два года плотно увлекавшаяся мифологией. – Урания, Евтерпа, Талия, Каллиопа, Мельпомена, Терпсихора? - Скорее, Эрато. Красивая такая, сексуальная тетя, любительница любовной лирики и стихов имени себя! – парировал парень, не желая быть забитым аргументами.       Услышав подобный комплимент, бабочка покраснела до корней волос и капитально смутилась. - Ставлю все на красное! – Снова рассмеялся молодой человек. – Ты цвета меняешь, как хамелеон. Ра Эль, ты рулетка в казино! - Да ну тебя… - скрипнула дверь. Девушка подняла голову и увидела мрачного Квона, который не спеша шел к ней. – Оппа, я попозже перезвоню. Ко мне пришли. - Спуску не давай! Хотя, ты у меня тетка боевая, я верю в твою повышенную вредность! – с энтузиазмом отозвался парень. – Как вернешься в Сеул, скажи, пообедаем вместе! - Конечно. Кладу трубку, – улыбнулась девушка, убирая телефон.       Закончив, она подняла голову и в упор посмотрела на Чжи Ена, который вальяжно плюхнулся на стул напротив и сейчас что-то тыркал в телефоне. - Вы хотите мне что-то сказать? – вежливо спросила она. - Нет, – бросил Чжи Ен, не отвлекаясь от своего занятия. Девушка поморщилась, дешевый цирк ей надоел. - Тогда не вижу причин отдыхать в вашем обществе. – Она собиралась встать и пойти в дом, но Квон чуть толкнул ногой стол, ударивший ей по коленям. - Сидеть. - Да щаз, – фыркнула девушка, оперевшись двумя руками о столешницу. Чжи Ен, подняв голову, встретился с её пытающими глазами. – Господин Квон, я не вижу ни одной причины, почему я должна вам подчиняться. С общечеловеческой точки зрения, я не сделала вам ничего плохого, зато вы себя повели, как последняя свинья. Если есть что сказать, я слушаю, но если вы решили просто так отыграться за свою оскорбленную гордость, то я не при делах. А теперь не усугубляйте свое положение и дайте мне пройти. В противном случае… - В противном случае что? – поднял бровь Чжи Ен. – Удиви меня. Ты ведь уже составила обо мне мнение. Что я циничная мелочная гадость. Мне не впервой общаться с людьми, которые терпеть меня не могут, но такое отношение у тебя вышло ни с чего. Я тебе ничего не сделал, но ты унижаешь меня каждым словом.       Округлив глаза, бабочка обрушилась обратно в кресло. У нее не было слов. То есть, теперь она виновата во всем, так что ли? - Простите, Чжи Ен-щи, я что-то не понимаю, - запинаясь, начала она, – вы считаете, ЭТО Я хамлю вам без повода и это по МОЕЙ вине мы вынуждены общаться? Восстановите хронологию событий, молодой человек! Я с вами даже никогда не заговаривала! Я просто была немного заинтригована вашими поступками, мне было интересно, что же такого в моем парфе, что вы заказываете его каждый день в течении месяца, но ни разу к нему не притронулись! И знаете, мне это до сих пор интересно… Другое дело, что вы напрочь отбили всю охоту выяснять эту самую причину.       Квон испытующе посмотрел на бабочку, которая, горячась, размахивала руками, как настоящими крыльями. Казалось, поддразни он её еще немного, и она взмоет вверх, легко и изящно улетев в окно веранды навстречу солнышку. На самом деле, он прекрасно отдавал себе отчет о том, что бабочка перед ним чиста как первый снег. Но та гордость, что двигала его вперед всю его жизнь, его любовно взлелеянное эго, которое помогало держаться на плаву в мире шоу-бизнеса, не могло просто взять и спустить все на тормозах. И если уж не портить жизнь девушке, то хотя бы язвить и колоть её исподтишка он был просто обязан. - Не думаю, что важна причина. Ра Эль, ты не очень хорошо разбираешься в людях… - Квон посмотрел на пылающую бабочку. – Есть те, перед кем нужно становиться послушной, и тогда хорошо будет всем, есть те, с кем лучше вообще не общаться, ну, ты не дура, сама понимаешь. Надо правильно позиционировать себя в обществе. Я как раз тот тип людей, перед кем обычно ходят на задних лапках, и с которыми лучше связываться исключительно на добровольных началах. А ты решила, что ты самая умная… - Чжи Ен издевательски фыркнул.       Как только бабочка собралась снова открыть рот и постараться как можно мягче закатать Квона в бетон, на веранде появился Сын Хен. Все аргументы девушки тут же испарились, а лицо застыло в самом дурном выражении из всех возможных, но её вины тут не было – никто не смог бы противиться кошачьей улыбке и огненным, демоническим глазам молодого мужчины. Чжи Ен, увидевший эту перемену в девушке, заметно побледнел от злости. - Что ты тут забыл? – задиристо осведомился он у Чхве, ломая сигарету, которую только что собирался прикурить. - Я забыл забрать от тебя прекрасную леди, которой ты безбожно хамишь, Чжи Ен-щи, – подчеркнуто вежливо парировал Сын Хен, подходя к бабочке и кладя руки ей на плечи. – Ра Эль, время ланча. Вы не откажетесь перекусить со мной? - Н.. Не откажусь, – заморгала девушка, зависнув в паутине, которую сплел коварный Чхве. – Но… вы сами готовили? - Попробовал. Я честно попытался, но у меня сгорело все. Так что наш ланч - это разогретая еда из супермаркета, только никому не говорите, – приблизившись, прошептал ей на ухо Сын Хен, бабочка прыснула в кулак. – Пойдемте, пока не остыло. Чжи Ен, ты идешь? – помогая Ра Эль выбраться, он отодвинул кресло девушки, смерив при этом Квона таким взглядом, что тот, собиравшийся секунду назад что-то вякнуть, тут же прикрыл словесный фонтан аккуратно сложенной тряпочкой. - Ну и идите сами. Приятного аппетита, смотри не подавись! – обижено крикнул другу Чжи Ен, понимая, что если он сейчас пойдет с ними, Сын Хен его просто застебет. – Придурок… Да и эта клуша хороша, стоит ему только посмотреть, она уже на все готова… Да где эта чертова тетрадь!!!... А, вот, нашел… Так-с, посмотрим…       Вытрусив из рядом валяющегося пакета замызганную, мохрящуюся листочками тетрадь, он достал карандаш, нашел чистую страницу и начал придумывать новую песню. Почему-то любые препирания с бабочкой навевали на него огромное желание писать новые тексты. И даже беря в расчет то, что ничего приятного девушка ему не говорила, наброски Чжи Ена все равно были поразительно радостными. Причины он и сам не мог понять. ***       Сын Хен, из-за угла украдкой наблюдавший за Чжи Еном, облегченно улыбнулся. Бабочке он не солгал: в последнее время, уже примерно в течении нескольких месяцев, находиться и работать с Квоном было невозможно. Вспыльчивый, бескомпромиссный, с огромными требованиями, Чжи Ен всех вводил в траур, стоило ему только появиться в агентстве. Новых песен он почти не писал, музыка сводилась к двум аккордам, а как продюсер, он только и делал, что орал на своих подопечных. Ли Ха И, малышка, которую Ян Хен Сок дал ему на раскрутку, уже не один раз убегала от него в слезах, потому как Чжи Ен вообще не хотел ей заниматься, предпочитая морщить нос и называть всех бездарностями.       Состояние Квона можно было обобщить одним словом – зазвездился. И даже ребята из группы уже не хотели вместе проводить с ним время, закрываясь графиком, гастролями и прочими делами. Даже сам Сын Хен за все прошедшие месяцы уже уверовал в то, что Квон - гребаный параноик, которого надо запереть в палате с мягкими стенами и не выпускать на свет божий, чтобы он никому нервы не трепал. Однако он все еще надеялся на лучшее – поэтому никуда не уезжал и старался хоть как-то контролировать буйного лидера, пусть и вопреки собственной карьере (несколько фильмов, где он должен был сниматься, завяли в проекте только потому, что он не нашел на них времени).       Сын Хен понимал, что сам долго не выдержит, и скоро Чжи Ен останется один. Такое уже случалось, раньше, после того, как он разошелся с Кико Мидзухарой, все ребята были заняты, семья занималась своими делами, а на Чжи Ена все забили, предоставив его самому себе. И ничем хорошим это не закончилось – за одним ударом последовал другой, Чжи Ена публично обвинили в употреблении наркотиков. Это в своем роде стало толчком для группы, все тут же вспомнили о существовании Квона и начали приводить его в чувства. Даже папа Ян, который обычно не влезал в отношения своих артистов, повел себя по-отечески. Кризис удалось пережить. А вот что делать со второй волной, никто не знал. Слава небесам, что Чжи Ен каким-то образом познакомился с бабочкой, она стала его спасательным кругом.       Сначала Сын Хен не понял, чем же Ра Эль смогла так сильно заинтересовать лидера, человека, перевидавшего уже всё и всех, однако, пообщавшись с ней лично, понял, в чем её уникальность. В упрямстве и честности, в глубоких моральных ценностях и устоях – тех качествах, что давно забыты и заброшены в современном обществе, в частности, в тех кругах, где вертятся айдолы. Здесь же на горизонте появилась действительно достойная личность, сила которой измерялась не деньгами, а естественной, натуральной красотой характера и внешности. Девушка была действительно нужна Чжи Ену, Чхве это прекрасно понимал. Но также он осознавал, что если Ра Эль быстро сдастся, Квон просто потеряет к ней интерес и все вернется обратно, следовало сохранить эти натянутые отношения подольше, тогда есть вероятность, что атрофировавшаяся извилина в лидерской голове снова придет в норму.       Первые же вестники этого уже полетели: впервые за длительное время Чжи Ен писал. - Сын Хен-щи? – окликнула ТОРа бабочка, стряхнув с себя ненужные сейчас мысли, мужчина вернулся в столовую. – Все в порядке? - Конечно, не беспокойтесь, – он с извиняющей улыбкой развел руками над тарелками, – вы уж извините. Это единственное, что было в морозилке. - Да ничего, – Ра Эль не смогла не улыбнуться. – Сложно, наверное, постоянно жить так далеко от Сеула, неудивительно, что за продуктами непросто уследить.       Чхве замотал головой. - Я здесь не живу. И он, - мужчина кивнул на веранду, откуда, если прислушаться, четко доносилось сосредоточенное сопение, скрип карандаша и приглушенный мат сквозь зубы, - тоже. Это гостевой домик нашего агентства. Тут обычно никого нет.       Ра Эль едва успела поймать челюсть. Сколько ж денег зашибают эти директора, раз «гостевой домик» у них стоит как золотой лимузин для арабского шейха! - Ааа… – протянула она, вяло ковыряя изящной вилочкой в тарелке. Сын Хен, искоса взглянув на нее, улыбнулся. - Ра Эль-щи, как я вижу, вам не очень комфортно здесь с нами. Возможно, мне не следовало привозить вас в коттедж? Стоило поговорить с вами в Сеуле?       Бабочка подперла рукой подбородок и уставилась в окно. - Почему же? Мне здесь очень нравится. Плюс, пока мы находимся подальше от моей работы, Квон Чжи Ен не сможет навредить моим коллегам. А это для меня очень важно… Скажите, Сын Хен-щи, - она перевела взгляд на мужчину и шмыгнула носом, – этот человек… Неужели зацепленная гордость так важна для него? Неужели то, что на него вытрясли порцию мороженого, так его задело? Я ведь не сделала ничего, что могло бы так сильно оскорбить его, как он хочет мне отомстить? - Порцию… мороженого? Так это вы тогда... серьезно сказали? – подавившись, закашлялся Сын Хен, смотря на бабочку глазами по 500 вон. – Простите, вы… ДЕЙСТВИТЕЛЬНО вытрясли на него мороженое?! - Ну да, – обиженно подтвердила Ра Эль, не поняв его удивления. – А зачем мне шутить такими вещами? - Да кто б поверил, что на нашего дракончика кто-то реально может грохнуть десерт… - закрыл рот рукой Чхве, едва сдерживаясь, чтобы снова в голос не расхохотаться.       Фыркнув, девушка отвернулась обратно к тарелке, а Сын Хен, подперев ладонью щеку, с полуулыбкой уставился в стену, за которой что-то бормотал Чжи Ен. Этими сведениями Чхве теперь мог спокойно доводить лидера до истерики еще целых полгода.