Ничто не вечно.

Квартира номер 8 не отличалась особо тихими постояльцами, они были как все. но, временами, когда отец семейства уходил в запой, сказать к слову, в последнее время это происходило все чаще, за ее стенами и дверями начинался ад. В такие моменты Кагами собирал свои вещи в небольшую спортивную сумку и уходил на несколько дней к своему очередному любовнику. Но сегодня таковых не нашлось, и он из последних сил старался вытерпеть всю ту гадость, что на него "выливал" пьяный мужчина. "Господи, за что мне такие муки? Жена проститутка, сын гомик..."- возведя руки к потолку, причитал отец. Кагами прибавил громкости на плеере, что бы заглушить великомученические стоны, раздающиеся за стенкой. Достал сигарету, уселся на подоконник и попытался расслабиться, но крики с кухни только усиливались. - Эй, ублюдок, ты меня слышишь? Совсем охренел? Куришь в комнате, да ещё и при мне? Больно взрослый стал?! Послышались быстрые шаги, и с той стороны попытались открыть дверь. - Ты что ещё и закрыться вздумал?! А ну выходи немедленно! Нетерпеливый стук в дверь перерастал в долбежку и попытки выбить оную. "Главное молчать и терпеть" - пронеслось в голове у Тайги. "Лишь бы дверь выдержала." Он перевёл свой взгляд на окно, откуда виднелась заснеженная улица, поблескивающая свежевыпавшим снегом на свету уличных фонарей. Создавалось впечатление, будто она была усыпана мириадами драгоценных камней. Зима набирала обороты. Залюбовавшись, Кагами невольно окинулся в пучину воспоминаний. Год назад, вот по такому же снегу, он счастливо прогуливался со своим, на тот момент, парнем. Мидорима был таким же холодным, как зима. Его серьезность выводила Тайгу из зебя. Но надо отдать должное зеленоволосому. Его терпение поражало. Кагами никогда не отличался пунктуальностью или сдержанностью. Но именно этим они, наверно, и дополняли друг друга. "Огонь и лед", сталкиваясь в постели, переходили из крайности в крайность, то тая в нежности и ласке, то разгараясь заново в пламени страсти. Незаметно для себя, воспоминания Тайги плавно перетекли от зимнего Мидоримы к весеннему Кисе. Шумный, яркий, ка весеннее солнышко, блондин ворвался в жизнь Кагами резким порывом ветра, принеся с собой глоток прохладного свежего воздуха. Весна, как говорится, пора любви. И они утопали в этой самой любви, даря себя друг другу без остатка. Это время Кагами до сих пор вспоминает с нежностью. Они любили вдвоем прогуляться по парку, держась за руки. Кисе был настолько ярким, что мог осветить все вокруг, даже самого Кагами. Секс с этим блондином был подобно углям, разгорающимся от легкого дуновения ветерка. Огонек не мог перерасти во всепоглащающее пламя, но этого хватало для поддержания размеренного существования. В отличие от легкого, но жизнерадостного блондина, Акаши был, как зной или ураган. Тайга и сейчас не может точно сказать, было ясно лишь одно: рядом с разноглазым даже дышать было трудно. Акаши вел себя, как избалованный ребенок, и пусть сам не признавал этого, но своими поступками он напрашивался на заботу и внимание. Своими прихотями и действиями он просто связывал Кагами руки. Тайга задыхался, сходил с ума в четырех стенах. Как огонь без воздуха, он просто угасал. В постели происходило, примерно, то же самое. Акаши был словно тайфун, не смотря на свое положение "снизу" , он контролировал весь процесс, умудрялся подчинить себе огонь, отбирая последнюю надежду красноволосого на взаимность. Но как и все, лето тоже подошло к своему логическому заключению. Листья на деревьях начали желтеть, краснеть и опадать. Создавалось ощущение, что весь лес объят огнем. И среди всей этой фиерии цветов, в один прекрасный осенний день Тайга встретил его. Такое же пламя, только цвет другой и еще пока не угасает. Аомине, почувствовав присутствие другого человека, резко развернулся к Кагами лицом и с вызовом заглянул красноволосому в глаза. И в этот самый момент Тайга понял, что пропал. В сапфировых глазах плескалась, как в воде, буря эмоций. Их невозможно было разобрать с полной уверенностью, но было ощущение, что каждая эмоция имеет свою физическую оболочку. Она начинает свой путь от зрачка в каком либо направлении, но по мере ее продвижения к краю глаза, она сгорает в синих языках пламени, облизывающих ее на протяжении всего пути. Все это происходит настолько быстро, что даже не успеваешь понять, что именно ты только что видел. Благодаря Аомине Тайге снова захотелось жить. Собственное пламя разгоралось с новой силой, с каждым днём. Они идеально дополняли друг друга, сливались воедино, во всезжигающий сине-красный пожар, который, как казалось, никому не дано было потушить. Но вот снова наступила зима, и Тайга сидит на подоконнике в своей комнате, а за дверью раздаются стук и крики отца... Все когда-нибудь заканчивается, и даже огонь не вечен. В племере затихает финальный трек, и Кагами снимает наушники, что бы услышать, что за дверью появился ещё один голос. Крики отца постепенно затихают под напором гостя. Неожиданная звенящая тишина нарушается до боли знакомым голосом: "Тайга, пойдем домой?" Сердце в груди сжимается, пропускает удар, а потом пускается в пляс. На глаза наворачиваются слезы, а в горле встает ком, не давая шанса ответить. Зима. Блестящие, пушистые хлопья снега плавно опускаются на землю. Освещаемые уличными фонарями, по дороге шагали две фигуры. Синеволосый крепко прижимал к себе любимого, будто пытаясь слиться с ним воедино. Красноволосый же до сих пор не верил, что ничто не заканчивается бесследно, а просто затихает только для того, что бы позднее разгореться с новой силой.