Собирая пепел

Тысячи свечей на мгновение ослепили глаза. Роскошь и красота бального зала заставила сердце колотиться быстрее от восхищения. Сотни взоров, светящихся счастьем в преддверии сегодняшнего вечера, обернулись на легкий шорох шелка бирюзового платья и сияние карих глаз. Высокий темноволосый юноша, сверкая жемчужной улыбкой, подал крепкую руку и провел к одному из столиков, ломящихся от вкусной еды. Девушки, разодетые в шелк и бархат всех возможных цветов, юноши, галантно ухаживающие за своими дамами, были похожи на принцев и принцесс сказочной страны. Улыбки и смех, переплетение рук и звуков, смешение красок и ароматов царили в огромном зале. - Неплохо смотришься, Грейнджер. Очарование скатилось до глубины Марианской впадины. Гермиона обернулась. Статный блондин в тёмно-синей праздничной мантии стоял перед ней, держа в руке бокал с искрящимся напитком. - Малфой? Что тебе? Он улыбнулся. - В Рождество не будем ссориться. Это прозвучало приказным тоном. Гермиона растерянно посмотрела на него. Что на него нашло? Он стоял и рассматривал её с ног до головы, будто изучая по миллиметру. Серебристые туфли на изящном каблуке, шелковый подол вечернего платья, атласные вставки на рукавах и груди, нежная шея, небрежная прическа из каштановых кудрей, - ничего не ускользнуло от его пристального взгляда. Он смотрел и уже в которой раз удивлялся, какой она может быть красивой. Он готов был забыть, что перед ним грязнокровка Грейнджер. Такая красота выше таких предрассудков. Он готов был забыть об их вражде, лишь бы смотреть на нее, не отрываясь. Но Гермиону начал раздражать его пристальный взгляд. - Малфой, тебе что-то нужно? - Подари мне первый танец, - слетело с губ быстрее, чем он успел подумать, стоит ли это говорить. Щеки побледнели. Глаза вспыхнули серым огнем. Гермиона закрыла глаза и снова открыла: нет, ей не привиделось, Малфой действительно пригласил ее на танец. Но не успела она ответить, как он, будто спохватившись, произнес: – Расслабься, это была шутка конечно же. Малфой быстро ушел, растворяясь в облаках разноцветного шелка. Дин, отходивший за напитками, вернулся с двумя бокалами. - Что он хотел от тебя? Гермиона покраснела и опустила глаза. Ей отчего-то стало стыдно. - Он пригласил меня на первый танец, - пробормотала она. Дин еле заметно улыбнулся. - Но ты же сказала ему, что пришла на бал со мной? Гермиона кивнула, и тут послышался громкий голос директора. - Рождественский бал объявляется открытым! – Сказала МакГонагалл. Скрипки зазвучали в искристом вальсе. Гермиона обернулась к своему кавалеру, но сильные руки уже подхватили её, закружив в звуках вальса. Гермиона посмотрела в ласковые карие глаза. Дин улыбался, кружа ее. Девушка на секунду отвела взгляд. На другом конце зала Малфой вальсировал с Пэнси. Гермиона почувствовала, как в висках запульсировала кровь, по венам начало растекалось безумие танца, а глаза она не могла оторвать от него, Драко Малфоя. Он тоже неотрывно смотрел на нее и, несмотря на расстояние и десятки пар разделявших их, Гермиона никак не могла прервать их зрительное столкновение. Гермиона не слышала слов Дина, не видела его улыбок, только лицо Малфоя было перед глазами, будто это он танцевал рядом с ней, прижимая к себе. С удивлением она обнаружила, что успела изучить выражение его лица до мельчайших подробностей. Она знала, что, когда он сердится, уголки его губ опускаются вниз; когда он напряжен, на лбу прорисовывается синеватая жилка, а на заостренных скулах ходят желваки. Она знала любое выражение его глаз, ведь она видела его и злым, и уставшим, и веселым, и сгорающим от страсти. Она могла легко предугадать, что он скажет в следующую секунду, как поведет себя. Для нее уже не было неожиданностей, как в начале года, когда она гадала, какую Малфой решит выкинуть шутку на этот раз. Скрипка никогда еще не звенела так пронзительно прекрасно, как в этот вечер. Звезды на потолке Большого зала никогда еще не светили так ярко, а руки, бережно прижимающие её за талию, никогда еще не были такими нежными. Люди вокруг перестали существовать, слившись в единую пеструю картину, где небрежными мазками волшебного художника угадывались очертания улыбок. Движения никогда еще не были такими легкими и плавными, будто слитыми воедино с музыкой. Гермионе казалось, что она тонет в звуках вальса, искристом смехе и переливах мелькающих призрачных красок, и только его лицо, такое близкое и родное, было как будто совсем рядом, и казалось, что это его руки держали ее, оберегая от падения в пропасть. Она без страха взглянула в его глаза. Уже нет ни дрожи, ни отчаяния. Только безумие и нежность. Только этот вальс, в котором можно кружиться до потери сознания, до последнего удара пульса. - Мне кажется, я сойду с ума сегодня, - прочитала она по бледным губам. - Вместе, - все, что она смогла выдохнуть. Она знала, что он услышал. *** - Почему ты не танцуешь? – вырвал Джинни из горьких раздумий голос Невилла. Девушка тяжко выдохнула. - Гарри не пришел. Полумна, которую Невилл пригласил на бал, незаметно подошла к ним. - Где же он? Джинни пожала плечами. - Я не знаю. Джинни было неловко расспрашивать Рона или Гермиону: Рон самозабвенно танцевал с Ханной, а Гермиона, будто находясь в каком-то трансе, кружилась с Дином, не видя никого вокруг, но и не смотря на него. - Ладно, я пойду поищу его, - кинула она Невиллу и Луне и вышла из зала, шурша персиковым платьем. Коридор был совершенно пуст. Первые и вторые курсы разъехались по домам на рождественские каникулы, все остальные сейчас находились на балу. Джинни старалась идти тихо, но, когда она отошла на достаточное расстояние от Большого зала, стук каблуков стал отзываться эхом, отражаясь от каменных стен. Звуки музыки совершенно затихли. Джинни поежилась: ей показалось, что она совершенно одна в огромном замке, и от этой мысли становилось страшно. Гарри, пожалуйста, найдись. Джинни молила Мерлина про себя, чтобы с Гарри все было хорошо, но его нигде не было видно. Она обошла почти весь замок, но Гарри не обнаружила. Кожа от страха покрылась мурашками, и Джинни решила вернуться в Большой зал – может быть, Гарри уже ждет ее там, пока она ищет его здесь. Звуки музыки уже начали приближаться, и Джинни свернула в коридор, ведущий к залу, когда до ее ушей достиг еле слышный голос. Помогите. Джинни замерла. Ей показалось, или чей-то голос шепотом призывает к помощи? Чей-то… Помогите! Джинни заметалась по коридору, пытаясь понять откуда звучит голос. На миг ей показалось, что это лишь игра ее сознания, но когда тихое «Помогите» повторилось в третий раз, Джинни вгляделась в темноту одного из закоулков коридора и вскрикнула: это был Гарри, придерживающий мантию, пропитанную кровью. Он слабо улыбнулся Джинни. «Все хорошо», - пробормотал он и тяжело завалился на бок, с глухим стоном закрыв глаза. *** Минерва МакГонагалл нервно отмеривала шагами свой кабинет. - Вы говорили, что никому из студентов в ближайшее время опасность не грозит, мистер Бруствер. Кингсли Бруствер растерянно потер темный лоб. - Профессор, мы были уверены, что Поттеру ничего не угрожает. Он был в списке чуть ли не последним. - И все-таки на него напали! – воскликнула директриса, повышая голос, а ее глаза яростно засверкали. – Все, что вы сделали – поставили заглушающие чары против смертельного заклинания. Если бы не они, мальчик бы умер. Джон Долиш взволнованно посмотрел на женщину. - Минерва, мы все понимаем, но… - Мне плевать! – прикрикнула на него МакГонагалл. – Мне плевать, что вы там придумали и какие у вас есть еще планы. Вы ни на шаг не приблизились к разоблачению этого общества. Я сегодня же сообщу студентам, что над ними висит опасность. Расскажу всем, так как в виду последних событий нельзя быть уверенным, на кого решат напасть следующим. - И что вы этим добьетесь? Всеобщей паники и ухода сообщества в подполье до лучших времен? Одумайтесь. Минерва опустилась в кресло, потерев виски пальцами. - Сейчас это дело замнется. Делайте, как знаете, но, если случится еще хоть одно нападение, - я буду действовать собственными методами. - Договорились, - на этом мракоборцы попрощались с Минервой МакГонагалл и ушли, осознавая, что они действительно ни на йоту не приблизились к разгадке тайны сообщества, а в Хогвартсе уже находится убийца. И они не знают, кто это. *** Сказать, что Хогвартс был шокирован – ничего не сказать. В канун рождества все уже успели поверить, что в этом году никому ничего уж точно не грозит. Ученики, разочарованные прерванным балом и испуганные, разошлись по своим гостиным, обсуждая произошедшее. Джинни с Гермионой и Роном нервно ходили перед медицинским крылом, Дин стоял в стороне и задумчиво наблюдал за ними. Наконец, мадам Помфри разрешила им войти. Девочки кинулись к постели Гарри, который выпил зелье и теперь мирно спал. - Повезло парню, что на Хогвартс было наложено заклятие, заглушающее смертельные заклинания. Иначе от него одно привидение и осталось бы, - вздохнула мадам Помфри, поправляя его подушку. Зашла профессор МакГонагалл. - Кто напал на Гарри, профессор? – сразу напал на нее с расспросами Рон, но Минерва судорожно дернула плечами. - Я не знаю, мистер Уизли. - Но Министерство знало, что произойдет это нападение. Иначе не подсуетилось бы в начале года поставить Заглушающее, - вставила свое слово Гермиона. - Мисс Грейнджер, это дела Министерства. Оно знает, что делает. - Профессор, на Гарри напали! Это уже наши дела. Минерва сделала строгое лицо. - Кому-кому, а вам в это впутываться нельзя, мисс. Как и вам, Уизли, - обратилась она к брату и сестре. – В скором времени все будет решено, а с вас требуется только одно – не поднимать панику. Рядом послышался тихий стон – разбуженный громкими голосами Гарри дал о себе знать. - О, мистер Поттер, вы должны спать! – воскликнула Помфри, но Гарри приоткрыл глаза. Минерва подскочила к его постели и наклонилась над парнем. - Поттер… Гарри, скажи, что ты видел? Кого ты видел? Гарри наморщил лоб. - Человека в черной мантии. Я не знаю, кто это был. И потом зеленый луч. Джинни закрыла ладошкой рот, Гермиона и Рон взволнованно переглянулись, а Гарри снова забылся сном. Выйдя из больничного крыла, Рон и Джинни попрощались с подругой и пошли к Гриффиндорской гостиной, а Гермиона подошла к ожидавшему ее Дину. Он, казалось, был очень взволнован. - Он пришел в себя? – спросил он дрожащим голосом. - На пару минут. - И что сказал? - Он не видел лица напавшего на него человека. Только черную мантию. Дин понимающе кивнул. - Нелегко будет узнать, кто это был. Гермиона почувствовала, что у нее защипало в носу, и голос получился слишком слезным. - Почти невозможно. Дин, казалось, собирался с мыслями. - Я должен сказать кое-что важное тебе, Гермиона. Как единственному другу в этом замке. Гермиону уже не смутило слово «друг». Она много времени проводила с Адамсом и привыкла к нему. Она кивнула головой. - Выкладывай. Дин поморщил лоб, собираясь с мыслями. - Гарри Поттеру ничего не грозит, я узнаю, кто это сделал, - произнес он, медленно выговаривая слова, будто думая, стоит ли это произносить. Гермиона недоуменно посмотрела на него. - Ты серьезно? - Да, Гермиона, да. Я узнаю, кто это был. Только больше ни о чем меня не расспрашивай и верь мне. Поклянись, что веришь. Гермиона пожала плечами. Она никому ни в чем клясться не собиралась. Дин вздохнул. - Тогда хотя бы пообещай, что никому не расскажешь о том, что я сказал тебе, пока я сам этого не попрошу. Гермиона уверенно кивнула. - Хорошо. С условием, что ты потом мне все разъяснишь. Дин кивнул и пошел в гостиную Слизерина. - Дин! - окликнула его Гермиона. Он повернулся. Его лицо показалось ей слишком уставшим. - Пообещай, что с Гарри точно ничего не случится. - Я надеюсь на это. Гермиона повернула к себе. Не слишком убедительно звучали его слова. Она пыталась что-то обдумать, что-то понять, но она знала слишком мало, и факты были слишком расплывчаты. Поэтому она решила пока довериться словам Адамса – больше некому. *** Малфой не на шутку испугался, когда весть о нападении на Поттера разлетелась по Хогвартсу. Значит, угроза реальна, как никогда. Значит, это не выдумки мракоборцев и не пустые проверки. Значит, враг подобрался уже вплотную. Только вот причем здесь Поттер? Он что-то знал и решил опять всех спасти? Или он тоже был в том списке обреченных на смерть, как и Грейнджер? Скорее, второе. Если бы он что-то знал, то он наверняка разболтал бы это своим дружкам. Малфой злобно сдернул с себя праздничную мантию. Куда Грейнджер запропастилась? Он обошел гостиную старост по кругу третий раз. Около кроватки Поттера дежурит. От четвертого круга начало мутить. Он почувствовал себя загнанным в клетку волком, меряющим свою тюрьму кругами. Или с Адамсом прохлаждается. Наконец, картина отворилась, пропуская внутрь Гермиону в бальном платье. - Не спишь? – вдруг спросила она. Это было вдруг, потому что она никогда еще этого у него не спрашивала так. Так просто. - Как видишь. Гермиона опустилась на диван. Хмуро уставившись в одну точку, она, казалось, собиралась с мыслями. - С ним все будет хорошо. Такие, как Поттер, не умирают так глупо. Гермиона вздрогнула и рассеянно посмотрела на него, будто думала совсем о другом сейчас. - Да, с ним все хорошо. Драко сел рядом на диван и почувствовал, как спокойствие разлилось по его телу – она рядом, ей ничего грозит, она в безопасности. И ему ничего не грозит. Он рад был тому, что она сидела рядом с ним и никуда не уходила. Не кричала на него, не показывала коготки. Не была колючей и холодной. Она была теплой, она была рядом, она пахла пергаментом и шоколадом. И он уже успел наплевать на то, что она грязнокровка. И он не помнил, когда это произошло. Перед глазами всплыл облик отца. Строгий и властный образ Люциуса Малфоя. Что бы он сказал сейчас сыну? Это уже было не так важно. Отца нет. Он больше не сможет постыдить его. Отец в последний раз грозно нахмурился и растворился в сознании Малфоя. Его не было, а она была. Рядом. Живая и теплая. Драко приподнял ее подбородок, проводя большим пальцем по нежным губам. - Малфой? – выдохнула она еле слышно. Он приблизился так, что щеку обжигало её дыхание. Она манила его, удерживала невидимыми цепями. Весь мир сошелся клином только на ней, и больше сейчас ему ничего не нужно. Уходи, Малфой. Если ты не уйдешь… Она не знала, что он уже не уйдет. Он уже обезумел, сошел с ума. Он же предупреждал ее на балу об этом. А она ответила ему. Вместе. Они сойдут с ума вместе. Я хочу тебя, Грейнджер. Гермиона вздрогнула. Она услышала. Она почувствовала. И больше ей ничего не надо было. Он хотел ее, он желал, он… Драко припал к ее губам. Мягкий язык, шершавая кожа. За что ей все это? Это невыносимо. Гермиона больше ничего не соображала. Весь ее мир сосредоточился на его нем. На светлых волосах, так невыносимо пахнущих дождем с легким привкусом табака. Как она ненавидела этот запах. Так же сильно, как и любила. Драко ощутил, как что-то в глубине в нем зажглось и рассыпалось искрами фейерверка, когда он почувствовал несмелый ответ Гермионы на его порыв. Она тоже хотела. Он запустил пальцы в мягкие волосы, лохматя их и все глубже теряясь и путаясь в каштановой шевелюре. Ее руки не отставали, гладя платину его волос, впиваясь губами все сильнее, все яростнее, все сильнее прижимаясь горячим, изнывающим телом к телу Малфоя, ощущая каждый изгиб. Драко чувствовал ее бешеный пульс в искусанных губах, в жилке на шее. Сумасшедшая. Такая же, как и он. Желающая, ненавидящая, страстная, обезумевшая. Такая желанная. Платье полетело к чертям, оголяя ее тело. Нет, это была не Грейнджер. Это не могла быть заучка Грейнджер! Растрепанные его руками волосы, приоткрытые красные губы, жаждущие его поцелуя, затуманенные глаза, пылающие страстью, небольшая грудь, спрятанная в простой белый лифчик, желающая его рук, только его рук. Ее тонкие пальцы робко пробежали вниз по рубашке, расстегивая пуговицы. Драко повел плечами, и рубашка с легким шелестом соскользнула к ногам. Гермиона опустила взгляд с его лица на тело, неумело провела пальцем по груди, по животу, обводя кубики его пресса, спускаясь к ширинке дорогих брюк. Драко вздрогнул и сглотнул, чувствуя, как в брюках усиливается напряжение. Ее рука несмело задержалась на поясе, и девушка опять подняла глаза на Малфоя. Полувопросительно-полунедоверчиво: уж не игра ли это? Не одурачивает ли ее Малфой? Драко приблизил ее за затылок себе, дотрагиваясь до губ и бедрами прижимаясь к ней. Глупая. Что ты со мной делаешь? Гермиона откинула голову назад и глубоко вдохнула, еле сдерживая стоны от его мучительных ласк. Драко поцеловал ее в шею, понимая, что, если она еще раз вот так горячо выдохнет, так изогнется, он кончит, так и не дождавшись ее тела. Он провел рукой по плечу девушки, спуская белоснежную тесемку по атласу кожи, стаскивая с напряженной груди ненужный кусочек ткани и, бережно обхватив за талию сильными руками, опустил на диван. Его губы прижались к груди девушки. Малфой… Малфой! Драко. Блондин улыбнулся уголком губ и опустился ниже, целуя ее живот, проникая пальцами под белые трусы, дотрагиваясь до нее, заставляя изгибаться в порывах страсти и безумного, доходящего до животного желания ощутить ласку его рук. На ум пришла неожиданная мысль: «А первый ли я?». Драко остановился, разглядывая девушку. Какая тебе к черту разница? Просто трахни её. Драко сглотнул. - У тебя уже было? Гермиона резко выдохнула. Вопрос неприятно резанул по слуху, возвращая ее в реальность, пробуждая мысли, заставляя стыдиться и злиться. На себя. За то, что допустила к себе врага. Разрешила дотронуться, поцеловать. Сама разрешила. Она покраснела еще сильнее, в лице, только что пылающим от желания, возникло опять то грейнджеровское выражение. Он убрал руки и навис над ней, не давая подняться. Он сам чувствовал, как все это глупо звучало. Какая нахрен разница? Но ему нужно было знать. Необходимо. Просто до чертиков необходимо. - Адамс? Или до него кто-нибудь успел уже? Уизли, Поттер, Крам? Гермиона почувствовала, что не может дышать. - Что ты несешь? – возмущенно прошептала она. Голос куда-то пропал. - Просто скажи было или нет, и мы продолжим. Драко поморщился от того, что он говорил. Заткнись, блять, придурок! Просто сделай свое дело. Ты же хочешь ее. Но он не мог. Сначала ему надо было узнать. И он не знал, чего именно он хотел услышать. Гермиона покраснела и закрыла лицо ладонями. - Тебя это не касается, - еле слышно произнесла она уже заученную и привычную фразу. Драко в сотый раз пожалел о том, что спросил. Ему неприятно было услышать слезы в ее голосе. Она плачет? Плачет от того, что он посмел подумать, что она не девственна. У Малфоя в душе родилось чувство, отдаленно напоминающее стыд за свои слова, но это продолжалось не больше нескольких секунд. Она отвела ладони от лица, и глаза оказались совершенно сухими. Красными, но сухими. Драко посмотрел в эти глаза, желая увидеть там ответ. Да или нет? - Даже если да… Малфой не дослушал. Он оттолкнулся руками от дивана и быстро встал, взял брюки с рубашкой и кинул ей платье. - Оденься, - прошипел он сквозь зубы и ушел к себе в комнату, громко хлопнув дверью. Гермиона нырнула в шелк платья. Обернувшись и обнаружив, что он ушел, она села на пол, запрокинув голову назад. В гостиной было тихо, только грустно трещал огонь в камине. Гермиона закрыла глаза. Ей казалось, что она осталась одна. Во всем замке. Там, где-то далеко в Лондоне, есть жизнь, кипит. А здесь, в забытом Богом Хогвартсе нет никого кроме нее. Девушка посмотрела на огонь и почувствовала мокрую дорожку на щеке. Ее еще так не унижали. Она же знала, что это его очередная игра. Детки подросли, шутки стали другими. Гермиона не удержалась и зарыдала навзрыд, захлебываясь в соленых слезах и всхлипах, прикрывая ладонью рот и наклоняясь от боли, раздирающей изнутри, к полу. Выплакивая наружу все оскорбления, обиды, злость. Выплакивая душу, обожженную и оскорбленную самим ненавидимым на всей планете человеком. Она рыдала, беззвучно желая гореть ему в адском пламени и проклиная того, кто молча лежал сейчас на своей кровати за стеной и сам не против был сгореть, лишь бы не вспоминать больше того, что только что произошло. В его голове крутились беспеременные картинки обнаженного тела, покрасневших щек, приоткрытых губ. Он до сих пор, казалось, слышал стоны, до сих пор чувствовал запах шоколада и книг. Он сходил с ума. Опять. Третий раз за день. Рука сама потянулась вниз. Драко застонал и словно наяву увидел Грейнджер с ее растрепанными волосами, необыкновенной кожей, ее руки с тонкими пальчиками, пронзающими электрическим током, ее аккуратная чувствительная грудь. Блондин провел рукой по напряженной плоти, представляя ее рядом. - Грейнджер, - вырвалось из запекшихся губ. Гермиона тем временем встала с пола и утерла струившиеся слезы, размазав по щекам. - Малфой, - простонала она, и новый спазм сжал ее горло, заставляя опять согнуться пополам и закричать от боли еще тише.