Наваждение

      Работа телохранителем у такого человека, как Аямаро — это синекура. Все, что нужно делать Хёго — это торчать рядом, когда торговец принимает гостей или сам выходит в свет. Всего-то! А для грязной работы, если таковая и находится, есть Тессай и его наёмники. Впрочем, Аямаро предпочитал решать всё деньгами и интригами, так что по большей части Тессая гонял молодой господин Укё. Словом, работа не бей лежачего, зарплата более чем достойная — жизнь удалась.       Приблизительно с такими мыслями Хёго возвращался вечером в свою комнату. Довольно-таки роскошную комнату для самурая. Впрочем, Хёго тут не задержался, просто оставил плащ и оружие, а сам направился в соседнюю комнату.       — Кюдзо, я вхожу, — дожидаться ответа Хёго не стал, ведь порой казалось, что Кюдзо открывал рот только чтоб поесть       Впрочем, когда Хёго вошёл, оказалось, что рот у Кюдзо действительно занят — сжимал губами салфетку, пока руки ухаживали за клинком. Ну, кто бы сомневался! Кюдзо со своими мечами общается больше, чем с людьми.       Хёго без приглашения сел на татами, наблюдая за напарником. Кюдзо казался поглощённым своим делом, давая возможность безнаказанно любоваться собой. Прямая спина, сильные ноги, обтянутые чёрной тканью брюк, изящные кисти рук, гордая посадка головы и обнажённые плечи. Хёго порой спрашивал себя, насколько удобна эта сбруя, которую носил Кюдзо поверх вязаной кофты с открытыми плечами. Впрочем, смотрелось это очень даже симпатично.       Кюдзо закончил смазывать клинок, взял пальцами салфетку, которую до этого сжимал губами, и осторожно промокнул лезвие. Хёго медленно переместился за спину Кюдзо и погладил бледную кожу плеча. Кюдзо никак не отреагировал, значит, можно. Вторая рука легла на другое плечо, чуть сжала, массируя мышцы. Кюдзо невозмутимо продолжал возиться с мечом. Впрочем, ему оставалось совсем чуть-чуть. Дожидаясь, пока напарник закончит, Хёго аккуратно массировал плечи, стараясь не мешать Кюздо заканчивать работу.       Едва Кюдзо отложил меч, большой палец Хёго забрался под «сбрую», лаская шею. Тут у якобы непробиваемого самурая было весьма чувствительное место, и Кюдзо ожидаемо наклонил голову, подставляясь под ласку. Хёго протолкнул под плотную ткань пальцы, лаская кожу и поцеловал плечо — удобная всё-таки у Кюдзо экипировка. В следующую секунду Хёго швырнули на футон.       Ну и кто сказал, что Кюдзо хладнокровный и безэмоциональный? Видел бы тот умник его сейчас: глаза горят, губы хищно улыбаются, обнажая белые зубы, на обычно бледных скулах едва заметный румянец. Хёго улыбается в ответ и стягивает свою рубашку.       Кюдзо удивительно ловко выпутывается из своей сбруи, стягивает вязаный кошмар уныло-серого цвета через голову. Хёго смотрит, как обнажается живот с кубиками пресса. Слишком быстро показывается плоская грудь с бледными сосками — Кюдзо всегда движется быстро, если чего-то хочет. Тряпка плюхается на пол, а Хёго воюет с завязками штанов. Вот же! Засмотрелся...       Из узких штанов Кюдзо выскальзывает с грацией змеи, сбрасывающей старую кожу. Ишь как не терпится-то. Хёго не может удержаться от улыбки, а Кюдзо уже стягивает с него штаны. Хёго хмыкает и притягивает к себе напарника, жадно целует узкие губы. Кюдзо целуется агрессивно, чуть прикусывая губы, проталкивает язык в рот, пока его пальцы сдвигают фундоси. Распутывать их Кюдзо так и не научился, но это не мешало ни ему, ни Хёго.       Хёго нравится гладить тонкую и твёрдую спину, ощущая силу упругих мышц, нравится целовать чувствительную шею, нравится чувствоваться шершавую от мозолей ладонь на своей груди или животе. И то, как тонкие пальцы проникают внутрь — тоже. Хёго запрокидывает голову, горло тут же обжигает поцелуй. Назвать Кюдзо нежным сложно, впрочем, Хёго нравится именно так, и он шире разводит бёдра. Удержать стон, когда Кюдзо входит, не получается, а когда подаётся назад - тянущее чувство внизу живота становится сильнее. Руки Хёго скользят по его спине вниз и замирают на крепких ягодицах. При каждом толчке пальцы сжимают свою добычу, и, кажется, Кюдзо это нравится. Он запрокидывает голову и кривит губы в жутковатом оскале. Хёго вскидывается при особенно сильном толчке и сжимает бедрами Кюдзо, чувствуя, как внизу зарождается волна острого удовольствия, которая вот-вот сметёт сознание…       — Что ты хотел? — Кюдзо отложил меч и внимательно посмотрел на напарника. Хёго моргнул, приходя в себя. В комнате ничего не изменилось с тех пор, как он сюда вошёл: Кюдзо как сидел, так и сидит на пятках, разве что салфетки в зубах больше нет, на заправленном футоне за его спиной не видно ни единой складки. Хёго провёл ладонью по лицу, снимая наваждение. Привидится же...       — Завтра, — получилось хрипло, и Хёго откашлялся. — Завтра выходной, не хочешь прогуляться в город? Кюдзо подозрительно нахмурил брови, в прошлый раз Хёго пригласил в Весёлый квартал.       — Ничего такого, пройтись по улицам, поесть где-нибудь, ну, может, купить что-нибудь. У меня масло заканчивается.       Кюдзо секунду сверлил взглядом напарника, а потом медленно кивнул.       — Вот и хорошо. — Хёго нервно улыбнулся. — Завтра утром я зайду за тобой.       Кюдзо задумчиво смотрел вслед ушедшему напарнику. Ну, в публичный дом не зовёт и ладно, не объяснять же, что Кюдзо стесняется туда ходить.