Мир на двоих

      Всегда такая поспешная процедура утренних сборов в нашем исполнении превращается в изумительный и нежный ритуал. После проведенной ночи вместе – я знаю, будильник у тебя стоит на полчаса раньше, чем нужно, - вместо торопливого выпутывания из одеял, чертыханий, оглушительных зевков и поисков разбросанной одежды по полу – твой шершаво-сладкий поцелуй в губы. Легкий и совсем не страстный – мы знаем, что нужно оставить на потом. Перехватываю инициативу, слегка касаясь губами твоего сморщившегося носа, и ты уже смеешься вместе со мной, и тянешь из-под меня одеяло с воплем: «А ну в душ!». Я ожесточенно сопротивляюсь, но оказываюсь в итоге на полу, туда же планирует уже ненужное одеяло.… Знаю давно, что ты мгновенно подлетишь ко мне, помогая подняться, с таким умильным выражением трогательной заботы на лице... Тебе, наверно, хочется хранить меня ото всех бед, от малейшей боли – я читаю в твоих глазах эти чувства, зеркальное отражение моих...       Под теплыми хлесткими струями мы все-таки целуемся по-настоящему, шепчем друг другу какие-то слова, бессмысленные, бесконечные, глупые, ласковые, ты отвечаешь мне и притягиваешь к себе, и яркими всполохами между нами взрывается еще одна усталая вспышка удовольствия, тихое счастье вытирания друг друга необъятным махровым полотенцем и сквозь него – биение сердца под ладонью.       Я разливаю кофе по кружкам, твоя синяя, моя золотисто-желтая – твой подарок на день рождения так и прижился на твоей кухне. Мы пьем вместе эту горькую дрянь и целуемся через стол с привкусом полыни на губах, переплетая языки и ноги, и это так больно и нежно... Твои глаза улыбаются мне поверх бирюзового глазурованного края, и я тихонько посмеиваюсь в ответ.       Завязывание галстука в такое утро еще одна непростая задача. И не потому, что опытные руки забыли хитрую конфигурацию шелкового узла, но твои пальцы гуляют по моей шее там, где уже отросшие на затылке волосы скрываются за жестким воротничком рубашки, осторожно гладят подушечками, затягивая удавку не черно-полосатой ткани, а того живого, дышащего, чувственного удовольствия. И я не могу удержаться, чтобы не откинуться в твои теплые объятия, когда ты кладешь мне голову на плечо и мягко целуешь в висок.       Короткими взмахами привожу в порядок непослушную шевелюру, а ты все тянешь – прядку за прядкой, осторожно укладывая по обе стороны пробора соломенную челку, знаешь ведь, что я млею от этих движений и почти уже мурлыкаю от удовольствия… Спрашиваю, в который раз, недоуменно: «И что ты такого находишь в этом?..» «У тебя волосы как заблудившийся ветер в пшеничном поле» - достается мне вместе с поцелуем в макушку.       Выходим на улицу. «Я подвезу тебя». «Но ты же знаешь, что мне близко. А кроме того, нас и так все во всем подозревают». «Ну, не все. И не во всем, а в совершенно конкретном. А во-вторых, плевать. Пусть себе подозревают. Садись» - я приглашающее распахиваю дверцу.       Ты пристально смотришь мне в глаза, и я тихо съезжаю с катушек от этого взгляда. «Люблю. Я тебя люблю...» - шепчу, надвигая солнцезащитные очки на нос. «Я с тобой, всегда», - в ответ с поцелуем. И мы садимся в машину, умудряясь и здесь не разрывать прикосновения, нимало не сожалея ни о чем, что было и что будет, едем, продлевая секунды пребывания вместе.       По залитому восходящим солнцем мосту летит машина. Пугая окрестных водителей, я опускаю стеклоподъемник и, высунувшись в окно едва не по пояс, ору на весь город: «Счастлива!!!»