Ради веселья

Чертёж, необъятными горами распластавшийся по деревянному столу. Формулы, написанные на стенах жирными маркерами зелёного, красного, черного и синего цветов, написанные тонкими, усталыми пальцами, тощей, дрожащей кистью принадлежащей человеку в чёрном с горящими безумием алыми глазами. -Сможешь заключить в это душу? -Я же не Бог. -Нет. Но ты должен. Стол, накрытый белой тканью, на котором аккуратно сложены детали сложной машины: шурупы, болты, катушки разной величины – большие и маленькие, тонкие лески и грубо обработанные пласты железа – будущий каркас. И всё в серебряных тонах. Серебряных, как душа. Белоснежный стол. Стол, похожий на операционный. Стерильные ножи, стерильные пинцеты, стерильные стены и стерильные руки умелого мастера в белом халате и очках, так похожего на врача. Нет, не так. Это и есть врач. Как тень стоящий напротив человек. Человек в чёрном, человек-автор чертежей и формул. Человек со скучающим лицом, безумной улыбкой и глазами, ищущими возможности. -Зачем тебе это? -Чтобы было весело. Шустрые пальцы, скользящие по мельчайшим деталям, постукивание не работающих шестерёнок, скрип лески, скрепляющий нечто. Будущее «Это». Будущее «Оно». Скрип заворачивающегося шурупа. Витиеватые линии, спиральные, как цепи ДНК, провода, тончайшими струнами обволакивающие начинающий иметь форму корпус, отливающий золотом под лучами ярких ламп. Звон железа, сгибающегося под ливнем тяжёлых ударов, превращающегося в тончайший хребет, даже слишком тонкий для будущего «Его». Треск разрывающейся ткани цвета молодой сакуры. Еле заметные тонкие швы, скрывающиеся под бархатом будущей кожи. Мягкие, но в то же время плотные сгустки неизвестной субстанции, скреплённые с корпусом, имеющим очертания костяной куклы с мотором внутри. Плавные, даже нежные движения двух творцов, превращающие механизм в нечто похожее на человека. Сферы с рубиновыми очертаниями радужной оболочки, врезанные в круглые норы глазниц. Глаза, обрамлённые в чёрные опахала ресниц. Такие же, как у человека в чёрном. -Может, хватит? Достаточно того, что он на тебя похож. -Нет, мы не закончили. Те же люди, то же творение, созданное руками безумца и творца. Новое помещение, новые машины, решающие исход сегодняшней игры. Тот же стол и та же кукла, так похожая на человека в чёрном. Кукла, похожая на Орихару Изаю. Искрящийся свет, похожий на молнии, сверкающие в грозу на тёмном тучном небе. Коптящий жар работающих на износ машин. Вздрагивающее хрупкое кукольное тело, треск шестерёнок и скрежет искусственных зубов от искусственной боли. Словно гром разразившийся истерический смех, фонтаном высоких нот бьющихся из горла человека, решившего повторить подвиг Бога и грустный взгляд из под очков юноши, желающего это прекратить. Звенящий гул работающих в унисон машин, творящих богохульный грех. И тишина. Тишина, тяжёлым грузом оседающая в пустоту.

***

-Почему он молчит, Шинра? -Я ведь говорил, я не Бог. -Но он жив, видишь? Он чувствует. Человек в чёрном крепко сжима хрупкую руку в своей. Руку, совсем как у него. Его же глаза смотрели на него изучающе, невинно, а губы размыкались и смыкались в немом шепоте. Тонкие руки потянулись куда-то вдаль. Никто не стал противиться, никто не стал мешать. -Зачем тебе наушники? Юноша, так похожий на своего творца загадочно улыбнулся, вставляя шнур в невидимое ранее отверстие. -Привет, - протянул он знакомым голосом, - Меня зовут Психе.